Ненависть

Pov Финн

― Ты только пришёл в себя! Стал нормально жить. Не зацикливался на грёбанном прошлом! И я стал думать, что тебе легче, что ты отпустил всё то дерьмо. Меньше драк по ночам, меньше страха, меньше синяков. Я только порадовался за тебя. И что же? Это было простое затишье?!

― Какая тебе к чёрту разница?!

Знаю, что он ответит будто бы является моим другом и искренне переживает. Хочет мне добра и счастья, но это жалкая ложь. Я не верю в дружбу. Только главный и подчиненный. Это аксиома жизни.

Мы едем в машине. Уже темно. Джейден орет на меня, пытается переубедить, но у него ничего не выходит.

Очередную тираду прерывает звонок телефона.

Я вижу номер и замираю. Джей все понимает и тут же сворачивает на обочину.

― Финн Джонсон? Вас беспокоит лечащий врач...

― Да-да, ― прерываю я его. ― Что-то случилось? От вас давно не было звонков.

― Вы верно догадались. Месяц назад я звонил вам и сообщал, что её состояние стабилизировалось, что мы заметили некоторые улучшения. Впрочем, вы сами это увидели, посетив ене. Однако... ― Врач оступился. Джей напряг весь свой слух. Я знаю, что он чувствует. Переживаю то же самое. ― Произошли некоторые события... Мы думаем, что это связано с годовщиной. Она не выдержала.

― Она снова сделала это? ― Комок в горле не позволял дышать.

― Да.

Моё сердце будто бы остановилось на мгновение. Джей выскочил из машины, злобно стукнул дверь и отошёл на несколько шагов подальше, чтобы прийти в себя и успокоиться.

― Как её самочувствие? Мне стоит приехать?

― Это лишнее. Мы успели все вовремя предотвратить. Здоровье стабильное, но слабое. И я боюсь, что ваше появление только усугубит ситуацию. Понимаете, плохие воспоминания не положительно сказываются на ней. Вы же являетесь их активатором.

Хотелось послать его куда подальше, но я пересилил себя.

― Я звонил, чтобы сообщить об этом инциденте. До свидания.

Джей хлопает дверью. Ему так же адски дерьмово, как и мне.

― Теперь ты понимаешь? Понимаешь, что нельзя всё оставлять просто так? ― Он молчит, отвернувшись к окну. ― А я понимаю, что в этом мире нет правосудия.

― Но ты не бог, чтобы его вершить.

― Но кто-то должен сделать это. В любом случае, мне гореть в Аду. Так почему бы не потащить их за собой следом?

Он молчит. Думает. Нервничает. Он всегда был несколько слабее меня. Ему тяжело решаться на что-то опасное, влекущее за собой последствия.

― Это все равно неправильно. Нельзя через них.

― Она должна пройти через то, что прошел я. А другого выбора нет. ― Джей вновь собирается возразить, но у меня нет больше сил спорить с ним. ― Хватит! Просто ответь: ты со мной?

Я протягиваю ему руку. Джей качает головой, но пожимает мне её в ответ.

― Знал, что ты не кинешь.

― Я делаю это не ради тебя, а ради неё.

***

Темные комнаты. Мне страшно в них все время. Кажется, что монстр с большим глазами неотрывно следит за мной. Он ждет момент, как бы наброситься на меня и выпотрошить все органы.

Я маленький мальчик, который никак не может заснуть, отчего слушает тихий говор родителей за стеной. О чем они беседуют? Видимо, о чем-то приятном. Папа рассказывает о том, как прошёл его день, мама внимательно слушает его, добавляя изредка свои колкие, но родные замечания, от которых вовсе не обидно. Папа рассмеётся, мама попросит его быть потише, потому что я, Финн, уже должен спать.

Но я не сплю.

Потому что я знаю, что потом все поменяется. Картинки всё время меняются.

И вот я уже не в своей постели, и мне уже не пять лет.

Я смотрю на подобие своей матери, которая ползет за противнейшим человеком. Она молит его остаться, называет моим отцом, но я то знаю, что это не мой папа. Мой папа был другим, а этот человек ― отчим. Но этот человек, ударив её сапогом по лицу, тут же уходит. Я кидаюсь к маме, прошу её встать, оставить отчима, говоря, что он приносит нам одни только беды. Она злится, ударяет меня.

― Это все из-за тебя, поганный мальчишка! Ты мешаешь моему новому счастью!

― Мам...

И она начинает нескончаемо бить меня, волочить по полу. Я прошу её остановиться, но она продолжает сыпать проклятиями. Мне слишком больно. Я уже плачу. И, не в силах бороться, кусаю её за руку, лишь бы только выбраться. И мне это удается, однако ненадолго. Она тут же ловит меня, толкает на пол, после чего в мою сторону летит стул...

― Мама!!

Я падаю с кровати, отчего и просыпаюсь. Всё тело вспотело, я запутался в простыне, но мне не хочется вставать. Пялюсь в потолок. Сны такие реальные, всякий раз я погружаюсь в них всё больше и больше. Мне даже кажется, что однажды я не выберусь из них. Просто застряну, и конец.

Начинаю считать. По порядку. Один... Два... Три... Нет, не помогает больше. Если лет в тринадцать это спасало, то сейчас уже нет. Пытаюсь вспомнить вечер. Все смутно. Но никто со мной точно не ложился в постель. Я не позволяю ночевать с собой. Слишком опасно. Девушки могут услышать эти крики, рассказать другим, и в глазах людей я буду выглядеть чертовым слабаком, который не в силах бороться с собственными кошмарами. Мне нужно наводить страх. Только он удерживает людей возле меня. Ничего кроме страха я не умею производить, но большего мне и не нужно. Страх контролирует лучше, чем дружба или привязанность. От первого невозможно ожидать предательства.

Пора прекращать со всем этим дерьмом.

Привстаю на локтях, нахожу оставленные сигареты. Я все обещаю себе бросить, но никак не получается. Они вредят легким, портят здоровье, отчего карьера спортсмена может быть загублена, а значит мечта о стабильном будущем падет крахом. Но я не в силах бросить, поэтому закуриваю.

Квартира Джея, вид из этой комнаты прямо открывается на здание её дома. Интересно, она догадывается о том, что я рядом? Чувствует этот страх, каким всегда наполнены её глаза? Должна чувствовать. О чем же она думает перед сном? Нутро приятно загордилось от мысли, что она думает только обо мне. И совсем уже плевать на все остальное. Пусть думает с ненавистью и презрением, я думаю о ней не лучше.

Кошмар совсем рассеялся. Выкидываю сигареты через форточку, ощущаю теплый воздух. Неужели потеплело? Странная городская погода. Ожидаешь снега, а получаешь бабье лето. А может быть... Может быть это и пойдёт мне на руку?

***

Погода действительно потеплела. На некоторых ветках даже появились почки. Весь мир был обманут погодой. Но я не интересовался этой чепухой, вглядываясь в эмоции Мии. Мои шестёрки преследовали её, гоготали, предлагали пошлые соглашения. Она же их гордо игнорировала. Мэри сделала тот самый выбор, который я ожидал. Она предпочла сестре меня. И если раньше в школе они частенько были вместе, то теперь ничего подобного не было.

Мэри отчаянно лезла ко мне, прилюдно желала целоваться, и мне приходилось отвечать ей фальшивой привязанностью. Пусть думает, что я влюблён в неё. Такова её уготованая роль.

Но меня раздражает Мия. Она думает, что я не способен на радикальные шаги. Парни, пристававшие к ней на большой перемене, донесли её речь: "Ваш Джонсон как бродячая собака. Скалится, но не кусает." Парни ожидали, что я в эту же секунду найду её и стану волочить по коридорам школы, но я лишь сухо рассмеялся. Это раззадоривало. Она не видела меня настоящего, сидя в своей теплой квартирке по ночам. Но нужно сделать так, чтобы она действительно испугалась, поняла весь ужас моей души, который не позволял бы спать по ночам, ходить беззаботно, заставлял все время оглядываться. А я всё ждал удобного момента, который вскоре предоставился мне.

В школе набиралась исследовательская группа экологов, которая выезжала на целых два дня на природу, где должна была изучить горный ландшафт лесной зоны, загородом. Никаких учителей, никаких взрослых, которые бы могли мне помешать. Только палатки, тупые одноклассники и огромный темный лес. Я узнал, что Мия записалась. Её никогда не тянуло в экологию, она просто пыталась спрятаться от меня на два дня, считая, что я никогда не попрусь на подобное мероприятие.

И вот, в выдавшуюся теплую погоду, я стою у машины, наблюдая, как она ждет очереди, чтобы зайти в автобус. Разумеется, я не поеду с ними вместе. Пусть она отдохнет от меня, погрузиться в свои мысли. К тому же, Мэри не поедет со мной ― я просто не рассказал ей. Идеальный случай.

Мия заметила меня, я ухмыльнулся и помахал ей рукой. Скоро встретимся, дорогая! Твоя следующая станция ― Ад.

После долгой, почти полудневной езды, мы наконец-то приезжаем. Атмосфера как никогда сопутствовала мне. К вечеру туман усилился, расстелившись по всей земле. Огромный еловый лес дышал тьмой, а редкие крики совы только усиливали страх приехавших волонтеров. Не было и часа, чтобы девушки не верещали. Чаще всего над ними издевались мои шестёрки, но я запретил им и близко подходить к Смит.

― Моя добыча.

Двое учителей, присланных со школы, не успевали всё контролировать. Третий взрослый, организатор всей этой экологической акции со стороны городского института сельского хозяйства, вообще наплевал на наше существование, спрятавшись в своем внедорожнике.

Но Смит, как бы я её не выискивал, все время где-то пряталась. Я не успел проследить и нахождение её палатки, как Кай, поехавший за мной как верный раб за своим господином, отвлек меня в полуночное время.

― Помнишь Феликса Вуда? ― Шепнул он мне, указывая рукой в сторону второго развернувшегося лагеря. ― Тот самый, чью девку ты...

Это было то ли месяц, то ли два месяца назад. Вуд, на одной из потасовок, толкнул меня показательно плечом, и моя месть была слишком сладка ― я нашел его девушку и переспал с ней, слишком жестко, пожалуй, но она и не сопротивлялась. Я запомнил её только из-за слишком громкий криков.

― Он тоже приехал на эту акцию в составе своей школы. И этот Феликс заметил тебя.

― Плевать. ― Буркнул я, не желая даже думать об этом. Мне хотелось прямо сейчас найти Смит и потащить ее в лес.

― Он зовёт тебя.

― В смысле?

― Один на один.

― Мне нет до него дела. Если он не может удовлетворить свою девку, то это абсолютно его проблемы. Можешь так ему и передать.

Кай наконец-то уходит. Но и сейчас я не нахожу Смит. Её нет возле костра и простого круга. Вполне возможно, что она прячется в палатке, но там учителя, которые настороженно следят за мной. Их предупреждали, что я могу привлечь сотню проблем.

― Блять. Где же ты?

Два лагеря, соседние школы, были поставлены друг против друга. В 22.00 учителя всех разогнали по палаткам, объясняя, что завтра придется рано вставать.

― Джонсон, а ты в какой палатке? ― Обратилась ко мне биологичка.

― Я в машине, ― злобно бросил, разочарованный тем, что не нашел Смит.

Развернулся, пошёл к машине, но встретил на своем пути какого-то идиота, который не собирался отходить. Это и был Феликс. Весь его вид говорил о полной готовности растерзать меня.

― Какие люди, ― прошептал он, не пропуская меня вперёд. ― А ты все говорил, что мы больше не встретимся. Пойдём, поговорить нужно.

― О чем же? ― Продолжил я издевку. ― Собираешься ударить меня? Ох, брось, ради одной то девки!

― Это была моя девушка, сукин ты сын!

Он нападет на меня, но я, разумеется, успеваю отвернуться. Жаль, что здесь не было моих шестёрок. Они бы уняли его сейчас же. Драки впечатляют меня, и я всегда ищу тех, кто сильнее меня. Каждый удар делает сильнее и крепче. Особенно духом.

― Хорошо! Пошли! В лес? Один на один же ты хотел, да? Ну! Пошли!

Я потянул его в сторону лесу, Вуд не отстал. Лес действительно был внушающий. Нам пришлось подняться на высокую равнину, чтобы точно не быть замеченными. Дальше внизу что-то блестело ― озеро. Я отвлекся на него, как вдруг получил удар прямо по лицу. Резкая боль выбила все мысли из головы. Я не успел осознать этот шаг Феликс, как вдруг получил по носу ногой.

Что-то вспыхнуло перед глазами. Картина отчима и матери. Подобного простить Вуду я не смог.

― Это была моя любимая девушка! Я любил её! А ты её тупо трахнул!! ― Ударят меня по животу, но боли нет. Она ступилась. Я улыбаюсь ему прямо в лицо. ― Ты не знаешь что это такое! Животное! Тупое животное!

Он отошёл на несколько шагов, думая, что я повержен. Идиот. Я ловко вскакиваю на ноги, за секунду нанося ужасной силы удар. Вуд не устоял на ногах, поскользнулся на сырой земле и вдруг полетел вниз, к тому самому озеру.

― Ну же! Куда ты, Феликс? Так рано? ― Хохочу как чёртов псих, начиная осторожно спускаться за его телом. Высота внушающая. Интересно, он не убился там?

В темноте его было тяжело найти, но бормотанье выдало парня с потрохами. Я нашёл его в приозерных кустах, выволок к берегу, разглядывая испачканное землей лицо.

― Что, помогает тебе эта любовь? ― Хохочу я, вдруг нанося еще один удар. ― Видишь, человек? Я бью тебя. Я! Животное! Тупое животное!

― Хватит, ― прошептал он, захлебываясь в крови, которая скопилась в его рту.

― Что-что? Хочешь умыться? А, сейчас! ― Я потащил его к воде, резко погрузив голову в воду. Его тело затряслось, конечности попытались ударить меня, но все в пустую. Я продержал его так несколько секунд. ― Мало тебе? Всё ещё хочешь один на один? И кто тут сукин сын?!

Вновь в воду, желая, чтобы он захлебнулся к чёрновой матери. Пусть знает, что нельзя идти против меня. Пусть понимает, что это полнейшее самоубийство. Я не позволяю ему вздохнуть. Пусть дохнет от моих рук. Проходит уже минута, его движения более вялые.

Раздается хруст ветки за моей спиной. Тут же вскакиваю и разворачиваюсь, замирая на месте с искаженным от злости лицом.

Мия.

Стоит за моей спиной, прижав руки к груди.

Я делаю шаг в ее сторону, совсем забыв о Феликсе. Она не двинулась. Очнулась только на втором шагу. Идет назад, оборачивается, вся трясется от накатывающей истерики. Мия выронила что-то, дернулась, пискнула, как мышка, и тут же рванула в сторону лагеря. Трусиха.

Вуд отполз от берега. Я подошел к нему, наступил на грудь.

― Кто тут ещё сукин сын?

Пнул его хорошенько, он пропыхтел проклятие, но я улыбался.

Улыбался от одной только мысли, что она увидела наконец-то во мне настоящего монстра. Без доли сомнения. Собака наконец-то сделала свой первый укус.