04|Шрамы|Кёниг
• Люди бывают разными. И Кёниг вполне себе осведомлён об этом. Так уж получилось - его рост и отпугивающая внешность гиганта помогали наблюдать за маленькими человечками сверху вниз без стыда и зазрения совести. Но, надо признать, одна знакомая личность в последнее время заставляла его голубые глаза цепляться чаще, дольше. Давно он не встречал кого-то такого... Кого он ощущал странно близким, похожим на него и при этом одновременно таким чужим и далёким... человек, которому он завидовал, не знав белая ли это зависть или удушающая чёрная...
Вот она. Картер. Чарли Картер, сидящая рядом с ним в такой непринуждённой и естественной позе, как будто это не он был в полтора раза больше неё. Как будто это не он занимал большую часть дивана, пока она вмещалась в малую долю оставшегося пространства, невесомо касавшись его плеча и бока. Причём без капли жалобы! Устроилась вполне себе комфортно и почти, почти наклонялась к нему, но всё же соблюдала границы его личного пространства. Её лицо спокойное, ровное, слегка даже пустоватое, пока она кидала на стол игральные карты, принимав участие в вечерних посиделках его подопечных с группой снайперов, одним из которых она собственно и являлась. У них не так давно закончилась долгая миссия. Там ей тоже знатно досталось в их общем около успехе и сейчас они все отдыхали третий день подряд.
Первое, что въедалось в его глаза в ней это лохматость и неровность каштановых прядей. Короткие, слишком короткие. Он всё ещё помнил как она постриглась налысо перед командировкой, зная, что это будет ужасно долгая операция в ужасно жарких климатических условиях.... Стричь женщине волосы вот так... Для него это был действительно поступок, требующий чего-то такого в душе, что не у каждой женщины найдётся. Но это мнение было его, что-то личное, что-то, что он держал при себе, старавшись не пялиться на постепенно возвращающуюся, знакомую версию его давнего друга.
Второе, что он не мог вот так просто отпустить это её открытая кожа. О, не в извращенном или ревностном смысле, вовсе нет, он об этом даже не собирался думать - не в своём лениво расслабленном состоянии. Да и какая к чёрту ревность, когда они даже-... Неважно. В общем его больше нервировали шрамы. И "нервировали" здесь лучшее слово, которое можно было только подобрать - потому что его собственные отметины, каждые из которых он помнит, как высеченное не только на его коже, но и на его душе, горели, чесались и зудели...Кёнигу было достаточно только одного задержавшегося взгляда на её изуродованной плоти, выставленной на показ, чтобы его нутро сжималось до такой степени, что Кёнигу действительно хотелось тряхнуть плечами и больше не смотреть на своего соседа по дивану и забыть о существовании Картер на пару часов уж точно. Да, её кожа не выглядела так будто бы она была прокручена через мясорубку. Да, её кожа по большей части была абсолютно нормальной, но именно поэтому шрамы и выделялись на ней как бельмо на глазу. Разные по своей природе шрамы, но они были там и всё, что не прикрыто майкой алкоголичкой и свободными спортивными штанами, всё это было доступно глазу, суду смотрящих. Он поймал себя на отвратительной мысли, что он сейчас тоже мысленно её судит, то, что он до панических атак ненавидел в других людях, когда они делали с ним тоже самое...
[Кёниг] : Bist du nicht schüchtern, kleine Maus?
• "Не стесняешься, маленькая Мышка?" - Этот вопрос на его родном языке слетел с его губ слишком просто. Ему достаточно было увидеть как один из его товарищей тоже задержал такой же долгий взгляд на женских руках, на этих овальных следах, на слое свежей марле... Его неожиданные слова, брошенные в воздух конечно же собрали на нём взгляды веселящейся компании, но он постарался проглотить это ощущение всеобщего внимания и сосредоточиться на том, как Чарли, точно знающая немецкий язык, не отрывала взгляда от игры.
Момент, ещё один, Кёнигу уже начало казаться, что он выдумал себе то, что произнёс эти слова, то, что на него все посмотрели после этого, но к его великому облегчению и успокоению паранойи, она всё таки ответила с незадетой беспечностью, слегка бурча из-за того, что щека лениво опиралась на её ладонь.
[Чарли] : Gibt es einen Grund, eh?
• Это весь её ответ? Был ли у неё повод стесняться? Конечно у неё был повод! Не только стесняться, но и сжиматься точно как маленькая мышка под такими изучающими, пристальными взглядами обращённые к ней от её собственных знакомых и друзей! Ей должно было быть неприятно! Даже он, полковник, мужчина в конце концов, на котором шрамы здесь, в армейский рядах, должны были выглядеть как должное, как предмет для гордости и хвастовства... Даже он съёживался и желал вырвать глаза каждому косо посмотревшему на него.
А шрамы на женщине? Даже на женщине военной профессии? Для Кёнига это выглядело как посягательство варваров на храм...Может быть поэтому он ждал от неё того же страха.. Той же неприязни...на самом деле даже чего-нибудь похуже...
° Чарли видела и почти осязала редкие и долгие взгляды, обращённые на её шрамы. Одно дело, когда на это пялятся гражданские будь то семья, родственники, простые прохожие. Другое дело, когда на это с той же жалостью и вдумчивой печалью смотрят солдаты. Как будто они видели такое в первый раз. Когда-то это раздражало её и когда-то это было очень неприятно - она признавалась в этом себе сама бессонными ночами и тихими слезами в подушку, пока в наушниках играли грустные песни, выдавливающие все негативные эмоции даже из самых потаённых уголков затронутой души. А потом Чарли научилась не обращать на это внимание, также как она привыкла не обращать внимание на шепотки гражданских и собственных родичей. Иногда, если не подавать окружающим виду, если не зацикливаться это становиться просто данностью, чем-то привычным. Это сродни покупке чего-то нового - первичное бережное, волнительное отношение стирается, когда вещь становится знакомой, даже приевшейся. Так и со шрамами. Им просто нужно было время, чтобы стать частью пейзажа, действительно стать её частью не только физически, но и в мыслях людей...
Сбросив последние две карты, Чарли откинулась назад на диван с тихим выдохом. Очередная маленькая победа. Она осталась сегодня в плюсе, пусть это сущие копейки равные стоимости бутылки пива и небольшой сдачи, но всё равно приятно. Взгляд карих глаз поднялся со стола на рядом сидящего Кёнига. Её брови взлетели вверх в молчаливом продолжении начавшегося разговора, а губы слегка выпятились и сжались, выдав на поверхность её всколыхнувшееся упрямство. Картер нужен был ответ на её вопрос. И она собиралась его получить.
• Кёниг не хотел отвечать. Не хотел смотреть в глаза тому факту, что он действительно стал одним из тех людей, которых он сам терпеть не мог. Но он знал цепкость своего боевого товарища. Знал, что если эта маленькая мышка вцепиться зубами, то она не отпустит и сделает всё от самого безобидного слова до того, что потом будет шевелиться под кожей не один день после... Прикусив до ощутимой боли внутреннюю сторону щеки, Кёниг пробуравил взглядом середину стола только для того, чтобы с тихим рокотом ответить одним единственным словом, несущим в себе неприятную для него правду, после которой он ожидал затянувшейся между ними двумя тишины со вкусом большой обиды, но вместо этого в него прилетел слишком скорый, слишком обманчиво беззаботный ответ.
[Кёниг] : Ja.
[Чарли] : Dann bist du ein Narr.
° Она действительно обозвала полковника дураком, прилюдно пусть и на немецком языке, которым собравшиеся владели достаточно плохо, чтобы не понимать их беглого общения. Вот что означала негласная дружба, начавшаяся с низов карьерной лестницы. От рекрутского набора до случайных встреч в зонах пересечения их специализаций.
Чарли просто заслужила эту вольность, потому что здесь и сейчас она общалась не с полковником, а с человеком, которого действительно знала, пусть их взаимодействия зачастую были лишь эпизодическими, но такими важными, чёрт возьми... Она хотела ответить что-то ещё. Развить эту философскую тему, которую он сам начал, но ей помешали. Им обоим. Их же компания. Хотя не удивительно, на месте своих товарищей она бы поступила также, если не хуже.
[Солдат 03] : До чего дошёл прогресс - с места не двинулся, а уже в Германии.
[Солдат 01] : Не перебивай. Они только начали обсуждать список покупок на рынке. Вы продолжайте, продолжайте мы вам совсем не мешаем.))
° Брови Чарли вновь взлетели вверх, мгновение или несколько больше она просто в упор смотрела на своих знакомых, как на идиотов прежде чем весело фыркнуть и покачать головой. Пожалуй "как" было перегнутым излишеством для них. Она в своём коротком веселье вновь перевела взгляд на Кёнига, поймав голубые глаза, в которых было больше понимающих слов чем можно было произнести сейчас. В своей общей солидарности, в молчаливом диалоге двух хорошо знакомых людей, они одновременно поднялись с дивана, махнув товарищам на прощание под их дружелюбный разочарованный галдёж, в который добавилось ещё больше шуток и стёбов. Их прогулка из комнаты отдыха была не долгой и всё такой же знакомом молчаливой. Они просто спокойно шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга на улицу, вдоль ангаров. Чарли была готова поклясться, что в голове Кёнига, как и в её собственной в эту краткую прогулку не было ни одной мысли, а лишь приятная освежающая пустота, заполненная поздневечернай свежестью...Но они здесь не для этого. Она всё ещё помнила его слова, всё ещё желала докопаться до сути.
[Чарли] : Womit dann?
• Так в чём собственно было дело, да?... В её открытости. В этом позволении людям видеть её физические шрамы. Не просто видеть, а глазеть на них, как будто она редкое животное в зоопарке. Достаточно меткое сравнение, учитывая, что она была женщиной в армии. Способной женщиной, а не офисным клерком. В том, что он просто не мог смириться с мыслью, что он, полковник в звании, прятал своё лицо за капюшоном из-за шрамов не только потому что скрывал свою личность для около спокойной жизни на гражданке, но и потому что он не мог выдержать людского суда. Он гора мышц не мог, а она маленькая мышка делала это с такой небрежностью, что это раздражало... Действительно заставляло его завидовать и ненавидеть ту, что дважды спасала ему жизнь. Зависть смешанная с уважением. Сложно это. Слишком сложно для живого человека.
Его руки потянулись к ткани на его лице и он под удивлённый её пристальный взгляд открыл своё лицо, изувеченное годами военной жизни. Прохлада позднего вечера отдавалась резким контрастом смен температуры, заставив его поежиться. Или это был её взгляд. Не изменившиеся в своей интенсивности глаза, которые прошлись по его лицу со знанием и повторении каждой неровности и зазубрин, давно заживших и побледневших следов швов, прежде чем вернуться к его голубым глазам с непониманием его действий и этой необходимости его очевидного дискомфорта. Она пыталась понять его мысли, она правда старалась понять - это было видно по нахмуренной складке между её бровей, но всё таки читать мысли она не умела, предугадывать и предполагать по выражению лица и мелкой мимике тоже. В конце концов она снайпер и допрос людей это далеко не её специализация...
Вдох
[Кёниг] : Давай сделаем фотографию. На память. Ты и я.
° Вот оно что. Чтож, это было...неожиданно. Такое выдумать она бы не смогла. У неё были предположения зачем и для чего ему это, но вытаскивать это разъяснение щипцами она не собиралась. Достаточно было и этого. Даже более чем достаточно. Вздохнув в смирении она полезла в карман за своим телефоном, включая камеру в два нажатия.
[Чарли] : Почему бы и нет. Дома действительно не хватает фотографии на холодильнике. Tweedledum and Tweedledee, yeah? (Анг. Версия как две капли воды/двое из ларца)
[Кёниг] : Was?
[Чарли] : В камеру смотри и улыбайся.
•••
Фото осталось. Потом было отправлено. А после в очередной из отпусков каждый в своё время распечатал эту фотографию. И теперь дом у Чарли на холодильнике действительно висела их неуклюжая смущенная фотография двух улыбающихся людей. А Кёниг... Кёниг спрятал это сокровище в альбоме, где практически и не было никаких фотографий, подальше от непрошенных глаз.
•••
08.06.25
09.06.25
1889