- Алло, мам, ты меня помнишь?
- Алло, мам, ты меня помнишь?
*********************
За окном гремела гроза, а холодный ветер задувал в широкие щели деревянных оконных рам. Аманда завернулась в тёплый жакет и укрылась одеялом. Кружка с горячим чаем согревала руки, но тело продолжало дрожать. Газовая плита не справлялась с нагреванием воздуха в комнате, полной щелей.
Мак ходил взад-вперед в своей потрепанной дублёнке, громко шагая.
— Летом я затею ремонт, подлатаем дыры, я построю огромный камин, рядом поставим большущий диван. А может нам из этого леса перебраться в город? Сменю работу...
— Мак! — женщина стиснула зубы. Мигрень мучила её не первый год, но сегодня боль была невыносимой. Болтовня мужа, скрип дряхлых досок, завывание ветра и бесконечные глупые мечты мужчины сводили Аманду с ума. В свои сорок она желала лишь одного— сидеть в тёплой тишине.
— Заткнись! И налей ещё кипятка.
Почесав густую бороду, мужчина забрал у жены чашку и налил в неё горячей воды.
Холод пробирал до костей, но под слоями теплой одежды и одеял, тело Аманды начало согреваться. Женщина даже провалилась в сон в своём удобном кресле, пока громкий хлопок дверью не выдернул её из сладкой дрёмы, и не ударил по голове тяжелым молотом.
— Мам, пап, я дома!
С улицы в дом ворвался морозный воздух, отгоняя прочь накопившееся тепло. Еле совладав с порывами ветра, Роуз все же смогла захлопнуть дверь.
— Боже, морозилка-то какая! Ребята говорят, что ночью снег ляжет.
Аманда даже не обернулась. Её слух резал писклявый голосок дочери, она слышала как Роуз сбросила тяжёлые ботинки, слой глины на которых толще самой подошвы. Женщина услышала, даже когда девочка вешала куртку на гвоздь, а её замок ударился о, влажную от сырости, стену. Аманда лишь сильнее сжала кулаки и зажмурилась. Ей бы таблетку обезболивающего, да где её взять?
Дом находился на краю густого леса, и пятнадцатилетней Роуз каждое утро приходилось добираться пешком до школы на станцию, в которой училось и работало от силы человек пятьдесят.
Роуз налила маме горячего чаю, а сама принялась согревать овощную кашу, натянув ворот водолазки до самых глаз.
Вечером, когда, закинув ружье на плечо, Мак ушёл на, последний на этот день, обход леса, Роуз устроилась поближе к Аманде. Головная боль женщины немного стихла, превратившись в неприятный фон, и она казалась не такой раздражительной, как днём.
— Мам, — женщина покосилась на дочь, — тётя Брамс предлагает мне оставаться пока у неё.
От имени своей сестры у Аманды задергался левый глаз. С детства Ронда старалась забрать у Аманды всё самое лучшее. Игрушки, книги, диски..., но когда Ронда увела её возлюбленного — Джека Брамса, Аманда навсегда запретила себе общаться с сестрой. Ей было плевать, что Джек с самого начала преследовал Ронду, а с Амандой связался лишь для достижения цели, но тогда, молодой девушке было всё равно кого винить. Она ненавидела старшую сестру, которая теперь жила в городе. Аманда знала, что Роуз общается с тётей и часто по этому поводу возражала, а теперь понимала, что не зря.
— Она хочет украсть тебя у меня? — внезапно со страхом и дрожью в голосе сказала Аманда и сжала руку дочери, — не отдам, слышишь? Тебя не отдам!
— Мама, ты чего? — Роуз освободилась от крепкой хватки матери и встала к мойке, чтобы сполоснуть чашку.
— Мам, Ронда хорошая, она желает мне добра. Я сама не прочь пожить немного с ней. Если завтра наметёт снега, то с города добраться до школы будет проще.
Роуз не видела ничего плохого в предложении тёти, но она не учла двух вещей: ненависти к сестре и любви к дочери.
Аманда поднялась со своего просевшего кресла и скинула одеяло. В словах дочери она услышала желание бросить её, родную маму. Сердце пронзило тысяча иголок, а тело вновь затрясло как при высокой температуре.
— Ты не можешь, ты моя! Я не отдам тебя ей, ты моя!
Роуз повернулась с улыбкой.
— Мама, хватит вам уже воевать. Ронда сожалеет, что между вами в молодости пробежала черная кошка, но теперь всё хорошо. Помирись с ней.
Слова дочери не доходили до Аманды, она слышала речь предателя. С губ Роуз срывались фразы, которые она не раз после замужества слышала от Ронды. Конечно, у неё же нет детей.
— Ты только моя! — Злость вскипела в жилах Аманды и замахнувшись, что есть мочи, она своей любимой чашкой стукнула Роуз по лицу. Девочка упала на пол. С разбитой губы капала кровь.
— Мам? — Испуганным голосом спросила Роуз, но дальше она могла только кричать. Аманда села верхом на дочь и принялась непрерывно бить её по лицу и телу огромным осколком чашки, который крепко продолжал держаться на ручке.
— Моя, моя! Ты только моя!
Когда крики стихли, пыл Аманды поубавился, женщина обняла, лежащее на холодном полу, тело и заплакала.
— Ты только моя, Роуз. Пойми меня, моя!
Когда Мак пришёл домой, он увидел такую картину: Аманда обнимала холодное тело его дочери, лицо Роуз было превращено в фарш, на стенах, на шкафу, на старом коврике – везде были брызги крови, а на полу, в алой луже, валялись осколки чашки.
— Ты моя, моя!
Мак схватился за голову и побежал в лес. Его жена убила их дочь. Кровь в жилах заледенела, от адреналина запылали щеки. Живот скрутило от страха.
Что теперь делать?
Аманда явно потеряла рассудок. Вместо привычного вызова копов и разбирательства дела, мужчина нашёл другой выход. Он заставил Аманду переодеться в оставшуюся чистую одежду, обильно облил бензином дом вместе с телом дочери и поджег его.
По дороге до станции Аманда то и дело разговаривала сама с собой. Так думал Мак, пока женщина не обратился непосредственно к нему:
— Да, Мак?
Мужчина ничего не желал слышать, кроме хруста снега, который только-только покрыл землю тонким слоем.
— Мы же едем к твоим родителям в другой штат?
— Да, — грубо ответил муж.
— Вот видишь, Роуз, я же говорила тебе.
У Мака проснулось дикое желание сбежать.
15 лет спустя...
Мак работал в саду, очищая дорожки от снега. Его родители умерли, теперь он жил лишь с Амандой. Поначалу его пугало, что жена разговаривала с их покойной дочерью, но тогда его отец утешал его, мол, сошла с ума на почве горя. Порой Мак просыпался от громких рыданий супруги.
— Аманда, Аманда, проснись.
— Она ушла, — сквозь всхлипы повторяла женщина.
— Так бывает, — муж принимался успокаивать жену, но в ответ она грозно рычала и принималась его бить.
— Она ушла к Ронде! К Ронде!
Потом Мак привык к постоянным диалогам Аманды с мёртвой Роуз, но в тот раз всё было иначе...
В первые дни декабря снега навалило с лихвой. Такое уже было однажды пятнадцать лет назад. Мак, закончив работу в саду, зашёл домой. Аманда сидела в тепле, как и мечтала, но тишину она больше не переносила, непрерывно разговаривая вслух.
Зазвонил телефон. Мак не успел поднять трубку, Аманда оказалась ближе.
— Алло!
— Алло, мам, ты меня помнишь? — Писклявый, но до боли родной, голос звучал таинственно.
— Роуз? Роуз, милая, ты где? — женщина еле сдерживала слёзы, — мы будем ждать тебя к ужину!
Мак вырвал трубку с рук жены, и хотел извиниться перед звонившим, но то, что он услышал, заставило потерять его дар речи.
— Я уже иду, мама.
В следующую секунду в дверь постучали.
Из-за снегопада, машины пожарной службы не успели прибыть вовремя, и затушить пожар в доме, в котором погибли Мак и Аманда.