Глава 2
Аренский настолько мстительный, что все его обожают, все считают просто замечательным преподавателем! Звездным профессором!
Звездный профессор, чья фамилия стоит под самыми элитными проектами Москвы, находка для любого ВУЗ'а, мастер выбивать все гранты, какие только возможно, лишь одним взглядом.
А глаза - зеленые призеленые, умеющие смотреть так, что нет-нет, да и покраснеешь, и взгляд отведешь, старательно думая о высоком. Лицо мужественно-благородное, загорелое, с аккуратным точенным подбородком.
Но все эти положительные достоинства отходят на второй план из-за отвратного характера «милого» декана. И главное - все замечают и чувствуют его хамское поведение, но все равно тянутся к нему так, да эдак.
Богдан Бронеславович был не в настроении.
Это стало заметно сразу же — как только он грохнул дверью, вместо того, чтобы плавно прикрыть ее за собой, да еще и галантно пропустить вперед каких-нибудь студенток, краснеющих и смущенно хихикающих.
Сердце не находило место. Неужели завалит? И все из-за идиотки Лизы и моей неосмотрительности?
Быстрой и лёгкой походкой зайдя в аудиторию, Богдан Бронеславович поздоровался с иностранными представителями с Берлинского Университета — коротким кивком головы.
Дело дрянь. Где голливудская улыбка и комплименты селедкообразной даме, которая строит ему глазки и незаметно для всех расстегнувшая две первых пуговицы на своей рубашке.
С ним определенно что-то не то. Кинув перед собой папку, декан просто встал за кафедру.
— Добрый день, — скользнув по аудитории взглядом, он все же позволил своим губам растянуться в улыбке — хотя, кого я обманываю — улыбка была столь фальшивой, как и его настроение.
В аудитории все мигом расслабились — оказывается не меня одну насторожил его странный настрой. Небось подумали, что сегодня декан будет валить пуще прежнего.
— Итак, господа... — профессор начал незаметно копошиться, видимо раскрывая папку так, чтобы не задеть стакан. — Как вы наслышаны, ежегодно отбирается по одному человеку с каждого факультета, который отличился презентацией на пять с плюсом и которого в течении последнего года обучения отправят на учебу в города, с которыми сотрудничает наш всеми любимый ВУЗ...
Именно так, все должно было быть у меня, но мои крылья, которые должны были полететь в Германию, были вырваны с кожей этим деспотичным профессором.
Аренский еще долго рассказывал, как он ездил к партнёрам, нуждающихся в ассистентах, как связывался с известными фирмами, заинтересованными в стажерах.
Чтоб ему пусто было!
— Все проекты были отравлены нашим партнерам. В течении месяца, они выбирали самого достойного претендента на стажировку— дальше слушать уже и не надо было.
Страшно было, как на американских горках или в комнате страха.
Пошарив взглядом по столу и не найдя ничего нового, устремил взгляд на немцев.
Стало очень жарко и легко, и еще неприятно-сладкий вкус на языке.
Голова тяжелела, а зрение поплыло. Пришлось подпереть голову рукой, а взгляд на кафедру.
И тут же, не прекращая своей вступительной речи, с высоты кафедры на меня пристально взирал Аренский.
Хотя нет. Скоро стало понятно, что слово «смотрел» тут не особо подходит.
Нет, декан на меня не смотрел. Он плавил меня своим привычно-ненавистным взглядом.
Глаза стали почти черными, расширенными. Скулы покраснели и будто бы заострились — видно было, что напряжена каждая мышца, каждый уголок его кожи.
Ноздри раздуваются, а подбородок сжат так, что слова он уже не говорил, а цедил, с трудом выдавливая из себя.
Господи, почему я? Как он вообще отыскал меня в этом переполненном зале?
Моему телу было плевать на такие детали. Мгновенно откликнувшись, тело решило, что такой декан ему больше не противен. Кровь вскипела и ударила в уши, будто мы с Аренским на брудершафт пили.
Мои щеки горели. Тело тоже.
Слегка задыхаясь и облизывая совершенно сухие губы, я поняла, что все это время у меня во рту находился карандаш.
Быстро вынув его из-за рта, вложила в руку, заметив пристальный взгляд профессора.
Минута. И карандаш с противном звуком ломается пополам. Декан передернулся, мотнул головой — будто хотел вытрясти все ненужные мысли.
Я обернулась, пытаясь найти ее краем уха слыша, как Богдан Бронеславович уже объявляет победителей охрипшим, запинающимся голосом и просит подойти и зачитать работу.
Забыв о том, что я могла бы находится в списке победителей — медленно прикрыла глаза и прислушалась к монотонному голосу.
Вишневская, сегодня определенно был не твой день, ведь на сцену вызвали Никифорову.
Никифорову, чтоб ее, у которой были четверки.
Волновал лишь один вопрос. Как?
Как она выбилась из грязи в Князи? Неужели снова выдумала план обмана или же помогли ее связи или ее подружки, которая спала с бывшим технарем.
В любом случае — то, что она была в числе победителей, опустила оставшуюся положительную энергию на ноль.
Но, то, что произошло после, окончательно выбило меня из колеи.