Практика любви✨💘

Утро пришло серое, зимнее, пробиваясь сквозь щели в шторах. Адель открыла глаза, ощущая мир тяжелым и чужим. Голова гудела назойливым ульем, тело ломило, но все это померкло перед волной обжигающего стыда.

Сознание прояснилось достаточно, чтобы осознать: она одета в чужую, явно мужскую, мягкую одежду, а ее нарядное платье аккуратно висит на спинке стула, напоминая о вчерашнем веселье, обернувшемся позором. Воспоминания были обрывочными, мутными, но факт переодевания стоял перед ней с пугающей, неоспоримой ясностью. Когда дверь приоткрылась и на пороге появился Даниил с большой кружкой крепкого, душистого чая, она вся сжалась в комок под одеялом, прямая пунцовая, пытаясь скрыть лицо в огромном, пахнущим им воротнике футболки.

– Доброе утро, – его голос был слегка хрипловат от бессонницы, но таким же теплым, бархатисто-нежным, как и ночью. Он подошел, поставил чай на тумбочку. – Как самочувствие, солнышко? Голова не раскалывается?
– Я... – голос ее сорвался, едва слышный. – Я в твоей одежде... – Она не могла поднять на него глаза, чувствуя, как жар стыда растекается по всему телу.

– Да, – он сел на край кровати, сохраняя дистанцию, давая ей пространство. – Твое платье было слишком нарядным и неудобным для сна. Я просто поменял его на что-то мягкое, чтобы ты могла нормально отдохнуть. – Он сделал паузу, его взгляд был открытым, спокойным, лишенным даже намека на смущение или двусмысленность. – Ничего больше не было. Честное слово принцесса. – Еще одна пауза, взгляд стал чуть серьезнее. – У тебя ночью немного поднялась температура, ты бредила. Пришлось немного за тобой понаблюдать.

Адель кивнула, все еще избегая его взгляда, но ледяной ком стыда в груди начал понемногу таять под воздействием его абсолютного спокойствия и очевидной, проявленной ночью заботы. Его слова "Честное слово" прозвучали как клятва. Она рискнула глотнуть чаю который стоял на тумбочки возле кровати, его явно приготовил Даня– горячий, сладкий, он немного вернул ощущение реальности.

Завтрак прошел в легкой, постепенно разряжающейся атмосфере. Даниил, уже в роли врача, настоял на легкой пище: омлет с зеленью, тосты. Юля, тактично опуская самые тяжелые детали ночи, делилась забавными моментами вчерашнего вечера до того, как Адель "отключилась", мягко подтрунивая над ее мгновенным опьянением. Адель краснела, но уже могла улыбаться, ее смущение постепенно сменялось благодарностью. После завтрака они тепло, с объятиями и новогодними пожеланиями, проводили Юлю домой. Чистый, морозный воздух первого дня нового года бодрил.

***

Оставшись вдвоем, они решили не сидеть дома. Облачившись в теплые куртки, шапки и шарфы, Даниил и Адель отправились на новогоднюю прогулку. Воздух был хрустальным, искрящимся от мороза, солнце слепило на белоснежном покрове парка. Они бродили по заснеженным аллеям, оставляя первые следы на девственном снегу, смеялись, пытались лепить снежки (у Адель они почему-то рассыпались), кормили нагловатых воробьев и важных голубей крошками из пакета, припасенного Даниилом. Свежесть окончательно прояснила мысли Адель, смывая остатки тяжести и стыда. Рядом с Даниилом, с его спокойной уверенностью, ей становилось легко и беззаботно.

Зашли в уютное кафе "Снежинка" с огромными окнами, выходящими на каток. Запах свежей выпечки, кофе и шоколада витал в воздухе. Они заняли столик у окна.

Адель заказала густой, обжигающе-горячий шоколад со взбитыми сливками, Даниил – крепкий двойной эспрессо. Сидели молча, наблюдая за катающимися, потом разговор затеплился сам собой – о смешных случаях из детства Юли (без упоминаний о матерях), о планах на год, о глупостях. Под мерцание гирлянд, украшавших кафе, под тихую фоновую музыку стыд окончательно уступил место приятной усталости и глубокому, тихому комфорту от его присутствия. Ему нравилось, как она слушает, как светятся ее карие глаза, когда она улыбается.

Когда они вышли, освежённые и слегка продрогшие, Даниил посмотрел на часы.

– Знаешь, мне нужно на пять минут заскочить в больницу, – сказал он, поправляя шарф на Адель. –забрать документы. Ты со мной?

—Конечно с тобой— Сказала Адель, хотя и сильно переживала.

После уюта кафе и бодрящей прогулки, шаг в сторону больницы Адель сделала с легким внутренним вздохом. Здание клиники, знакомое и массивное, вызывало смутное беспокойство, как легкая тень на солнечном дне. *Гинекология. Его кабинет.* Разум твердил, что это просто его работа, место с бумагами и столами. Но подспудно, где-то в глубине, шевелилось что-то неприятное, *стыдливое и тревожное*, ассоциирующееся с чужими болью и обнажением. Она старалась идти ровно рядом с Даниилом, держа спину прямо, но пальцы внутри варежек непроизвольно сжимались.

Даниил шел спокойно, погруженный в свои мысли или просто наслаждаясь морозным воздухом. Он заметил, что Адель чуть притихла, но списал это на усталость или легкое смущение от самого факта похода в больницу – не самое романтичное место. Он улыбнулся ей ободряюще.

– Почти пришли. Быстренько заскочим и – домой, к нашему кулинарному шедевру, – сказал он так легко, его голос звучал обыденно и спокойно. – Там сейчас тихо, как в библиотеке в выходной.

Адель кивнула, пытаясь улыбнуться в ответ—Да, конечно. Я подожду у двери. Но улыбка получилась натянуто, а внутри бушевал комок беспокойства, он сжимал горло сильнее по мере приближения к боковому входу.

Холодный воздух коридора, пропитанный запахом *антисептик** и *стерильной чистоты*, обдал ее, как волна. Тишина здесь была *глухой, давящей*, нарушаемая только эхом их шагов. Адель невольно придвинулась к Даниилу чуть ближе, чувствуя, как мурашки пробежали по ее спине. Он вел ее уверенно, его присутствие было якорем, но тревога нарастала с каждым шагом к двери с табличкой "Врач: Акушер-Гинеколог Даниил Савин, Каб. 314". Его мир. Совсем не ее. Лишь это пронеслось в ее голове.

Он достал ключи, ключи звонко отозвался в тишине. Щелчок замка прозвучал для Адель громко, как выстрел. Дверь открылась.

– Проходи, – сказал Даниил, пропуская ее вперед с дружелюбным жестом. – Не пугайся беспорядка.

Адель переступила порог. Кабинет был обычным до неприличия: стол с бумагами и монитором, стул, книжные шкафы, маленький диван. На столе – тот самый старый чайник с подтеком. На стене – календарь с заснеженными Альпами. Именно в этом кабинете она сидела шесть месяцев назад, дрожа, и еще не зная что сидящий на против ее этот устрашающий врач, уже так скоро станет самыми дорогим человеком в ее жизни.

– Вот и эпицентр моей бумажной бури, – сказал Даниил, направляясь к сейфу.—Его движения были уверенными, привычными. Он начал набирать код, цифры щёлкали под его пальцами. – Как там твоя подготовка к сессии движется, будущий педагог? – спросил он неожиданно легко, поворачивая голову к ней, его голос специально сохранял обыденный, теплый тон. – Удалось разобраться с той методикой развивающего чтения, которая тебя гоняла на прошлой неделе?

Вопрос, такой простой, такой общий, о ее мире, о ее светлом будущем среди детей, выдернул Адель из тени тревоги. Она вздрогнула, подняла на него удивлённые глаза. Его взгляд был спокойным, заинтересованным, как будто они сидели на кухне, а не стояли в этом напряжённом для нее пространстве.

– Я... – она сделала глубокий вдох, пытаясь собрать мысли, отогнать назойливый образ кресла. – Да, вроде... разобралась. – Она с усилием улыбнулась, чувствуя, как его вопрос создает маленький островок нормальности. – Сидела, конспектировала. Придумала даже пару игровых моментов для первоклашек, чтобы сказку оживить. Кажется, получилось неплохо. – Ее голос набирал уверенность, пальцы перестали дрожать, сосредоточившись на приятной теме. – Но практика меня все равно пугает. Представить страшно – целый класс малышей, и я... их учитель.

Даниил слушал, не сводя с нее глаз, завершив набор кода. Дверца сейфа тихо открылась. Он достал папку, не торопясь.

– Пугает – значит, ответственно, – сказал он убежденно, его голос зазвучал теплее. – Ты будешь потрясающим учителем, Адель. Я это знаю. Вижу, как ты говоришь о детях – глаза горят, искренне. – Он сделал шаг к ней, папка в одной руке, другую он положил ей на плечо, крепко и ободряюще. – Эта тревога перед практикой – нормально. Как и моя перед сложной операцией. Главное – ты готова вкладывать душу. А это у тебя получается лучше всего. – Его взгляд говорил больше слов: гордость, вера в нее, нежность.

Под его взглядом и твердым прикосновением остатки тревоги растаяли, заменяясь теплом и легкой уверенностью. Она улыбнулась ему уже искренне, чувствуя благодарность за эту своевременную отдушину, за то, что он помог ей переключиться.

– Спасибо, – прошептала она. – Правда. За веру. И за то, что спросил. – Она сознательно отвела взгляд от угла с креслом, сосредоточившись только на нем.

В этот момент дверь в ординаторскую приоткрылась. Появилась Марья Ивановна.

– Доктор Савин? С Новым годом!

Забыли что-то? – Ее взгляд скользнул с Даниила на Адель, отметив их близость и спокойствие Адель теперь.

– Марья Ивановна, добрый день! С праздником! – Даниил ответил тепло, его рука не убиралась с плеча Адель. – Да, вот, документы забрал. Все спокойно?

– Тише воды! – Медсестра улыбнулась,– Красавицу привел? Не отвлекайся слишком! – Она подмигнула.

– Это Адель, – представил Даниил, легко сжимая плечо Адель. – Будущий гениальный педагог. И моя любимая девушка. Зашли на минуту. Не задерживаемся! Счастливого!

– Очень приятно! – кивнула Марья Ивановна. – Удачи с учебой, милая! Ну не мешаю!

Дверь закрылась. Даниил немедленно повернулся к выходу, его рука плавно сползла с ее плеча на спину, направляя ее к двери.

– Все, солнышко, мы свободны и с документами, – сказал он уверенно, открывая дверь. – Пойдем домой?– Он подмигнул ей.

Они вышли в коридор. Как только дверь кабинета закрылась, Адель сделала глубокий, чистый вдох, ощущая, как с плеч спадает невидимая тяжесть. Воздух на улице показался невероятно сладким и свободным.

– Вот и вырвались, – выдохнула она, оборачиваясь к нему с облегченной улыбкой. – Спасибо. За разговор. За... за то, что ты рядом и знаешь, что сказать. Я знаю что не ошиблась в своем выборе, я люблю тебя.

Он остановился, взял обе ее руки в свои, его глаза искали ее взгляд, наполненные теплом и пониманием.

– Всегда, Аделечка. Всегда. Я никогда не дам тебе пожалеть о своем выборе.– Он сжал ее руки. – Теперь домой? К нашему спокойствию, вкусной еде и твоим мечтам о классе, полном маленьких почемучек? К нам домой, где мы только вдвоем.

– Домой, – кивнула Адель с чувством полной безопасности и предвкушением их уюта, где гинекологические кресла и тревоги остались далеко позади, а впереди были только они, Гарри Поттер, которого они собирались посмотреть вечером.

Его рука снова нашла ее руку, и они пошли, ее шаги теперь были лёгкими и уверенными, пальцы крепко сцеплены.