Хранители Нокс

— В прошлом Аня с Денисом, теперь старик. Постоянно одни неприятности. Надеюсь, что сегодня создавать мне проблем не будешь, раз соизволила приехать.

Я стояла неподвижно, смотря в угол комнаты, и старалась не обращать внимание на своего отца. Мне не хотелось отвечать. С самого начала было известно, что он меня никогда не любил. У моего родителя всегда на первом месте были мама с братом, а потом только я. Но когда мы жили вместе всей семьёй, он хоть как-то старался уделять мне внимание. Однако уже на протяжении нескольких лет у нас с ним отсутствуют нормальные отношения, поэтому его колкие слова стали для меня обыденностью.

— Пап, а можно мне не идти на похороны дедули? Я ведь никакого отношения к нему не имею!

Рыжая бестия, которая наполовину показалась в дверном проёме, состряпала такую "милую", по её мнению, рожу, что кроме как обозвать её кикиморой у меня язык не поворачивался. Я лишь глубоко вздохнула и закрыла глаза, считая до десяти. Старалась успокоиться. Дедуля? Какой он тебе ещё дедуля!? Меня аж всю передёрнуло изнутри, ведь она его ни разу не видела!

Несколько лет назад в нашей семье произошла трагедия — погибли мама с братом. Не смотря на то, что я была вместе с ними в автомобиле, среди всего месиво мне удалось чудом выжить, не заработав сильных последствий. После всего случившегося отец, не зная куда выплеснуть всю свою обиду и злость, объявил меня источником всех несчастий в этом доме. Слабый взрослый, который решил повесить вину на ребёнка, который в тот момент даже сам не до конца осознавал, что происходит.

Но вот два года назад он решил жениться во второй раз. И вот эта рыжая нечисть — моя сводная младшая сестра. Наглая, эгоистичная и избалованная. Учитывая наши отношения с отцом, можно было быстро догадаться, что я в этом доме — пустое место. И если моя мачеха — Мария, относилась ко мне хоть и холодно, но с уважением, то вот моя новоиспечённая сестра Настя сразу попыталась занять место любимой дочки, которого в нашем доме никогда и не было. Но, стоит отметить, что у неё это получилось. Теперь у отца была новая семья, а я просто мешалась под ногами, пока не стала совершеннолетней.

Единственным, с кем я чувствовала себя нужной и любимой, был мой дедушка Николай по материнской линии. С ним я жила после трагедии почти четыре года, потому что Отец категорично отказывался хоть как-то обо мне заботиться. И теперь жизнь лишила меня последнего члена семьи. Последнего дорогого человека, который меня любил.

— Нет, Насть, это невежливо. Постарайся сегодня потерпеть, даже если тебя неприятно, хорошо?

Из моей груди вырвался тихий смешок. Возникло ощущение, что медленно накатывает истерика. После смерти дедушки я в принципе стала более эмоциональной. А Настя, будто чувствуя моё внутреннее состояние, намеренно пыталась меня добить.

Дедушка на дух не переносил моего отца, как и тот его. Но меня с братом любил. Меня даже будто чуточку больше. Именно поэтому было неприятно слышать, что для них его похороны — мука, и явно не из-за скорби. Слова про дочь меня никак не задели. Точно.

* * *

— Ася, а это правда, что твой дед видел призраков? — наклонившись, практически шёпотом, спросила Настя.

Я заметила в её глазах лёгкий испуг и любопытство. Даже возникло желание немного поиздеваться над ней, но не стала. Зачем глумиться над больным человеком? Девочке уже шестнадцать, а она в мистику верить стала. Ну точно развитие на уровне десятилетки осталось.

Но в какой-то степени я была благодарна, что своим глупым вопросом она немного меня отвлекла и разрядила обстановку. Когда мы сели в салон автомобиля и отправились в путь, я почувствовала сильный дискомфорт. Даже во взрослом возрасте воспоминания о том дне дают о себе знать. После автокатастрофы мне стало трудно ездить на машине. К счастью, сейчас всё прекрасно по сравнению с тем, что было в детстве — стоило мне тогда только увидеть данный транспорт, как начинались панические атаки и слёзы.

Сейчас же мне стало как-то легче. Я даже расслабилась немного. Только уловила суровый взгляд Отца — он вообще не любил, когда кто-то разговаривает в машине. Странный фетиш, который, мне кажется, появился у него ещё до моего рождения. Однако Насте он позволял разговаривать, делая вид, будто её не слышит. Поэтому я быстро поняла, что данный взгляд был адресован мне.

— И всё же..?

Сестра наклонилась, и всё также шёпотом спросила. Я задумчиво потянула с ответом. 

— Нет, идиотина, он был самым обычным человеком. Лучше бы ты так училась хорошо, как свои сериалы смотришь.

Настя обиделась, надула губы и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась в противоположную от меня сторону. Наконец отстала. Я вновь погрузилась в свои мысли.

На самом деле неудивительно, что некоторые излишне верующие люди по соседству думали, что мой дедушка какой-то необычный. Сколько я себя помню, он жил в своём двухэтажном доме на огромном дачном участке совершенно один. Ни животных, ни детей, ни жены. Только я какое-то время. Но не помню, чтобы сталкивалась там с чем-то загадочным.

— Всё, мы приехали. Хватит разговаривать о всякой ерунде, выходите.

Мы послушно вышли из автомобиля, где рядом с нами уже стояли отец с мачехой и внимательно разглядывали коттедж.

— Ась, а он давно в таком состоянии? — в голосе родителя слышались нотки недоумения.

Я прекрасно понимала его чувства. Ведь дом, который практически два месяца назад был как новый, теперь выглядит каким-то невзрачным, старым и неухоженным. Будто в нём десять лет никто не жил, а то и больше. 

В детстве я часто называла этом дом особняком. Потому что он был намного больше, чем среднестатистический коттедж. Двухэтажное здание, сделанное полностью из дерева, имеющее на втором этаже два балкона с правой и левой сторон. Сбоку находился маленький сад, а также огромный задний двор, никак не благоустроенный, после которого начинался густой лесок. Сейчас же дом выглядел, мягко скажем, не очень: потрёпанные стены, запотевшие с жёлтым налётом окна, поражённые плесенью оконные рамы. На одном из балконов даже были выбиты стёкла, но это уже кто-то из местных хулиганов постарался.

«Дом лишился хозяина» — первая мысль, которая пришла в мою голову, когда увидела весь этот беспорядок.

Молча достав свой телефон, я показала одну из сделанных в мой последний визит сюда фотографий. Дом был в прекрасном состоянии. Отец внимательно посмотрел и лишь молча кивнул.

Никто, кроме меня, дедушку не навещал. Он был известным детским писателем, который всю свою любовь отдавал детям, посещая школьные литературные кружки и детские сады. Прекрасный был человек.

После трагедии он никогда не приезжал к нам в гости. Он изначально был против брака моей матери с отцом, но та так сильно любила эту жертву высокомерия, что дедушку просто игнорировала. Поэтому после её кончины он приглашал меня к себе, не хотя видеться с моим оставшимся родителем. Мы остались одни друг у друга. Именно поэтому я была в потрясении, когда узнала о смерти дедушки. Понятное дело, что годы берут своё, но он никогда не жаловался на своё самочувствие, поэтому даже мысли не возникало, что он в ближайшие несколько лет может уйти в мир иной.

Его случайно нашла соседка по участку, когда хотела вернуть одолженную вещь. Дверь оказалась открыта, а он к тому времени уже уснул вечным сном. В начале все подумали на убийство, даже стали подозревать саму соседку, но нет — экспертиза показала, что смерть наступила естественным путём.

Всё это время я думала, почему же он ничего мне не говорил, почему всё терпел в одиночку? У меня внутри возникало сильнейшее чувство вины, что не смогла за ним присмотреть, что оказалась настолько плохой внучкой, что он даже делиться своими переживаниями со мной не захотел. Однако самобичеванием заниматься сегодня не получилось. Нужно было накрывать на стол и готовиться к похоронам, а ещё обсудить с отцом по поводу продажи дома. Хоть он и не является родственником по маминой линии, но всё равно был вписан в наследство, чтобы «не проклинал меня всю оставшуюся жизнь». Дедушка свято верил, что тогда мой бессовестный родитель наконец немного успокоится и не будет так сильно вымещать негатив в мою жизнь, ведь всё его внимание будет сосредоточено на деньгах. Даже несмотря на то, что большую часть наследства всё равно должна была получить именно я.

Мерзость.

Когда всё было готово, время близилось к полудню. Поняв за столом, что мне критически не хватает воздуха из-за стресса, я откланялась малознакомым родственникам, после чего вышла во двор. На улице лил сильный дождь. Я стояла под крышой дома в полной тишине, вдыхая свежесть осени. Наконец мои мысли в голове прояснились. Настало время задуматься, что делать дальше. Конечно, скорбь по дедушке у меня не пройдёт так быстро, как хотелось бы, но нужно было думать о будущем. Будучи не работающей студенткой первого курса, снимающей жильë, мне стали необходимы деньги. Нет никакой гарантии, что дом получится быстро продать, поэтому нужно будет найти вакансию. Раньше об этом не приходилось задумываться, ведь дедушка мне помогал с финансами.

И вот не знаю, сколько времени я так стояла, полностью погрузившись в свои мысли, что даже не заметила стоящий рядом со мной силуэт, пока тот не подал голос.

— Льёт прям как из ведра. Тоже дождь любите?

Повернувшись, я наконец  обратила внимание на человека, снявшего капюшон. Им оказался высокий молодой мужчина лет двадцати трёх, довольно приятной наружности. Взъерошив чёрные волосы, испортив тем самым свою идеальную укладку, он вытянул руку и стал внимательно наблюдать, как капельки дождя скапливаются у него на ладони. Его выражение лица было сосредоточено, но через секунду превратилось в такую гримасу, будто ему стало невероятно скучно.

Повернув голову в мою сторону, чтобы что-то мне сказать, я поняла, что же в его внешнем виде меня так смущало — голубые глаза. Ярко голубые глаза, словно чистое небо. Разве такие бывают?

— Невежливо молчать, когда с вами пытаются заговорить, — скрестив руки на груди, проговорил незнакомец. 

Хоть сами слова и были с укором в мою сторону, в его голосе слышались нотки насмешки. Видимо, его позабавил мой ступор.

— Простите, я просто была удивлена. Не припомню, чтобы вы были нашим родственником, а у дедушки все друзья его возраста... Ну, я так думала.

Я продолжала смотреть на мужчину. После моих слов его глаза как-то странно заблестели.

— Дедушка? Неужели вы его внучка?

— Да, так и есть.

Он стал внимательно меня разглядывать, будто оценивая. Это был не какой-то сальной взгляд озабоченного, а скорее ювелира, пытающегося выяснить подлинность найденного украшения.

— А вы, собственно, кто? Я так и не услышала ваше имя.

— Прошу прощения, не представился. Меня зовут Тимофей Нокс. Я с вашим дедушкой скорее были просто знакомыми, нежели приятелями.

Я нахмурилась. Отец старался собрать сегодня в особняке только родственников, а из дедушкиных друзей — лишь самых близких, потому что хотел сразу переговорить по поводу наследства. Ждать ему не хотелось, а чувство такта  у этого человека никогда и не было.

Тимофей, видимо, увидел моё негодование, и лишь как-то лукаво улыбнулся. А потом лишь тихо проговорил: 

— Пакс...

— Что?

— Вы являетесь членом семьи Пакс.

Я озадаченно посмотрела на своего собеседника. И что это всё значит? У меня уже появились сомнения по поводу его адекватности. Но вскоре мне стало холодно, словно вышла на улицу в мороз, не накинув на себя никакой одежды. И с удивлением поняла, что не слышу абсолютно никаких звуков: ни гостей в доме, ни зверей, и даже звук дождя просто исчез. Мне стало по-настоящему страшно от столь резких изменений.

«Пора сваливать!» — первая мысль, которая промелькнула у меня в голове. Решив на этот раз довериться своей интуиции, я захотела развернуться и, попрощавшись с гостем, пойти внутрь дома. Однако с ужасом осознала, что не могу пошевелиться. Меня будто парализовало.

Тимофей же, надев неспеша чёрные перчатки, подошёл ко мне вплотную и, схватив меня за подбородок, внимательно посмотрел в глаза. Было понятно, что он знал, почему я чувствую себя настолько паршиво. 

— Вряд ли ты такая же, но проверить стоит.

Уставившись друг на друга, я обратила внимание на неестественный блеск в его глазах. Продолжая смотреть на меня, он проговорил на неизвестном мне языке:

— Monstra e lavacro veniunt, tenebrae in mundum veniunt, Et Custodem ante mane pariunt necesse est.*

Меня резко настигла головная боль. От неожиданности я зажмурилась. По ощущениям казалось, будто кто-то со всей силы стучит по моей голове молотком. Мне стало трудно дышать. Какое-то странное, пылающее чувство появилось в груди. Моё тело будто онемело, а из глаз брызнули слёзы.

Тимофей же продолжал произносить тот текст из раза в раз, безразлично смотря мне в глаза. Ему было всё равно на меня и моё состояние, он преследовал какую-то свою цель. Хоть ему и пришлось одной рукой держать меня за плечо — ноги настолько ослабли, что не будь его рядом, я бы упала.

Боль же только усиливалась. Не знаю, сколько прошло времени, но казалось, будто вечность. Однако в один момент, спустя столько попыток хоть как-то пошевелиться, у меня всё-таки получилось это сделать. Оттолкнув его со всей силы и прокричав: «Хватит!», я отошла на несколько шагов, а потом без сил рухнулась на землю. Голова гудела, мышцы невыносимо ныли, а глаза были в состоянии вот-вот закрыться.

Последнее, что заметила перед тем, как отключиться — это своего собеседника, который сел на корточки рядом со мной. Убрав тёмную прядь моих волос со лба, он проговорил:

— Я ни на что не надеялся, конечно, но жаль. Очень жаль. Твой дед ошибся.