Глава 3
ЧОНГУК.
— Время истекает. У тебя есть ровно пять минут, чтобы трахнуть ее, или мы сделаем это и, возможно, немного порежем ее, пока будем это делать. Я никогда не пробовал кровавую игру. Может, это стоит того, чтобы поднять шумиху.
Я сделал шаг к Лисе. Она стала еще более неподвижной, если такое вообще возможно.
Под пристальными взглядами Джаббы, Евгения и третьего мужчины я двинулся к ней, хотя это было последнее, чего я хотел. Я запоминал каждое лицо для последующего использования. Однажды их лица будут корчиться в агонии и молить меня о пощаде.
Я опустился на корточки прямо перед Лисой.
— Никаких секретных сообщений или шепота!— прорычал Джабба.
Лиса смотрела прямо мне в глаза, и мне стоило большого труда не отвести взгляд. Ее глаза лани убивали меня своей мягкостью и страхом.
— Я притворюсь - пробормотал я, надеясь, что она поняла, несмотря на свое возбужденное состояние. Я никогда не делал вид, что трахаюсь с кем-то.
Она не отреагировала, и страх на ее лице усилился.
Я попытался еще раз.
Она медленно покачала головой.
Она явно не поняла, что я имел в виду. Это была чертова неразбериха.
— У тебя всего четыре минуты. Полагаю, быстрые трахи - это твой конек, Чонгук? —
Я коснулся ее плеча, но прежде чем я успел оттолкнуть ее, она легла на спину на грязный бетонный пол.
Я смотрел ей в глаза, когда залез под юбку и взялся за пояс колготок и трусиков. Она напряглась, когда я стянул их с ее ног, но не сопротивлялась. Она знала, что это единственный шанс защитить ее от прикосновений русских и, возможно, даже от смерти. Они не стали бы притворяться, как я.
Она не шевелилась, пока я расстегивал молнию на брюках и стягивал их вниз. Мой член был вялым, но мне не нужен был стояк для того, что я планировал. Я переместился между ее ног, задрал юбку, а затем сделал вид, что вхожу в нее.
Лиса закрыла глаза, звучно вздрогнув. Я не был уверен, была ли убедительной ее реакция или мои толчки. Я не мог мыслить здраво. Мои мысли крутились только вокруг двух вещей: убийства Джаббы и нашего побега. Эти придурки даже забрали нож, который я держал в маленькой кобуре на лодыжке. У меня было только мое собственное тело. Меня много лет тренировали, чтобы сделать его как можно более смертоносным, и оно было смертоноснее многих видов оружия, но мне нужна была близость, чтобы использовать его.
Всхлип Лисы заставил меня снова посмотреть на нее.
Щеки Лисы покраснели, и она отвела взгляд от моих глаз, когда я снова начал двигаться. Моя обнаженная кожа касалась ее внутренней поверхности бедра. Я ненавидел, что ей приходится испытывать такое.
— Ты думаешь, я глупый? —
Я замер на полпути и оглянулся через плечо на Джаббу. Его голова была багровой, а на лбу пульсировала вена. — Твой член и близко не стоит к этой девственной киске. У тебя есть еще две минуты, чтобы трахнуть ее как следует, или я позову всех своих людей и позволю им оторваться на ней так, как им заблагорассудится. А некоторые из них - отъявленные трахари, поверь мне. А потом я брошу ее в клетку с медведями или леопардом. Они будут голодны после долгого путешествия.
— Все хорошо - сказала Лиса самым тихим шепотом. Я посмотрел на нее, но она закрыла глаза и отвернула лицо, словно не хотела меня видеть.
— Тебе лучше побыстрее раздеть ее.
Секунды тикали. Все во мне восставало против того, что я должен был сделать.
Я отгородился от своих мыслей и начал действовать. Я сорвал с Лисы юбку, оставив ее обнаженной до пояса. Затем я спустил свои собственные брюки. Спасет ли это Лису от худшей участи? А может, я даже лучше, чем любой из тех мудаков, которые стоят в очереди, чтобы трахнуть ее в следующий раз? Это было неправильно на стольких уровнях.
Голова пульсировала, а член был еще далеко не твердым. Я закрыл глаза, не обращая внимания на телефон, записывающий мои действия, и на все вокруг - даже на Лису. Я не мог думать о ее испуганных глазах, когда хотел возбудиться.
Я обхватил свой член и яростно поглаживал себя, представляя всех сексуальных девушек, которых я трахал в прошлом. Я не был уверен, сколько времени мне потребовалось, чтобы стать твердым. Гогот Джаббы на заднем плане подсказал мне, что прошло слишком много времени. Пошел он. К черту это.
Когда он поднялся, я открыл глаза и пожалел, что не сделал этого, потому что вид Лисы, лежащей подо мной с закрытыми глазами и ждущей, пока я ее трахну, почти убил мою эрекцию.
— Десять секунд. Я не впечатлен.
Я не колебался. Глубоко вздохнув, я вошел в нее настолько глубоко, насколько позволяло ее тело. Она издала сдавленный всхлип, ее лицо скривилось от боли, а губы сжались.
— Это самый скучный трах, который я когда-либо наблюдал. Я очень надеюсь, что ты заставишь ее кричать, иначе я буду очень разочарован.
— А ты этого не хочешь - проворчал Евгений, как павиан.
Я снова толкнулся, не отводя взгляда. Я заслуживал увидеть боль и слезы на лице Лисы, даже если это убьет меня. Я заслуживал худшего за то, что происходило.
Я оцепенел внутри, ощущая только шершавый бетон на своих ладонях и тонкий блеск пота на лбу. Казалось, время остановилось, когда я, как трус, закрыл глаза и вернулся к сцене с воображаемой женщиной. Во время наших тренировок по противостоянию пыткам я научился мысленно переносить себя в другое место. Это был своего рода гипноз, который позволял долгое время не замечать боли. Никогда бы не подумал, что мне придется использовать его в подобной ситуации.
Дверь ударилась о стену. Кто-то крикнул что-то по-русски. Слово — итальянцы— я понял только потому, что в прошлом слышал его от солдат Братвы. Моя фантазия рассеялась, и я вернулся к реальности.
— Быстро!— прорычал Джабба.
Открыв глаза, я оттолкнулся от Лисы и, пошатываясь, поднялся на ноги. Джабба, Евгений и третий мужчина бросились прочь от двери, через которую они вошли ранее. У Евгения был с собой телефон. Я снова и снова бился о решетку, пытаясь сорвать ее, чтобы погнаться за ними. Голова звенела от ударов. Кровь хлестала из носа и пореза на голове, но я не останавливался. Боль была чертовски приятной. Это было вполне заслуженно. Но определенно недостаточно. Они исчезли через узкую дверь в конце коридора. Я замер, голова звенела от боли. Периферийным зрением я видел, как Лиса перевела себя в сидячее положение. Ее щеки были в слезах, и она морщилась от боли, когда двигалась. Дверь рядом с нашей камерой распахнулась, и в нее ворвались несколько солдат — Фамилии— с пистолетами наизготовку.
Конечно, Ромеро был одним из них. Я тяжело вздохнул, повернулся спиной к решетке и опустился на пол. Я все еще был обнажен по пояс.
Раздался звон ключей, и через мгновение в камеру вошел Ромеро.
Я не двигался с места.
Его глазам предстало все это. Трусики и юбка Лисы, брошенные в углу камеры. Мое полураздетое состояние. То, как она прижалась к стене, поджав ноги, чтобы сохранить скромность. Не нужно быть гением, чтобы понять, что я сделал. Я не стал мешать Ромеро отомстить по заслугам. Черт, я был готов получить от него хоть пулю, хоть пытку. Я даже не буду пытаться убежать в мир фантазий в своей голове. Я позволю себе боль.
Кто-то опустился передо мной на колени. На мгновение я подумал, что это мой лучший друг Амо, но светлые волосы быстро подсказали мне, что это его брат, Валерио.
— Ты в порядке?
Я уставился на него.
— Как только ты из милосердия пустишь мне пулю в голову, так и будет.
Он сузил глаза и бросил мне мои джинсы. На его лице не было ни капли сострадания. Сострадание не входило в их программу.
— Одевайся. Нам нужно уходить. Мой отец будет задавать много вопросов.
Я надел штаны, а затем позволил ему поднять меня на ноги. Мой взгляд упал на Лису. Ромеро обхватил ее за плечи. Она снова была одета, но не смотрела в мою сторону, пока он выводил ее из камеры. Он тоже не смотрел, хотя, как я подозревал, совсем по другим причинам. Возможно, он не хотел убивать меня на глазах у своей потрясенной дочери. Я смотрел, как они уходят, а затем последовал за Валерио из камеры.
— Вы поймали кого-нибудь из русских? — спросил я.
— Один из них. Охранник.
— Не Джабба.
— Нет.
Я кивнул. Может быть, Лука позволит мне помочь им охотиться на Джаббу и его людей в качестве последней услуги. Он знал, насколько я хорош в своем деле. Он точно не стал бы делать это из милосердия.