Пролог
Присмотрись внимательнее к своему противнику.
Возможно, он воюет на твоей стороне.
(Китайская мудрость)
«Хаос царил во всех мирах. Бесконечные войны и распри терзали их. Страх, ненависть и зависть заполняли ядом сердца жителей. Отравляли души. Но старейшинам Совета Миров удалось соединить семь древних сил и примирить враждующие народы.
Силу времени, силу жизни, силу смерти, силы судьбы, стихий, силу пространств и силу, что стирает границы между измерениями, поместили в магический ларец и назвали Покоем.
В любви и согласии существовали миры многие столетия. Но однажды верховный демон Меркатор захотел вернуть власть хаоса. Он выкрал ларец, сломал печать и освободил древние силы. Только демону не суждено было владеть ими. Охранное заклинание превратило каждую из сил в ключ. Искрясь, вылетели они из ларца, и в тот же миг исчезли.
Меркатор думал, что снова лишит всех мира, но Покой поселился в сердцах потомков старейшин Совета Миров. Те оберегали ключи, как самое ценное сокровище, став первыми Хранителями. Соединив их, они помешали коварным замыслам демона, но покой в миры вернуть не смогли...»
Пролог
Голубой мир. Июнь.
В ясном небе над лазурным морем парили чайки. Яркие солнечные лучи золотили тихие волны. Ветерок играл каштановыми локонами маленькой Лели, нежно щекотал ими щеки. Девочка в легком кружевном платьице стояла босиком на мокром песке и всматривалась вдаль. Ее голубые глазки светились радостным восхищением. Бескрайнее море казалось волшебным. Леля верила: в его глубинах живут водяные, русалки, подводный царь и морская ведьма, о которых ей часто читала бабушка.
Сегодня Леля упросила родителей прийти к морю пораньше. Ей не терпелось построить красивый песочный замок. Малышка надеялась, что он понравится смелой русалочке, когда та решится подплыть близко к берегу. Некоторые взрослые утверждали, будто русалок нет, но Леля верила: они приплывают вечером, когда никто не видит.
Девочка закончила замок к полудню. Оставалось лишь украсить его ракушками. Собирая их, она снова невольно залюбовалась морем.
Внезапно Леля услышала за спиной противный хохот. Обернулась и увидела незнакомого мальчишку, который безжалостно топтал ее творение! У малышки на глазах выступили слезы. Сжав кулаки, она подбежала к хулигану и что есть силы толкнула его. Тот упал на песок и расхныкался.
На рев здорового плаксы пришла женщина важного вида. Помогла мальчишке встать, приговаривая:
— Не ушибся, дорогой? Давай пожалею. — И, стряхнув песок с его шорт, повернулась к девочке: — Чего дерешься? Ты посмотри на нее! В кружева наряжена, а ведет себя как... — она перешла на крик, — дикарка!
Леля расстроилась еще больше, а мамочка поспешила увести сына, который довольно ухмылялся — теперь он точно сумеет выклянчить дорогую игрушку.
Уходя, мальчишка показал язык и скорчил рожу на прощанье.
Ошарашенная такой несправедливостью, Леля с обидой смотрела им вслед. За что на нее накричали и обозвали? Ведь это он виноват! Это он разрушил ее замок! Замок...
Леля взглянула на руины.
— Теперь точно не успею! — Она опустилась на песок, обняла руками колени, уткнулась в них лицом и горько заплакала.
— Не плачь. Давай помогу. Вместе справимся быстро! — раздался веселый голос.
Леля подняла голову и увидела, что рядом присел черноволосый мальчик лет десяти. Самый обычный босоногий мальчик, одетый в светлую футболку и подкатанные штанишки цвета хаки. У него была искренняя улыбка и умный взгляд.
Самый обычный, но Леле стало тепло от его слов. Глядя в его темно-карие, почти черные, выразительные глаза, малышка почувствовала: для нее он всегда будет особенным.
«Вот бы с ним подружиться», — подумала она, и быстро утерла слезы.
В четыре руки дети начали строить новый замок.
Когда закончили, мальчик сказал:
— Могу показать настоящий. Хочешь?
— Настоящий? — Леля недоверчиво взглянула на него. — В нашем городе нет замков.
— Знаю. Просто поверь. — Он взял ее за руку. — Так хочешь, или нет?
Малышка кивнула.
На мгновение их окутала тьма, но Леля не испугалась, ведь рядом был друг. С ним совсем не страшно.
И вот вокруг них совершенно другой, сияющий, мир. В розовом небе, словно приветствуя утреннюю зарю, мелодично поют невероятно прекрасные птицы. Леле показалось, она слышит слова этой песни, только язык ей незнаком.
Листья на деревьях переливаются, играя всеми цветами радуги. А на лугу, с россыпью цветов, похожих на жемчужины, гуляют грациозные белые лошади — лоб каждой украшает длинный витой рог.
«Единороги!» — мысленно воскликнула Леля, вспоминая картинки в книгах любимых сказок.
От избытка чувств она захлопала в ладоши и обняла мальчика. Потом смутилась:
— Извини. Я не сразу поверила.
Он улыбнулся, взял ее за руку и повел вверх по склону холма.
Ступая по мягкой траве, Леля спросила:
— Это сказочное королевство?
За шаг до вершины мальчик остановился:
— Нет. Это — Сиошан — страна света. — Пропуская девочку вперед, он добавил: — Смотри!
Леля с изумлением и восторгом распахнула глаза. С холма открывался чарующий вид. Внизу, вплоть до самого горизонта, простиралась действительно сказочная долина. Небольшая речушка, причудливо извиваясь, делила ее пополам. Берега то тут, то там соединяли дугообразные мостики. Дерево их перил выбелило солнце, и красиво обвил зеленый плющ.
Справа виднелся замок из белого камня. Бесчисленные остроконечные башни вздымались в небо, а у подножия пестрела россыпь небольших домиков. Все — двухэтажные, с необычными серебристыми крышами-куполами: на каждой — причудливый флюгер, цветом и формой отличный от других. За белым замком простирался зеленый луг. На нем, словно заколдованные великаны, стояли огромные разноцветные камни.
Слева долину ограничивали скалистые горы. Большое оранжевое солнце этого мира играло на их вершинах и украшало радугами шумные водопады. Да, в горах речушка была не такой спокойной, как в долине. А все пространство между горами и холмом, на котором стояли дети, занимал великолепный цветущий сад. Но нигде не было видно ни садовников, ни сторожей. Даже замок, казалось, дремал в лучах утреннего солнца.
— Мы пойдем к нему? — поинтересовалась Леля.
— Лучше вон туда, — мальчик указал на одну из тропинок, ведущих через сад. — Там озеро есть, хоть его отсюда не видно. Возле него много красивых цветов. Но самое главное, так рано туда точно никто не забредет. Местные еще спят. Нас не увидят.
Леля нахмурила тонкие брови:
— Ты тут что-то натворил?
— Да нет же. Просто я в этом мире — чужой. Здесь мне не будут рады. Пойдем уже к озеру.
В голосе мальчика Леле послышалась грусть, поэтому она не стала расспрашивать дальше:
«Меня ведь тоже никто сюда не приглашал. Наверное, жители этой страны не обрадуются».
Дети снова взялись за руки и весело сбежали по склону холма. Мальчик шел чуть впереди, показывая дорогу и рассказывая о том, что уже не впервые пробирается к горному озеру. Потому и знает здесь все короткие пути.
В чистой озерной воде отражались горы. Берег был усыпан разноцветными прозрачными камешками. Малышка не могла ими налюбоваться. И не удержалась — сложила в кармашек платья несколько самых красивых.
В это время мальчик обрывал с неизвестных Леле желтых кустов красные ягоды, величиной с горошину. Насобирав полную пригоршню, он позвал новую знакомую к себе, в тень большого дерева, похожего на иву, чьи ветви, золотясь, склонялись в воду.
— Ух-ты! — радостно воскликнула Леля. — Их можно есть? Мне говорили, что некоторые ягоды и грибы нельзя. — Она нахмурилась. — Можно отравиться.
Мальчик мотнул головой:
— Эти я не раз ел.
— Здорово! — Леля взяла пару ягод и положила их в рот. — Сладкие!
Он улыбнулся и, пересыпав ей ягоды в протянутые руки, пошел собирать еще.
Вдоволь наевшись, дети затеяли веселую игру: кидали мелкие камешки в воду, стараясь, чтобы те как можно дольше не тонули, подскакивая на водной глади. Когда им надоело, они стали играть в догонялки, прятки и прочие игры, совершено забыв о времени.
Леля спохватилась лишь когда увидела, что солнце Сиошана приблизилось к горизонту, окрасив все вокруг в багровые тона.
— Ой, там же папа с мамой меня, наверно, ищут! Ох, и попадет же мне, — огорчилась она.
— Не расстраивайся. Закрой глаза.
Миг и Леля оказалась в своем родном мире. Удивленно посмотрела вокруг: с тех пор, как они отправились в Сиошан, ничего не изменилось. Высоко в небе ярко светило солнце, люди на пляже отдыхали, даже родители по-прежнему весело болтали с какими-то знакомыми, совершенно не заметив отсутствия дочери. Словно Леля со своим другом не исчезали отсюда никогда.
— Ты волшебник? — спросила она.
— Нет. Но у меня есть волшебный ключ. С его помощью я могу открывать проходы между мирами.
— Я тоже хочу себе такой.
— Он у тебя есть, только немного другой. Потому мы вернулись сюда в тот же миг, в который уходили. И никто ничего не заметил. Но сама пользоваться им ты пока не можешь. Сейчас я помог тебе, ведь силы всех ключей связаны и могут действовать сообща.
Леля обрадовалась, удивилась, но не успела больше ничего спросить — ее позвал папа. Детям пришлось попрощаться. Леля, оробев от собственной смелости, все же послала мальчику воздушный поцелуй.
Уже потом, дома, она поняла, что не узнала его имени, и решила:
«В следующий раз обязательно спрошу».
Однако, когда Леля вернулась к морю, мальчишка не пришел. И на следующий день тоже. Леля же прибегала туда всякий раз, как выпадала возможность и ждала, ждала... Но он больше не появился.
Однажды мама спросила Лелю почему та грустит, когда они приходят к морю. Леля рассказала все: про мальчика, про единорогов, про чудесную долину, сказочных птиц и про ключи. Она даже достала из шкатулки камушки, как доказательство того, что все было на самом деле.
— Какие красивые стекляшки, — восхитилась мама.
— Это не стекляшки, — возразила Леля, — это камешки из волшебной страны Сиошан.
Мама погладила дочь по голове. Но она была взрослой, а взрослые, обычно, не верят в волшебство.
И, чтобы не огорчать малышку, ответила:
— Милая, ты видела сон. Чудесный сон. Все это — лишь в твоих фантазиях. Не грусти, ну же, улыбнись, ведь улыбка тебе так идет.
Леля послушно улыбнулась и не стала дальше спорить. Но в душе у нее затаилась грусть.
А потом их семья переехала в другой город.
Леля взрослела и понемногу стала забывать сказочного друга, Сиошан и магические ключи — новые впечатления заслонили воспоминания детства. Даже камешки почти все растерялись, кроме одного: бирюзового. Леля дорожила им, хоть он и навевал на нее грусть, а почему — она уже не могла вспомнить.