Эпилог
Мы сидели за письменным столом, когда Ким вдруг отбросила карандаш. Импульсивно схватив мои руки, она прижала их к округлившемуся животу. Под тонкой тканью сорочки я ощутил трепет - первые, робкие движения нашего малыша.
— Толкается! Чувствуешь, любимый?
Я не верил своим вспотевшим ладоням.
— Да, — засмеялась Ким, прильнув спиной к моей груди, вздымающейся от волнения. — Такой же непоседа, как и ты. Ты тоже пинаешься во сне, Дэрил Диксон!
— Без фамильярностей, Кимберли Диксон!
Когда буря утихла и малыш снова затих в уютном убежище материнского живота, она вернулась к карандашу и блокноту. Сидя у меня на коленях, она постукивала пальчиками по деревянной столешнице, и этот тихий перестук эхом разносился по чердаку.
— Ты делаешь меня чересчур милым, я не похож на себя в этой книге, Ким.
— Ты и есть милый, особенно сейчас, когда сидишь со слезами на щеках, растроганный первыми пиночками нашего ребенка. Разве это не очаровательно?
— Это мужская, скупая слеза! — возразил я и заглянул через плечо Ким в блокнот, где она выводила строки нашей любви.
— Конечно, дорогой, конечно!
Она, хихикая, склонилась над столом и быстро продолжила вносить правки в текст. Пишет от моего лица, но я не узнаю себя! Это не совсем я! Или всё же я, просто новая версия? Та, которую слепила из меня моя Кимберли?
Плевать! К черту все! Пусть пишет всё, что ей вздумается, пусть хоть третью ногу мне пририсует, лишь бы она продолжала гореть этим делом! Пусть пишет, пусть творит! Я вижу, как искрятся ее глаза, когда она садится за стол с карандашом в руках и очередной тетрадью. Ради этого я готов перевернуть все штаты, отыскать все уцелевшие блокноты, тетради, ручки, карандаши, альбомы и краски с кистями. Боже, я готов оперить всех птиц и добыть чернила каракатицы, лишь бы она не останавливалась и творила! Лишь бы была счастлива, ведь мое счастье — отражение ее!
Я люблю ее до потери пульса! Я дышу ею и живу только ради нее и нашего еще не родившегося ребенка. С тех пор, как мы с Ким выбрали один путь, я поверил в Бога. Моя жизнь перевернулась, стала новой, наполненной счастьем.
Эта маленькая книга — плод вдохновения моей жены. Идея пришла к ней после нашей свадьбы — два года назад, и с тех пор это мое любимое произведение, которое мы перечитываем на каждую нашу годовщину.
Я люблю тебя, Кимберли!
Я люблю тебя, сын!
И я знал, что пока она пишет, наша жизнь продолжается, наполненная любовью, счастьем и смыслом.