проваливай

земля увидит, как этой ночью потускнеют наши глаза

и земля сгниёт

моргай сегодня ночью

брюссель. район моленбек.

здесь воздух пропитан напряжением, искрящимся в воздухе горячими взрывами, которые ранят глаза лишь от одного взгляда на них. узкие улицы вымощены серым старым асфальтом, обрамленным потемневшими от времени зданиями, которые хранили в себе множество тёмных мрачных историй, они выглядели, как что-то давно заброшенное, с облупившейся краской и разбитыми в мелкие осколки стеклами. граффити на стенах, яркие, но угрюмые, вели свой диалог с прохожими, шепча о боли, надежде и бунте. каждый штрих дешевой краски — крик души, отражающий жизнь, где мечты разбиваются о суровую реальность.

солнце здесь нестабильное, появляется раз в месяц, будто для галочки. оно бросало тусклый свет сквозь облака, не хотя, прячась за тучами, пытаясь не видеть всего, что там происходит.

оно уже насмотрелось на взрывы, кровавые реки и людей, которые пытались.

пытались существовать в этой агонии, разбивая колени каждый раз, когда пытались сбежать. их смех и громкие разговоры звучали, как вызов всему миру. в их глазах прятались тени — разочарования и безысходности. они шутили, и в каждом слове чувствовалась скрытая агрессия, готовая вспыхнуть в любой момент.

сквозь эти улицы витал запах жареного мяса и специй, смешанный с чем-то гнилым и затхлым, напоминая о том, что жизнь здесь продолжалась, несмотря ни на что. даже самые простые удовольствия обременялись страхом: неосторожный шаг мог привести к встрече с теми, кто не стеснялся применить силу ради своей выгоды, а иногда и просто смеха.

эта жизнь текла медленно, словно река, затянутая туманом. здесь пахло дымом от сигарет, удушающим похуже любой петли. здесь не было чистого воздуха, в легких с детства оседала смола, а горечь на языке была привычным делом.

моленбек был страхом. смесью надежд и борьбы, разбитых мечт, рук и лиц.

здесь боялись толпы, как адского огня, ведь в каждом сгущающемся облаке людей таилась мерзкая опасность, готовая наброситься в любую минуту. секунду.

среди серых зданий, под нависшими тёмными облаками, улыбки были редкостью, а разговоры о будущем звучали, как шёпот — тихие, пропитанные сомнением и недоверием. печальные.

«каждая история имеет две стороны. но здесь, в моленбеке, мы слышим лишь одну.»

увядшей надеждой были подростки, которые смогли бы изменить этот потускневший закупоренный мир, но вместо этого они искали забвение и потерянные, при рождении, чувства в алкоголе и наркотиках. бездействие ведет к большему отчаянью, которое в свою очередь затапливает улицы холодным дождем, каплями скатывается в водосток.

«что вы хотите изменить?

мы уже пробовали все это. ничего не меняется.»

страх перед переменами, какими бы они желанными не были, оказался сильнее.

рёв моторов режет тяжелый воздух, они все любят скорость, которая может помочь им покинуть ненавистный дом. и мир. фонари мерцают, создают зловещие тени, и даже самые обычные звуки кажутся угрозой. моленбек — это не просто район брюсселя, географическая точка на карте; это символ множества болезней, утраченных надежд, безвыходности.

лу жил здесь уже семнадцать лет. с того самого времени, когда двадцать четвертого февраля мать родила его. он вырос среди серых стен и запущенных дворов, среди нищеты, холода батарей и криков за окном, среди сырости, которая в безмолвном страдании заполняла ноздри, смешиваясь с черным жирным дымом, среди сломанных скрипучих качелей, пустых песочниц, заполненных разбитым стеклом бутылок, среди представления о том, что там — на другой стороне канала.

он с детства знал, что его жизнь — это удача наказание. изменить ее невозможно, а спасения от этой реальности не существует.

он был подростком, наполненный до верха, как граненный стакан, недоверием к окружению и мрачными мыслями. его глаза, синие, наполненный бесконечной грустью и агрессией, отражали всю боль и разочарование. одежда изношена, по большей степени старшего брата, на костяшках шрамы.

лу — паршивая сука с острым языком и ядовитыми словами.

он — это плохие оценки в школе, хуевая репутация и до безобразия глубокая дыра в груди. постоянно холодный, с ледяными касаниями и сигаретой в зубах.

гуссенс помнит свою жизнь отчаянными, памятными урывками, которые на подкорке мозга отпечатываются особо влиятельными, на него, событиями. они слишком реальными тенями стоят перед глазами, пугают, заворачивают снова в ту воронку событий, которых уже нет.

он не знает, что такое быть спасенным. забывает, что такое тепло и объятия. не знает, что в мире есть слова «я люблю тебя». без пошлого отвратительного подтекста от парней, которые хотят лишь одного.

но лу не такой, он может ответить колко, так, чтобы к нему больше не приближались. может разбить нос и бессовестно испачкать свои руки в крови. ему плевать.

плевать до того момента, пока в его жизни не появляется она.

ее имя саар роджерс. она натуральная блондинка, с обворожительными туманными и такими голубыми глазами, что утонуть — запросто. она самый искренний человек в его жизни.

она любит носить цепи, окутавшие пальцы рук и шею, кольца со скрытыми лезвиями и железный жетон, как шарм, на браслете.

саар светится изнутри, но не греет. она стойкая, выдерживает все подставы жизни и поднимает подбородок еще выше.

они знакомятся слишком банально, чтобы написать об этом, хотя бы, стихотворение.

в четырнадцать, когда дети особенно жестоки, её задирают в школе. это не оборачивается обычными подначиваниями со стороны одноклассников, это перерастает во что-то отвратительное. в преследование, драки за школой. у нее остаются на запястьях шрамы от затушенных сигарет, которые в шестнадцать она перекрывает татуировками — черными солнышками.

лу защищает ее в тот день. он дерется с девчонками, плюнув на любую известную этику и все моральные принципы.

здесь их не существует.

если ты обижаешь слабого — будь готов сразиться с сильным, не важно какого ты пола.

здесь всё единое, здесь всем плевать на происходящее, но за свои поступки придется отвечать собственной кровью.

лу все еще не доверяет, отстраняется, как может, а саар не легкомысленная, но благодарная девочка. она ввязывается в драки, когда ей в след кричат «шлюха», царапается острыми когтями, а потом мирно болтает ногами, когда гуссенс обрабатывает ее ссадины. терпит жжение от йода и позорно ходит с оранжевыми пятнами на лице и руках.

ей плевать, главное — теперь она не одна.

лу отмахивается от постоянного внимания со стороны девушки, которая ходит за ним по пятам, пытается выяснить глупые вещи.

какая разница какой у него любимый цвет?

саар не помешана, но она боится, что призрачная иллюзия безопасности рядом с парнем растворится. этот страх — ядовитые иглы, вонзающиеся под кожу до предела. они отравляют восприятие мира, заставляют ошалело понимать, что лу не тот кому бы она могла довериться.

но эта тлеющая надежда в ее руках все еще была чем-то живым, просящим дать ей шанс на жизнь.

и гуссенс дает. тонет в своих мыслях, вонзает нож себе же в спину и предает данное обещание своему же отражению:

«я никому и никогда не буду доверять»

а потом оказывается, что саар другая. ей суждено родиться в богатой семье, жить в центре парижа и пить капучино по утрам. у нее должно быть много настоящих, искренне ее любящих, друзей и родителей.

ей суждено, но судьба такая мразь, которая поступает не по-божески.

кидает девушку в район, где она прожигает свою жизнь, общается с чертовым гуссенсом и не видит своего будущего совсем.

они, как старший брат и сестра, у них разная кровь, но есть кое-что общее: ненависть.

она течет по венам, затрагивает все аспекты жизни, касается семьи, школы, ебучего моленбека.

лу, если честно, без разницы, как проживать свою жизнь. только он не ширяет по углам, как делают это сверстники. он только дерется, выпивает иногда украденную из гаража заначку, больного на голову, отца и курит безбожно.

лу живет в своем закрытом мире, где правила и нормы отсутствуют. он выбирает путь, который может показаться многим странным и опасным. его жизнь заполнена противоречиями: с одной стороны, он ищет острых ощущений и свободы, с другой — сталкивается с последствиями своих действий.

настоящие связи кажутся недоступными, поэтому он проводит время в компании таких же, как он, людей, которые не боятся нарушать правила. которые так же потеряны и задушены.

в глубине души чувствует пустоту и недовольство. ему этого не хочется.

поэтому большинство своего времени он тратит на саар, которой только дай повод не быть дома целыми днями. он знает, что должен доказывать свою силу, чтобы не оказаться на месте той, которую защищает.

он ищет себя, ползая в этом лабиринте, как поганый червь. медленно и безнадежно, ведь выхода там нет. он попадает в него, когда табличка «добро пожаловать» светится ярче любой звезды на ночном небе, не зная, что, как только он туда попадает, она сменяется красной контрастной надписью «вход воспрещен».

лу — предатель, которого предал близкий человек.

он не умеет справляться по-другому. в его арсенале — наносить увечья другим и себе, сжимать свое сердце руками с огромной силой, надеясь раздавить его в кашу.

он мечтает о дне, когда сможет заглянуть в зеркало и увидеть в нем человека, которого будет уважать.

уверенность, выжатая на сто процентов, твердит о том, что такой день не наступит никогда.

прятать глаза стало привычкой, не смотреть в чужие — сложно. как бы противоречиво это не звучало.

он не умеет читать мысли, а вот эмоции — как нехуй делать.

внутри продолжает что-то нещадно трещать по швам, запоздало подкидывая осознание, что это — жизнь. или его жалкое существование?

единственная цель каждый день — увидеть саар и, может быть, солнце.

единственная цель жизни — не сдохнуть в канаве на отшибе.

он держится. но не знает сколько у него есть времени, чтобы выносить всё это дальше.

земля скрылась вдали

не моргай сегодня ночью

и земля увидит наши глаза

не моргай сегодня ночью.