проваливай

я мог бы подарить тебе весь мир, если бы ты дал мне шанс.

глаза лу заслоняют лишь слезы. он вспоминает это даже во сне. ворочается, комкает лист бумаги, переживший все эти годы и стонет от боли. его выворачивает.

он лежит в темноте, прижавшись к стене, как будто она может защитить его от воспоминаний. но они всё равно находят его. её лицо, такое родное и такое далёкое. её голос, который он почти забыл, но который всё ещё звучит где-то глубоко внутри. её руки, которые когда-то обнимали его так крепко, как будто боялись отпустить.

лу чувствует, как его сердце сжимается. он ненавидит себя за то, что не смог её защитить. за то, что был слишком слаб, слишком мал, чтобы что-то изменить. он ненавидит себя за то, что до сих пор помнит её улыбку, её смех, её запах.

— мама, — прошептал он, чувствуя, как его голос дрожит.

он хотел кричать, хотел бить кулаками по стене, хотел сделать что-то, чтобы избавиться от этого чувства, которое сжимало его грудь. но вместо этого он просто лежал, чувствуя, как его ноги тяжелеют с каждой секундой.

лу знал, что это не конец. воспоминания не отстанут. они никогда не отстанут. и самое страшное было то, что часть лу, та самая, которую он всегда старался игнорировать, не хотела, чтобы они отставали.

— мама, — снова шепчет он, и его голос звучит так, как будто он зовёт её из глубины своей души.

но она не отвечает. она никогда не ответит.

лу сжимает кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. он хочет кричать, хочет, чтобы кто-то услышал его боль, но вокруг только тишина. тишина и тьма, которая кажется такой же бесконечной, как его горе.

он думает о том, как она улыбалась, даже когда было тяжело. как она говорила, что всё будет хорошо, даже когда мир рушился вокруг. он думает о том, как она смотрела на него своими большими, добрыми глазами, полными любви и надежды.

и он думает о том, как всё это исчезло. как её глаза потухли, как её голос стал тише, а потом и вовсе умолк.

— прости, — шепчет он, чувствуя, как его голос дрожит. — прости, что я не смог тебя спасти.

он знает, что эти слова ничего не изменят. они не вернут её. они не заставят боль уйти. но он говорит их снова и снова, как молитву, как заклинание, которое, может быть, однажды сработает.

внутри горит огонь. он не потухает ни на секунду. он безжалостен, суров и смертоносен. и лу ненавидит его до скрежета зубов. он устал винить себя в случившемся. прокручивать в своей голове произошедшее, повторяя одно.

«я мог спасти её.»

лу продолжает тонуть в чувстве вины. липкая грязь покрывает все его руки, постепенно превращаясь в бордовую густую жижу, которую отмыть никаким ацетоном не получится. каждый раз, когда он пытается оттереть ее, она лишь глубже впивается в кожу, оставляя за собой болезненные следы. он ощущает, как она проникает в его душу, заполняя каждый уголок отчаянием и самоосуждением. он не может простить себя за то, что сделал, и это чувство становится его постоянным спутником. лу понимает, что даже если он попытается забыть или игнорировать свою вину, она все равно останется с ним — как тень, которая никогда не исчезнет.

каждый взгляд в зеркало напоминает ему о том, что он потерял, о том, что уже не вернется. он чувствует себя изолированным в своем собственном мире, где нет места для прощения или искупления. в этом состоянии он словно застрял в бесконечном цикле страданий, и единственным выходом кажется признание своих ошибок — но даже это кажется невозможным.

лу открывает слезящиеся глаза. стирает соленые потоки пальцами и тяжело выдыхает скопившейся в легких отравленный воздух. ищет по карманам пачку сигарет, а найдя ее, поднимается с кровати. воздух из открытого окна почти отрезвляет, тишина улицы почти не давит, но ощущение не уютности все равно никуда его не покидает.

он зажигает сигарету, чувствуя, как первый вдох дыма обжигает горло. это привычное, почти ритуальное действие, которое он повторяет снова и снова, как будто оно может успокоить его мысли. но даже дым кажется горьким, как будто он вдыхает не табак, а пепел своих воспоминаний.

лу стоит у окна, опираясь на подоконник, и смотрит на улицу. ночь тихая, почти мёртвая. фонари мигают, как будто вот-вот погаснут, а тени от деревьев кажутся слишком длинными, слишком тёмными. где-то вдалеке слышен шум машин, но он такой далёкий, как будто происходит в другом мире.

он затягивается снова, чувствуя, как дым заполняет его лёгкие, но облегчения нет.

мысли, как всегда путаются. он думает о ней. о её улыбке, о её голосе, о её руках, которые больше никогда не обнимут его. он думает о том, как всё изменилось, как мир стал холодным и пустым без неё.

и он думает о себе. о том, как он не смог её защитить. как он был слишком слаб, слишком мал, чтобы что-то изменить. как он до сих пор не может простить себя за это.

лу затягивается ещё раз, чувствуя, как его голова начинает кружиться. мысли становятся ещё более туманными, ещё более тяжёлыми. он не знает, что делать. не знает, как жить с этим.

он смотрит на улицу, на тёмные окна домов, на пустые тротуары. мир кажется таким далёким, таким чужим. как будто он стоит на краю пропасти, а всё, что ему остаётся, — это смотреть вниз и ждать, когда он упадёт.

лу затушивает сигарету, чувствуя, как его пальцы дрожат. ложиться обратно в постель не хотелось совсем. лучше до утра простоять у открытого окна. тем более до рассвета оставалось часа три.

лу вздыхает и забирается с ногами на подоконник.

достает из кармана телефон. яркий свет экрана тут же слепит, поэтому лу спешит убавить яркость. в уведомлениях висит сообщение от саар, где она желает ему спокойной ночи и еще несколько от незнакомого номера. гуссенс хмурится, нажимает на сообщения и сразу понимает от кого они.

«ты спишь?»

«мне скучно, пойдем натворим что-нибудь?»

«я тебя зацелую еще раз»

«пожалуйста»

лу не хочет отвечать. ему плевать, что нужно этому идиоту, но пальцы быстро перескакивают с одной буквы на другую, печатая ответ. конечно, он выходит в стиле их общения со стороны лу.

«иди нахуй»

гуссенс выключает телефон, и прислоняется головой к холодному окну. сердце в груди теперь бьется чуть тише, отвлекшись от ночных терзаний на эти глупые сообщения. мысли улетучиваются окончательно, но голова продолжает оставаться такой же тяжелой и грузной. ее на плечах тяжело держать, кажется, что вот-вот рухнет.

телефон через несколько минут вибрирует в руках и гуссенс знает, что пришло новое сообщение и от кого. продержаться пару секунд не удается, и лу почти сразу открывает их.

«я рад, что ты не спишь»

«подожди пять минут и я буду рядом»

— да боже, — лу выключает телефон и сползает с окна, садясь к нему спиной на полу, чтобы не было видно, — что за идиот?

и это снова начинается.

его пальцы судорожно сжимают выключенный телефон, будто он пытается удержать что-то, что уже давно выскользнуло из его контроля. в груди — тяжесть, словно камень, который давит на легкие, не давая дышать полной грудью. он чувствует, как сердце бьется где-то в горле, каждый удар отдается глухим эхом в висках.

мысли путаются, набегая друг на друга, как волны во время шторма. он не хочет ждать. не хочет, чтобы мариус приходил. не хочет, чтобы эти пять минут превратились в вечность, которую ему придется прожить в этом состоянии — между страхом и надеждой. но надежды уже нет. ее не было давно. только привычка, только тянущаяся за ним тень того, что когда-то казалось важным.

лу закрывает глаза, но это не помогает.

внутри все равно темно. темнее, чем в комнате, где он сидит, прижавшись к стене. темнее, чем ночь за стеклом. он чувствует, как холод пола проникает сквозь тонкую ткань брюк, но не двигается. ему кажется, что если он пошевелится, то сломается. рассыплется на тысячи мелких осколков, которые уже никогда не сложатся обратно.

он слышит, как где-то вдалеке шумит ветер, бьющийся о стены дома. звук кажется таким далеким, будто доносится из другого мира. лу пытается сосредоточиться на нем, чтобы отвлечься от мыслей, но они возвращаются, как навязчивый прилив. мариус. он знает, что тот уже близко. слишком близко. через несколько минут он будет здесь, под окном, и лу снова окажется в ловушке. в ловушке своих чувств, своих ожиданий, своей слабости.

он ненавидит это.

ненавидит себя за то, что не может просто взять и исчезнуть. за то, что продолжает ждать, даже когда знает, что ничего хорошего из этого не выйдет. за то, что где-то глубоко внутри все еще теплится что-то, что заставляет его сердце сжиматься при мысли о мариусе.

время тянется мучительно медленно. каждая секунда кажется вечностью. лу чувствует, как его тело напрягается, будто готовясь к удару. он не хочет этого. не хочет видеть его. не хочет слышать его голос. но в то же время какая-то часть его уже тянется к окну, уже ждет, уже надеется.

он ненавидит эту часть себя больше всего.

внезапно в тишине раздается легкий стук. лу вздрагивает, хотя знал, что это произойдет. его тело будто замирает, а сердце, наоборот, начинает биться еще быстрее. он не двигается, не дышит, будто надеется, что если будет сидеть тихо, то мариус просто уйдет. но он знает, что это не так.

стук повторяется. на этот раз громче. настойчивее. лу чувствует, как его руки начинают дрожать. он сжимает их в кулаки, но это не помогает. внутри все горит, все болит, все кричит. он хочет, чтобы это прекратилось. хочет, чтобы все прекратилось.

но он знает, что не сможет просто сидеть здесь вечно. рано или поздно ему придется встать. придется открыть окно. придется встретиться с тем, чего он так боится.

и от этого становится только хуже.

с трудом поднявшись с пола, лу чувствует, как ноги подкашиваются, будто они больше не хотят его держать. он делает шаг к окну, потом еще один, каждый шаг дается с усилием, как будто он идет против сильного ветра. его рука тянется к ручке, дрожит, но все же открывает окно.

холодный воздух врывается в комнату, заставляя лу вздрогнуть. за окном стоит мариус, его фигура освещена тусклым светом уличного фонаря. он улыбается — уверенно, почти нагло, и эта улыбка сразу же раздражает лу.

— наконец-то, — говорит мариус, его голос звучит так, будто он только что выиграл в лотерею. — я уже начал думать, что ты решил оставить меня здесь замерзать.

— я и хотел это сделать, — глаза лу вновь закатываются, — что тебе нужно?

— почему сразу так категорично? я просто хотел увидеть тебя, — мариус кладет руку на окно, распахивая его чуть сильнее.

гуссенса пробирает до дрожи холод, который бесцеремонно начинает его трогать. мариус всегда так делает — вторгается в его личное пространство, будто знает, что это выводит лу из себя.

— что тебе нужно? — выделяя каждое слово, вновь спрашивает гуссенс.

улыбка с лица мариуса не спадает и даже не собирается. его видимо вообще не волнует то, что лу не нравится его нахождение прямо здесь и сейчас.

— собирайся, пойдем на звездочки смотреть, — просто выдает де загер, чем вызывает у лу недоумение.

— чего? — светловолосый растерян.

— давай, надевай свои вещички и пойдем, — брюнет достает сигареты из кармана и закуривает, отойдя в сторону.

лу смотрит на него и честно не знает что делать. закрыть окно и спать лечь? вылезти и зубы выбить? а может просто одеться, как сказал мариус и пойти с ним? гуссенс мотает головой. последние мысли бред полный, ему этого делать точно не стоит. потому что де загер подозрительный и кто знает что там у него на уме. нет, ему точно не стоит.

«пошел он нахуй» — думает лу и застегивает любимую ветровку, а через секунду выскакивает из окна прямиком в ловушку мариуса.

извини, я с самого начала знал, словно по пророчеству, что я никогда тебя не отпущу.

тишина между ними тяжелая, как свинец. лу идет чуть позади, его шаги едва слышны на фоне шума ветра, который треплет его волосы и заставляет кутаться в тонкую куртку. он не смотрит на мариуса, но чувствует его присутствие — навязчивое, неумолимое, как тень, от которой невозможно избавиться.

пирс виднеется вдалеке, его очертания теряются в темноте, будто растворяясь в чернильной воде. лу не хочет идти туда. не хочет быть здесь. но он знает, что у него нет выбора. мариус всегда добивается своего, и сегодняшний вечер — не исключение.

они идут молча, только ветер шепчет что-то непонятное, будто насмехаясь над ними. лу чувствует, как его мысли снова начинают путаться. он думает о том, как все это началось, о том, как мариус ворвался в его жизнь, как ураган, разрушая все на своем пути. он думает о том, как пытался сопротивляться, как пытался оттолкнуть его, но каждый раз оказывался втянут обратно, как в водоворот.

мариус идет впереди, его фигура кажется такой уверенной, такой спокойной. он не оборачивается, не говорит ни слова, будто знает, что лу последует за ним в любом случае. и это раздражает больше всего. лу ненавидит, как мариус всегда знает, что делать. ненавидит, как тот играет с ним, как будто это какая-то шахматная партия, где лу — всего лишь пешка.

они подходят к пирсу. деревянные доски скрипят под их ногами, звук кажется неестественно громким в этой тишине. лу останавливается, глядя на воду. она черная, как бездна, и кажется, что если подойти слишком близко, то она поглотит тебя целиком.

мариус наконец оборачивается, его глаза блестят в темноте, как у кота, который только что поймал свою добычу.

— ну что? — говорит он, его голос звучит так, будто он делится какой-то тайной, — красиво, правда?

лу не отвечает. он смотрит на воду, чувствуя, как его сердце сжимается. он не хочет быть здесь. не хочет чувствовать то, что он чувствует. но мариус, как всегда, не дает ему выбора.

— ты слишком много думаешь, — говорит мариус, делая шаг ближе, его голос звучит мягко, почти нежно, но лу знает, что это всего лишь маска, — иногда нужно просто позволить себе чувствовать.

— ты даже представить себе не можешь сколько всего я чувствую каждый день всю свою жизнь, — лу почти шепчет, хочет, чтобы только ветер услышал его слова, но мариус либо волшебник либо у него просто хороший слух, хмыкает и подходит ближе.

— знаешь, — начинает мариус, его голос звучит так, будто он рассказывает какую-то старую историю, — я всегда думал, что ты похож на эту воду.

брюнет подходит к краю пирса и садится, свесив ноги, они почти достают до воды, но спасительные десять сантиметров этому препятствуют.

— что ты несешь? — лу садится рядом с ним, но свесить ноги уже не рискует.

мариус улыбается, его глаза блестят в темноте.

— спокойный снаружи, но внутри — целый океан. и никто не знает, что там, на дне.

— ты всегда говоришь загадками. это раздражает.

мариус смеется, и этот звук кажется таким громким в тишине.

— может, это просто способ заставить тебя слушать.

— я и так слушаю, — отвечает лу, его голос звучит резко, — но это не значит, что мне нравится.

мариус наклоняется ближе, его плечо касается плеча лу. лу чувствует, как его тело напрягается, но не отодвигается.

— а что тебе нравится? — спрашивает мариус, его голос звучит так, будто он задает самый простой вопрос в мире, — кроме того, чтобы злиться на меня, конечно.

лу закатывает глаза, но не может скрыть легкую улыбку, которая появляется на его лице.

— ты невыносим.

— и все же ты терпишь меня, — парирует мариус, его улыбка становится шире, — так что, может, я не так уж и плох?

лу не отвечает. он смотрит на воду, чувствуя, как его мысли снова начинают путаться. мариус всегда так делает — задает вопросы, на которые нет ответов, или, может, ответы есть, но лу боится их признать.

и лу не может сосчитать всего что мариус делает всегда и сколько раз мысли рядом с ним путаются.

— знаешь, — говорит мариус после паузы, его голос звучит тише, почти серьезно, — иногда мне кажется, что ты просто боишься быть счастливым.

лу вздрагивает, как будто мариус дотронулся до открытой раны. он хочет сказать что-то резкое, что-то, что заставит мариуса замолчать, но слова застревают у него в горле.

— я не боюсь, — наконец говорит он, но его голос звучит неуверенно, — просто... не все так просто, как тебе кажется. я просто не могу.

— что тебе мешает?

легкие лу вмиг лишаются воздуха. ему кажется, что он вот-вот начнет задыхаться. лу смотрит в воду, он почти ничего не видит, кроме этой темноты, заполоняющей весь обзор. лу дышит тяжело, часто, упирается ладонями в доски и садит себе занозы прямо в кожу. он резко подается вперед, намереваясь упасть прямо туда. секунды длятся так долго, что становится страшно.

чужие руки удерживают его, крепко сжимают за плечи и тянут назад. лу мотает головой, звук возвращается в его уши, и он видит брюнета.

— решил поплавать? прости, не могу позволить тебе этого. вода холодная, — голос мариуса звучит легко, но гуссенс улавливает в нем стальные ноты.

— завали, — сконфужено отмахивается лу, садясь обратно в то же положение.

мысли о том, что он хотел только что сделать накроют его чуть позднее. когда он останется один.

— и где твои обещанные звезды?

— посмотри наверх.

над ними раскинулось бескрайнее небо, черное, как бездна, но усыпанное тысячами звезд. они мерцают, словно крошечные огоньки, затерянные в бесконечности, и лу не может оторвать от них взгляд.

лу ложится на старые доски спиной и через секунду чувствует, как мариус делает то же самое.

воздух вокруг них тихий, почти неподвижный, только легкий ветерок изредка касается их кожи, напоминая о том, что мир вокруг них все еще жив. лу чувствует, как его дыхание замедляется, сливаясь с ритмом ночи. он смотрит на звезды, пытаясь сосредоточиться на их холодном, далеком свете, но мариус, как всегда, мешает.

— ты когда-нибудь думал о том, что звезды — это как воспоминания? — голос мариуса звучит тихо, почти мечтательно, но лу чувствует, как его слова проникают куда-то глубоко, туда, куда он не хочет пускать никого, — они такие яркие, но такие далекие. и чем больше ты пытаешься до них дотянуться, тем больше понимаешь, что они уже давно погасли.

лу молчит, но его сердце сжимается. он не хочет думать о воспоминаниях. не хочет думать о том, что все, что когда-то было ярким, рано или поздно превращается в пыль.

мариус, как будто чувствуя его мысли, продолжает:

— но это не значит, что они не важны. даже если они погасли, они все равно оставили след. как и люди.

лу закрывает глаза, чувствуя, как его грудь наполняется чем-то тяжелым, почти болезненным. он не хочет говорить об этом. не хочет думать об этом. но мариус, как всегда, не дает ему выбора.

— ты ведь знаешь, о чем я, — говорит мариус, его голос звучит так, будто он говорит о чем-то очевидном, — ты ведь чувствуешь это тоже.

внезапно на его лицо падает капля. затем еще одна. лу открывает глаза, чувствуя, как холодная влага касается его кожи. дождь начинается медленно, почти нежно, капли падают с неба, словно слезы.

— ну конечно, — говорит он, поднимая руку, чтобы поймать одну из капель, — даже небо решило добавить драмы.

мариус смеется, его голос звучит так, будто он только что услышал лучшую шутку в своей жизни. лу хочет сказать что-то резкое, но не может. вместо этого он просто лежит, чувствуя, как дождь становится сильнее. капли падают на его лицо, смешиваясь с чем-то, что он не хочет признавать.

— вставай, — мариус первым поднимается на ноги и протягивает ему руку, — я замерзну.

лу что-то бурчит себе под нос, игнорирует протянутую ладонь и встает самостоятельно. они направляются в сторону из которой пришли.

дождь хлещет с неба, как будто решил смыть весь мир в одну бесконечную реку. капли бьют по коже, холодные и резкие, заставляя лу вздрагивать с каждым шагом. он бежит, чувствуя, как вода стекает по его лицу, мариус рядом, его смех разносится в ночи, такой же беззаботный и наглый, как всегда. лу не смешно, но улыбка сама собой появляется на губах.

— ты ведь знал, что это закончится так!

лу не отвечает. он просто бежит, чувствуя, как его ноги скользят по мокрой земле, как дыхание становится все тяжелее. он не хочет признавать, что мариус прав. не хочет признавать, что сам согласился на это.

дом лу появляется впереди, его окна темные, будто слепые глаза. лу замедляет шаг, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. он останавливается под окном своей комнаты, оборачиваясь к мариусу, который стоит рядом, весь мокрый, но с той же уверенной улыбкой на лице.

— залезай, — говорит лу, его голос звучит резко, но в нем слышится что-то еще — что-то, что он не может скрыть, — и постарайся не шуметь.

мариус поднимает бровь, его улыбка становится шире.

— а что, если я хочу, чтобы ты помог мне?

лу закатывает глаза, но не может скрыть легкий румянец, который появляется на его щеках.

— ты сам прекрасно справишься. или тебе нужно, чтобы я держал тебя за руку?

мариус смеется, и этот звук кажется таким громким в тишине ночи.

— может, и нужно. кто знает, вдруг я поскользнусь?

лу снова не отвечает. он просто отворачивается, чувствуя, как его сердце бьется все быстрее. он не хочет признавать, что мариус снова вывел его из равновесия. не хочет признавать, что его слова задели что-то глубоко внутри.

лу залезает следом.

комната погружена в полумрак, только слабый свет луны пробивается сквозь занавески, оставляя на стенах причудливые тени. воздух наполнен звуком дождя, который стучит по окну, будто пытается попасть внутрь. лу стоит посреди комнаты, его одежда тяжелая от воды, капли стекают с его волос на пол. он чувствует, как дрожь пробегает по его телу, но не от холода.

мариус рядом. он уже скинул мокрую куртку, и теперь его руки тянутся к футболке, стягивая ее через голову. ткань с легким шумом падает на пол, и лу не может оторвать взгляд от него, освещенного лунным светом. мариус движется с такой уверенностью, будто знает, что лу не сможет сопротивляться.

— ты весь мокрый, — говорит мариус, его голос звучит так, будто он делится какой-то тайной, — нужно снять это.

лу хочет сказать что-то, хочет возразить, но слова застревают у него в горле. он чувствует, как его сердце бьется все быстрее, как его дыхание сбивается. мариус делает шаг ближе, и лу отступает, пока его спина не упирается в стену. мариус не останавливается. его руки касаются лу, легкие, почти невесомые, но лу чувствует, как его тело реагирует на это. он хочет оттолкнуть его, хочет сказать, чтобы тот остановился, но не может.

— ты ведь знаешь, что я всегда добиваюсь своего, — шепчет мариус, его голос звучит так, будто он говорит о чем-то очевидном, — и ты тоже этого хочешь.

лу не отвечает. он просто смотрит на мариуса, чувствуя, как его стены медленно рушатся. он хочет сказать что-то, хочет возразить, но не может. вместо этого он просто стоит, чувствуя, как его сердце бьется все быстрее.

и тогда мариус целует его.

это происходит так внезапно, что лу не успевает понять, как это началось. губы мариуса горячие, почти обжигающие, и лу чувствует, как его тело отвечает на это, несмотря на все его попытки сопротивляться. его руки, будто сами по себе, тянутся к мариусу, цепляясь за его плечи, как будто он боится, что тот исчезнет.

мариус не останавливается. его руки скользят по спине лу, притягивая его ближе, и лу чувствует, как его дыхание сбивается. он хочет сказать что-то, хочет остановить это, но не может. вместо этого он просто целует его в ответ, чувствуя, как его стены окончательно рушатся.

дождь за окном усиливается, его звук сливается с их дыханием, создавая какой-то странный, почти гипнотический ритм. лу чувствует, как его тело становится все горячее, как его мысли путаются. он не знает, что происходит, не знает, что чувствует.

он просто знает, что мариус снова добился своего.

и в этот момент лу понимает, что, может быть, он и не хочет, чтобы было иначе.

мариус в это очень ранее утро засыпает первым. тихо сопит в кровати лу.

а лу в свою очередь не может отвести взгляда от его спины.

спины, покрытой белыми шрамами.

теперь ты не можешь забыть то, что я сказал тебе вчера.