Глава 4
Роза
Этот ненормальный светловолосый мужчина, кажется, о приличиях совсем не знал. Не успела и слова вставить, как сильные руки бесцеремонно подхватили меня, прижимая к широкой груди. А через секунду снежный вихрь охватил нас с головой.
Холода не было. Страха тоже. Зато возмущения и гнева - хоть отбавляй!
Когда снег осел, мы оказались в просторной тёмной комнате. Чёрные тяжёлые шторы не позволяли солнечным лучам проникнуть внутрь. Создавалось впечатление, что здесь кто-то умирает. Так тихо не было даже на кладбищах.
- Вы не собираетесь меня отпускать? - решила напомнить нахалу о себе.
- Будь моя воля - держал бы тебя не переставая. Но ты права, сейчас не время.
Меня с неохотой поставили на пол. Ледяной воздух коснулся лодыжек. Пальцы слегка онемели. И, если бы в комнате был свет, можно было увидеть, как от меня исходит пар. Но света не было, как и хоть единого признака жизни.
- Кто здесь живёт? - чувствуя себя неуютно в кромешной тьме, задала вопрос. И только сейчас поняла, что почти прошептала его.
- Мой сын, - равнодушием незнакомца можно было убить.
Наощупь преодолела путь от середины комнаты до окна. Отодвинув сначала одну, потом вторую шторы, обернулась...
Немой крик застыл где-то в горле, так и не покинув лёгкие. Лишь небольшой клубок пара сорвался с губ.
Вся комната была покрыта инеем. Белые сугробы лежали то тут, то там. С потолка сыпали различных форм снежинки. И комната была бы красива, если бы не бледно-мертвый младенец, лежавший в ледяной кроватке.
- Вы что совсем с ума сошли?! - рявкнула на мужчину, чем разбудила ребёнка. - Кто же детей держит в ледяном замке? - подбежала к кроватке, где завозился малыш. И не обращая внимания на то, что ребёнок был чужой, взяла его на руки, оборачивая его холодное тело белым платком, который сорвала с головы.
Ребенок, почувствовав тепло, успокоился и мирно засопел.
- Уснул, - прошептав, улыбнулась.
Погладила мальчика по голове, поправив ткань. Малыш смешно сморщил носик. И что-то было в этом жесте знакомое. Что-то родное и в тоже время очень далёкое...
- Папа вставай! Солнце встало, птички поют. И нам пора идти гулять! - бегала маленькая девочка вокруг спящего мужчины и громко весело звала его.
Темноволосый мужчина неохотно открыл глаза. От яркого солнца щурясь, поднялся с кровати и, поймав девочку, притянул её к себе. Их носы соприкоснулись и потерлись друг об дружку.
- Папа! Хи-хи, - засмеялась девочка и крепко обняла мужчину за шею.
И в этом смехе я узнала себя. Звонкий, протяжный, но живой смех разлетелся по комнате, навеки отпечатываясь в памяти...
Встряхнув головой, оглядела комнату. Больше не было цветных обоев, бабочек и всего розового. Была всё та же покрытая льдом и снегом, холодная комната.
Что это только что было? Воспоминания? Но откуда им взяться? Почему именно сейчас?
Ответов на всё мои вопросы не было. Голова была пуста, лишь разноцветная картинка плыла в сознании.
Поправив спасшую к головке младенца ткань, посмотрела на его родителя. Тот был белее смерти. Под глазами большие синие круги. Взгляд стеклянный. Казалось, он несколько ночей нормально не спал.
Отключившись от своих забот, проанализировала ситуацию.
Отец был сильно уставшим, ребёнок смертельно-больной, о матери пока ничего не известно, а даже если она и есть, ей видно плевать на судьбу собственного чада - как безответственность!
Аккуратно, чтоб не разбудить, ощупала холодные ручки, ножки, послушала его сердцебиение, проверила пульс и дыхание. И ничего сложнее простуды не нашла. Но почему он тогда был таким немощным? Что
- Что с ним? - догадка подходила стремительно, но озвучивать её было страшно.
- Никто не знает, - мужчина плюхнулся в стоящее рядом с кроватью кресло. - Лекари пять раз на дню приходят его осмотреть, но как найти причину, так и выявить само заболевание они не в силах. Говорят, что никогда не сталкивались с чём-то подобным раньше. И все, - лорд тяжело вздохнул. - Я обращался ко всем, кому только можно - и там всё тщетно. Жрицы Афины - моя последняя надежда, - он вдруг посмотрел на меня с полными надежды глазами. - Но вы вряд ли согласитесь помочь.
- Что вы не поделили? - укачивая и проверяя ребёнка на остаточную магию, спросила мужчину. - Что ты сделал такого, чтоб сомневаться в помощи жриц?
- Принял их веру, а потом предал сестёр. Я был молод и глуп, но такого жрицы не прощают.
- Ты кого-то убил?
- Ты новенькая, да? - приподнял маг левую бровь.
- Два дня назад прошла обряд очищения, - кивнула.
- Поздравляю, - кивнул он в ответ. - Месть Афиса не признаёт, но нет я никого не убивал. Я, как и ты, получил имя, принёс клятву и даже послужил Богини несколько лет. Но потом мне наскучила эта жизнь. Душа требовала свободы, крови, а тут как раз император собирал войско на войну против соседнего королевства. И что ты думаешь, я сказал о своём решении старшей сестре Ларсена, она попросила остаться, не идти против Богини. А я не послушал и ушёл своей дорогой. В тот раз мы виделись с ветрами в последний раз. Ларсене обрекла меня на вечные муки совести и поклялась больше не помогать мне. Остальные сестры последовали её примеру.
- Почему ты не извинишься? - сидя напротив мужчины, я внимала каждому его слову. И если это то, о чем говорила Афиса, то я на верном пути.
- А разве кому-то это надо?
- В первую очередь тебе, чтоб очистить совесть. А уже потом, чтоб простили тебя сестры. Я не стану отворачиваться от тебя и твоего сына, но взамен попрошу лишь об одном.
- Я слушаю.
- Поговори с Ларсене, объясни ей, почему ты поступил именно так.
- Но...
- Хоть раз в жизнь засунь свою гордость куда подальше! - сама удивилась сказанному - жрице так разговаривать не положено. - В конце концов что ты теряешь?
- Ты...
- Дорогой вот ты где! - двери детской распахнулись и высокая, облаченная в пышное пшеничного цвета платье женщина. Её светло-русые волосы были собраны в высокую причёску. А на груди красовалось ожерелье с большими белыми камнями.
Какая-то вычурность в ней присутствовала. Власть, надменность, своеволие поглотили её душу. А бешенный взгляд, брошенный в мою сторону, показал о том, что она была ещё и ревнивицей.
- Это кто? - сухо спросила она, подойдя к мужчине и положив свои разгоряченные ладони ему на плечи.
- Жрица храма Афисы, - равнодушно повёл плечами лорд. Мне или показалось, или ему и правда было нехорошо рядом с ней?
Приглядевшись заметила тонкую белесую нить жизни. Один её конец начинался от женской пышной груди и заканчивался...
Нет! Не может быть!
Ни одна мать не позволила бы себе жить за счёт собственного ребёнка! А эта сделала это и, что-то мне подсказывало, совсем без колебаний. Жестоко.
Но мало того, что она питается соками младенца, она ещё и сжигает своего мужа. То-то он ходит, как выжитый лимон.
- Беляна, - представилась временным именем. Кукловодам настоящие имена говорить нельзя - привяжут к себе и выпьют, даже глазом не моргнув.
- Кто вы?
- Лекарь вашего сына, - указала на спящего до сих пор на моих руках ребёнка. - И по совместительству её новая няня.
- Ты наконец решился! - женский визг оглушил замок. Ребёнок от громкого звука проснулся и заплакал.
- Тише-тише, - стала укачивать его. - Засыпай, маленький.
- Я так рада! - плясала женщина во круг мужа. - Так рада. Теперь ты будешь больше времени уделять своей любимой жене. Я так рада!
- Теперь я буду больше работать, - резко обронил мужчина. И я заметила некую холодность к своей супруге.
- Ты всегда работаешь! - притопнула женщина ножкой.
- Зато ты постоянно отдыхаешь. Такого уж наша судьба, - холод в общении сменился равнодушием.
- Но так не честно. Ты работу любишь больше, чем меня! - и только сейчас в прореди светлых волос мелькнула зелёная прядь. Приглядевшись заметила, что и глаза хозяйки замка были болотного цвета - такие бывают только у...
Нимфа!
Вот это поворот событий! Никогда не видела нимф-кукловодов. Я и многих представителей других рас не встречала. Но уж точно знала, что кукловодами могли быть только русалки или ведьмы. Но никак не нимфы. А тут прям подарок.
- Извините, - решила напомнить о себе. - Мы пойдём погуляем, - хотелось поскорее покинуть комнату, наполненную смертью, страхом и злобой.
Покинув лорда и его жену, шла по коридору и думала.
Если вовремя не перерезать нить кукловода, ребёнок может умереть уже на следующей недели. А в холодной спальне, куда и солнечный свет не проникает, и подавно не выживет. Мальчику срочно нужна другая более чистая и яркая комн...
- Янетта! - женский голос прервал мои размышления. - Богиня, это и правда вы!
- Простите, мы знакомы? - посмотрела на спешившую ко мне полненькую женщину с широкой улыбкой. И среди её белоснежных зубов мелькнуло два острых клыка. Вампир.
- Ну, кончено, дитя моё. Конечно, знакомы! А ты не помнишь?
- Я вас в первые вижу, матушка.
- Что с тобой случилось?
- А?
- Ты совсем не боишься меня, да и разговариваешь, как придворная леди. Матушка моя, что же ты с собой сделала?
- Простите, мэм, я совсем не понимаю, о чем вы.
- А я говорила лорду, что Константия не мать его сына. Говорила. А он мне не верил. Не знает, говорит, никакую Янетту. И приказал забыть о тебе. А тут ты живая и невредимая сама к нам пришла. Видимо, помнишь мужа своего и сына тоже.
Женщина всё говорила и говорила. И чем больше она рассказала, тем больше понимала, что совсем ничего не понимаю. Какой муж? Чей сын? Кого кто помнит? - не понятно. Ясно было одно - женщина явно была не в себе.
- Мы пойдём, - слабо улыбнулась и поспешила ретироваться, да не успела - женская морщинистая рука схватила меня и потащила вниз по лестнице. - Куда вы нас ведёте?
- Туда, где мы сможем поговорить вдвоём.
- Посетите, мэм, - резко остановилась. - Но я никуда с вами не пойду. Я вас не знаю, как и не знаю откуда вы знаете меня. Но попрошу вас, впредь больше не касаться меня, особенно, когда я с ребёнком.
Сама от себя не ожидала такой грубости. Но и другого пути не видела. То, тчо говорила эта женщина, выходило за все границы фантазии. Я никак не могла быть женой мага Зимы - у него уже была жена и годовалый сын, который совсем не похож на мать...
Вырвав руку из крепкого захвата, вышла на улицу. Ребенку полезно часто бывать на свежем воздухе, да и погреться в лучах тёплого Солнца ему не помешало бы.
***
Дни шли. Время, как песок, утекало из-под пальцев. А заклинание на разрыв нитей я так и не нашла. Целыми днями я пребывала в замке. Гуляла, играла с малышом. Ночи же просиживала в библиотеке храма, зачитывалась до поздна и, так ничего не найдя, сонная поднималась к себе в комнату и прям в одежде заваливалась спать. Иногда брала книги с собой в замок и, пока ребёнок спал, читала. Но чем дольше я пребывала в поисках, тем меньше оставалось времени Августу - сыну лорда Гордона.
Глядя на спящего малыша, закрыла очередную книгу. Я должна была спасти его. Чувствовала, что должна. Но кроме своей заботы и любви ничего ему дать не могла. А ему, кажется, и этого было достаточно.
Для своего ребёнка отец нашёл светлую, просторную комнату с большими окнами во всю стену, светлыми обоями и удобной мягкой кроваткой. Мальчику спальня пришлась по душе. Он даже заметно похорошел. Щёчки порозовели, тело, наконец, начало гонять кровь. Метаболизм Августа восстановился и теперь он кушал чуть ли не больше своего папы.
Поправив одеяло, поцеловала ребёнка в тепленький лобик. Мальчик во сне смешно сморщил носик. Улыбка коснулась моих губ, но тут же сменилась напряжением.
И почему я раньше не догадалась?!
Подхватив свою дорожную сумку, в которой носила книги храма, без стука залетела в кабинет лорда - он был напротив детской спальни.
- Я домой, через час вернусь! - предупредила и вылетела на улицу.
До храма добралась в течение двадцати минут. Ни с кем не здороваясь, пробежала до библиотеки и уже там второпях собирала всё ингредиенты для ритуала перенесения нити жизни с одной души на другую.
- Что ты делаешь? - голос старшей сестры застал меня ползающую под столом в поисках веточки лаванды.
- Лаванду ищу. Пчи! - в нос попали пылинки. - Нашла! Пчи!
Выползла, кинула в сумку веточку нужной травы, отряхнула платье и уже собралась попрощаться с сестрой, как та грубо схватила меня за руку.
- Куда ты вечно убегаешь? - в глазах Ларсене стояло беспокойство. - Тебя целыми днями нет в храме, ночами ты читаешь. Что происходит, Яна? Мы волнуемся.
- Ларсене, прости, но сейчас я ничего рассказать не могу - времени мало. Нужно спасти сына Городона от магии кукловода, - говорила быстро, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу.
- Гордону?! Ты помогаешь этому негодяю?! - глаза сестры полыхнули огнём. Такой злой я её не видела, даже когда случайно разбила её фамильную вазу. - И как долго ты видишься с ним?
- Ларсене, пойми меня, мне сейчас некогда. У ребёнка не так много времени.
- Почему ты вообще помогаешь ему? Ты знаешь, что он сделал для твоих сестёр?!
- Он умирает! - впервые повысила голос на старшую. - Мальчик умирает, Ларсене. Ему нужна моя помощь. Отпусти меня, пожалуйста, - голос дрогнул, из глаз потекли холодные слезы.
- Яна, - женщина кинулась ко мне и прижала к своей пышной груди. - Девочка моя, тише, - она гладила меня по голове.
Страх за жизнь мальчика усиливался во мне. Истерика накрывала меня. Надежда с каждой минутой покидала меня. Нужно было спешить. Нужно было перекинуть нити с ребёнка. И сделать это надо было как можно быстрее.
- Почему мальчик умирает?
- Кукловод питается им, - уже спокойнее ответила.
- И что ты собралась сделать?
- Я не нашла ни одного ритуала об отмене этого заклинания, но вспомнила, что можно на себя перенести нити кукловода.
- Я знаю, о каком заклинании ты говоришь. Но вдвоём нам не справится, - задумчиво проговорила женщина. - Оставляй сумку здесь и идти за мальчиком - ритуала будем проводить в храме, под взглядом Богини.
Не веря своим ушам, я крепко обняла сестру.
- Ну-ну, дитя моё. Давай иди. Каждая минута на счету, - и сама подтолкнула к двери.
Второй раз в жизни была в самом храме Афисы. Зал большой. Высокий потолок пропускал солнечные лучи. А на полу уже были расставлены в ритуальном кругу незнакомые мне травы.
- Яна, это...
- Сейчас не время объясняться, - Ларсене подошла ко мне. - Давай мальчика, - она протянула руки, совсем не обращая внимания на стоящего рядом мага.
Передала Августа сестре и уже собралась увести мужчину из храма, как мальчик громко заплакал.
- Август, ты чего? Тише, маленький, - женщина начала укачивать ребёнка, но он только громче стал кричать.
- Мальчик мой, тише, - аккуратно забрала малыша из рук сестры. - Я рядом. Видишь? - посмотрела в ярко-голубые глаза. - Красавец мой, чего ты пугаешь тётю Ларсену?
- Яна, это же...
- Что? - удивлённо взглянула на неё.
- Нет, ничего, - отмахнулась жрица. - Если он принимает только тебя, лучше тебе идти с ним в круг, - и сестра протянула мне белую ритуальную сорочку.
Кивнув, передала на время ребёнка его отцу, а сама стала переодеваться.
- Ты бы хоть за ширму ушла, - упрекнула меня Мелиса - двадцати летняя жрица.
- Времени нет, - сказала и скинула чёрное платье. Прохладный ветерок коснулся голой кожи. Соски тут же напряглись, а тело покрылось мурашами. Но в том месте, где цвела алая роза, было тепло.
Слегка поежившись, быстро натянула белую ткань. Подошла к мужчине, протянула руки за мальчиком. И встретилась с тёмно-синими глазами. Они были настолько тёмными, что казалось там отражалась вся Вселенная. И только сейчас поняла, почему сестра хотела, чтоб я переодевалась за ширмой.
Щеки полыхнули. В груди сердце замерло, а через мгновение пустилось в пляс. Не разрывая зрительного контакта, взяла мальчика и, отвернувшись от мужчины, взгляд которого прожигал спину, вошла в центр круга. Сестры встали по кругу и начали читать заклинание разрыва нити кукловода.
Первое время ничего не происходило. Но уже через несколько минут в храме полыхнули все свечи, потолок потемнел, словно само Солнце скрылось за грозовыми тучами. Холод был невыносимым. Пол покрылся инеем. От тела исходил пар. Но мальчик как продолжал мирно спать, так и сопел на моих руках. Но это было не долго.
Лишь раздался над головой гром, как жгучая боль пронзила всё тело. Ноги подкосились, но я удержалась и не упала. Сквозь разрывающую на части боль, укачивала Августа. Мальчик верещал на весь храм, заглушая всё вокруг. Я больше не слышала сестёр, лишь его дикий рёв. Ребёнок вырывался из рук, пинался, кричал. Моё тело горело, казалось органы плавились от повышенной температуры. Но я продолжала успокаивать ребенка, посылая в Бездну своё состояние.
В какой-то момент жар стал настолько невыносимым, что мозг не выдержал напряжения. И я, покачнувшись, полетела на пол. Перед тем как потерять сознание, услышала обеспокоенный голос Ларсене:
- Север, не смей!
Север
День не обещал сюрпризов. Я сидел в своём кабинете и разбирался с документами, когда жрица ворвалась в мой покой и что-то сказав - так быстро она говорила, что разобрать её слов у меня не получилось, - захлопнула дверь. Чтоб через час вновь ворваться и впопыхах, размахивая руками, что-то лепетала.
- Успокойся! - положил ей руки на плечи. - Вдох-выдох, - она послушно повторила за мной. - Молодец. А теперь рассказывай, что стряслось?
- Сестры нашли способ спасти Августа! - её глаза пылали радостью. - Давай, быстрее. Нам ещё идти в храм, - она потащила меня в коридор.
- Давай помогу, - видя, как из женских рук всё валиться, подошёл и сам укутал сына. Захотел уже взять его, как девушка опередила меня и, серьёзно посмотрев на меня, приказала:
- В путь!
Улыбнулся - она такой милой была в этот момент. Покачав головой - я всё ещё не верил в происходящее, сестры не могли простить меня, что же она им наобещала? - подошёл к жрице и, прижав её к себе, призвал магию.
- Так будет быстрее, - сказал, когда белый снег окутывал нас, чтоб через секунду оказаться напротив тяжёлых дверей храма Афисы.
Когда мы вошли внутрь, жрицы встретили нас осуждающими взглядами. Казалось, что меня прям там испепеляет. Ситуацию спасла Ларсене, взяв сына из рук Яды. Вот только Август сразу же вернулся к девушке, а ритуал пришлось проходить ей.
Дав подержать мне ребёнка, она стала переодеваться. Вот чёрная ткань падает к ногам. Вот тело реагирует на прохладу храма. А мой взгляд застревает на груди - распустившаяся алая роза, оплетенная зелёными шипами, привлекла моё внимание.
В своей жизни я видел многое, различные символы, руны, но чтоб Богиня, чья правда любить и нести в мир прощение, наградила собственную дочь знаком кровной мести - никогда. Ни за что бы не поверил, если бы не видел этот рисунок собственными глазами. На белой коже он смотрелся слишком пёстро. А место, где был расположен символ, необычное. Ещё ни у одной жрицы не ставился след Богини против сердца. Даже моя чёрная снежинка полыхает синем пламенем на плече. Чем же она заслужила такую нелёгкую участь? Не могла же она желать себе смерти? Да ещё с такой жаждой, что единственный вариант - быстрая смерть - удар в самое сердце? Но почему такой уход?
Пока я разглядывал розу, девушка быстро облачилась в белую сорочку и, забрав сына, вошла в ритуальный круг. Сестры принялись читать заклинания. И всё было хорошо... Пока зал храма не погрузился во тьму, а пламени свечей не полыхнуло к потолку. Оно закружилось вокруг девушки, прижимавшей к груди кричащего ребенка, она ему что-то шептала, пела, пыталась успокоить, но было видно, что самой ей было не лучше. Огонь проникал под кожу, выжигал органы, повышал температуру тела и совершенно не щадил ни молодую жрицу, ни годовалого мальчика.
Как в замедленном кадре, я видел, как теряет сознание Яда. Видела, как длинные ресницы упускаются тенью на щеки. Чувствовал, как ей было тяжело справляться с магией двадцати сестёр.
В надежде поймать обессиленные тело, я пересёк чёрту. Последнее, что я слышал, проваливаясь в темноту, был обеспокоенный голос Ларсене.
И наступила тьма.
Когда же я открыл глаза был в собственном кабинете. Случившееся показалось бы сном, если бы не одно «но» - я видел себя со стороны.
Этот камзол, я надевал его в тот день, когда пообещал жене прогуляться по улицам столицы и, пока я собирался, она пропала.
Яда!
Так вот почему она мне снилась. Вот почему магия не реагировала на Констанцию - она давно сделала свой выбор. И этим выбором была невысокого роста девушка, с волосами цвета вранова крыла и большими карими глазами.
Я вдруг вспомнил всё. И что женился на Олимпии - девушке из очень бедной семьи. И что желал развестись, только родит она сына. И то, как однажды утром проснулся, а вместо запуганной серой мышки предо мной предстала светская львица, не боящаяся мнения общества, не стремившаяся кому-то понравился и живущая по собственным принципам, и уж точно не желавшая со мной разводиться. С первых дней она покорила моё сердце, заставив напрочь позабыть обо всём на свете, кроме неё. Когда она улыбалась, душа моя пела серенады. Когда на её глазах появлялись слезы, магия внутри бушевала и требовала придать обидчика клейму, даже если этот обидчик я сам.
Вспомнил, как её тонкие пальчики растягивали мой камзол, чтоб правильно его застегнуть. Как она ловко расчёсывала мои волосы. Как рассказывала о своём прошлом. И платье. То платье, которое она сшила сама, но так и не смогла выгулять в свет.
Я вспомнил всё. И даже то, кому могло понадобиться стереть мне память.
Но один вопрос оставался нераскрытым: Как она вытащила ребенка из биологической матери?
Ответ пугал. Я очень надеялся, что моей жене не пришлось пережить это ужасное состояние потери, эту боль как физическую, так и душевную.
И если всё так, как я думаю, я собственными руками оторву ей голову!