Воображай!
- Нет, Джеймс, нет!
Парень на сцене остановился...опять. Уже десятый раз за репетицию, режиссер прерывал актёра.
- Джемс, ты учил сценарий?
- Конечно, - ответил парень, опуская глаза.
- Тогда скажи, какого чёрта ты импровизируешь? - мужчина почти кричал.
- Я думал...
- Тебе не надо думать, за тебя всё придумали и написали. Тебе нужно только сыграть!
Джеймс покачал головой. Ему надоело выслушивать всякий бред про сценарии. Его талант не в зубрежке текста, а во вживании в роль.
- Заново! - режиссер сел и хлопнул в ладоши, подзывая труппу продолжать репетицию.
- Нет!
- Чего?
- Я сказал НЕТ! Я ухожу!
Джеймс остаток дня бродил по городу. Он не жалел, что ушёл из театра. Если диалоги казались ему глупыми, он менял их. Если считал, что его герой должен признаться в чувствах или заплакать, он делал это. Он не играл в персонажей, он перевоплощался в них.
Когда Джеймс бродил по набережной, он часто убегал от волн, как ребенок, представляя, что это лава. Или, возвращаясь поздним вечером с работы, он представлял, как за новостройками собираются зомби, а из канализации вот - вот высунет руку Пеннивайз. Джеймс жил воображением. Реальность была слишком скучна.
- Браво, мистер Каллахан!
Джеймс обернулся. К нему подошел пожилой мужчина в сером костюме, но без галстука.
- Здравствуйте. А мы разве знакомы?
- Нет, но очень надеюсь, что эту ошибку мы исправим, - говорил мужчина, приветливо улыбаясь. - Я Дэвид Гейман.
- Дэвид Гейман?
Глаза Джеймса полезли на лоб. Единственный Гейман, которого он знал, был Питером, и скончался он несколько лет назад. Но его имя навсегда осталось в истории, как одного из лучших режиссеров.
- Да, я сын того самого Геймана.
- Это большая честь для меня, но...чем могу быть полезен?
- Я ищу таланливых актёров в свою труппу.
Настроение Джеймса, которое до этого момента прыгало от счастья, спотыкнулось и упало.
- Боюсь, здесь я вам не товарищ.
- Джеймс, я ищу не роботов, а артистов. Я видел тебя на репетиции. Ты живёшь ролью, и мне это нравится.
Гейман не пожалел, что взял Каллахана в команду. Он отдавался роли на сто процентов. Выходя на сцену, Джеймс исчезал, и зрители видели настоящего Воланда, короля Лира или Квазимодо. На последнем спектакле, Гейман готов был поклясться, что в свете прожекторов увидел настоящего графа Монте-Кристо с красавицей Гайде под белыми парусами корабля.