8
Сквозь практически непроницаемые жалюзи я мог видеть тёмное небо.
— Что тебе нужно, Джин?
— Мне нужен компьютер с выходом в интернет. Я знаю, ты беспокоишься, что я вытворю что-нибудь безумное, например, приглашу сюда прессу, чтобы сделать мои фотографии, — расскажу им, что я твой сын. — Но я не сделаю этого, не сделаю, если ты выполнишь то, о чём я прошу. Мне лишь хочется иметь возможность по-прежнему видеть мир и, может быть… Не знаю, может быть, я присоединюсь к какому-нибудь интернет-сообществу или что-то в этом роде.
Это прозвучало так жалко, что у меня самого уши едва не сворачивались в трубочку.
— Хорошо, хорошо, я займусь этим.
— А во-вторых, мне нужен частный преподаватель.
— Частный преподаватель? Раньше тебя едва ли можно было назвать прилежным учеником.
— Теперь всё изменилось. Теперь мне больше нечем заняться.
Отец не ответил, поэтому я продолжил:
— Кстати, а что, если я освобожусь от проклятья? Может быть, однажды, мне станет лучше. Возможно, ведьма изменит своё решение и расколдует меня, — я сказал это, хотя знал, что это невозможно, и что отец не верит мне. В глубине души я всё ещё надеялся, что, возможно, смогу встретить кого-то, девушку, может быть, в сети. Вот почему мне хотелось иметь компьютер. Правда, я и сам не понимал, зачем мне частный преподаватель. Отец был прав, я ненавидел школу. Но сейчас, когда я был лишён возможности посещать её, мне хотелось именно этого. К тому же, было бы хоть с кем поговорить. — Просто, кажется, я должен продолжать занятия.
— Хорошо. Я кого-нибудь подыщу. Что-то ещё?
Я сделал глубокий вдох.
— И третье — я не хочу, чтобы ты навещал меня.
Я попросил об этом, потому что знал, что он и не будет этого делать. Отец вообще не хотел меня видеть. Он дал это понять предельно ясно. А если бы он всё-таки приехал, то сделал бы это лишь из чувства долга. Я не хотел этого, не хотел сидеть тут в ожидании отца, и каждый день страдать от того, что он не пришёл. Было интересно, начнет ли он спорить со мной, прикидываясь «хорошим папочкой».
— Хорошо, — ответил отец. — Если ты этого хочешь, Джин.
Типично для него.
— Да, я этого хочу.
Я повесил трубку, пока не передумал и не стал умолять его вернуться.
Отец сделал всё быстро. Преподаватель появился неделю спустя.
— Джин — я заметил, что Мила перестала называть меня «мистер Джин» после того, как я накричал на неё. Теперь она раздражала меня чуть меньше. — Это Мин Юнги. Преподаватель.
Рядом с неё стоял не высокий парень лет двадцати шести, немного странного вида. Он привёл с собой собаку, неболшоко коричневого пуделя; на парне были джинсы,не слишком мешковатые, чтобы облегать его ноги, но достаточно длинные, чтобы считаться модными, и голубая клетчатая рубашка на пуговицах.
Он явно из бесплатной государственной школы, даже не из крутой. Мин шагнул мне навстречу.
— Здравствуй, Джин.
При виде меня он не закричал. Очко в его пользу. Но с другой стороны Мин и не смотрел на меня. Он как будто смотрел мимо меня.
— Я здесь! — помахал я рукой. — Так не пойдёт, если ты даже не сможешь смотреть на меня.
Собака издала низкий рык.
Парень,Юнги, засмеялся.
— Это может вызвать некоторые затруднения.
— Почему это? — спросил я.
— Потому что я слепой.
Ох.
— Сидеть, Холли! — сказал Юнги. Но Холли метался, отказываясь сидеть.
Это был совершенно иной, параллельный мир. Мой отец сошёл с ума и нашёл — или, что более вероятно, заставил свою секретаршу найти — слепого преподавателя, чтобы тот не мог видеть, насколько я уродлив.
— Ох, ничего себе, извини. Это… это твоя собака? Она будет жить здесь? С тобой? — прежде я никогда не встречал слепых, хотя видел их в метро.
— Да, — Юнги указал на собаку. — Это Холли. Мы оба будем жить здесь. Это было довольно жесткое условие твоего отца.
— Не сомневаюсь. Что он рассказал обо мне? Прости. Хочешь сесть? — я взял парня за руку.
Мин резко отдёрнул её.
— Пожалуйста, не делай так.
— Извини. Я просто пытался помочь.
— Никогда не хватай людей. Тебе бы понравилось, если бы я тебя так схватил? Если хочешь предложить помощь, поинтересуйся, нужна ли она человеку.
— О’кей, о’кей, извини, — отличное начало знакомства. Но мне нужно ужиться с этим парнем. — Нужна помощь?
— Спасибо, нет. Я справлюсь.
Пользуясь тростью, которую я тоже не заметил, Юнги обошёл диван и сел. Пёс продолжал смотреть на меня, как будто думал, что я какое-то животное, которое может напасть на его хозяина. Он издал ещё один низкий рык.
— Он подсказывает тебе, куда идти? — спросил я. Я не боялся. Я знал, что если пес меня тяпнет, я тут же исцелюсь. Наклонившись, я посмотрел собаке прямо в глаза. «Всё в порядке», — подумал я. Пёс сел, затем лёг. Он не сводил с меня глаз, но рычать перестал.
— Не совсем. Я сам нахожу дорогу, но, если собираюсь спуститься с лестницы, он останавливается.
— У меня никогда не было собаки, — сказал я и подумал, как глупо это прозвучало. Бедненький маленький Сеульский ребёночек.
— Эту ты не можешь оставить. Она моя.
— Я понимаю, — удар номер два. — Расслабься, — я сел на стул, напротив Юнги. Пёс продолжал смотреть на меня, но взгляд был уже иной, словно он пытался понять, животное я или человек. — Что отец рассказал тебе обо мне?
— Он сказал, что ты инвалид, который нуждается в домашнем обучении, чтобы не отставать от школьного курса. Ты очень серьёзный ученик, я полагаю.
Я засмеялся:
— Инвалид, да? — Инвалид, всё верно. Другими словами, неполноценный. Не имеющий ценности. — Он упомянул о том, какое у меня заболевание?
Мин заёрзал на месте.
— Вообще-то нет. Ты хотел это обсудить?
Я покачал головой прежде, чем осознал, что Юнги не может меня видеть.
— Кое-что ты, наверное, хотел бы знать. Послушай, дело в том, что я совершенно здоров. Просто я урод.
Брови Юнги приподнялись при слове «урод», но он ничего не сказал.
— Нет, правда. Во-первых, всё моё тело покрыто шерстью. Густой шерстью, как у собаки. А ещё у меня клыки и когти. Вот такие у меня недостатки. А преимущество в том, что я неуязвим. Если меня укусят, рана тут же заживёт. Я мог бы стать супергероем, не считая того, что, если бы я когда-нибудь попытался спасти кого-нибудь из горящего здания, то от одного взгляда на моё лицо они с криками бросились бы в пламя.
Я замолчал. Юнги по-прежнему не отвечал, просто смотрел на меня так, словно мог видеть меня лучше других людей, будто мог видеть, как я выглядел раньше.
Наконец, он спросил:
— Ты изложил все, что хотел?
Изложил? Кто так говорит вообще?
— В смысле?
— Я слепой, но не дурак. У тебя не получится меня одурачить. Я-то думал… Твой отец сказал, что тебе нужен частный преподаватель. Если дело не в этом… — Юнги встал.
— Нет! Ты не понял. Я не пытаюсь издеваться над тобой. Я говорю правду, — я взглянул на собаку. — Холли знает. Ты же можешь понять, что он беспокоится? — Я протянул руку к Юнги. Пёс снова зарычал, но я посмотрел ему в глаза, и он перестал. — Вот. Коснись моей руки.
Я закатал рукав рубашки, и Юнги коснувшись моей руки, отпрянул.
— Это твоя… это ведь не пальто или что-то подобное?
— Потрогай. Никаких швов, — я повернул руку так, он мог потрогать и другую сторону. — Не могу поверить, что он не рассказал тебе.
— У твоего отца действительно было несколько довольно необычных… условий относительно моей работы.
— Каких?
— Он предложил огромное жалованье и оплату всех расходов кредитной картой — не могу сказать, что я возражал. Твой отец настоял, чтобы я жил здесь. Жалованье было заплачено через фирму, а я должен был никогда не спрашивать, кто он такой или почему нанял меня. Меня обязали подписать контракт на три года, который может быть досрочно расторгнут по желанию твоего отца. Если я останусь здесь на три года, он оплатит мой кредит на обучение и обеспечит мне обучение в аспирантуре. И наконец, мне пришлось согласиться не рассказывать свою историю СМИ и не писать об этом книгу. Я решил, что ты кинозвезда.
Я засмеялся над этим.
— Отец сказал тебе, кто он?
— Сказал, что он бизнесмен.
— И он не думал, что я расскажу тебе правду? Мы поговорим об этом, — сказал я. — То есть, полагаю… Ты всё ещё хочешь работать здесь, теперь, когда знаешь, что я не кинозвезда, а просто урод?
— А ты хочешь, чтобы я здесь работал?
— Да. Ты первый человек, с которым я разговариваю за последние три месяца, не считая врачей и экономки.
Мин кивнул.
— Тогда я хочу здесь работать. Если честно, я чуть было не передумал, когда решил, что ты кинозвезда, но мне нужны деньги, — он протянул мне руку, я принял её. — Я рад работать с тобой, Джин.
— Ким Сокджин, сын Ким Дживона, — я пожал руку Мина, наслаждаясь его потрясенным видом. — Ты говорил, отец дал кредитную карту?
Надо сказать, кредитка отца сблизила нас с Юнги в последующие недели. Прежде всего, мы заказали книги, раз уж теперь я был таким серьёзным учеником. Учебники, а ещё романы и книги, выполненные шрифтом Брайля, для Юнги. Было очень здорово наблюдать, как он читает руками. Мы купили мебель и спутниковое радио в комнату Юнги. Он попытался убедить, что нам не следует тратить так много, но спорил недолго.
Я рассказал Юнги всё о Кеде и проклятии.
— Это абсурд, — сказал он. — Ведьм не существует. Это, должно быть, какое-то заболевание.
— Ты так думаешь, потому что не можешь меня видеть. А если бы мог, то поверил бы в ведьм.
Я поведал Юнги о том, что должен найти настоящую любовь, чтобы снять проклятье. И хотя он ответил, что не верит, думаю, в конце концов, он поверит мне.
— Я выбрал книгу, думаю, тебе понравится, — Юнги указал на стол. Я взял книгу. — «Собор Парижской Богоматери».
— Ты с ума сошёл? В ней, похоже, страниц пятьсот.
Юнги пожал плечами.
— Попытайся. У неё захватывающий сюжет. Если окажется, что ты недостаточно толковый, чтобы прочитать её, то мы выберем что-нибудь другое.
Но я прочитал эту книгу. Часы и дни пролетали один за другим, пока я читал. Мне нравилось читать в комнатах пятого этажа. Там стоял старый диван, который я придвинул к окну. Я часами сидел там, время от времени читая, иной раз — наблюдая за потоками людей внизу, идущих к станции метро или выходящих из магазина, за ребятами, моими сверстниками, идущими в школу или прогуливающими уроки. У меня было ощущение, что я со всеми знаком.
Но я также читал о Квазимодо, горбуне, который жил в соборе Нотр-Дам. Конечно, я знал, почему Юнги предложил мне эту книгу — потому что Квазимодо похож на меня, запертого здесь. И в своей комнате на пятом этаже, глядя на город, я чувствовал себя похожим на него. Квазимодо наблюдал за парижанами и за прекрасной цыганкой Эсмеральдой, танцевавшей далеко внизу. А я наблюдал за Бруклином.
— Этот автор, Виктор Гюго, наверно, был веселым парнем, — сказал я Юнги на одном из занятий. — Было бы здорово позвать его на какую-нибудь тусовку.
Я произнёс это с сарказмом. Книга была совершенно угнетающей, будто автор ненавидел людей.
— Кстати, в своем творчестве он пытался перевернуть привычную картину мира, — сказал Юнги.
— Почему? Потому что сделал священника плохим парнем, а урода — хорошим?
— Отчасти. Смотри, а ты оказался достаточно умён, чтобы прочитать эту большую книгу.
— Это лёгкая книга, — я знал, что Юнги пытался сделать — хвалить меня, чтобы я усерднее старался. И всё же я почувствовал, что улыбаюсь. Я никогда не считал себя умным. Некоторые из моих учителей говорили, что я умён, но не получаю хороших оценок, потому что не занимаюсь сам; учителя говорят это, чтобы втянуть вас в неприятности с родителями. Но, возможно, это правда. Интересно, может быть, уродство сделало меня умнее. Юнги сказал, что, когда человек слеп, другие чувства, слух и обоняние, усиливаются, чтобы компенсировать это. Мог ли я стать умнее, чтобы компенсировать свою безобразную внешность?
Обычно по утрам я читал, а в обеденное время мы с Мином беседовали. Он поднимался ко мне около одиннадцати.
Однажды в субботу Юнги не зашёл ко мне. Вначале я и не заметил, потому что читал важную главу, где Квазимодо спасает Эсмеральду от казни, а затем несёт её в собор, крича: «Убежище! Убежище!». И хотя Квазимодо спас Эсмеральду, она не могла даже взглянуть на него.
Он был слишком уродлив.
К слову о том, что наводит тоску! Я услышал, как часы пробили полдень, и решил спуститься вниз.
— Юнги! Подъём! Пора нести свет просвещения!
Но на площадке третьего этажа меня встретила Мила.
— Его нет, Джин. У него встреча, очень важная. Юги просил передать, что сегодня у тебя выходной.
— У меня вся жизнь — выходной.
— Он скоро вернётся.
Мне больше не хотелось читать, поэтому после обеда я вышел в интернет. Неделей раньше я нашёл отличный сайт, на котором можно увидеть спутниковые снимки всего земного шара. На сегодняшний день я уже нашёл там побережье, Центральный парк. Я даже нашёл свой дом. Как здорово было бы найти в Париже собор Нотр-Дам! Я снова вернулся к карте Пусана, прокрутив от цетрального парка до Хэдон Ёнгунсан. Был ли Нотр-Дам таким же большим как Нью-Йорский собор святого Патрика ? Мне очень нужны атлас и путеводитель. Я тут же заказал их через интернет.
Затем, раз уж я был в сети, и заняться мне было нечем, я зашёл на MySpace. В школе я слышал о людях, которые знакомились в сети. Может быть, и я смогу познакомиться с кем-то таким способом, влюбить ее в себя с помощью переписки, а всю эту историю о чудовище осторожно объяснить позже.
Я зарегистрировался на MySpace и начал поиск девушек. У меня по-прежнему был профиль из того прошлого, когда я был нормальным СокДжином. Раньше я никогда не пробовал знакомиться на MySpace, в этом не было необходимости. Поэтому я добавил ещё несколько фотографий, более подробное описание и ответил на все вопросы о моих интересах (хоккей), о любимых фильмах («Гордость и предубеждение» — Слоан заставила меня посмотреть его, и я ненавидел каждую минуту, но знал, что девушки поведутся на это) и героях (мой отец, конечно, — это придавало чувствительности). В графе «Кого я хотел бы встретить» я написал «свою настоящую любовь», потому что это было правдой.
Я начал поиск. Категории для моего возраста не было, и я выбрал возраст «18–20 лет», потому что знал: всё равно все лгут о своём возрасте. На запрос я получил семьдесят пять профилей.
Я кликал на некоторые из них. Большинство вело на платные порно-сайты. Я попытался избежать в запросе слов, коверкающих смысл, и, наконец, нашёл один профиль, который показался мне нормальным. Имя участника — Скромница23, но её профиль был отнюдь не скромным.
«Меня считают привлекательной цыпочкой. Не думаю, что здесь и правда есть кто-то подобный мне. Я голубоглазая блондинка ростом 5 футов 2 дюйма. Ну, фотки вы уже видите. Я люблю танцевать и тусоваться с друзьями. Люблю людей, которые умеют оттягиваться на полную катушку. Ещё очень люблю вечеринки. Я учусь в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса на актрису. Мне нравится весело проводить время и жить полной жизнью…»
Я посмотрел в зеркало.
— Покажи мне Скромницу23, — сказал я ему.
Зеркало показало класс и сфокусировалось на девочке — девочке, которая точно не было и секундой старше двенадцати лет. Я нажал на клавиатуре клавишу «Назад».
Я просмотрел еще одну анкету и еще одну. Я намеренно выбирал анкеты людей из других штатов, потому что в таком случае мне не придется встречаться с ними слишком скоро. В конце концов, ну что я мог сказать: «Я чудовище с желтым цветком в лапе»? У меня впереди еще два года, чтобы влюбиться и влюбить ее в себя.
— Покажи мне Звездную танцовщицу *112, - приказал я зеркалу.
Ей было около сорока. В следующие три часа я исследовал MySpace и Xanga, вернее сказать, выуживал единичные экземпляры. Обладателями последних просмотренных мною анкет оказались:
— 40-летняя домохозяйка, просившая фото с обнаженкой;
— старик;
— 10-летняя девочка;
— полицейский.