Дом на окраине

The weeknd — Save Your Tears

Nazar: Если бы тебе представилась возможность выбрать ту жизнь, которой ты хотела бы жить, то что бы ты изменила?

Сообщение, внезапно пришедшее мне в мессенджере посреди моего привычного еженощного ритуала перед сном, заставило меня остановиться. Я застыла посреди балкона с щеткой в зубах, не успев вернуться обратно в квартиру. Вдохнула прохладный ночной воздух, наполненный пьянящими ароматами разнотравья и апрельской сыростью. Голые ступни нащупали тапки и зарылись в теплый пушистый ворс, подальше от холода.

В это время я любила распаривать уставшее после насыщенного дня тело и окунать его в ванную с нежными лавандовыми маслами. Затем, млеющая и расслабленная после душа, накидывала на плечи легкий халат. Включала спокойную музыку, зажигала свечи в своей скромной полутемной обители и выходила с чашкой ароматного чая на балкон. Я не могла лечь в постель, не надышавшись перед сном свежим лесным воздухом. Не напитавшись сполна его чистой целительной силой, наполняющей легкие до краев. Не окинув темный безмолвный лес ласковым взглядом, не расслабив каждую мышцу тела, отдавшись чему-то возвышенному, природному. И не поблагодарив свою жизнь за то, что она просто есть. Да, этот ритуал был для меня частью жизни — самим дыханием. И я не представляла себя без него.

Я жила в маленьком провинциальном городке, пронизанным уютными закоулками и неспешным течением улиц, каких нельзя было встретить ни в одном уголке мира. И оттого любовь к родимому краю с каждым днем крепла в моем сердце сильнее. Ни на что бы я не променяла возможность каждый день просыпаться под пение птиц, щебечущих в густых разлапистых ветвях, варить кофе на своей скромной кухне, выходить на балкон и просто дышать свежестью утра, встречая новый рассвет. О нет, ни на что бы.

Мой дом находился на самой окраине города, среди настоящего соснового леса, и будто бы прятался от всего остального мира. Простенькая двухэтажка покорила меня еще в юности, когда я училась в школе и жила с родителями. Увидев самый обычный на вид жилой дом — ветхий, неприметный, но покоряющий своей простотой — я непременно захотела поселиться там когда-нибудь в будущем. Подобных двухэтажек уже, наверное, не сыскать среди нагромождения одинаково безликих панелек. Все в округе — лес, тишина, умиротворение — дышало жизнью и полностью соответствовало аскетичному настроению души.

Исполнила я свой зарок в двадцать лет. Купила скромную квартирку на втором этаже, окна которой выходили на лес и поле перед ним, обустроила свою обитель так, как хотелось мне — уютно, спокойно, по-своему. Я работала в небольшой библиотеке, неподалеку от леса, и свободное время полностью посвящала себе. По утрам выходила на пробежку, рассекая лесные тропы, медитировала среди безлюдных опушек, густо обросших хвоей, наполняла легкие свежим дыханием ветра и просто приветствовала мир. Вечерами, после работы, я устраивала время наедине с собой. Читала книги, валялась на полу с ноутбуком в ногах, облекая придуманные сюжеты в слова, слушала джаз или lofi hip-hop radio.

Перед сном меня, конечно же, ждал мой ритуал. Я любила проводить время на балконе: смотрела на чернильный лес и вдыхала сладкий аромат свободы. На ветру шумели пышные верхушки сосен. Тусклый свет лился из немногочисленных окошек, едва доползая до поля. Безмолвие ночи накрывало тело мурашками. Тишина поскрипывала хвойными ветвями, шуршала цветами на ветру, поддакивала редким фонарным гудением у подъезда. Изредка в мелодию ночи протискивался голос одинокого соловья.

Мне нравилось слушать мир. Нравилось быть его полноценной частью. Я не стремилась к роскоши и изыску. И потому скромной зарплаты библиотекаря, специализирующегося на подростковой литературе, мне вполне хватало на то, чтобы выстроить свою гармонию. Маленькая гостиная, советская стенка с глухими дверцами, за которыми плотно жались книжные корешки, фиолетовый светильник в углу и огромный незастекленный балкон, выходящий на лес. Дышалось здесь так легко и свободно, что казалось, за спиной прорезалась пара крыльев. Было в этом что-то чарующее.

Так что я вполне оправдано удивилась, получив странное сообщение от незнакомого пользователя среди своего предночного ритуала. Вначале я подумала, это кто-то из коллег или друзей беспокоит по срочному вопросу, в крайнем случае семья, но нет. Этот контакт я действительно видела впервые.

Я перечитала вопрос еще раз, бессознательно вглядываясь в каждую букву. Затем перевела взгляд на лес, ширившийся плотной непроглядной стеной впереди. Будто расшитые шерстяной нитью угрюмые спицы сплетались меж собой и тянулись вверх, к далеким непостижимым звездам, которым на самом деле не было никакого дела до мирской суеты. Почему-то сердце дрогнуло в глухой, необъяснимой тоске. Вздохнув, я напечатала ответ.

Adelya: Как раз жизнь — это то, что мне не хотелось бы трогать. Она великолепна в любом своем проявлении, вне зависимости от времени, действия и периода. Я люблю ее такой, какая она есть — здесь и сейчас.

Ответ пришел сразу же.

Nazar: Приятно знать, что в мире есть люди, которые искренне любят жизнь и никуда не торопятся. Ты настоящий счастливчик.

Я задумалась. Перестала вращать зубной щеткой по поверхности эмали и ненадолго застыла в таком положении, глядя в глубокое звездное небо, прорывающееся драгоценным дождем над лесом. Так ли это? Конечно, так. Я много старалась, чтобы оказаться здесь. На своем собственном месте. А это, если подумать, стоило многого.

Внезапно мне захотелось поделиться с ним этим. Эффект случайного попутчика — кажется, так это называется?

Adelya: Я не счастливчик) Я сама выбрала себе такую жизнь.

Только отправив сообщение, я вернулась в реальность. Кажется, этот откровенный разговор слишком странен для тех, кто знаком всего несколько минут, да и то — в мессенджере. Отложив телефон на подоконник, я успела довести свой вечерний ритуал до конца и вернуть зубную щетку с пастой обратно в ванную. Когда я снова вышла на балкон — на контрасте с теплым обволакивающим паром я мгновенно озябла под напором колючей прохлады. Мурашки пронзили тело, но я не хотела отсюда уходить, поэтому просто сильнее укуталась в махровый халат.

Подвинув высокий барный стул, я уселась, свесив локти с перегородки балкона, и еще раз взглянула на звездное небо, затянутое редкими рыхлыми облаками. Под окнами вились буйные остроконечные палисадники, свисающие за ограду. В этой идиллии не хватало только убаюкивающего стрекота сверчков. Но в начале апреля до них еще было далеко. Я взяла телефон с подоконника и разблокировала экран.

Nazar: Какая первая мысль приходит тебе в голову, когда ты просыпаешься утром?

В подсознании ничего не шевельнулось от этого вопроса. Да и могло ли? От того, кого я даже не знала. Я устроилась поудобнее. Пододвинула к себе свечу с ароматом ванильного мускуса, от которой исходило зыбкое тепло, едва касающееся пальцев. И повела носом у огня, вдохнув дым.

Adelya: Думаю о том, какой прекрасный день меня ждет сегодня. А ты?

Nazar: Примерно о том же. До первой поездки в метро)

Это слово резануло мне глаз. Невольная улыбка сползла с моего лица. Спокойствие сменилось недоумением. Метро... Как чуждо представлялось это бездушное грохочущее нечто посреди тихой гармонии леса. И как странно было думать о бесконечном топоте ног, вагонной давке и миллионах уставших лиц, сидя здесь, на балконе второго этажа, вдали от целого мира. Огромный железный монстр, высасывающий из людей энергию за считанные минуты... Я стряхнула с себя неприятное наваждение.

Пока я оторвалась от телефона, чтобы поблагодарить жизнь за то, что я не стала частью города-миллионника, сжирающего людей, мне пришло новое сообщение.

Nazar: Расскажи, что ты сейчас видишь, Дель? Мне интересно, с какими мыслями ложатся спать люди, которые встречают каждый новый день с благодарностью.

Nazar: Ты ведь не против, что я тебя так назвал? Аделия мне показалась слишком длинной и официальной. Но если ты против, скажи.

Улыбка сама коснулась губ.

Adelya: Не против, Назар. Меня все так называют. Удивительно, что ты сразу угадал.

Помедлив с ответом на первый вопрос, я подняла голову и снова втянула терпкий смоляной запах с вкрапленными нотками сырости в воздухе. Ночь укутала тонким пледом темноты поле и пышные колпаки сосен, сквозь которые прорезались дальние огоньки с противоположной стороны реки.

Adelya: Что ж, если интересно: прямо сейчас я смотрю на огромный чернильный лес, утопающий в сонном дыхании приближающейся ночи. Ощущение, будто я нахожусь на краю мира и вот-вот перейду эту черту, оказавшись далеко от всего земного. Освобожусь от его суеты. Но, если прислушаться, где-то позади можно поймать едва слышный шум дороги и редких запоздалых автомобилей, возвращающихся домой. Впереди, сквозь кромешную тьму леса, пробиваются дальние мерцающие радужки — фонари с другого берега болота.

Adelya: Когда-то это была речка Гет. Но со временем она заросла и превратилась в непроходимую топь, а люди будто забыли о ее существовании. Иногда я спускаюсь к берегу во время утренней пробежки. Там хорошо. И спокойно. Сейчас не видно, но слева, у самого основания леса, черта города обрывается кладбищем, спрятанным в можжевельниковой рощице. За ним начинается перелесок, а дальше, в сумрачной пелене, растворяются поля и настоящие дикие леса. Я живу на самом краю города и имею возможность лицезреть это волшебное творение природы. Может, поэтому я так счастлива встречать каждый новый день?

Интересно, когда я последний раз изъяснялась такими длинными предложениями? Каждый вечер, если подумать. Вот только мои слова не были услышаны ни одним человеком мира — они предназначались исключительно бумаге или документу в ноутбуке, хранящему мои невысказанные чувства в своих строках. А чтобы живому собеседнику, пусть и виртуальному — такого я, пожалуй, не припомню.

Nazar: Ты счастлива, потому что любишь свою жизнь в любом ее проявлении и это, пожалуй, самое ценное, что у нас есть. Свобода быть собой. Расскажи, почему Гет? Впервые слышу такое странное название.

Я непроизвольно улыбнулась, не заметив, как и в какой момент начала дарить столько внимания экрану телефона. Совсем на меня не похоже. Но я не могла не ответить на вопрос, касающийся дорогих моему сердцу мест. Испытывала ли я что-то подобное к людям? Казалось, любовь к моему родимому краю не способен затмить собой ни один человек в этом мире.

Adelya: Так местные прозвали заросшее водохранилище — излучину, уходящую от Волги и уползающую к лесу. Упрощенное слово «ГЭС», доставшееся нам в таком исковерканном виде от предков-селян. Эта излучина — родина Волжско-Камского каскада гидроэлектростанций.

Adelya: Она находится далеко от меня и соединяет этот берег с противоположным. Неподалеку, по низу, пробегает небольшой дачный поселок с потрясающим видом. Когда удается встать пораньше, я добегаю дотуда. С закрытыми глазами, сидя на склоне, получается представить, будто это шум водопада растекается по всей округе, а вовсе никакая не ГЭС. Медитация творит чудеса.

Nazar: Не медитация творит чудеса, а ты сама) Ты и вправду находишься на своем месте, это чувствуется. Тебя очень приятно слушать.

Nazar: Хоть я, конечно, читаю твои слова сквозь экран и расстояние в тысячу километров, однако это не мешает мне представить описание вживую. Почему-то я уверен, что когда ты рассказываешь о том, чем дышишь и искришься, — твои глаза горят.

Nazar: Я должен поблагодарить тебя за такое красивое живописное описание. На секунду я представил себя посреди свободных раздолий, заволоченных лесом под сенью настоящих деревенских звезд, а не в окружении бездушных башен и высоток, загораживающих вид из окна офиса. Это путешествие было для меня как глоток свежего воздуха. Москва опустошает даже самых сильных людей. Спасибо тебе, Деля.

С минуту я задумчиво смотрела вниз. У подъезда одиноко гудел фонарь. Вдалеке ласково щебетали птицы где-то в кронах сосен. Вид со второго этажа, конечно же, не изменился, но ощущение, что я нависаю над целым миром, отозвалось щекоткой где-то внутри. Сердце все-таки дрогнуло. Но вовсе не от того, что незнакомому собеседнику удалось расположить меня к себе парой сообщений, просто... никто никогда не благодарил меня за рассказ о том, что дорого моему сердцу. На моей памяти я всегда пыталась переубедить скепсис родных и близких с тем, чтобы доказать им, почему я выбрала жить в старом двухэтажном доме на окраине маленького захолустья вместо того, чтобы, как все, уехать в большой и перспективный город.

Мне не нужны были никакие столицы и мегаполисы. Я любила свою размеренную, понятную, подвластную мне жизнь всем сердцем. Потому что выбрала ее сама. А самое ценное, что может быть у нас, как озвучил мой собеседник, — свобода.

Свобода быть собой.

И никто не отнимет у меня этого.

Я провела пальцем по чуть нагретому экрану телефона и вновь перевела взгляд на звезды. Назар, ты точно настоящий? Я помотала головой. Конечно же, нет. Все это — лишь глупые шутки. Кто-то по другую сторону экрана просто решил поиздеваться и развеяться так от скуки. Скрасить свой пресный вечер. Поиграть на струнах души той, кто слишком дорожит всем, что имеет. И у него это получилось.

Adelya: Ты что, все еще... на работе? Не поздновато ли?

Спросив это, я сама не поверила. В голове никак не могло угнездиться то, что пока я провожу вечер размеренно и неспешно, поглядывая на тихий безмолвный лес за окном, кто-то в это время сидит в душном офисе с видом на ночную Москву и доделывает скучный, никому не нужный отчет. Что может быть жутче? Меня передернуло.

В столице жили мой папа и брат — оба переехали туда когда-то в поисках себя за хорошим заработком. Только факт наличия в ее каменном мешке близких, пусть и далеких мне людей связывал меня с ней на какую-то сотую долю. Но связь эта была такой хрупкой и несерьезной — куда хлипче тонкой ворсинки. Потому дикий, кишащий бешенством и суетой мегаполис по-прежнему оставался мне чужим. Инородным. 

Nazar: Самое то для мозгового штурма. Никого нет, только я, остывший кофе на столе и тихий пустующий офис. А за панорамным окном самого высокого этажа раскидывается ночная столица с потоком улиц, огней и дорог. Меня удивляет, насколько многолика и богата на впечатления Москва и как одновременно с этим она пуста... Особенно вечером. Но я все равно люблю оставаться в офисе допоздна и редко ухожу раньше десяти.

От этого сообщения веяло таким ноющим одиночеством, что я невольно поежилась. Или это от ветра? Конечно, я тоже проводила каждый вечер в полном уединении с собой, но то совсем другое. Приятное и желанное. А это... слишком угнетающее. Словно вынужденное погребение души под лихим водоворотом жизни.

Nazar: Хотя сейчас, пожалуй, ты права, пора уже собираться.

Nazar: p.s. про башню-высотку рассказывать не буду — ее история не такая богатая и интересная, как история Гета.

Adelya: Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

Nazar: Вполне. Я шел к этому очень долго. А ты? Ты любишь свою работу?

Почему-то мне показалось, что в этих словах сквозило лукавством. Иначе почему он начал разговор с вопроса о возможности изменить свою жизнь? Именно это волновало его больше всего в тот момент.

Adelya: Да. Я тоже шла к этому очень долго. Я работаю в библиотеке с видом на тот же самый лес и поля, только чуть дальше, и нисколько не стыжусь этого. Отшельнический дух этого места пробуждает во мне вдохновение и сюжеты для новых историй.

Nazar: Самое главное, чтобы ты искренне любила то, чем занимаешься. Ты очень смелая, раз не побоялась выбрать себя и ту жизнь, которая тебе по сердцу. Это не может не восхищать.

По коже пробежал озноб. Пора было возвращаться обратно, но я почему-то продолжала сидеть на ночном пронзительном холоде. Мне не хотелось уходить с открытого балкона. Казалось, стоит вернуться в теплую квартиру, и этот странный удивительный разговор закончится. Останется блуждать рваной нитью недосказанности под звездами.

Adelya: Назар, а кто ты по профессии?

Nazar: Ты удивишься, если я скажу. И возможно, не поверишь.

Nazar: Исполнительный директор)

Adelya: Почему не поверю? Каждый горазд там, где горазд)

Adelya: А что за компания, если не секрет?

Nazar: Книготорговый холдинг. Дель, напишу позже — спускаюсь в метро.

Я подпрыгнула на барном стуле, чуть не выронив телефон за ограду балкона. Палисадникам, раскинутым внизу, вряд ли понравилась бы такая встреча, но я вовремя удержала металлическую пластину навесу и уселась ровнее. Не может быть... Сердце забилось быстрее. Да ну? Судьба? Так не бывает.

Я обернулась через плечо, чтобы взглянуть на свою комнату, утопающую в полумраке фиолетового светильника и монитора ноутбука, подсвеченного заставкой lofi hip-hop. Сердце угомонилось, нащупав опору в спокойствии и поддержке моего маленького уютного закутка.

Я повернулась обратно. И все-таки... Моя «Запертая птица» уже год как стучится по издательствам и не может никак найти себе место в беспощадном литературном мире, к которому я не была готова, когда выходила из писательской тени. В итоге, устав от безуспешных блужданий, я оставила свой роман пылиться на полочке до лучших времен. И просто продолжила жить дальше, с благодарностью встречая каждый новый день и продолжая облекать свою душу в слова. Такие важные и нужные моему сердцу. И вдруг мне пишет человек, напрямую связанный с книготорговым бизнесом.

Что я вообще знаю о нем?

Только то, что его зовут Назар, он живет в Москве и работает на самом высоком этаже башни-высотки. Да и то только исходя из его собственных слов и никнейма в правом верхнем углу. Так почему я разволновалась из-за малоизвестного пользователя, начавшего переписку с сомнительного вопроса, который обычно незнакомым людям не задают?

Телефон брякнул.

Nazar: Спокойной ночи, Деля. Был рад беседе. Я бы с удовольствием выпил с тобой кофе перед рабочим днем с утра.

Я невольно усмехнулась. Давать такие обещания в первый же вечер знакомства в мессенджере — сильный ход. Думаю, мы оба понимали, что переписка на этом и закончится. Должно быть, ему и вправду наскучило сидеть в глухом и до ужаса омертвевшем «опен-спейсе» на самом высоком этаже стеклянной высотки и смотреть на огромный устрашающий город с мириадами искусственных огней. И вместо очередного отчета, коих в его жизни было бесконечное множество, он решил скрасить вечер, написав первому попавшемуся пользователю в интернете. Которая по ошибке осталась в сети вместо того, чтобы продолжить отдавать дань домашним традициям. А если учесть, что сегодня еще и первый день апреля, то все встает на свои места. Розыгрыш удался. И зачем я ответила ему?

Я пролистала переписку в самое начало.

Nazar: Если бы тебе представилась возможность выбрать ту жизнь, которой ты хотела бы жить, то что бы ты изменила?

— Так, не делать никаких поспешных выводов, Деля! — воскликнула я самой себе. Как оказалось, вслух. Эхо размножилось по глухой опушке, застывшей в ночном безмолвии леса.

Внезапно тишину прорезал резкий смешок, раздавшийся слева. От неожиданности я вздрогнула. Ощутила шлейф табачного дыма, перебившего запах моей ванильной свечи.

— Дель, ты там че, сама с собой разговариваешь? — Это был мой сосед по лестничной клетке. Вот уж кто точно был далек от понимания всего возвышенного.

Щеки залились краской. Мне было до ужаса неловко, что я не сдержала свой душевный порыв и выплеснула его на всю округу. Да еще и в каком виде! На глазах у других.

— Или ты проговариваешь диалоги своих персонажей вслух? — добавил он тем же насмешливым тоном.

Я лишь нервно махнула рукой и забежала обратно внутрь, закрыв за собой балконную дверь. Лицо тут же разгладилось от спокойного размеренного тепла, вытеснившего ночную стужу обратно.

«Доброй ночи, Назар», — только и написала я, после чего аккуратно убрала телефон под подушку дивана.