Глава 20
ЧОНГУК.
Лиса продолжала бросать взгляды в мою сторону во время нашего еженедельного совместного ужина. Я не был уверен, в чем проблема. Я наконец встретился с ней взглядом, когда больше не мог выносить тишину.
— Что происходит?
Она покраснела.
— Ничего.
Я положил вилку и откинулся назад. Надо заканчивать с этим. Наш брак никогда не был хорошим, но с тех пор, как я убил наших нападавших, он стал катастрофическим.
— То, как ты смотришь на меня, – это не пустяк.
Она злилась из-за того, как я отомстил Джаббе и его людям? Я убил еще одного придурка, участвовавшего в похищении, всего пару недель назад, но снова реакция Лисы на эту новость была вялой.
— Я не думал, что ты захочешь присутствовать при пытках. Они получили по заслугам. Мы с твоим отцом позаботились об этом.
Она поморщилась.
— Я знаю. Ты был очень занят местью.
— Я думал, ты хочешь отомстить.
Она стояла с разочарованным видом.
— Ты отомстил. Для тебя все кончено. Но для меня нет. — Было очевидно, что она хотела закончить разговор, но я больше не мог выносить все эти невысказанные обвинения. Это медленно убивало меня.
— Я здесь, — прорычал я, вставая у нее на пути. — Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Черт, я могу дать тебе набор инструментов, с помощью которых ты сможешь пытать меня и получить заслуженную месть.
Глаза Лисы наполнились смятением и шоком. Она коснулась губ кончиками пальцев, очевидно, ошеломленная моими словами.
— Просто скажи слова. Я твой. Если причинение мне боли поможет тебе исцелиться, сделай это. Просто, черт возьми, сделай это. Нет ничего хуже этой гребаной шарады брака, в которой мы находимся.
Она с трудом сглотнула и отвернулась, ее темные брови резко нахмурились.
— Я никогда не хотела причинить тебе боль. — Она снова попыталась пройти мимо меня.
— Почему бы и нет? — Я встал перед ней, чертовски устав ходить на цыпочках вокруг слона в комнате. — Я причинил тебе боль, так что теперь ты должна причинить боль мне.
Она подняла голову и встретилась со мной взглядом. Это был первый раз, когда мы действительно посмотрели друг другу в глаза дольше, чем на мгновение. Слезы блестели в ее карих глазах. Мой живот сжался от этого зрелища. Ничто не поражало меня сильнее, чем печаль в глазах моей жены. Это была самая страшная пытка в мире, поэтому, какую бы боль Лиса ни хотела мне причинить, она никогда не сравнится с одним ее взглядом.
— Я не злюсь на тебя.
Меня захлестнула ярость. Как она могла такое сказать?
— Какая чушь. Я на себя злюсь, и ты тоже должна.
— Не говори мне, что я должна чувствовать! — прошипела она, ее лицо вспыхнуло от ярости.
Я выпрямился от удивления. Я никогда не видел Лису в ярости. Она всегда была уравновешенной и кроткой, полная противоположность мне.
— Возможно, проблема в твоем гневе, но не выдавай это за мою проблему. Я не сержусь на тебя.
— Но ты и моего присутствия не выносишь, — обвинил я.
Может, мне больше нравился ее гнев. Это было лучше обычного равнодушия Лисы.
Она вздохнула, но не стала мне противоречить.
— Если ты действительно хочешь помочь мне исцелиться, помоги мне стать матерью. Я не хочу ничего, кроме ребенка.
Я был совершенно ошеломлен ее просьбой. Поскольку мы потеряли нашего ребенка и едва могли считаться мужем и женой, я выбросил из головы любую мысль о том, чтобы мы стали семьей. Моя жизнь была сосредоточена вокруг жестокой мести.
— Ты хочешь от меня ребенка?
— Ты мой муж.
Ах, да. Она хотела ребенка от мужа, не от меня на самом деле. Потому что я был не тем мужчиной, которого она хотела видеть рядом с собой, а просто тем, кого ей приходилось терпеть.
Я беспокоился о том, что будет с Лисой, если мы потеряем еще одного ребенка. А что, если у нее случится еще один выкидыш? И это была только вершина айсберга моих переживаний.
— Лиса, то, что у нас есть, вряд ли можно считать браком. Мы не разговариваем и редко видимся. Ты избегаешь меня так часто, как можешь. Ты действительно думаешь, что это положительная среда для ребенка? — Не говоря уже о том, что мы даже не делили кровать. Черт, она понимала, что мне, возможно, придется к ней прикоснуться, если она захочет ребенка?
— Мы поженились, потому что я была беременна. У нас тогда тоже не было никаких отношений. Ничего не изменилось.
— Потому что мы не пытались это изменить, — процедил я сквозь зубы. Я пытался поначалу, но в итоге сдался. Не мне было давить на Лису, даже если наш распавшийся брак меня расстраивал.
Слезы блестели в ее глазах.
— Все, чего я хочу – это ребенка. Ты поможешь мне?
Как я мог сказать «нет»?
— Если это то, чего ты действительно хочешь, то я помогу тебе любым нужным способом.
Она сглотнула и тихонько выдохнула, затем потянула за ухо прядь волос и нервно посмотрела на меня.
— У меня овуляция через два дня.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она имела в виду. Ого, она действительно ждала до последнего момента, чтобы перейти к теме.
— Как ты хочешь это сделать? — спросил я как ни в чем не бывало.
Я старался не выдавать свои эмоции.
Это был абсурдный вопрос. Но я не мог себе представить, чтобы Лиса хотела зачать естественным путем. Черт, я даже не был уверен, что хочу попробовать. Для нашего брака стерильное экстракорпоральное оплодотворение (или как оно там называется) было бы лучшим вариантом.
Она сглотнула.
— Я делаю тесты на овуляцию, так что, когда уровень моих гормонов подскочит, нам придется заняться интимной близостью. Может быть, один раз сработает, как в прошлый раз. — Она замолчала.
Как в прошлый раз. Я не хотел, чтобы наши будущие сексуальные встречи были похожи на тот кошмар. Я хотел искупить то дерьмовое шоу, которое она пережила в первый раз. Но для нее секс со мной был необходимым злом, которое она вытерпит, чтобы получить то, что она хочет: ребенка.
Я даже не мог ее винить. Почему она хотела бы со мной близости по какой-то другой причине? Я не смел представить, что снова буду с Лисой, и останавливал свой разум каждый раз, когда он блуждал там, когда я видел ее в красивой одежде.
— Ты действительно хочешь попробовать сделать это естественным путем? — спросил я напряженно. Я даже не видел ее голой или в нижнем белье с момента нашего плена. Заняться сексом было для нас настоящим скачком.
Ее щеки покраснели, и она отвернулась. Я ненавидел, когда она избегала моего взгляда.
— Если ты можешь это сделать...
Я не был уверен, что она имела в виду.
— Если это то, чего ты хочешь. — Я не думал, что это была хорошая идея. А что, если это разорвет старые раны, которые еще даже не полностью зажили? Лиса уже так сильно похудела. Я беспокоился, что это с ней сделает.
Она коротко кивнула.
— Так и есть.
— Тогда мы это сделаем.
— У меня есть еще одна просьба. Я знаю, что прошу о многом, но если все пойдет по плану, то это может быть только на очень короткое время.
Я в замешательстве поднял брови.
— Пожалуйста, можешь ли ты не общаться с другими женщинами, пока нам нужна близость?
Я стиснул челюсти и отвернулся, глядя в никуда.
— Я знаю, что прошу слишком многого...
— Блять, Лиса, — пробормотал я, поворачиваясь к ней. Я не мог, блять, ей поверить. — Так ты обо мне думаешь? Да? Что я всё это время трахал других девушек?
Она моргнула и сглотнула.
— Мы не были близки... и я знаю, что вы с Амо были дикими.
Я мрачно кивнул.
— Раньше был. — Я поднял палец с нашим обручальным кольцом. — До того, как я надел это. Может быть, наш брак и не такой. Может быть, он в основном для показухи, но мои родители научили меня чтить брак, так что это то, что я делаю.
— Прости, что намекнула, что ты мне неверен, — тихо сказала она.
Я коротко кивнул. Я закончил с этим разговором.
— Еще что-нибудь от меня хочешь?
— Нет.
— Тогда все решено. Через два дня у нас будет близость.
Надеюсь, ты родишь своего ребенка, и нам не придется повторять это.
Она вышла из кухни и направилась в свою комнату. Вскоре после этого я услышал рвоту и звук смыва в туалете. Я прислонился к кухонной стойке и закрыл глаза. Если одна только мысль о сексе со мной уже вызывала у нее тошноту, то попытка сделать ее беременной станет кошмаром.
ЛИСА.
Мой живот сжался, но изо рта вытекла только желчь. Я откинулась на корточки и закрыла глаза. Мне пришлось набраться смелости, чтобы попросить Чонгука о ребенке. Его реакция была той, которой я боялась. Было очевидно, что он не хотел снова ко мне прикасаться. Я все еще помнила его отвращение в камере после этого. Было ли это так? Было ли у него отвращение от мысли снова ко мне прикоснуться?
Я вздохнула. После этого, особенно в первые несколько недель после инцидента, я испытывала отвращение к своему телу. Я едва могла прикоснуться к себе, даже помыться в душе. Сейчас я чувствовала себя лучше, по крайней мере, большую часть дней, но сегодня воспоминания того дня звучали особенно громко, и я не могла их заглушить.
Я хотела детей. Это была моя мотивация. Даже если процесс их зачатия будет трудным, я пойду на это.
Может, мне стоило раньше поднять тему о детях. После года моего молчаливого отступления от него, Чонгук, должно быть, чувствует себя подавленным моей внезапной просьбой. Я подумывала вернуться к ужину, чтобы извиниться, но набраться смелости поговорить с Чонгуком, а затем тошнота, это отняло у меня силы и физически, и морально, и я просто не могла собраться с силами.
Весь день я не чувствовала голода, а теперь меня просто тошнило от одной мысли о том, чтобы положить еду в рот, так что я даже не могла вернуться, чтобы доесть.
Чонгук не приходил ко мне. Он никогда не приходил. Я не была уверена, было ли ему просто все равно, что я чувствую, или он предпочитал притворяться, что все хорошо. Может, ему так было легче. Я даже не была уверена, что хочу, чтобы он пытался меня утешить. Мы все еще чувствовали себя как чужие люди. И он, вероятно, злился, потому что я предположила, что он спит с другими женщинами. Но мне даже в голову не приходило, что он может этого не сделать. До нашей свадьбы он был очень сексуально активным мужчиной, а теперь у него вообще не было секса. Мое чувство вины возросло. Может, Чонгук был таким резким, потому что я задела его чувства своими словами. Он всегда казался таким сильным и невозмутимым, что я часто забывала, что у него тоже есть чувства.
Мне нужно было с кем-то поговорить.
Я взяла телефон и позвонила Изе. Она ответила после второго гудка.
Мы никогда не были очень близки, не как хорошие друзья. Мы были слишком разными, но после моего плена мы с Изой стали проводить больше времени друг с другом. Даже если наш опыт был не совсем одинаковым, она тоже пережила травму из-за плена. Я восхищалась тем, как она справилась с этим: с ее обычной дозой сарказма и упрямства.
— Надеюсь, у тебя есть веская причина позвонить. Я сейчас пишу очень удовлетворяющую сцену убийства, — пробормотала она в типичном стиле Изы.
— О, я не хотела тебя беспокоить. Я могу позвонить...
— Чушь, — резко перебила она меня. Затем продолжила более тихим голосом. — Я слышу, что ты расстроена. Тебе нужно, чтобы я пришла?
Я сглотнула, слезы навернулись на глаза.
— Поговорить с тобой по телефону – это хорошо. — У Изы было больше свободы, чем у многих мафиозных девушек ее статуса, но после похищения ее отец, Маттео, определенно значительно усилил ее защиту. Я не хотела доставлять ей неприятности.
— Ладно. Что случилось?
Я рассказала ей о своем разговоре с Чонгуком. Я не упоминала о своем решении просить Чонгука о ребенке от кого-либо. Она молчала несколько мгновений, прежде чем сказала:
— Чонгук – крутой парень, но даже у крутых парней есть вещи, от которых они не могут отмахнуться. Тот день, вероятно, все еще преследует его, поэтому он может беспокоиться о том, чтобы сделать следующий шаг в вашем браке.
Я прикусила губу. Услышав, как Иза подтвердила, что я проигнорировала чувства Чонгука, я почувствовала себя ужасно.
— И, возможно, было бы хорошей идеей сначала поработать над своим браком, прежде чем пытаться вступить в близость.
В глубине души я понимала, что Иза права, но мысль о том, что придется ждать ребенка годами, а учитывая состояние нашего брака, это был не такой уж и маловероятный срок для решения наших проблем, усиливала боль в моей груди до невыносимых размеров.
— Ты будешь прекрасной мамой, — заверила меня Иза через некоторое время. — Но ты действительно думаешь, что сможешь заняться сексом с Чонгуком? У тебя не было близости с ним с того дня. Может, тебе стоит хотя бы попытаться перейти к сексу. Поцелуи и пошалить немного. Научись чувствовать себя комфортно с его прикосновениями и снова наслаждайся своим телом.
Как она могла казаться такой уравновешенной и взрослой, если она была на три года младше меня?
— Вот почему я рада, что мы болтаем по телефону. Ты бы посмеялась над тем, какое у меня красное лицо, — вздохнула я.
— Не думаю, что это сработает. Не думаю, что это то, чего хочет Чонгук.
— Ты его спрашивала?
— Нет, — прошептала я.
— Тогда ты не можешь знать. Позволь мне задать еще один вопрос... чего ты хочешь? Кроме ребенка.
— Не знаю. Не уверена, что смогу когда-нибудь быть с ним, не вспоминая тот день.
— Нет, если ты не попытаешься. Ты должна действовать. Замени плохие воспоминания хорошими.
— Так ли ты справилась с похищением?
— Я не вижу своих похитителей каждый день.
— Но теперь, когда наступил мир и Амо и Грета поженились, ты будешь видеть их чаще.
— Я знаю, — сказала она напряженно. — Я позволила всему этому слишком долго беспокоить меня, позволила этому омрачить мои дни и ночи. С этим покончено. Я показываю судьбе средний палец и беру жизнь в свои руки.
— Может быть, я именно это и делаю, решая завести ребенка. Секс для меня не важен.
— Это так, просто не в хорошем смысле, — возразила она.