Граф Шипов

После достаточно неловкого происшествия между Джеймсом Кроуфордом и прекрасной Элизабет Уоррен прошло уже два дня. Мисс Уоррен прекрасно проводила время в имении Кроуфордов, пользуясь всеобщим уважением. Можно с уверенностью сказать, что она даже заполучила некую привязанность от хозяйки дома, что было достаточно необычно. Важно заметить еще и то обстоятельство, что наша героиня даже не старалась ничем понравиться Арабелле, но прекрасно понимала, как нужно себя вести и с отличием знала этикет, что, конечно же, подкупило такую женщину как миссис Кроуфорд. Как бы Арабелла не противилась семье Уорренов, и боялась близкого родства с ними, она признавала и то, что если бы в их семью вошла такая девушка как Элизабет, она была бы только рада. С ней всегда было о чем поговорить. Казалось, милая Элизабет разбиралась во всем. С удовольствием Арабелла и отмечала то, что мисс Уоррен могла поддержать разговор даже с мужской половиной семейства Кроуфорд. Таким образом, их ужин проходил живее и интереснее обычного. Элизабет будто вдохнула жизнь в этот дом, которому это было так необходимо по мнению Арабеллы. Именно по вышеописанным причинам, хозяйка Катсуорда была рада сообщить за завтраком, что Элизабет может, (и она сама очень настаивает на этом), остаться еще на несколько дней.

Утром в Катсуорд была доставлена почта, где находилось письмо от миссис Уоррен. В нем сообщалось, что она и Кэтрин задержаться в Лондоне еще на пару дней. Причина, к сожалению, не сообщалась, однако, по манере письма было понятно, что их задерживает то, что не стоит переживаний.

- Ваша матушка умеет заинтриговать. Мне не терпится узнать о чем она пишет в этих строках: "Мы очень надеемся, что именно нам выпадет честь доставить вам те прекрасные новости о событиях, которые могут произойти со дня на день..." - С улыбкой проговорила Арабелла.

- Я могу предположить... Но, лучше я оставлю эти догадки при себе - Вдруг подал голос Джеймс.

- Ты решил посоревноваться с миссис Уоррен в интригах? Теперь мне интересно, что же ты там предполагаешь, милый! - взмолилась Арабелла.

Элизабет с интересом посмотрела на Джеймса, но как только их взгляды встретились, она тут же опустила глаза в чашку.

- О моих предположениях не сложно догадаться, мама. Я даже могу представить, что произошло. Балы ее светлости герцогини Уортон славятся своими "прекрасными союзами". Кэтрин... достаточно мила. Дальше, думаю, о моих предположениях нет смысла говорить. Ведь... некая... - он посмотрел на Элизабет и тут же понял, что не может сказать то слово, которое он собирался сказать, он не хотел обижать ее - забудьте.

- Вам не стоит бояться говорить о помешанности моей матушки браком своих дочерей - вдруг, поднимая глаза, начала говорить Элизабет - Ведь это не для кого не секрет. Вы правы... и мои предположения совершенно не отличаются от ваших, мистер Кроуфорд.

- Ох! - почувствовав некоторое напряжение, вздохнула Арабелла - Вы оба слишком жестоки к миссис Уоррен. Уверяю, была бы у меня дочь, а тем более, несколько, я бы вела себя так же.

- Как и все матери дочерей, дорогая! А все матери сыновей, как и ты, пытаются всячески оградить своего самого достойнейшего сына от этих стервятниц! - Смеясь добавил граф.

На лице Арабеллы тут же проступили красные пятна и она с тревогой посмотрела на Элизабет. Не каждый день услышишь, что твою мать называют стервятницей причем так бесцеремонно. На свое же удивление, при том, что ее муж, в какой-то степени был прав, она не хотела обижать Элизабет и терять ее расположение. Но тут, она с облегчением заметила, что девушка вдруг стала смеяться над шуткой Артура. За облегчением пришла тревога, после того, как она увидела, что и ее сын улыбается, и девушка и молодой юноша при этом смотрят друг на друга, будто смеются над тем, что только им известно. И даже тут ее муж был прав. Джеймс уже достиг возраста женитьбы, и от нее не скрылось и то, что последнее время он выказывает расположение к мисс Уоррен. И она, конечно, же прекрасная девушка. Но достойна ли она быть его женой? Эту мысль Арабелла запланировала хорошо обдумать и рассмотреть со всех сторон к сегодняшнему ужину. А сейчас, чтобы доброжелательная атмосфера за завтраком не улетучилась, решила поддержать всеобщее веселье и тихо посмеялась над выпадом мужа, при этом шуточно его упрекая.

И вот, холодная неловкая пауза между отношениями Джеймса и Элизабет, казалось, позади. Они снова стали вести беседы, Джеймс с удовольствием слушал игру Элизабет на фортепиано, и нередко даже просил ее что-либо спеть. Элизабет достаточно легко согласилась погостить у Кроуфордов еще пару дней. Конечно, она уже отправила послание своей маленькой сестре Джейн. Послание состояло из двух листов, исписанных извинениями. И даже это, она знала, не спасет ее от праведного детского гнева. Но, конечно же, пара обещаний, которые она также написала в письме, смягчит его.

Ей нравилось находиться в этой семье. Граф Артур был приветлив и весел. Конечно, его редко можно было увидеть где-то помимо общих приемов пищи, но если и удавалось, то день становился легче и ярче. Он будто заражал своей непринужденностью и приподнятым настроением. В то же время миссис Кроуфорд была прекрасной собеседницей, умела слушать, и в ее арсенале были темы более интересные, чем обсуждение чужих жизней или планов на замужество. Пребывание в этом доме и правда было отдыхом для души милой Элизабет. Никто не навязывал ей свое общество и не считал нужным постоянно ее развлекать, и наоборот, она не была предметом развлечения для хозяев. Лишь приятной компанией. И насколько ей было радостно осознавать, что она ошибалась в своем предвзятом отношении к мистеру Джеймсу. Чем лучше она его узнавала, тем больше понимала, почему Эндрю так близок с ним. Она готова была поклясться, что он один из самых благороднейших и умных молодых людей во всей Англии. Да, слегка заносчив и, возможно, слишком самоуверен в своих суждениях, но это лишь делало его в глазах Элизабет более мужественным и рассудительным, чем большинство встречавшихся ей молодых людей. Ей нравилось слушать его рассказы о Катсуорде, об истории постройки дома и забавные, или порой мрачные, рассказы о бывших обитателях поместья. Возможно, эти истории становились более интересными от того, что голос рассказывающего был до неприличия приятным. Низкий, бархатный, будто закрадывающийся в голову, гипнотизирующий, завораживающий. Элизабет догадывалась, что он, возможно, сам не подозревая, часто завлекал молодых девушек этой чертой, будто заклинатель, играющий таинственную мелодию на флейте. Как порой ей было жаль, что ее сердце все же принадлежит другому. Но каждый раз, когда она вспоминала об Эндрю, ее сердце пыталось вырваться из груди, обретало крылья и готово было взлететь. И после этих моментов все сомнения, которые могли хоть и редко, прокрасться в ее голову, резко растворялись.

Однако, мы не можем не вспомнить о письме, которое Элизабет так рвалась написать своему возлюбленному. И она его написала. Это письмо было полно чувств, тоски от разлуки. Оно было украшено прекрасными речевыми оборотами, которым она научилась, читая произведения о высоких чувствах. И это письмо все еще лежало у нее под подушкой, ожидая лучшего момента. Каждую ночь Лизи перечитывала его, порой ругая себя за те или иные слова или слишком яркое проявление чувств в той или иной строчке. Но так и не набиралась смелости отправить послание избраннику сердца. Возможно эта неуверенность и сыграла злую шутку в дальнейшей судьбе нашей героини. А может быть, и другие обстоятельства. Можно только угадывать и бесконечно рассуждать, пытаясь найти тот момент, то событие, которое перевернуло жизнь бедной влюбленной, пока еще наивной, девушки. А пока Элизабет Уоррен нравилось проводить время в компании Джеймса Кроуфорда, единственного человека, знавшего и хранившего тайну ее сердца. И это обстоятельство делало их ближе, чем когда-либо друг к другу и в то же время, не давало переступить некую черту дружбы.

Джеймс Кроуфорд хоть и понимал, что эта женщина целиком и полностью захватила его разум и чувства, за что он себя все еще ненавидел, но ни за что не позволил бы себе завладеть ею. Дружба с Эндрю порой выручала его из самых, казалось, затруднительных ситуаций, в какие могли попасть молодые люди того времени. Джеймс хоть и был на вид спокойным и холодным, но нередко именно его Эндрю спасал от горячих споров в той или иной компании джентльменов. И возможно, если бы не мистер Бонем, Джеймс Кроуфорд мог бы уже пасть от пули на какой-нибудь дуэли, отстаивая свои убеждения и честь.

Разве мог такой джентльмен как Джеймс предать своего друга, украв его возлюбленную? Но порой он ловил себя на мысли, что если бы Элизабет дала шанс засомневаться в ее чувствах к Эндрю, или показала свое расположение к самому Джеймсу, то он бы не знал, как поступить в этом случае. И это было абсолютным везением,что Элизабет ни на секунду не давала усомниться в ее привязанности к Бонему, что спасало Джеймса от гнусного предательства.

Утром последнего дня пребывания в Катсуорде, Элизабет решила еще раз пройтись по его окрестностям, уделив большое внимание своим, уже ставшим любимыми, местам. Яблоневый сад, располагавшийся чуть дальше той самой розовой оранжереи, был одним из тех самых мест. Раскидистые аккуратные яблони, высаженные в строгий ряд, создавали своего рода аллею, которая уходила так далеко, что, казалось, ей нет конца. Ковер из зеленой травы, скопившаяся на ней прохладная роса, которая слегка подмочила подол светло сиреневого платья Элизабет. Здесь было так тихо, спокойно и столько зелени, которая была приведена в идеальный порядок, будто яблони выстроились в ряд как военные, приветствующие ее. Элизабет любила идеальный порядок, так же как и любила природу. Порядок должен был быть у нее в комнате, в мыслях, в ее чувствах, поступках. Природа же обычно хаотична и не может похвастаться своей идеальностью, но привлекает красотой и умиротворением. И здесь, в этом саду, сошлись две ее страсти. В этом месте, когда природа пребывала в идеальном порядке, она любила размышлять, расставляя по полочкам все события и обдумывать поступки, действия, эмоции. После этой прогулки она будто очищалась от беспорядка, который приносили последнее время в ее жизнь двое очень симпатичных юноши.

И вот, один из них добрался и сюда, в ее обитель идеального порядка, и нанес сокрушительный удар.

- Элизабет! - окликнул ее, уже ставший родным,бархатный голос.

- Джеймс?

Он выглядел встревоженным и по его сбившемуся дыханию можно было сказать, что ищет он ее уже долго и очень усердно.\

- Что-то случилось? Почему вы ...

- Ваша матушка... и сестра... - он говорил прерывисто, пытаясь восстановить дыхание, а в эти паузы можно было успеть придумать себе самые страшные события. Что наша героиня и сделала.

- Что? Не молчите, Джеймс, с ними что-то случилось по дороге? Пожалуйста, говорите же, Боже..

- Так дайте мне сказать! - вдруг вспылил Джеймс. И тут же смягчился и его лицо снова приобрело беспокойное выражение - Ваша матушка с сестрой приехали. Они здесь.

На лице Элизабет застыло удивление.

- Но... почему? Они должны были приехать не раньше чем завтра, и почему они здесь, а не дома?

Снова этот беспокойный взгляд.

- Я боюсь, что не вправе рассказывать вам эти новости...

- Что же случилось? Джеймс, вы мой друг, расскажите, что произошло? Вы так обеспокоены, что в голове мысли только о самом ужасном!

- Я... Все же думаю,что нам нужно пойти в дом к ним. Я могу вас успокоить только тем, что никто не заболел и не скончался...

- Идемте же!

Уже через несколько минут Джеймс и Элизабет были на пороге Катсуорда. Их встретил дворецкий Кроуфордов и сообщил,что их ожидают в гостинной, что чай уже накрыт. Сообщение о чае дало понять Элизабет, что новости,что привезли матушка и сестра и правда неплохие. Но почему же беспокойство все еще не сходило с лица мистера Кроуфорда?

Как только они зашли в гостиную, Вероника практически накинулась с объятьями на старшую дочь, чем вызвала неодобрительный взгляд дворецкого, который не привык к таким бурным излияниям чувств в их доме. Судя по ее счастливому лицу, волноваться и правда было не о чем. Но Джеймс уже посеял в ее душе это семя тревоги, и это никак не давало ей покоя. Поэтому Элизабет не стала долго показывать ее радость от встречи и сразу перешла к главному, чтобы успокоить нарастающую тревожность. Так как обычно, за самой большой радостью прячется и не менее большое происшествие. А не доверять, до сих пор не находящему себе места Джеймсу, у нее не было причин.

- Дорогая! Мы так спешили сюда, я то и дело подгоняла извозчика!

- Мама, что произошло? Мне сказали, что у вас какие-то новости, и я до сих пор не могу понять, хорошие они или нет. Пожалуйста, не томите.

Она взглянула на сестру, которая была на удивление кроткая, но в глазах ее читалась буря чувств.

- О, ваша матушка не смогла дождаться вас и уже все рассказала нам! - вступила в разговор Арабелла.

- Элизабет, эта поездка в Лондон - самое лучшее,что случалось с нашей семьей за последнее время!

- Ну не томите же!

Джеймс Кроуфорд резко отошел к камину и стал сверлить его взглядом, отвернувшись ко всем спиной. Напряжение внутри мисс Уоррен росло с каждой секундой.

- Ох, сколько всего мы должны рассказать! Жаль, что тебя с нами не было! - после этих слов Элизабет была готова разразиться скандалом, так как эта женщина, видимо, позабыла по чьему слову ее старшая дочь все же не была на балу.

- Я слышала, что вы даже лично были представлены герцогине! - восхитилась Арабелла. В ее голосе было не скрытое удивление, ведь она точно знала, что у ее светлости нет ничего общего с этой матроной.

- Ах, да. Нам была предоставлена необычайная честь! Но об этом мы вам расскажем позже. Ну что же я, и правда так тяну! Лиззи, твоя сестра выходит замуж!

Волна удивления нахлынула на Элизабет. Вдруг у камина произошло какое-то движение. Но после того как она взглянула в ту сторону, Джеймс все еще находился в том же положении. Правда, по его стойке даже со спины было видно, что он чем-то обеспокоен и ужасно напряжен.

- Замуж? Кэтрин? Но...

- Да, дорогая! Безумно радостная новость!

- Но за кого? И... Так быстро? Неужели кто-то настолько пленился нашей Кэтрин лишь с одного бала, что решил жениться сразу же? Сестра... - она поймала глазами Кэтрин - Не слишком ли ты поторопилась?

Элизабет тут же встретила недобрый взгляд матушки.

- Лиззи! Не настраивай сестру! Вы совсем не похожи. К тому же, я уверена, ее будущий муж прекрасный человек - снова движение со стороны камина - и мы все с нетерпением уже ждали этого момента!

- Момента, когда Кэтрин выйдет замуж за первого встречного? - Элизабет начинала терять терпение. Ее дико возмущала поспешность и легкомыслие сестры. Но более этого, злило то, что матушка поддерживала это.

- Мне не нравится, как ты говоришь об этом, Элизабет. Не заставляй меня жалеть, что мы приехали первым делом к тебе сообщить эту прекрасную новость, пока вы ее не узнали из других уст. Хотя весь Лондон уже знает. А оставались мы там для того, чтобы подтвердить свои подозрения. И они подтвердились! Поэтому нам нужно скорее забрать тебя, через несколько дней нас ждет небольшое путешествие в Глостершир!

Элизабет вдруг охватила дрожь. Глостершир, именно там сейчас находился Эндрю. Сама судьба благоволила их встрече.

- Миссис Уоррен - обратилась к Веронике Арабелла - Не будьте столь требовательны к мисс Элизабет. Вы ведь не сказали ей главного! Наверняка, она думает, что вы и вправду решили выдать дочь за первого встречного. Но мы ведь все прекрасно знаем этого человека.

- Ах да! Милая, и кому как не тебе знать, что он один из самых достойнейших джентльменов! Он был так галантен и внимателен к Кэтрин на балу, что не оставил никому сомневаться в своих чувствах к ней. Даже от герцогини, я уверена, это не скрылось. Потому что уже через два дня мы получили приглашение в Одерли парк!

После последних слов Вероники Элизабет почувствовала как от лица отливает кровь, как ее пальцы и губы холодеют. Сердце пропустило один удар, а потом стало набирать темп... все быстрее... и быстрее. Она резко взглянула в сторону, где стоял Джеймс и заметила, что он, уже повернувшись спиной к камину, смотрит на нее. Снова этот тревожный взгляд. Она уже знала, что он предвещает, она уже не слышала ни одного звука, а в глазах все поплыло. Но сердце не унималось, и все еще теплилась надежда, которую она сама должна была разрушить.

- Одерли парк?- все еще не отрывая взгляда от Джеймса, будто обращаясь к нему, подала свой дрожащий голос Элизабет - Разве это не поместье барона Бонема?

- Именно, дорогая! Ты еще не догадалась? Твоя сестра выходит за Эндрю Бонема! Какое счастье!

Счастье и правда было, в глазах Кэтрин, в голосе Вероники и в одобрительной улыбке Арабеллы. Но в этот "счастливый" момент, когда на лице у Элизабет стала появляться еле заметная улыбка, внутри нее перевернулся весь мир. Мысли в голове стали хаотично биться друг о друга, весь порядок, что так любила Элизабет был разрушен в одну секунду. Эндрю Бонем снова перевернул с ног на голову ее жизнь. Одним лишь своим упоминанием. Она не могла сказать ни слова, потому что знала, что только она начнет говорить, она не выдержит и слезы хлынут из ее глаз. Все, что она могла, легко, вежливо улыбнуться.

- Ох, дорогая, да ты сейчас заплачешь от счастья. Я знала, что все же ты не растеряла свою чувствительность и не стала окончательно черствой сердцем -взмолилась Вероника - Обними сестру!

И она обняла. Кэтрин кинулась в ее объятия, говорила, что безумно скучала, говорила, что она безмерно счастлива и так рада делиться с ней этим счастьем. Просила прощения, что раньше не сказала об этом, так как боялась спугнуть эту радость и сама была не уверена в чувствах мистера Бонема к ней. Но сейчас, когда все стало ясно, она безумно рада, что может поделиться наконец-то всем со своей любимой сестрой. Все эти слова проносились в голове Элизабет и уже не имели ни капли смысла. Они проплывали мимо нее еле слышно, потому что все, что она могла слышать - это ее сердце.

На эту картину было отвратительно смотреть. Вот, что думал Джеймс Кроуфорд, когда стоял возле этого злосчастного камина, от которого не мог сделать и шага. Не Кэтрин и ее матушка должны были обнимать Элизабет. Он хотел сейчас же увести ее отсюда, заключить в объятия и дать волю ее чувствам. Она не должна была улыбаться через силу. И каким жалким он ощущал себя, из-за того, что не мог ничего сделать, а мог просто стоять и смотреть на это ужасное зрелище. Буквально слышать звон разбивающегося сердца самой невероятной девушки, которую он когда либо встречал, было непостижимо больно. И как же он восхищался ей даже в этот душераздирающий момент. Как сильна была ее натура, ее характер, и как же она будет страдать как только останется одна! Буря чувств, всколыхнувшаяся в этом высоком широкоплечем мужчине, не давала покоя. Сожаление, горе, сочувствие и необузданная злость. Злость, что, тот, кого он считал лучшим из всех людей, тот, кого он боялся предать, таким гнусным образом предал прекрасное, достойное самой преданной любви, хрупкое нежное создание. Не в состоянии больше находиться в комнате и наблюдать этот жестокий спектакль, он резко развернулся и ушел, поймав удивленный взгляд своей матушки.

Арабелла была рада, что этот странный порыв ее сына никто не заметил. Иногда Джеймс вел себя крайне невоспитанно, особенно последнее время. Она не понимала, чем это может объясняться, но не это занимало большую часть ее мыслей. Она с облегчением наблюдала, как часть семьи Уорренов, находившаяся у нее в гостиной, радуется предшествующему браку. Ее сын спасен хотя бы от этой недалекой и, показавшейся ей, слишком взбалмошной девчонки и ее матери. Можно не волноваться, что в ближайшее время Вероника не побеспокоит их ни своим обществом ни навязыванием своих дочерей ее сыну.

Уже через несколько минут Элизабет прощалась со своей комнатой в Катсуорде, прощалась с письмом мистеру Бонему, разрывая его на кусочки и прощалась со своими чувствами. Она запретила себе плакать, нельзя было выдать ни единой клеточкой своих эмоций. С каждой разрывающейся частью ее любовного письма, она все глубже прятала все воспоминания и всё строже запрещала себе чувствовать. Конечно, ничего не получалось, а боль ощущалась так, будто она рвет на клочки не письмо, а свое сердце. Она бесконечно спрашивала себя, где брать силы, чтобы притворяться, что все в порядке, и как жить дальше с этой огромной дырой внутри?