14
Как Вы думаете, кто лучший слушатель:
Мужчина
Женщина
Ваня прекрасно помнил тот день, когда впервые подрался из-за девчонки. И причиной конфликта стала Аня.
В тот мартовский день парни, сидя на пустом пляже, уже привычно обсуждали одноклассниц. Грозные волны с грохотом омывали берег. Поэтому иногда в той оживленной беседе приходилось повышать голос, чтобы остальные могли расслышать...
— Кому бы точно не присунул, так это Меньшиковой, — развалившись на песке и приподнявшись на локтях, лениво проговорил местный хулиган Миша Царев. Кто-то из его подпевал хрипло засмеялся в ответ. Мол, точно-точно...
Ваня, который в это время ковырял палкой песок, исподлобья посмотрел на одноклассников. Бессмертных посадили за одну парту с Асей только в этом году. Девчонка Ване нравилась. Искренняя, добрая, забавная, по русскому языку помогала. И самое главное — никого из себя не строила. Говорила то, что думает.
— Ни сисек, ни жопы, — продолжал рассуждать Царев. — Уши торчком.
Ване стало неприятно, что про Аню говорят в таком тоне.
— Присовывалка-то выросла? — спросил он, внимательно глядя на Мишку.
— Щас не понял, — сплюнул на песок Царев. — Это ты мне, Бессмертный?
Свой вопрос Михаилу пришлось выкрикнуть. Одноклассники только присвистнули. Куда лезет? Пусть выше Миши на голову, но сам щуплый, несуразный... А Царев коренастый, крепкий. И боксом не первый год занимается.
— Тебе, — кивнул Ваня. — Аня бы сама не стала общаться с таким, как ты...
Голос парня дрогнул. Но он смотрел на Мишку с вызовом, не моргая. Ветер трепал волосы Бессмертных. За спиной ревело весеннее море.
— Разумеется, она мне не дала б! Анька ж еще целка... — загоготал Миха. — Или ты, Кощей, сам ее распечатать хочешь? А что, зашибись будет парочка. Ты ведь на доске вроде начал кататься, вот и еще одна будет под тобой...
Парни снова заржали.
— Я уверен, что ушастая строит из себя целомудренную лишь потому, что спроса нет, — продолжил веселиться Царев. — А спрос, как известно, рождает предложение. Долговязый, ты ей только намекни, сразу ноги раздвинет...
Ваня отбросил палку в сторону и поднялся с песка. Мишка перестал смеяться и наоборот нащупал рядом с собой толстый сук.
— Миш! — негромко позвал кто-то. — Давай только по-честному!
Царев хищно усмехнулся, выпустив из рук подобранную палку.
— Конечно, я этому чучелу и так смогу рожу начистить...
Ваня дрался впервые в жизни. Но делал это отчаянно, с остервенением. В ту минуту ненависть к Цареву клокотала в душе, а в голове, помимо непонятного шума, звучал гадкий хриплый смех одноклассника. Яростно зарычав, Ваня повалил Миху на песок. Остальные обступили дерущихся парней и, в унисон закружившим над ребятами чайкам, загалдели:
— Давай, Мишка! Покажи ему!
— Ваня, Вань, в челюсть бей!
Бессмертных, по неопытности, колотил без разбора, куда придется. Царев же четко наносил тяжелыми кулаками точные удары. Ваня не сразу почувствовал, как из носа потекла теплая кровь. Боли не было. Только ярость и адреналин по-прежнему не отступали. Один раз ему удалось заехать локтем Мишке в солнечное сплетение. Царев охнул и, с силой спихнув с себя Ваньку, согнулся пополам.
— Сволочь! — пробормотал он.
— Все, пацаны, хорош! — оттащил кто-то за капюшон толстовки Ваню. — Было бы из-за кого!
— Тише, сейчас долговязый и тебе врежет! — заржал другой одноклассник.
— Ага! Ладно бы там была королева красоты... А то, блин, Меньшикова!
— Да пошли вы все нахер... — резко дернувшись, чтобы освободить капюшон, зло проговорил Иван. Теперь он чувствовал, что и подбитый глаз заплывает. Все лицо горело.
Ваня схватил рюкзак и направился к выходу с пляжа. Тяжелые ботинки утопали в песке.
— Бессмертных, лошара ты, конечно! — смеясь, выкрикнул в спину Царев. — Не стоит костыль-Анька этого!
Ваня, шмыгнув разбитым носом, даже не обернулся. Помаячив на прощание одноклассникам средним пальцем, двинулся дальше. На светлой толстовке алели свежие капли крови.
Громкий грохот волн и крики чаек были позади. Теперь Ваня вышагивал по тихому весеннему городу. Скоро начнется сезон, и улицы будут полны отдыхающих. Ну а пока можно спокойно пересечь центральную улицу, особо не попавшись никому на глаза...
Заприметив знакомую джинсовку с вышитой яркой бабочкой на спине, русый выругался и притормозил. Почему именно сейчас он встретил ее? Он хотел свернуть за угол, но не успел. Аня, оглянувшись, все же успела его рассмотреть, и теперь на всех парах неслась навстречу.
— Ванька, привет! — звонко выкрикнула она еще издалека. Чем ближе девчонка приближалась к однокласснику, тем заметнее сбавляла шаг. В конце концов, встала как вкопанная. — Господи! Кто тебя так разукрасил?
— Не важно, — поморщился парень. Бровь саднила, а глазу было по-прежнему горячо. Ваня представил, какой он со стороны «красавец»...
— Как это не важно? Хулиганы? Так надо заявление написать...
— Какие еще хулиганы? Со своими подрался! — вяло отозвался Ваня.
— Со своими? — удивилась сероглазка. — Идем-ка!
— Куда?
— Идем-идем! — Потянула Ваньку за рукав Аня.
Вдвоем они прошли вдоль бордюра из белого камня и, нырнув в одну из арок, по таким же каменным лестницам сбежали вниз, где находился небольшой сквер.
— Жди меня здесь! — Аня усадила Ваню на скамейку. — Только не уходи никуда, пожалуйста!
Девушка вернулась спустя десять минут с ватой и перекисью.
— Хорошо, что тут аптека за углом! — довольно проговорила она. — Будет щипать — кричи! Можешь меня ущипнуть! Тогда будем вопить вместе...
— Что это я буду кричать, — оскорбился Ванька.
— Ах, ну да... О чем это я? Ты же боец! — усмехнулась блондинка, дотронувшись кусочком ваты до лица одноклассника.
— И, конечно, ты мне ничего не расскажешь? — тихо спросила Аня, обрабатывая раны соседа по парте.
— Конечно, нет.
— А я и так знаю, с кем ты подрался, — безразлично пожала плечами Меньшикова.
— И с кем же? — спросил Ванька, внимательно разглядывая лицо девчонки, которое в эту минуту было так близко...
— С Царевым, с кем же еще? И точно из-за какой-нибудь девицы! — сердито проговорила Аня.
Не дав парню ответить, она продолжила:
— Это все из-за Шикиной?
Ваня молчал.
— Ц, так и думала, — цокнула языком девушка. — Что вы все в ней нашли? Будто на Шикиной и Кудановой из параллельного класса весь свет клином сошелся...
Почему-то Ване стало смешно. Не скажешь ведь, что все дело в ней... Еще подумает чего-нибудь. Но улыбаться было больно. Поэтому лицо Бессмертных исказилось странной гримасой.
— Не переживай ты так! — Аня расценила его мимику по-своему. — Она вообще тебя не достойна!
— Вот как? — удивился Ванька. Ничего плохого об однокласснице Арине Шикиной он сказать не мог. Как и ничего особенно хорошего про себя. — Это еще почему?
— Потому! — передразнила его девчонка. — Ты вон как по-геройски поступил! Наверняка Мишка ляпнул что-нибудь обидное, у него мозгов нет, и язык как помело... А она что? Ногти на уроках красит, дура!
Ванька снова попытался сдержать смех, но вышло плохо.
— Ы-ы-ы, — вырвалось у него изо рта.
Аня звонко расхохоталась.
— Без обид, но видок у тебя еще тот!
— Я знаю!
Девушка выбросила использованную вату в урну и присела рядом с Ваней. Вдвоем они уставились на цветущий в сквере миндаль.
— И каково это — драться? — негромко спросила Анька. — Страшно?
— Зачем тебе это знать? — удивился Ванька.
— Просто так.
— Я дрался в первый раз. Мне не понравилось.
— В первый раз? — развернулась к однокласснику Аня. — Надо же!
— Ага, — кивнул Ваня. — И, если честно, дракой это сложно назвать... Скорее, Царев меня позорно избил.
— Ничего, Ваня! — вздохнула блондинка. — Какие твои годы... Отметелишь еще этого урода.
— Да уж, надежда умирает последней, — снова криво ухмыльнулся зеленоглазый. — Обязательно отметелю. Вот сейчас займусь спортом...
— Ты о баскетболе? Или про серфинг? — оживилась Аня.
— Да, у меня вообще много планов на это лето...
— Расскажи! — попросила Меньшикова.
— Тебе это правда интересно?
Она энергично закивала. А затем неожиданно взяла Ваньку за руку, нечаянно задев его сбитые костяшки. Бессмертных незаметно поморщился от боли, но руку не отнял. В ту минуту Ваня снова подумал о том, какая Аська замечательная. Искренняя, добрая, забавная, готова помочь и выслушать. Как сестра, которой у него никогда не было. И Ваня никогда не допустит того, чтобы девчонку кто-нибудь обидел.
*
Бессмертных сделал шаг вперед и тут же очутился в узком коридоре.
— Гони винишко и сырки! — потребовала я.
Он протянул пакет.
— Я б еще что-нибудь пожрал, — неуверенно произнес друг.
— Начина-а-ается! — протянула я. — Ладно, суп тебе разогрею. Из банки!
— Из какой еще банки?
— Из консервной.
— Как собаке что ли? — оскорбился Ванька.
— Ну хочешь, одуванчиков пожуй. Аська-младшая поделится! Я гостей вообще-то не ждала!
— А как же неодетый Серёга? — спросил Ваня. А затем выкрикнул: — Братан, давай, выходи, не стесняйся! Че мы там не видели...
Я сердито вырвала пакет с сырками и направилась на кухню.
— Клоун!
Ваня, следуя за мной, только тяжело вздохнул:
— Ладно, давай свой суп... Из банки.
Поужинав, мы перебрались в мою комнату.
— Как-то скучно отмечаем сдачу сессии, — проговорил Ванька, усаживаясь на мой расправленный диван вместе с бутылкой вина и штопором. — В компании черепахи...
Массандра молча поглядывала на нас из-под письменного стола.
— Чем тебя черепаха не устроила?
— Всем устроила! Ты же знаешь, что я ее люблю...
«Лучше бы ты меня любил!» — с тоской подумала я.
— Может, вино разопьем и куда-нибудь заскочим? — предложил Ваня, когда протягивала ему бокалы. — Потанцуем...
Я тут же вспомнила, в каком виде сейчас нахожусь... После всех своих дневных страданий. По сравнению с Кудановой так вообще, наверное, конец света...
— Один скачи! — посоветовала я. — Как Сидоров козел. Или с Дашей своей... А чего ты, кстати, вообще ко мне притащился? С ней бы и танцевал...
— Понимаешь, там все сложно! — туманно отозвался Ванька, практически залпом осушив свой бокал. Затем растянулся на моем диване.
— Я же тебе говорила, что легко не будет! — язвительно проговорила я. — Выбрал себе принцессу на горошине!
Это он еще про заброшенный гараж и патлатого не знает...
— Ну что там у тебя? Расскажешь? — спросила я спустя несколько секунд молчания. С давних пор Бессмертных взял привычку изливать мне душу. Ведь знаю же, что не так просто притащился. Поговорить ему хочется.
Вместо ответа Ваня постучал рукой по дивану, предлагая лечь рядом с ним. Я сделала несколько больших глотков, поморщилась, и, оставив бокал на столе, улеглась на диван. На улице было совсем темно, а в комнате горела лишь настольная лампа. Мы молча лежали на спине и пялились в потолок, на котором плескался свет от фар проезжающей под окнами машины.
— Понимаешь, — завелся Ванька, — в конце мая, когда мы только начали общаться, Даша была такой веселой, кокетливой, открытой. А сейчас ее будто подменили.
«Наркоманка!» — сварливым голосом бабки возле подъезда ахнул мой внутренний голос.
— Может, случилось что? — предположила я.
— Может, — согласился друг. — Только она ведь ничего не хочет мне рассказывать... Все-таки я для нее чужой.
— А вдруг у нее другой? — осторожно предположила я. Разумеется, имея в виду таинственного патлатого.
«Проститутка!» — продолжил жамкать вставной челюстью мой внутренний голос.
— Не-е, — запротестовал Ваня. — Даша не стала бы меня обманывать. Она не такая.
Я молчала. А в душе все-таки очень злорадствовала. Все мы не такие.
— Она и прикосновений моих теперь шугается... А так все хорошо начиналось.
Ванька театрально вздохнул.
— Поначалу Дарья сама знаки внимания оказывала. И мне это нравилось. Я ведь не против даже, чтобы девушки первыми симпатию проявляли... Ну, за руку там брали, например...
Комната утонула в сумерках. Я зажмурилась от страха. Тыдых-тыдых-тыдых... Сердце было готово выскочить из груди. Нащупала руку Ваньки и коснулась его горячей ладони.
— Вот так? — хрипло спросила я, боясь повернуть голову в сторону друга.
— М-м-м, — промычал Ванька. — Да, примерно.
И наши пальцы переплелись.