11 глава
Мечтала ли я о веселье? Да. После прочтения такого количества подростковой литературы трудно не мечтать. Была ли я подростком, открытым ко всему новому и интересному? Определенно, нет. Новые интересные вещи вызывали во мне нервный мандраж и частые приступы паники. Жалела ли я, что познакомилась с Адамом и Домиником? Трудно сказать, когда вместо своей удобной кроватки дома ты весело проводишь время в объятиях больничной койки.
Не то чтобы парни были виноваты хоть в одном попадании в больницу. Но как-то за все прошлые годы, когда мы не были знакомы, я посещала это чудесное заведение разве что для плановых проверок. Количество моих сексуальных шрамов уже сейчас превышало количество, принадлежащее всей нашей сборной по лакроссу разом. Безусловно, я обвиняла не только их. Сама хороша. Могла вообще никак не контактировать с ними, разве что разговаривать с Адамом, когда этого требовал этикет. Но чёрт меня дёрнул что-то кому-то доказать. Подозреваю, это та самая тёмная сторона, о которой говорила мама.
Хотя, поверить, что у меня есть темная сторона, или хоть какая-то сторона, не связанная с сидением дома, было крайне трудно. Даже когда какие-то её частицы проявлялись в перепалках с Домиником. Ведь по сути своей я очень неконфликтный человек. Видимо, этот парень вытаскивал наружу лучшее во мне.
Губы растянулись в саркастичной усмешке. Ну вот, я улыбаюсь самой себе, как какой-то сумасшедший. Бедный доктор Колфер, наверное, подумал то же самое, когда просунул голову в дверь. Мужчина довольно часто заходил ко мне, проверял самочувствие, иногда просто болтал. Одна медсестра невзначай намекнула, что я похожа его дочь. С учётом того, что она уже какое-то время училась в Мексике, доктор безумно скучал по ней. Поэтому я с удовольствием развлекала его глупыми шутками.
— Доброе утро, Валери, как твоё самочувствие?
Доктор подошёл к моей койке и записал что-то в свой блокнот. Вряд ли это было моей заслугой, но морщинки в уголках его глаз будто стали глубже и улыбались, даже когда он хмурился. С учётом того, что его белый халат больше не ослеплял на пару со стенами, я однозначно шла на поправку.
— Лучше чем вчера, — отметила я, привставая. — Плечо болит, но на его фоне остальное кажется полностью здоровым. Вчера я даже дошла до автомата з батончиками без помощи сестры Миллс.
Уж не знаю, как мне удалось передвигаться с Домиником в руках после той аварии, но вывих ноги был довольно серьёзным. Доктор кивал и продолжал записывать, пока слушал.
— Мистер Колфер, как там Доминик?
Док подошёл и начал возиться с перевязками. Каждый раз, как он слегка надавливал на затылок, эхо боли ощущалось где-то в спинном мозгу.
— С ним всё хорошо, идет на поправку, — улыбнулся мистер Колфер. — Ему, конечно, досталось сильнее чем тебе, но он крепкий парень. Достаточно упёртый, чтобы выкарабкаться.
— Можно к нему сходить?
Видимо, мой голос звучал настолько жалко, что у доктора не осталось выбора. Он глянул на наручные часы и утвердительно махнул головой.
— Думаю, можно. Его никто ещё не посещал. Кроме Адама, конечно. Мне кажется, этот парень поселился в больнице вместе с тобой. Утром к тебе, днём к Доминику, вечером к обоим, он только не ночует здесь. Пока что. Через десять минут лечащий врач Доминика закончит осмотр, и ты сможешь зайти к нему.
Я переплела пальцы рук между собой и закусила губу. Номерок на двери говорил, что это десятая палата, та, в которой лежит Доминик. Я уже около трёх минут переминалась с ноги на ногу в этом чертовом коридоре, не решаясь войти. Хотя чего я так боялась? Его доктор дал добро, а меня будто что-то не пускало.
Давай же, Валери, войди в эту чертову дверь!
— Привет, — улыбнулась я, заглядывая в палату.
— Привет.
Улыбка, с которой Доминик меня встретил, погасла, как только его взгляд поднялся к повязке на моей голове.
— Выглядишь паршиво.
Я попыталась пошутить, но по лицу Доминика было видно, что ему совсем не смешно.
— Как и ты, — процедил Доминик, отвернув голову в сторону, чтобы не смотреть на меня.
Неужели я настолько плохо выгляжу?
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, стараясь не обращать внимания на его тон.
— Слушай, мне вот интересно, ты чего привязалась?
Я слегка опешила.
— Что значит привязалась?
— Пришла сюда. Распрашиваешь. Я уже не говорю о том, как ты таскалась за мной до этого. Шла бы ты отсюда.
Может, у меня и слух повредился? Или способность к принятию и переработке поступаемой информации? Я приоткрыла рот, но Доминик даже не думал извиняться или забирать слова назад.
— Вообще-то, я спасла твою шкуру от срока. Мог бы быть и поучтивей! — Я повысила голос, чувствуя, как просыпается обычное настроение разговора с Домиником.
Какого черта? Доминик откинул голову назад и тихо зарычал.
— Ты и свою шкуру в этот момент спасала! Считаешь себя героиней? Или, может, ждешь похвалы?! Ты знала, что я там буду? Хотя, конечно знала. Нет другого объяснения тому, что вы там оказались.
Сузив глаза, я пытаюсь подавить желание закричать.
— Намекаешь, что я преследую тебя? По-моему, как раз ты был тем, кто нарушил мое личное пространство. Это ты без приглашения ввалился ко мне домой и поцеловал ещё два дня назад! Или тебе частично отшибло память?
Тяжело поверить, что это было только два дня назад. Казалось, уже целая вечность прошла.
— Ну и что? Я же не клялся тебе в вечной любви. Ты просто одна из девочек на день! Чтобы знал, сколько с этим будет проблем, послушал бы Адама.
Ах вот как. Мне будто влепили пощёчину. Девочка на день, которая его преследует. Он назвал меня девочкой на день. Галочкой в своём списке чирлидерш. Вот только я не была чирлидершей из Карстона, я была книжным червём из Маунт-Рок. Если бы он не был прикован к больничной койке, я бы врезала ему. А после — себе. За то, что сама себя привела к такому.
— Значит, нужно было слушать Адама, — прошептала я, проглатывая подкатившую к горлу горечь.
А на что я надеялась? Уже при первой встрече было понятно, что мы не одного поля ягоды. Может, и хорошо, что мы попали в аварию, так я хотя бы не стала золотым трофеем в его коллекции, а просто одним из.
— Боюсь, она и вправду надеялась на что-то, — пискляво смеясь, произнесла блондинка, протискиваясь в дверь. — Ты себя в зеркале видела, дорогая?
Её жёсткие светлые волосы неприятно ударили меня по лицу, пока она дефилировала к койке Доминика. Идиотка напялила кислотного цвета платье, от одного взгляда на которое хотелось блевануть. Ещё день назад у меня от этой боевой раскраски из глаз потекла бы кровь. Она вообще знала, что такое сотрясение мозга?
— Наконец-то ты пришла, здесь в больнице тоска смертная.
Доминик улыбнулся блондинке и скосил взгляд на меня. Можешь не волноваться, ублюдок, я и без этого понимаю, что больше мне здесь делать нечего.
— Бедненький Ник, сейчас я тебя развеселю. Не могла бы ты нас оставить? — обратилась она уже ко мне, опуская свой зад на его ноги.
— Конечно, — бросила я, пятясь к двери. — Ах да, если вдруг ему станет плохо, он начнёт умирать и всё такое, нажми на вон ту кнопку, — я махнула головой на кнопку вызова медсестры, — прежде чем свалить.
Челюсть Доминика была готова раскрошиться, так сильно он напрягся. Что ж, в этот раз меня рядом не будет. Блондинка открыла свой большой рот, но я так быстро вылетела в коридор, что ничего не услышала. Вдыхая больше воздуха, чем позволяли легкие, я полубегом добралась к своей палате. Распахнув дверь, я врезалась в Адама, вероятно, искавшего меня. Чудно, как раз его и не хватало. Что там он говорил Доминику?
— Что с тобой?
Адам положил руки мне на плечи и внимательно заглянул в глаза. Думаю, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что что-то случилось.
— Всё нормально. Ничего такого, чего нельзя было ожидать.
— Что он натворил? — сквозь зубы процедил Адам.
Поразительная догадчивость. Рада, что он понимал меня с полуслова.
— Адам, всё нормально, — вздохнула я, пытаясь упразднить дрожащий подбородок. Предательская часть тела.
— Иди сюда.
Несмотря на свои слова, Адам сам подошёл и прижал меня к себе. Его футболка отдалённо пахла машинным маслом, наверное, он снова подрабатывал в мастерской.
— Этот идиот тебя не достоин.
— Это самое глупое оправдание своего друга во всём мире, — прошептала я, закрыв глаза.
— Что-то случилось?
Доктор Колфер материализовался в дверном проходе, помахивая папкой в руке.
— Всё хорошо, — отмахнулась я, стерев слезу со щеки.
Мужчина вежливо сделал вид, что ничего не заметил.
— Адам, раз уж ты здесь, лечащий врач Доминика спрашивал о его родителях. Они хоть знают, что случилось с их сыном?
— Ну-уу, — протянул Адам, неловко прикусив губу. — Мистер Блэкторн почти не приезжает, у него компания в Нью-Хейвене, они не много общаются. А миссис Блэкторн слишком впечатлительная и... кажется, Доминик решил не тревожить её.
Мы с мистером Колфером одинаково округлили глаза. Что значит не сказал? Она ведь его мать. А отец? Мог и бросить дела ради сына. Откашлявшись, доктор понимающе кивнул.
— Мы с Таней придём вечером, — шепнул мне на ухо Адам.
Я кивнула. Представляю, насколько жалко выглядела. Друг в последний раз тепло улыбнулся из дверного прохода, хотя улыбка эта совсем не сочеталась с веной, выступившей на его лбу, и ушел.
— Хорошие новости, Валери! Завтра мы тебя отпускаем, больше нет надобности держать тебя в этом месте. Надеюсь, следующий раз мы встретимся где-нибудь в магазине — всё лучше, чем здесь, — испустив смешок, заявил доктор.
— Я тоже на это надеюсь, — улыбнулась я.
* * *
— Он что сказал?! — в который раз крикнула Таня, привлекая внимание доброй половины прохожих.
Все и так пялились, вероятно, их излишне интересовала повязка на руке и пластырь на лбу. Будто у меня третий глаз появился. Я пересказала подругам более точные события прошедших дней, чтобы они наверняка поняли, почему я не в настроении. О поцелуях, стычке с Алексом, ублюдке Дике и слова Доминика. Они-то поначалу просто решили, что я перегибаю палку из-за больницы.
— Вот урод! — с презрением прошипела Кэт. — Ничего, мы найдем кого-нибудь лучше. А он пусть и дальше спит с той, которая бросила его умирать в канаве.
В голове всплыли слова, что я сказала вчера в палате Доминика. Уже сейчас я была в лёгком шоке от самой себя. Никогда не думала, что сумею иронизировать под давлением подкативших к горлу рыданий. Может, у меня действительно не всё потеряно? Кэт поцеловала меня в щеку и прижалась головой к плечу.
Сомневаюсь, что ей очень удобно так идти. Но, по-другому она и не умела. Всё другим — и ничего себе. Я улыбнулась, но даже сама почувствовала, как криво это выглядело. Таня заметила, но промолчала. Возможно, она как раз вспоминала, как сама твердила о нашей совместимости. Что ж, видимо, мы обе ошиблись.