8
А затем, все в какой-то момент, изменилось.
Как-будто в сутках стало больше часов. Она взбегала на перрон и запрыгивала в спешащий куда-то поезд. А за окнами все ещё был рассвет.
Шум шуршащим по колеи рельс не давал уснуть и она часами смотрела в пустоту темного окна, наслаждаясь мнимой тишиной. Представляла свою будущую жизнь, ту какой она могла бы быть и вспоминала старую. Картинки сменялись одна за другой и перемешивались в голове, как рассыпавшиеся на полу пазлы. Их было так много, что казалось уже не собрать.
Она вспоминала детство. Маленькую себя. Ту, которая верила в сказки и мечтала писать стихи. Разрисовывала яркими красками асфальт, марая пальцы. Мама говорила, что она была тихим ребенком. Все резвились, играли, а ей лишь бы белый лист, да карандаши, сиди, рисуй. В этих набросках был её собственный мир. Чистый, нетронутый, девственный, добрый.
Уже долгие годы спустя, она все так же, искренне удивлялась, когда кто-то лгал или причинял близким боль. Так хотелось бороться с несправедливостью и защищать слабых. Ей так хотелось спасать других, что даже не успела понять, как спасать себя. И вот потерялась.
Потерялась в чужих городах, незнакомых улицах, других историях и душевных терзаниях, в посторонних лицах и объятьях, которые не грели. Потерялась, потому что страшно было искать себя. Не верила, что это возможно. За сотней масок, которые приходилось носить каждый день, она уже не в силах была разглядеть собственное лицо. Хорошая дочь. Прилежная ученица. Верная спутница. Надежный друг. Всегда придет на помощь, всегда выслушает, всегда поддержит. Она отдавала себя людям, которых любила. По крупицам, частицам, кускам. Это то самое безусловное чувство, когда ты ничего не ждешь и не просишь в замен. Но люди лгали, предавали и причиняли боль. И со временем она научилась делать так же, так и не заметив, в какой момент, погас тот внутренний свет, который озарял ей путь.
Она начала видеть смысл, в казалось бы, бессмысленных ранее вещах. Она находила оправдание каждому постыдному и грязному поступку. Оправдываясь тем, что это жизнь и видимо таковы правила. Когда выходит не жить, а выживать. Со временем приспособилась.
Самое страшное предательство, это предательство самого себя.
Своих принципов, убеждений и взглядов.
Чтобы не происходило вокруг, как бы не рушился мир, ты должен оставаться собой.
А она не смогла.
И сейчас находясь в пустой квартире, задавалась лишь одним вопросом, кто я?
Хотела разобраться, и как раненый зверь, сбежала домой, зализывать былые раны.
В старых рисунках и дневниках, до боли знакомых улочках и подъездах, в потрескавшихся, плохо выбеленных стенах искала ответы. В людях, которые некогда были друзьями, в душевных разговорах, в десятках чашек выпитого кофе.
Ей тогда очень хотелось к морю, не смотря на то, что на дворе апрель и было чертовски холодно. Не остановила ни погода, ни то, что часы оказывали далеко за полночь. Ветер развивал волосы, а вокруг никого, только сплошная мгла на сотни километров. Соленый привкус на губах и шум бушующей стихии. Смеялась в голов. Бежала по песку куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг, кроме раздирающего душу чувства свободы. Наверное это и испытывают птицы, совершив свой первый полет. Пыталась ловить руками волны, даже не замечая, что стоит в воде и мочит ноги. Тогда это было сущим пустяком, тогда это было не важно.
Те пару дней она практически не спала, возвращаясь домой под утро. Говорили о разном. О детстве. О времени, что провели врозь. О событиях, которые на каждом из них оставили несгладимый отпечаток. Порой мы всячески пытаемся спасти о, чего нет. Ухватится за мнимую возможность сохранить то, что давно кануло, стерлось невидимым ластиком, перестало существовать.
В какой-то момент, в одном из разговоров, она вдруг словила себя на мысли, что той девочки, которую видит её собеседник давним давно нет. Что сейчас она абсолютно другой человек, и как не пытайся это исправить, не выйдет. Это были те же глаза, те же руки, тот же голос, тот же смех. Но это единственное, что оставалось прежним.
И только от одной этой мысли, кинуло в дрож. А напротив сидел человек и не замечал, как в считаные секунды её мир перестал существовать. Хотелось кричать, рвать на себе волосы, плакать навзрыд. Но она продолжала улыбаться, делая вовлеченный вид, что-то говорить, всячески поддерживая беседу.
После они встречались ещё несколько раз. Но тогда она уже прекрасно понимала, что рядом совершенно чужие друг другу люди, с общей пометкой о прошлом.
Далее было несколько дней терзаний. Она смутно понимала, что с ней происходит и делала все на автомате. Привычные фразы, заученные жесты. А внутри, что-то тихо умирало, издавая последние вздохи.
Спонтанный побег в другой город, не помог, а лишь усугубил. Мыслей стало в разы больше, превратив голову в улей, в рой надоедливых пчел, который шумел, жужжал и не давали нормально спать. Не давая жить.
Переживания и терзания, копившиеся в ней годами, вытеснили любое приятное воспоминание связанное с волшебным городом, который ей так хотелось увидеть многие годы.
"Почему-то мы всегда ставим жизнь на паузу, делая вид, будто она не идет своим чередом, не в зависимости от нашего на неё влияния. Когда мечту можно отложить на потом. До лучших времен или к Новому Году. По несколько лет планировать поездку туда, где можно было бы оказаться уже завтра. Скрываем свои искренние чувства, хороним в дальнем ящике, а потом удивляемся тому, что от отсутствия, каких-либо эмоций, просто не хочется просыпаться по утрам"
Шум моря не успокаивал, а лишь теребил, без того, израненную душу. Не хотелось возвращаться домой. Не хотелось решать, что же предстоит дальше делать со своей собственной жизнью. Хотелось лишь сидеть на песке, пропуская его сквозь пальцы. Вдыхать полной грудью свежий, холодный воздух. Наблюдать за плавным полетом птиц, которые то вздымались вверх, то стремглав спускались вниз, касаясь крыльями воды. Вот так сидеть, одному, абсолютно безмолвно. Полностью отдавая себя во власть морской пучины, и не думать о том, что ждет тебя завтра.
Несколько недель прошли как в бреду, словно в тумане. Сложно сейчас даже вспомнить события минувших дней. Мысли спутаны, в голове бардак, и немой вопрос, который оставался открытым.
Пожалуй, страшнее всего это не понимать себя.
Не принимать собственные чувства всерьез, не слышать внутренний голос.
Отмахиваться от него, как от назойливой мухи, которая все кружит и кружит над твоей головой.
Когда реальный мир, кажется искаженным, теряет общие очертания, четкие границы и линии, становится размытым и абстрактным. Когда сложно сказать, что было вчера, ведь события "сегодня" напрочь вытеснили все то, что было до.
Она гуляла по знакомым и мало знакомым местам, вела какие-то, казалось бы, важные беседы, смеялась и плакала, радовалась и грустила. Случайно встречала важных ей людей. А потом часами пыталась успокоить бешеное биение сердца и трясущиеся руки. Пыталась прийти в себя и терпела поражение. Делала совершенно нелепые комплименты посторонним людям, лишь бы как-то отвлечься от собственных переживаний. Несла всякую чушь, вела себя как взбалмошный подросток, громко говорила, перебегала дорогу на красный, приводя окружающих в замешательство. В ней пылал пожар, который никак не удавалось потушить, и она сходила с ума, как внутри, так и снаружи.
Когда больно, нет ничего более важного, кроме самой боли.
Но потом наступало утро, и её чувства менялись, да так сильно, что приводили в ужас. Это как будто ты всю жизнь любишь чай, и вдруг предпочитаешь кофе. Или смотришь на знакомый тебе цвет и не узнаешь его.
Она не понимала себя и собственных чувств. Ведь буквально вчера они напрочь противоречили тому, что она ощущала сегодня. О чем думала, что говорила. Мир словно перевернулся и это сводило её с ума. Перебирала в голове обрывки воспоминаний, пытаясь отобразить хоть какую-то картинку, но ничего не получалось. Она будто попала в замкнутый круг. В игру, в которой ты проходишь один и тот же уровень по новой.
Пыталась спасаться сном, едой, бессмысленными встречами и разговорами о пустом, но ничего не помогало. В ней что-то изменилось и теперь все привычное и знакомое стало ненужным и пустым. Утратило смысл. И единственное, что оставалось, двигаться на поиски нового.