6 глава
— Ты поступила безрассудно! Я отпустила тебя в первый раз, а ты даже не позвонила! Я надеялась, ты поступишь добросовестно и вернешься хотя бы к полуночи.
Я разглядывала ковер насыщенного персикового цвета, лежащий посреди моей комнаты, и пыталась придать себе вид полного раскаяния. Препротивный цвет. В моей собственной квартире такого не будет даже через мой труп. Мама уже около десяти минут отчитывала меня, не вкладывая в свою огненную тираду даже двадцати процентов настоящего гнева.
— Валери, знаю, это ново для тебя, и ты захотела почувствовать себя свободной. В конце концов, я тоже была молодой и начала ходить на вечеринки немного раньше. В следующий раз просто позвони и скажи, что останешься у Тани. Я ведь вся извелась, не зная, где ты!
— Хорошо.
Мой голос звучал тише, чем дуновение ветра. Мама-то думает, что я ночевала у Тани и просто не хотела будить её. Это, пожалуй, единственное, за что я действительно чувствовала немного вины.
— И как вечер? Тебе понравилось?
Мама откашлялась, пытаясь хоть сделать вид, что это не самое большее, что волновало её с самого начала. Я обняла себя руками, обдумывая её вопрос. Я напилась первый раз в жизни. Спала в одной кровати с одним из самых горячих своих знакомых. Подруга бросила меня ради парня. И я никак не могу выбросить из головы вид голой груди Доминика.
— Да. Ничего так было. Встретила пару знакомых, пообщалась с парнями из команды по лакроссу.
Мама расцвела, вслушиваясь в каждое мое слово. Я почти ничего не упустила.
— Завтракать будешь?
Мама не стала выпрашивать больше информации, потому что понимала — это бесполезно. Хотя, возможно, мы еще вернёмся к этой теме. От одной мысли о еде меня чуть не стошнило на наш отвратительный ковер, и я помотала головой.
— Я позавтракала у Тани, — ответила я и, чмокнув маму в щеку, быстрым шагом полетела в ванную.
Может, прийти в себя поможет душ? Интересно, когда мама сдастся? По ней видно, насколько ей хочется узнать больше подробностей. А еще интересно, прикрыла ли она меня перед отцом. Уповая на помощь воды, я довольно долго стояла в душе. В носу до сих пор щекотал запах парфюмов Доминика, хоть я и вылила на себя полбаночки кокосового геля для душа. При воспоминании его лица во время сна тело бросило в дрожь. Нужно срочно прекращать о нем думать.
Мама с любопытством выглядывала из кухни, надеясь, что пойду к ней, но я скрылась в своей комнате. Эта женщина, бывшая черлидерша — настоящая акула, пойдёт по головам лишь бы узнать последние сплетни. А я столь ценной информацией не располагала.
Осознание того, что мне ни за что не дадут спокойно посидеть дома, неоновыми словами сверкало перед глазами. Да и мама словом не заикнулась о домашнем аресте. Кажется, даже в её материнских глазах я засиделась в старых девах. Именно поэтому я натянула свое любимое голубое платье, чтобы сразу быть готовой. Вот такой цвет я бы не отказалась видеть у себя дома. Причем повсюду. Убрав разбросанные вещи с пола, чтобы подобно маме создать впечатление, что каюсь, я забрала книгу с балкона. Ванесса была права, мои любовные романы — моя страсть.
К сожалению, мои догадки оказались верными. Не успела я дочитать и первой страницы, как на столике зазвонил телефон. Танина мелодия. Я слишком хорошо ее знала. Подруга вежливо пригласила меня подышать воздухом. Я-то знала, что ей от меня нужны только объяснения. Книга отправилась на полку, а я поплелась на кухню. Мама в кои-то веки стояла за плитой и готовила блюдо более сложное, чем омлет. Удивительно, что у нее вообще был выходной.
— Уже проголодалась, дорогая? — улыбнулась мама, помешивая овощи в сковороде.
— Нет, я пришла оповестить, что меня вызывают на срочное совещание.
Налив себе стакан воды, я обратила внимание на маму, которая, кажется, забыла о блюде.
— Таня?
— Ага.
— И много поменялось за час твоего отсутствия в её компании? — подняв идеальную темную бровь, поинтересовалась мама.
— Ты же знаешь её. — Я поставила пустой стакан на стол и чмокнула маму в щеку.
— Будь дома к обеду! — крикнула она, пока я обувалась.
— Не сожги его! — крикнула я в ответ и закрыла за собой дверь.
Таня ждала меня прямо под домом, пальцами теребя подол жёлтого сарафана, который всегда берегла для особых случаев.
— Чувствую, я всё же вернусь к обеду, — озвучила я свои догадки.
— Что? — растерянно спросила подруга. — Да, мы с Адамом обедаем вместе.
— А я обедаю дома, именно об этом я и говорю.
Слова звучали чуть более резко, чем я сама ожидала. Тень сожаления скользнула на лицо подруги, но предвкушение от предстоящего разговора затмило его в течении секунды. Таня почти запрыгала на месте.
— Мы стали проводить вместе очень мало времени. Девочки тоже скучают, — сказала я, беря её под руку.
Сразу вспомнился позавчерашний телефонный разговор с Кэт, которая навещала родственников в другом штате. Мы как раз заворачивали на главную улицу, ведущую к месту работы Таниных родителей, когда она остановилась и ткнула пальцем вперед.
— Кстати о девочках.
У цветочной лавки, расположенной между кофейней и адвокатской конторой, стояли моя кузина Китти и Кэт. Легка на помине.
— Ты должна была вернуться только завтра.
Я обняла сестру. Кэт пожала плечами и потянулась к Тане. Ух, кажется, кому-то купили новый комбинезончик.
— Тётушка Натали добродушно решила спровадить нас раньше.
Подруга широко улыбнулась и, обняв меня, ущипнула за щеку.
— Слышала, кто-то вчера был на вечеринке.
— Кто же это мог быть? — удивленно спросила я, оглядываясь на сестру.
— Я была у дантиста, — подняв руки, заявила Китти.
Кэт хохотнула и поманила нас за собой. Она знала, что мы в любом случае беспрекословно последуем за ней. В этом комбинезоне ее длинные ноги выглядели ещё более худыми.
— Ты мне всё равно всё расскажешь, — тихо прошептала Таня мне на ухо.
— Пусть расскажет Адам.
Я подтолкнула ее к Кэт, а сама подхватила под руку сестру.
— Как вы отдохнули? В новостях говорили о сильном шторме.
— На самом деле всё прошло хорошо, штормить начало в последний день, так что мы просто переждали бурю в отеле.
У ее родителей была годовщина, так что папин брат решил увезти семью к океану. Китти всего-то на два года младше меня, но кому-то незнакомому было бы сложно подумать, что мы сестры. У нее глаза голубые — у меня карие. Она светленькая — я шатенка. Она низкая — я высокая. День и ночь. Как Адам и Доминик. Я даже споткнулась от того, что он снова появился в моей голове.
— Что с тем парнем, о котором ты рассказывала?
— Уехал на следующий день после нашего приезда. Тебе бы понравился.
Я улыбнулась. Она еще такой ребенок. Моя наивная младшая сестрёнка, которая считает, что парни ей совсем не нужны. В ее возрасте я тоже так считала, только начиная свои отношения с любовными романами. В принципе, это мнение жило вплоть до того момента, как я проснулась в одной постели с полуобнаженным Домиником. Какого черта, Валери? Разве больше нет, о чем думать?
— Ты слышала, что вчера в нашем районе кто-то напал на девочку?
По спине пробежался холодок, а пальцы крепче сжались на руке сестры. Какой-то внутренний инсктикнт побудил оглянуться по сторонам.
— Нет. В каком смысле напал?
Сестра открыла рот, но ее перебила Кэт, услышав, о чем мы говорим.
— Говорят, нападавший пытался изнасиловать ее, но бедняжку вовремя услышали, и он убежал.
Таня слегка побелела. Убежал — не значит прекратил. Откуда он только взялся? В нашем тихом городишке отродясь не прошмышлял никто похлеще карманных воришек.
— Подозреваю, что мама еще не в курсе, — пробормотала я, снова начав двигаться.
В противном случае, тирада была бы в три раза длиннее. Может, тогда бы даже пришлось рассказать, что ночевала у Доминика.
— Моя так точно, — пискнула Таня, хватаясь за Кэт.
— Никогда не думала, что в нашем районе может случиться что-то такое.
— Хорошо, что у Тани есть Адам. Будет проводить всех нас по очереди.
Шутка Кэт была очень кстати, потому что лично мою голову уже начали тревожить сцены из фильмов ужасов.
— Поставлю его в известность. Может, он попросит Доминика о помощи.
Таня потянула Кэт к арке, ведущей в парк. Со стороны Кэт донесся вздох о том, что она бы точно попросила. Сестра в свою очередь закатила глаза и перекривила подругу, вызывая у меня приступ смеха. Вот и ещё один показатель того, что она не дозрела даже до рассказа о вечеринке.
Солнце освещало мощеные дорожки, отбиваясь от металлических поручней скамеек, легкий ветерок прогонял остатки алкоголя из моей головы. В кронах деревьев свистел ветер, которому аккомпанировали три гавкающих пёсика, бегающих по лужайке недалеко от нас. Кэт села на первую попавшуюся скамейку и похлопала рукой по месту возле себя.
Время незаметно улетало, скрываясь за разговорами. Таня коротко описала вчерашний вечер, вежливо опустив подробности о Ванессе, обо мне и о Доминике. Китти рассказала об отдыхе с родителями и симпатичном парне из соседнего номера. Таня несколько раз толкнула меня в плечо, намекая на то, что нашей малышке потихоньку начинали симпатизировать парни. Кэт как раз пародировала свою тётушку Натали, когда в нашу идиллию вторглась суровая реальность под названием "Адам". У Тани зазвонил телефон. Теперь уже настала моя очередь пародировать подругу. Девочки тихо хихикали, а потом Таня не выдержала и стукнула меня по ноге.
— Да... Нет-нет. Я приду через десять минут, — пропела она в трубку, а взгляд её метал в меня молнии.
Положив телефон в свою маленькую сумочку, Таня сложила руки на коленях и сладострастно улыбнулась.
— Валери, идем, ты ведь хотела успеть к обеду?
— Неужели. Я такое говорила? — более чем шокировано спросила я, тыча в себя пальцем.
Я знала, что сегодня она любым способом попытается узнать о моих утренних приключениях. Издав громкий вздох, я поднялась со скамейки и, отряхнув платье, поравнялась с подругой.
— Вам правда так обязательно нужно идти? — проскулила сестренка. Думаю, так она снова возненавидит парней.
— Мама правда ждёт меня к обеду, — извинилась я.
Кэт послала воздушный поцелуй на прощание и снова возвратилась к пародированию. Когда мы отошли на приличное расстояние, Таня вцепилась в мое предплечье ногтями.
— Ну, давай, я ждала этого целый день.
Придется разбить её извращенные мечты вдребезги. Вытянув ее ногти из кожи, я поджала губы.
— Ничего такого не было. Ты меня забыла. Доминик уснул рядом. Мы проснулись, он дал мне таблетку от головы, и я пошла домой. Вот и вся сказка.
Я засунула руки в кармашки на подоле платья. Из булочной на углу доносился восхитительный запах шоколада. Таня снова вернула руку на мое предплечье.
— Врушка, — запищала она. — Вы целовались? Он приставал к тебе?
— И не надейся.
Сама тянула целую вечность, чтобы позволить парню поцеловать себя, а меня готова была убить за то, что ничего не произошло между мной и малознакомым, хоть и симпатичным парнем. Всю дорогу назад она выпытывала подробности, а я молчала, наслаждаясь ее возмущениями. Пусть теперь разбирается, кто из них вчера солгал. Доминик или Адам.
— Так не честно! — надулась она.
Когда мы были почти рядом с нашими домами, я увидела знакомый красный мотоцикл, а возле него Адама спорившего с Домиником. Сейчас на нем была черная футболка, оголяющая мускулистые предплечья. Моей личной слабостью в парнях были вены. Никогда никому об этом не скажу, потому что звучит стрёмно даже в собственной голове. Но то, как вены выступали на его руках, выглядело особым видом искусства. Доминик знал, насколько ему идет чёрный, и какое впечатление это производит на слабый пол.
— Котенок, как твоя голова?
Адам неудачно попытался скрыть усмешку. Да это самый настоящий заговор!
— Вижу, ты в хорошем настроении. Неужели память вернулась? — съехидничала я.
Доминик лениво улыбнулся и подмигнул мне. Ну вот, теперь он думает, что подцепил меня.
— Ну, мы пожалуй пойдем, — сказал Адам, хватая Таню под руку.
Впервые вижу, чтобы парень излучал столько мальчишечьего озорства. В их паре как раз Адам был якорем, который всегда старался тормозить Доминика.
— Ты тоже виноват! Ты ведь знаешь?!
Я ткнула пальцем в Адама, и парень прикусил губу.
— Знаю.
Осталось понять в чём. Он солгал Тане, или Доминик ему? Выдавив это сквозь улыбку, Адам достал из кармана джинс шоколадный батончик и протянул его мне.
— Почти прощен. Советую брать пример со своего парня, — намекнула я подруге, пряча батончик в кармашек.
Таня хихикнула и потащила Адама туда, откуда мы пришли. Слегка приосанившись, я двинулась к дому. Не сомневаюсь, что в его голове витают мысли, что мне уже некуда больше сладкого. Или я слишком предубедительна?
— Симпатичное платье, котенок.
— Симпатичная футболка, идиот.
Может, меня бы и мучали терзания совести за столь жестокое обзывательство, если бы не его ухмылка. Обиженные так себя не ведут.
— Валери...
Я махнула рукой, чтобы он уезжал, не желая играть в очередную игру. С меня вполне хватило вчерашней вечеринки и ее последствий. Открыв дверцу, я вошла в холл. Что-то здесь слишком темно. Волосы на затылке встали дыбом.
Я даже не успела приблизиться к лестнице, как тело против воли дёрнулось назад. На шее сжались крепкие шершавые пальцы, и в следующую секунду этот кто-то приложил меня головой о стену. Боль яркой вспышкой взорвалась в черепной коробке, отстреливая импульсами по всей длине позвоночника. Вскрикнув, я потянулась к пострадавшему виску. В темноте было не разглядеть, но по ощущениям на пальцах однозначно была кровь. Треск моего черепа эхом раскатился по всей лестничной клетке, или же это происходило всего лишь внутри ушей. Сердце упало в пятки. Попытавшись собрать сознание в одну кучку, я сделала шаг к лестнице. В темноте не было видно даже собственных рук, не говоря уже о ступеньках.
Но он как-то видел меня. Потянув за подол платья, он отбросил меня назад.
— Я... я буду...
И я закричала, да так сильно, что зазвенело в ушах. Конечно, это продлилось всего две секунды, потому что он очень эффективно заткнул меня. Новый удар пришёлся в живот, и я согнулась пополам. Кашлянув, я скривилась, потому что один из внутренних органов был прилично поврежден. Из глаз потекли слезы от понимания, кто находился со мной здесь в темноте. «Он хотел изнасиловать ее, но девочку вовремя услышали». Я вжалась в стену, его мерзкое дыхание парализовало. Мужчина провел рукой по моему предплечью и шлепнул ладонью по щеке.
— Пожалуйста.
Кто-то же должен был услышать. Из его груди вырвался злорадный смешок, и кровь в венах заледенела от безжалостности этого человека. Что же делать дальше? Как спастись? От попыток придумать, как убежать, голова разболелась ещё сильнее, чем живот. В какой-то миг мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. А ведь этого ублюдка, скорее всего, не остановит даже бессознательное состояние жертвы. К горлу подкатила тошнота от одной лишь мысли об этом. Я дернулась вбок, ощутив его скользкие ладони на своих бедрах.
Предприняв ещё одну попытку ударить его, я почувствовала, что насильник самостоятельно отшатнулся назад. Это резкое движение сопроводилось натужным кряхтением и громким треском, будто кого-то ударили по лицу. Я вздрогнула и попятилась в сторону, пытаясь нащупать выключатель или пожарную кнопку. Хоть что-то, что могло бы помочь.
— Поискал бы кого-то, кто может ответить!
Злобное рычание Доминика эхом раскатилось по лестнице, от чего тело бросило в дрожь. Дрожь облегчения. Услышал. Он услышал меня. Кажется, я готова была сесть и разрыдаться прямо здесь. Грозное рычание парня переросло в треск новых ударов. По телу расползлась очередная волна страха, вот только теперь он не был вызван волнением за себя. Нужно включить свет. Где же он? Я, спотыкаясь, метнулась ко входной двери и споткнулась о чью-то ногу. Пошарив рукой по стене, я наконец отыскала выключатель.
Свет так нещадно ударил по глазам, что я от неожиданности прикрыла лицо рукой. Испустив тихий стон, я застыла на месте, прижатая к земле ужасом происходящего. Доминик прижал нападавшего к стене и молотил кулаком по его носу, который уже, вероятно, был сломан в сотне мест. Черт, да ведь этот ублюдок ненамного старше нас! Трудно было отметить ещё какие-то особенности, ведь его кожа вся покрылась фиолетовыми кровоподтеками, ровно как и кулак Доминика.
— Остановись. Не надо!
А что бы было, сядь я и расплачься? Он бы взял и убил? Будто очнувшись от транса, Доминик прекратил бить парня и обернулся. Нападавший грудой камней рухнул на пол. Доминик выглядел действительно напуганным. Сжав губы, он широко открытыми глазами оглядел меня с ног до головы.
— Нужно, — я вдохнула, прижав руку к животу, — нужно вызвать полицию.
Тело начало ломить, будто кости вывернули наизнанку. Каждый пострадавший орган вдруг заныл с двойной мощью. Я перевела взгляд с насильника на Доминика и закусила дрожащую губу. В глазах зажгли слезы.
— Всё будет хорошо, Валери, ты только потерпи. Потерпи. — Доминик невнятно затараторил, шлепая себя по карманам в поисках телефона.
Я кивнула, прижавшись к стене. В помещении снова потемнело. До того, как я успела понять почему, боль в голове возросла до максимума, ноги стали ватными, и я провалилась в бездну.