ПОД КРЫЛОМ ЛОТОСА

«Одиночество чувствуют слабые люди. Сильные — свободу».
Ан Аёнг

Сеул, квартал Мёндон, барбекю-ресторан «Сытый тигр — довольный тигр», 2024 год.
Ан Аёнг после болезненного признания, прихрамывая, вышла за пределы заведения, чтобы сделать несколько глотков свежего воздуха.
Шумные голоса сидящих внутри людей, сдавливали её виски компрессором. От чужого взора на себе девушку тошнило. Раздражение колючей проволокой опутало все внутренности, вызывая разъедающую и царапающую агрессию.
Аёнг хотелось сбежать. Далеко. За пределы земного шара, в надежде не чувствовать отравляющую боль, изрезающую нутро без анестезии. Хотелось не ощущать почву под ногами. Стать невесомой. Превратиться в воздушный камень, беззаботно парящий в космическом пространстве.
Аёнг просто... не хотелось чувствовать. Чувства порой разрушают и делают очень больно. 

Программистка потянулась к карманам кожаных облегающих штанов, намереваясь достать пачку сигарет.
Ан Аёнг всегда носила её с собой, на случай, если захочется забыться и освободить голову, выдыхая едкий дым.

Ливень стал спокойнее, переставая обильно увлажнять улицы.
Его интенсивность уменьшилась как раз в тот момент, когда девушка покинула помещение барбекю-ресторана. Будто сама природа проявляла сострадание к Аёнг, позволяя ей в полной мере прожить свою боль.

Серебристая Луна выглянула из наполненных и густых тёмно-синих облаков, обволакивающих императрицу ночи, словно паразиты.
Ан Аёнг высоко задрала голову, позволяя ненавязчивым каплям дождя очищать кожу лица.
Жаль, что они не могут очистить душу: отмыть её от грязи, успевшей накопиться за двадцать восемь лет существования девушки.

Огромный серебристый шар с тёмно-серыми лужицами умиротворял Аёнг. 
Смотря на ночную небесную жемчужину, девушке хотелось оказаться рядом с ней, и позволить Луне поглотить себя целиком и полностью.
Программистка печально усмехнулась, наспех смахивая образовавшиеся в уголках глаз слёзы.
Слёзы — слабость. Жалкая слабость. Ан Аёнг практически не позволяла себе плакать.

Продолжая наблюдать за астральным драгоценным камнем, Аёнг достала сигарету. Ветер внезапно усилился, точно был против того, что бы девушка собственноручно травила свои лёгкие.
Но программистку капризы ветра нисколько не смутили.
Прикрыв кончик никотиновой палочки ладонью, Аёнг щёлкнула зажигалкой. Сине-оранжевое пламя заставило сигарету тлеть и дымиться в руках у девушки. Аёнг крепко обволокла обкусанными от нервов губами фильтр, и сделала несколько жадных затяжек.
Лёгкие тотчас затуманил токсичный дым, вызывая першение в горле.
С каждой новой затяжкой и очередным выдохом, голова девушки освобождалась от булыжных мыслей, а на её кровоточащие сердечные раны, будто наложили пластырь.
И пусть дурная привычка не лечила, и не заставила бы затянуться скрытые язвы навсегда, но именно в эту секунду Ан Аёнг становилось легче.

Девушка села на деревянную скамью, заботливо установленную владельцами барбекю-ресторана для своих желанных гостей. Аёнг почувствовала облегчение, ведь ноющая боль в щиколотке не позволяла слишком долго стоять на ногах.

Рядом сновала изрядно выпившая молодежь, бросая взгляды на опечаленную девушку. Юные дамы смотрели на курящую программистку с состраданием; некоторые мужчины и молодые парни тоже.
Но в основном, глаза представителей мужского пола были наполнены похотью. Аёнг, то и дело ловила на себе сальные взоры, которые вызывали в ней лишь новую, усиленную волну презрения и отвращения к мужчинам.

— Животные... — прошептала девушка себе под нос, смотря на каждого проходящего исподлобья.

В этот момент мимо Аёнг проходил совсем юный парень. Его ноги заплетались, а глаза от спиртного посылали друг друга в разные стороны. Завидев Аёнг, щёки парня порозовели, а шаг замедлился. Он широко, добродушно улыбнулся, но программистке не понравились его улыбка и взгляд.
В очередной раз затянувшись, Ан Аёнг прошипела, точно озлобленная кошка:
— Ещё один взгляд и мерзкая ухмылка в мою сторону — я выбью твои кривые зубы и выколю глаза вилкой. Шуруй, куда держал путь, пьянь малолетняя.

Юноша испугался и ускорился, будто у него внутри организма была встроена система нитро (прим.).

Аёнг, довольная, едко усмехнулась.

Новая порция сигаретного дыма... Девушка опустила голову, свободной рукой ухватившись за волосы. На её душе было противно.
В мыслях программистки возникло:
«Пройдёт. Всё проходит. И это пройдёт...»

Входная дверь барбекю-ресторана распахнулась, оповещая об этом звоном колокольчика над собой. Послышался звук приближающихся шагов.
Ан Аёнг сразу поняла, кто к ней вышел.

Ухмыльнувшись и сделав очередную затяжку, девушка проговорила:
— Чего тебе, Тэ Хён?

Чо Тэ Хён, ничуть не заволновавшись, сдержанно ответил коллеге:
— Тоже вот воздухом решил подышать.

Программистка снова осклабилась, плутовато сощурив глаза. Выражение её лица походило на морду хитрой лисы.
— Да ты что? Правда что-ли?

Следователь не спешил приближаться к сидящей на скамье девушке. Он стоял напротив неё на приличном расстоянии, держа руки в карманах. Парень будто ожидал разрешения программистки присесть рядом с ней.
На его лице тоже заиграла лукавая, хитрая ухмылка. В чёрных зрачках блеснуло перламутровое отражение Луны.
— По-твоему, я обманываю тебя? Не в моей компетенции. Знаешь-ли, душно внутри стало... Пришлось выйти. А воздух и лавка около заведения одни, — следователь поднял глаза вверх, словно зрительно обращался к своему правому полушарию. — Уж прости, если придётся тебя потревожить, — губы Тэ Хёна подарили Аёнг тёплую, согревающую улыбку, которая растопила лёд девушки.
Слегка поёжившись, она вернула своё внимание к никотиновой палочке, которая никак не заканчивалась. Устремив взгляд на пальцы, держащие сигарету, и равнодушно пожав плечами, не менее апатично проговорила:
— Садись, раз вышел.

Широко и искренне улыбнувшись согласию коллеги, Тэ Хён сел на лавку около Аёнг.

—- Зачем куришь? Вредно же... — кинув взгляд на тлеющую сигарету в руке девушки, проговорил парень.
Программистка скривилась от вопроса следователя.
— Тебя забыла спросить. Раз уж вышел и напросился посидеть рядом, то будь добр, не открывать рот без повода.

Чо Тэ Хён, на удивление, замолчал, не став донимать девушку своими нравоучениями.

Около десяти минут ребята сидели в полной тишине под взором заливистого шара, слушая капли дождя, ударяющихся об щербатый асфальт, свист ветра и шуршание листвы.
Человеческие голоса, прежде наполняющие пространство улицы Мёндон и раздражающие ушные раковины, внезапно затихли. В этом огромном, но, в то же время, и узком мире остались лишь Чо Тэ Хён и Ан Аёнг, сидящие на деревянной скамье около заведения «Сытый тигр — довольный тигр».

— Не замёрзла? — с некой хрипотцой и осиплостью в голосе задал вопрос девушке Чо Тэ Хён.
Та угрюмо ответила:
— Нет.
Парень уточнил:
— Точно? Я могу вынести тебе кофту. У тебя кожа покрылась мурашками... — следователь нерешительно одними лишь кончиками пальцев притронулся к оголённой, незащищённой коже руки девушки.
Аёнг резко отпрянула от прикосновения, точно её ударили током.
— Не трожь меня! Не замёрзла я. Не вздумай доставать меня, — озлобленно прорычала девушка.

Блондина не сбила с толку бурная реакция девушки. Он мягко улыбнулся, стараясь сгладить острые углы ответных действий Аёнг. Тихо, с улыбкой на лице проговорил:
— Тебе бы отлично подошла роль кошки, ты знаешь об этом?
— Что ты мелешь? — с недоумённым выражением лица поинтересовалась девушка.
Тэ Хён, как ни в чём не бывало, продолжил свою речь:
— Кошки мягкие, пушистые и хорошенькие. Их хочется погладить, приласкать, услышать их мурчание... Но маленькие хищницы очень часто не даются: шипят, царапаются, порой даже кусаются. А зубы у них острые, между прочим! У них такая реакция, потому что они боятся. Не хотят, чтобы их обидели, сделали больно, выкинули...

Ан Аёнг слушала речь коллеги, не перебивая его, и, на удивление, не возмущаясь.
Отчего-то её душа откликалась на слова следователя... Внутри что-то медленно и неуверенно расцветало, а речь Тэ Хёна служила одобрением этому чему-то.

Программистка внимательно посмотрела на блондина. Он на неё.
Несколько секунд они поддерживали зрительный контакт, который являлся громче слов.

Тонкие губы Тэ Хёна растянулись в грустной, едва заметной улыбке. Он прошептал:
— Не все носят в себе намерения обижать кошек, Аёнг. Плохие люди, к сожалению, есть и будут. Но... есть и те, кто готов подарить любовь и заботу. Поверь мне... Просто поверь.

Аёнг хмыкнула.
— Поверить? Верить в слова — давать самому себе ложную надежду. Всегда нужно смотреть на действия и полагаться лишь на них. Слова – это просто слова. Они не имеют никакого веса.

Чо Тэ Хён отозвался на озвученные мысли девушки добродушной улыбкой.
— Значит, придётся тебе доказать, чтобы ты мне поверила.

Аёнг поразило глубокомыслие Тэ Хёна.
Редко выпадает возможность увидеть парня таким.
Обычно, — это весёлая и беззаботная на первый взгляд личность, с глупым и порой крайне раздражающим поведением. От блондина зачастую веяло несерьёзностью. Казалось, всё, что его интересовало в этой жизни —  соджу и рамен с кимчи.
Но сегодня...
Сегодня всё было не так: его взгляд, манеры, слова... Всё настолько... пронзительно?..

Аёнг тряхнула головой, сбрасывая мысленное наваждение.
Тэ Хён замолчал. Устремив глаза перед собой, он смотрел в одну точку, размышляя о чём-то.

Спустя некоторое время, вновь образовавшееся молчание между коллегами нарушил задумчивый голос следователя.
— Аёнг, ты чувствуешь себя одинокой?

От заданного вопроса девушка слегка растерялась, не подобрав слов для быстрого ответа. Чтобы собрать мысли в кучу и укротить давящую тревогу, она достала уже вторую за сегодня сигарету.
Тэ Хён заметил это, но ничего не сказал, понимая, что разубеждать девушку бесполезно.

Подкурив никотиновую палочку и сделав несколько глубоких затяжек, Аёнг, наконец, ответила коллеге:
— Одиночество чувствуют слабые люди. Сильные — свободу.
— Ты считаешь одиночество свободой? — продолжая смотреть в одну точку, несколько хладнокровным тоном проговорил Тэ Хён.
— Да. Разве может быть иначе? — печально усмехнувшись, программистка затянула в себя никотиновый дым.
Она выдохнула его сильнее обычного, будто с помощью этого хотела избавиться от лишнего мусора, накопившегося внутри.
От сигаретного отравляющего пара, точно от кисти художника, образовались причудливые узоры. Ан Аёнг начала рассматривать их, выискивая в полупрозрачных загогулинах успокоение.

— Хах, тогда я тоже свободный человек, — ответил на слова девушки Чо Тэ Хён. В его реплике сквозила печаль. 

Горько усмехнувшись, Ан Аёнг прокомментировала слова парня:
— Все мы свободны с рождения, блондинчик. Только почему-то в жизни многие люди соглашаются на добровольное заточение.

Девушка втянула в себя новое облако дыма и продолжила:
— Отсутствие раздражающих голосов рядом. Отсутствие разрушающего чувства вины за то, что нет настроения, возможности, сил выслушать или быть рядом. Не нужно подстраиваться под мировоззрение и эмоции других. А не одинокие люди... — последнюю реплику девушка протянула с некой иронией, глумясь над глупцами, добровольно заточившими себя в узы межличностных отношений.
Затем продолжила:
— Не одинокие довольно часто это делают. Не по своей воле. Бессознательно. Просто никому не хватает смелости признаться в этом. А я свободна от этой обузы. Люди — паразиты. Каждому от тебя что-то нужно: время, деньги, помощь, внимание. Разве не прекрасно жить без паразитов, не чувствуя на своих плечах тяжесть долга, которое взваливает  на тебя общество?

Ан Аёнг, выпуская из рта очередную густую нить дыма, повернулась к Тэ Хёну. Смотря в его профиль, обратилась к парню:
— Так что же плохого в одиночестве, Тэ Хён?

Чо Тэ Хён слегка замялся от внезапного откровения девушки. Появилось стойкое ощущение, что Аёнг оголила краешек своей души. Пусть и совсем крохотный.
Он не нашёл конкретных слов, чтобы ответить коллеге, потому просто промямлил:
— Аёнг, мне жаль, что ты...

Ан Аёнг брезгливо скривилась.
Какое неприятное слово — «жаль».

Программистка грубовато фыркнула следователю, выкидывая окурок в  рядом стоящую около скамьи урну-пепельницу.
— Не нужно меня жалеть. Лучше просто молчи. Не отвечай. Но жалеть не нужно. Жалость к кому-то, либо к себе — ещё одно проявление слабости.

После, девушка смягчилась, понимая, что её коллега ни в чём не виноват. Он пытается поддержать. Срывать свою злость на парне для Аёнг казалось неразумным решением.
Девушка потянула руку к волосам Тэ Хёна. По-ребячески взъерошив их, сказала, ухмыляясь:
— Запомни истину мудрой Ан Аёнг, блондинчик.

Чо Тэ Хён, уловив то, что девушка остыла, поспешил возмутиться в своей манере:
— Пф, мудрой, ага! Скорее... грустной и одинокой.
— Как дам щас по бочке! — Аёнг шутливо замахнулась, делая вид, что вот-вот ударит парня по голове.
Следователь нежно перехватил кисть девушки, аккуратно останавливая её движения.
— Э-э-э-э-э! Я хрупкий цветок! Забыла что-ли? Без резких движений!

Ребята громко рассмеялись.

Аёнг была благодарна Тэ Хёну за то, что он вышел к ней и не оставил одну. Его присутствие и правда ей помогло, заставляя на некоторое время забыть о печалях.

— Тэ Хён... — резко перестала смеяться девушка, переходя на более серьёзный тон.
Парень, не отпуская руки девушки, вопросительно взглянул на неё, ожидая продолжения речи Аёнг.
— Да?..

Аёнг добродушно улыбнулась и произнесла:
— Спасибо.
— За что? — удивился Чо Тэ Хён.
— За то, что ты здесь. Сейчас. Со мной, — голос девушки немного дрожал и был пропитан некими сомнениями. Она не привыкла благодарить кого-то за то, что тот рядом с ней. Обычно, всё происходит наоборот: девушка предпочитает благодарить людей за их отсутствие, чтобы не раздражали.

Тэ Хён усмехнулся и подмигнул Аёнг.
— Я просто вышел воздухом подышать. Забыла разве?

Ан Аёнг закатила глаза, протягивая предложение:
— А-а-а-а, ну да, конечно...

Коллеги одарили друг друга тёплыми улыбками, продолжая сидеть под серебристым светом Луны и холодными каплями дождя.
Ребята изрядно промокли, но им было плевать. Повышенный градус алкоголя в их организмах постепенно отступал, оставляя после себя ощущение некой дереализации и непонимания окружающего мира. Им хотелось выпить прохладной воды, плюхнуться на мягкую подушку и забыться в объятиях мягкого одеяла.

Детективное агентство «Луна», 2024 год.
Сотрудники агентства продолжали беседовать, абсолютно не наблюдая за течением времени. Когда воспоминания о вечере настигли момента признания  Аёнг о том, что у неё есть старшая сестра, все тактично умолкли, стараясь лишний раз не раздражать нервную систему девушки своей бурной реакцией.
Чун Джи Хун и Юн Минсо отвели взгляд от программистки, рассматривая всё вокруг, но только не её лицо.
Лишь Чо Тэ Хён осмелился посмотреть на Аёнг.
Девушка уловила его взгляд, и наградила Чо Тэ Хёна не грубостью, а слабой улыбкой. Парень улыбнулся ей в ответ.

Дверь детективного агентства «Луна» внезапно отворилась.
Все работники, кроме госпожи Чан, сидящей в своём закрытом кабинете, обернулись на звук потревоженных петель.
Прибыли свидетели для дачи показаний: хозяин клуба для взрослых «Ночная лапшичка» и трое его сотрудников.

Ан Аёнг с взглядом озлобленной хищницы, насмехающейся над своей будущей едой, и с колкой усмешкой обратилась к пришедшим:
— Явились.

Хан Ёнсик по-хозяйски вошёл внутрь, липким и неприятным взглядом осматривая всех и всё вокруг. Трое его работников плелись за ним хвостом.

— Скудненько у вас тут и старомодненько, — гадко усмехнувшись во все тридцать два идеально отполированных зуба, дал непрошенный и никому ненужный комментарий касательно интерьера, господин Хан.

Сотрудники агентства нахмурились.
Джи Хун слегка напрягся: это было заметно по его мышцам и позе, в которой он сидел. Точно лев, готовый в любой момент напасть за любое лишнее движение.

Ан  Аёнг  брезгливо поморщилась, не удержавшись от ответа на комментарий Ёнсика:
— Интерьер Вас оценивать не просили.

Хан Ёнсик ухмыльнулся.
— Дорогая, а меня просить и не нужно. Я делаю и говорю то, что посчитаю нужным.

Аёнг снова скривилась. Она спрятала руки под стол и сжала кулаки до белоснежных пятен на костяшках.
— Я тебе не дорогая, сутенёр хренов.

Хозяина клуба, казалось, ничуть не смутила грубость программистки. Наоборот, позабавила. Он гадко прищурился, продолжая неприятно ухмыляться, и обратился к девушке намеренно противным тоном, будто зная, что именно может вывести её из себя.
— Какая строптивая самочка. Советую разобраться в понятиях. Сутенёр — это несколько про другое.

Чун Джи Хун резко поднялся со своего места. Все работники клуба, кроме его хозяина, вздрогнули.
— Осторожнее со словами. Подбирайте выражения, господин Хан.

Хан Ёнсик кинул ленивый взгляд на телохранителя и безразлично промурлыкал:
— Ладно... Как ск-а-а-а-ж-е-е-е-те...

Аёнг отвернулась к своему монитору, понимая, что физиономия пришедшего хозяина клуба для взрослых выводит её из себя.
Запустив программу для поиска базы данных, она не сильно громко, но и не сильно тихо, чтобы быть услышанной Ёнсиком, проговорила:
— Чмо.

Тот, кому адресовалось оскорбление, метнул равнодушный взгляд в спину девушки и снова гадко ухмыльнулся.

— Мы ожидали свидетелей касательно найденного трупа, а не дизайнеров и оценщиков интерьера. Давайте направим всё внимание именно на воспоминания деталей и подробностей, которые могут быть полезны делу, чтобы мы долго не задерживали Вас и Ваших сотрудников. Бессодержательная болтовня и напыщенность сейчас ни к чему.
И будьте добры, с уважением относиться к каждому из нас. Иначе я прицеплюсь к какой-то мал-е-е-е-е-нькой детали в Ваших показаниях, и будете сидеть в угрюмой допросной до ночи. Договорились? — Чо Тэ Хён произносил  каждое слово спокойно и равномерно, без намёка на агрессию. Говоря, он всё время доброжелательно улыбался. Это могло расцениваться Ёнсиком, как издевательство или насмешка, но тот лишь равнодушно пожал плечами и слабо кивнул в знак согласия.
Видимо, слова следователя возымели эффект и хозяину клуба не хотелось находиться в «скудном и старомодном» детективном агентстве долгое время.

— Ну так, куда нам пройти для дачи показаний? Топчемся здесь уже не одну минуту, — задал вопрос господин Хан.

Чун Джи Хун посмотрел на настенные часы: те демонстрировали одиннадцать шестнадцать.
Хозяин клуба и его работники вошли в агентство в одиннадцать десять. Телохранитель специально посмотрел тогда на часы и запомнил время прихода свидетелей, чтобы понять явились ли те вовремя.

— Вы опоздали, — безэмоционально констатировал Джи Хун.

Хан Ёнсик, пропустив мимо ушей замечание мужчины, достал из кармана чёрного пиджака толстую сигару элитной марки, намереваясь закурить.

— Здесь не курят, — серьёзным тоном предупредил телохранитель.

Но и это замечание хозяин клуба для взрослых нагло проигнорировал.

Чун Джи Хун молча подошёл к Ёнсику с суровым выражением лица, в котором проскакивали тени недовольства. Чёрные военные берцы из-за тяжёлой подошвы безжалостным эхом пронеслись вдоль стен детективного агентства, заполняя напряжённую тишину.
Подопечные господина Хана машинально отошли на несколько шагов назад от своего хозяина, практически вжимаясь в парадную дверь, будто подготавливаясь, в случае чего, выскочить за её пределы и быстро убежать.

Хозяин клуба невозмутимо стоял на прежнем месте.

Подойдя, телохранитель крепко схватил Ёнсика за кисть руки, держащую зажигалку и уже подносящую её к сигаре, и насильно опустил её вниз. Хозяин клуба поднял на Джи Хуна насмешливый взгляд.

— Повторяю ещё раз: здесь не курят, — смотря в глаза Ёнсику, серьёзно предупредил Джи Хун. По выражению лица, хватке и позе телохранителя было понятно — прозвучало его последнее предупреждение. Далее в ход пойдут действия.

Высокая степень напряжения не достигла пиковой точки, ведь из своего кабинета вышла госпожа Чан Бан Сок.
Завидев пришедших свидетелей, она не спеша направилась к ним.
Трое сотрудников клуба, стоящих у самой входной двери, оперативно поклонились начальнице агентства. Хан Ёнсик стоял неподвижно.
Подойдя к хозяину клуба для взрослых «Ночная лапшичка» и его работникам, госпожа Чан выразила лёгкое недовольство: сначала мимикой, затем словами.

— Вы опоздали. 

Господин Хан одиозно осклабился.
— Да, я в курсе. Мне уже об этом сказали, — кинув мимолётный взгляд на рядом стоящего Джи Хуна, проговорил хозяин клуба.

Бан Сок, заметив местоположение Джи Хуна, его позу и то, как он крепко удерживал кисть Хан Ёнсика, слегка приподняла бровь. Выражение лица начальницы агентства демонстрировало пренебрежение к Хан Ёнсику.
Госпожа Чан хладнокровным тоном проговорила:
— К Вашему сведению, господин Хан, опоздание — признак невежества, — указав своим точеным подбородком на сигару в руке хозяина клуба, продолжила:
— А рвение закурить в местах, где это вовсе не принято, лишь подтверждает отсутствие знаний этикета в Вашей голове. Уберите сигару в карман, и более я не намерена видеть её в Вашей руке, пока Вы не выйдете за дверь моего агентства. Учтите, два раза я не повторяю. Пренебрегать моими словами не советую. Вы в моём агентстве и будете давать показания касательно дела, которое веду я. Любые проявления хамского поведения я расцениваю, как препятствие следствию. Поверьте, мало приятного проживать свои будни, изо дня в день посещая допросную комнату. Просто дайте показания, ведите себя, как полагает взрослому мужчине и не утаивайте ни крупицу информации. Тогда я быстро отпущу Вас и Ваших работников.

— Я сказал им практически то же самое, госпожа! — активно жестикулируя указательным пальцем, практически выкрикивая произнёс Чо Тэ Хён.

Госпожа Чан посмотрела на своего сотрудника и мягко улыбнулась ему.
— Молодец.

Бан Сок вернула внимание хозяину клуба, и подобно любопытной кошке, медленно наклонила голову из стороны в сторону, пронзительным взглядом наблюдая за мимической реакцией Хан Ёнсика. Затем констатировала:
— Полагаю, Вы услышали меня и очень хорошо поняли.

Госпожа Чан Бан Сок плавно развернулась спиной к хозяину клуба и направилась в допросную.
Не поворачивая головы, через своё плечо отдала приказ:
— Джи Хун. В допросную их. Чо Тэ Хён, подтягивайся.

Все работники детективного агентства «Луна» приступили к выполнению своих рабочих обязанностей.

Ан Аёнг ушла в работу, погружаясь в монитор, словно в бескрайний океан. На дне которого, точно таилось её спасение от всего удручающего, которое заполняло дни тягостной дымкой.
Аёнг любила своё дело. Она утопала в нём.
Звук клавиатуры стал слишком родным... Казалось, девушка может слушать его вместо музыки, успокаивая нервную систему и усмиряя вязкую тревогу в душе.
Иногда программистка любила нашёптывать себе процесс работы. Таким образом работалось ей легче, а раздумья о работе вслух вытесняли с головы ненужные мысли.
Сегодняшний день не стал исключением.
— Так, так, так... Как там назвал мёртвого сахарный полицейский? — программистка заглянула в личный записник, где расписывала всю важную для себя информацию относительно дел. Благо, милый сотрудник правоохранительных органов Лим Чан Бем облегчил рабочую задачу Аёнг, сказав имя и фамилию убитого мужчины. Программистка была этому несколько рада, ведь благодаря информации полицейского, она сможет незамедлительно приступить к изучению более глубинных данных о жертве, не растрачивая время на поиск имени и фамилии.
— Чхве Тхэ Чжо, — отчего-то Ан Аёнг ехидно ухмыльнулась про себя, будто чувствуя, что результаты данных о жертве окажутся весьма интересными.
— Что ж, посмотрим, с чем тебя едят и какие скелеты в шкафу ты прячешь, Ч-х-в-е Т-х-э Ч-ж-о.

Юн Минсо вприпрыжку упорхнула в свою обитель — морг.
Впереди её ожидает кропотливая работа: подробный визуальный осмотр убитого и изучение всех внешних увечий на его теле; вскрытие и обследование полости трупа; тщательное исследование внутренних органов убитого мужчины; сбор биоматериала для их анализа...
Для юного судмедэксперта все имеющиеся тонкости работы служили своеобразной медитацией.
Филигранно разрезать вдоль человеческую плоть скальпелем; вынимать из окровавленной полости склизкие внутренние органы, когда-то поддерживающие жизнедеятельность в уже мёртвом теле; копаться в чужом биоматериале... — это, на удивление, невероятно умиротворяло юную и хрупкую Минсо.
Находясь в морге и возвышаясь над трупами, она чувствовала себя поистине нужной себе и обществу. Ощущала, что стоит на своём месте, и двигаться в другую сторону ей абсолютно не хотелось.
К тому же... мёртвые такие тихие и понимающие.
Покойники не сболтнут лишнего, не сделают тебе больно и с ними нет надобности договариваться. С мёртвыми Минсо чувствовала себя намного комфортнее, чем с живыми. Живые люди приносили намного больше вреда, чем оледеневшие неподвижные тела. Юн Минсо за все свои двадцать четыре года ни разу не усомнилась в выражении: «Бояться нужно не мёртвых, а живых».

Приведя себя в надлежащий вид для впереди ожидаемой процедуры, Минсо, заранее подготовив все нужные инструменты для дальнейшего вскрытия трупа, подошла к секционному столу (прим.).  Сжимая в руке маленький диктофон тёмно-серого цвета, она приступила к наружному осмотру бездыханного тела, и начала вслух описывать увиденное и некоторые свои выводы.

Тем временем Чун Джи Хун, Чо Тэ Хён, госпожа Чан Бан Сок и четверо вызванных свидетелей заполнили пространство допросной. 
Помещение выглядело несколько удручающе: полутёмная комната небольших размеров с серыми бетонными стенами и полом. Посреди неё располагался стол вытянутой прямоугольной формы из тёмно-вишнёвого дерева. Около стола теснилось несколько стульев: один – для Тэ Хёна, и четыре стула, стоящие напротив стула следователя, предназначались для допрашиваемых.  
С левой стороны была лишь сплошная бетонная стена, с правой — зеркало Гезелла (прим.).

Бан Сок вошла внутрь допросной комнаты первее всех сзади идущих. Завидев, что деревянный стол располагался криво относительно центра комнаты, она принялась его двигать. Излишний перфекционизм начальницы не позволил бы оставить всё, как есть.  

Чо Тэ Хён зашёл вторым. За ним трое работников клуба для взрослых. Хан Ёнсика под руку вёл Чун Джи Хун.

Следователь, заметив, что госпожа Чан самостоятельно двигает стол, пулей подлетел к ней, вскрикивая от возмущения:
— Соджу мне в глотку! Госпожа! Вы что делаете? Бросьте стол! Я сам подвину!

Тэ Хён хотел было помочь Бан Сок, но она не дала ему этого сделать.
Слегка отпихнув от себя парня, что тот даже не успел толком среагировать, она одним движением подняла стол и поставила его на нужное место, чтобы он стоял ровно.
Казалось, женщина не приложила абсолютно никаких усилий, словно деревянная мебель являлся пёрышком в её ладонях.
Повернувшись к растерянному Тэ Хёну, Бан Сок едва заметно улыбнулась ему и легонько похлопала парня по плечу.
— Побереги силы для свидетелей. Судя по нашему гостю, — кивнув подбородком в сторону входящего Хан  Ёнсика, которого, как заключённого продолжал держать под руку Джи Хун, госпожа Чан продолжила:
— ...они очень понадобятся.

Бан Сок отошла от Тэ Хёна на приличное расстояние. Парень оставался таким же изумлённым, провожая госпожу Чан, не менее удивлённым взглядом.
— Но... Но как же... Он же тяжёлый, госпожа! Как Вы его подняли?! — вскрикнул следователь, не обращая внимание на других присутствующих в допросной комнате.

Чан Бан Сок слегка ухмыльнулась.
— Поверь, Чо Тэ Хён, ты даже не подозреваешь на что способны женщины, когда им что-то нужно, или они чего-то желают.

Госпожа Чан обвела взглядом хозяина и работников клуба для взрослых «Ночная лапшичка», затем перевела взор на своих подопечных, холодным тоном проговаривая:
— Начинаем допрос.

Тэ Хён отвернулся от начальницы.
— Удивительная женщина... — пробубнил себе под нос парень.

Чан Бан Сок вышла за пределы допросной. Ей хотелось понаблюдать за поведением свидетелей через зеркало-шпион.

Джи Хун встал напротив входной двери, скрещивая руки на груди. Его присутствие являлось обязательным, ведь, кто его знает, что может взбрести на ум тем, кого допрашивают. Учитывая сегодняшних свидетелей, подобная мера являлась более чем обязательной.

Чо Тэ Хён ладонью указал хозяину и работникам клуба в сторону стоящих в ряд четырёх стульев.
— Прошу, располагайтесь.

Трое сотрудников клуба проскочили к своим местам, словно кролики. Хозяин же, не спеша, вальяжной походкой подошёл к стулу и, не менее вальяжно, занял место. Будто это он сейчас будет проводить допрос, а не Чо Тэ Хён.
Следователь тоже расположился на стуле.
Раскрыв огромный блокнот и взяв ручку, приготовившись записывать все показания, внимательно посмотрел на свидетелей.
— Ваши данные.
Один из работников дрожащим голосом уточнил:
— К-какие именно, г-господин?
— Фамилии, имена, даты рождения, конкретные должности в клубе для взрослых «Ночная лапшичка».

Работники начали представляться.

— Юн Джэбом, г-господин. 18.09.1984. Я слежу за порядком в клубе.
— То есть уборщик? — записывая информацию в блокнот, уточнил Чо Тэ Хён.

Говорящего будто обидело такое наименование от следователя. Но всё же он согласился с ним.
Приняв слабый кивок за положительный ответ, Тэ Хён посмотрел на следующего свидетеля, своим взглядом призывая его говорить.

— Ким Чхоль Хо, господин, — мужчина кивком головы поклонился Тэ Хёну, слегка сгибая своё туловище. Это был тот самый работник клуба, который встречал и сопровождал ребят детективного агентства во время осмотра трупа и сбора улик на месте преступления.
— 31.03.1989. Я администратор, господин, — подняв голову и посмотрев на следователя с тенью тревожности в глазах, продолжил Чхоль Хо. 
— Угу... — продолжая всё записывать, проговорил Чо Тэ Хён.
— Я Ли Юён. 21.10.1998. Я официант.

Чо Тэ Хён ожидал услышать голос хозяина клуба, но тот молчал.
Следователь поднял глаза с блокнота и обратился к Хан Ёнсику:
— Господин Хан, Вам особое приглашение нужно?

Тот, фыркнув, начал протягивать каждое слово нарочито медленно, будто имел цель вывести из себя того, кто его допрашивает.
— Хах. Зачем спрашиваете, господин следователь, если и так знаете обо мне всю информацию?
Поведение хозяина клуба малость вывело из себя Тэ Хёна. Он сильнее сжал держащую в руке ручку.
— Господин Хан, если я спрашиваю, значит нужно ответить.
— Как скажете, симпатяга.

Чо Тэ Хён нахмурился.
— Я Вам не симпатяга. Вы должны проявлять уважение ко всем сотрудникам агентства. Мы же договаривались, помните? Не заставляйте меня применять не очень приятные для Вас меры, — опустив глаза в блокнот, следователь приготовился записывать то, что продиктует хозяин клуба для взрослых. — Прошу, Ваши данные.

Ухмыльнувшись, Хан Ёнсик  удосужился ответить, продолжая сидеть в неприлично расслабленной позе.
— Хан Ёнсик. 13.11.1985. Я хозяин клуба.
— Видите, спокойно отвечать на задаваемые мною вопросы вовсе не сложно. Так ведь? — Тэ Хён поднял голову и хитро улыбнулся Ёнсику прямо в лицо. Мужчину возмутил подобный жест следователя. Он напрягся и хотел было что-то ответить, но внушающая фигура Чун Джи Хуна, стоящая перед дверью допросной, охладила жаркий пыл хозяина клуба.

— Давайте уже дальше. У меня есть и другие дела. Сидеть здесь долгое время я не особо горю желанием, — недовольно процедил Хан Ёнсик. Бетонные стены допросной и тусклое освещение в ней давили на сознание хозяина клуба и заставляли нервничать.
— Вы будете здесь столько, сколько потребуется. Пока не ответите на все вопросы следователя никуда не уйдёте, — строго предупредил Джи Хун.

Чо Тэ Хён проигнорировал слова господина Хана и начал задавать уточняющие вопросы по делу.
— Кто обнаружил тело?
— Я. Затем сразу же позвонил вам, — ответил хозяин клуба.
— Вы позвонили в полицию. Мы не полиция, — предупредил следователь.
Хан Ёнсик, звонко цокнув, равнодушно протянул:
— Да какая разница. Всё равно одинаковые...
— Большая, — влез Чун Джи Хун.

Чо Тэ Хён всё записывал, задавая при этом уточняющие вопросы.
— Подскажите, господин Хан, почему Вы, вызвав правоохранительные органы, практически сразу покинули клуб?
— Да потому что у меня более важные дела есть. Приехали бы вы или шайка полицейских, начались бы допросы. Всё затянулось бы. Оно мне надо? Я серьёзный человек. У меня бизнес, господин следователь.
— Ясно, — коротко ответил Тэ Хён, снова опуская глаза в блокнот.
После задал ряд новых вопросов:
— Ничего подозрительного не видели? Трогали что-то на месте преступления? Кто ещё, помимо Вас, заходил в вип-комнату до нашего приезда?

Допрос проходил активно: Чо Тэ Хён узнавал у свидетелей все нужные факты для дела; Хан Ёнсик отвечал лениво, а вот его подопечные — более активно и с неким интересом шли на контакт со следователем. Их ответы являлись содержательными и красочными.

Госпожа Чан Бан Сок во время следственной беседы не выходила из тайной комнаты, наблюдая за свидетелями через зеркало Гезелла.
Пристальное внимание она уделяла реакциям тела и мимике отвечающих мужчин, ведь кинесика (прим.) может сказать о человеке намного больше, чем его слова. 

Допрос продолжался.
Скрестив перед собой руки, Чо Тэ Хён внимательно осмотрел свидетелей, задавая следующий вопрос:
— Скажите, Вы когда-нибудь раньше видели, встречали или были знакомы с убитым?

Работники клуба открыли свои рты, чтобы ответить, но господин Хан закрыл их своим взглядом.
— Я сам. Знаком. Я знаю господина Чхве уже довольно давно. Он... являлся нашим постоянным клиентом, — Хан Ёнсик неожиданно сконфузился, будто рассказал нечто постыдное или запрещённое.

Тэ Хён удивился. Он вспомнил слова молодого полицейского, утверждающего, что Чхве Тхэ Чжо занимался благотворительностью, являлся частым прихожанином собора Мёндон и что многие отзываются о нём, как о порядочном человеке.

«Скорее бы получить данные о жертве от Ан Аёнг... Может у неё получится найти какую-нибудь любопытную информацию, а то нестыковка получается», — подумал про себя следователь.

Вернувшись из своих мыслей, Тэ Хён уточнил у хозяина клуба:
— И сколько времени он посещал Ваш клуб? И как часто?

Хан Ёнсик широко улыбнулся.
— О-о-о-о-о, долго и часто. Оч-е-е-е-е-е-нь часто. Практически каждый день! Господин Чхве был очень щедрым клиентом, каких только поискать! — воспоминания о состоятельном клиенте принесли дозу положительных эмоций мужчине. — Эх, жаль, что таких единицы... И что господин Чхве Тхэ Чжо больше не придёт к нам, — Хан Ёнсик загрустил.
—- Любопытно... — записывая сказанную хозяином клуба информацию, пробубнил Чо Тэ Хён.

Дверь допросной отворилась. Вошла госпожа Чан.
Её лицо выражало непоколебимую серьёзность.
Она подошла к Чо Тэ Хёну и встала около него, окидывая напротив сидящих свидетелей пронзительным взглядом.
— Благодарю, Чо Тэ Хён. Хорошая работа, — не поворачивая головы в сторону своего работника, поблагодарила его госпожа Чан.
После она обратилась, непосредственно, к четырём мужчинам.
— Меня чрезвычайно волнует один вопрос до которого мой уважаемый сотрудник, увы, пока не дошёл.

Свидетели пристально уставились на Бан Сок, внимательно слушая её.
Она продолжила:
— Каким образом труп оказался в Вашем клубе, господин Хан Ёнсик?
— О, на этот вопрос вполне легко ответить, — лениво протянул хозяин клуба.
— Ну так отвечайте, — беспристрастно ответила ему госпожа Чан.
— Видите-ли... В моём клубе есть весьма дорогостоящая услуга. Позволить её могут далеко не все клиенты. Дал-е-е-е-е-е-ко не все...
— Ближе к сути, — перебила хозяина клуба Бан Сок, заставляя его давать показания быстрее и чётче.
— Да как скажете. Услуга заключается в предоставлении клиенту целого клуба без присутствия персонала. Он вправе распоряжаться всем и кем, не беспокоясь о том, что ему кто-то помешает, — Хан Ёнсик противно усмехнулся.
Госпожа Чан Бан Сок, Чо Тэ Хён и Чун Джи Хун напряглись и мимолётно переглянулись между собой.

— Поясните, — с лёгкой брезгливостью в голосе потребовала госпожа Чан. Она гипотетически понимала, каков будет ответ, но всё же ей очень сильно хотелось заблуждаться в своих предположениях.
— Ох-х-х, все разжёвывать нужно... Клиент переводит на мой счёт кругленькую сумму за то, чтобы остаться с стриптизёршами в клубе один на один: без меня и каких-либо сотрудников. Мой гость сам выбирает танцовщиц и их количество, оплачивая каждую из них по отдельности. Снятия всего клуба стоит определённое количество вон, а девчонки идут как дополнительный материал, который нужно закупить, хех, — господин Хан говорил о своих работницах, приносящих ему немалую прибыль, как о безжизненных вещах. В его тоне не было ни намёка на уважение к девушкам.
— Это как? — ошарашенно поинтересовался Чо Тэ Хён.
— Да вот так, господин следователь, — хозяин клуба громко усмехнувшись, равнодушно пожал плечами.
— Деньги не пахнут, да, господин Хан? — заполнил допросную своим басистым голосом Чун Джи Хун.
— Пахнут, господин телохранитель, ещё как пахнут. От них исходит аромат богатой жизни. Хотите дам понюхать? — Хан Ёнсик осклабился. Его голос прозвучал с некой долей насмешки.
— Оставьте себе. Главное, не задохнитесь, — коротко ответил телохранитель.

Госпожа Чан слегка скривилась. Её зрачки при тусклом свете допросной блеснули презрением.
— А безопасность девушек Вас не волнует? — хладнокровно уточнила она у хозяина клуба для взрослых. Тот заливисто расхохотался.
—- Аха-ха-ха-ха! Безопасность? Стриптизёрш? Вы сейчас серьёзно? Аха-ха-ха!

Чо Тэ Хён нахмурился и сильнее сжал ручку в руке. Следователь умел держать себя в руках, но в последние дни эмоции всё больше срывались с его тугой цепи. Тэ Хён и сам не понимал в чём причина. Подозревал, что такое может быть из-за недосыпа. Кошмары начали мучить парня всё больше, потому крепкий сон уже казался недостижимой целью.

— Вы сейчас серьёзно, господин Хан? С девушками может произойти, что угодно. Речь о безопасности Ваших работниц. Вы совсем не уважаете тех, с помощью кого зарабатываете деньги? — обратился к хозяину клуба Тэ Хён.

Мерзкая усмешка с лица Хан Ёнсика пропала. Он посмотрел на следователя в упор, отвечая ему с нотками агрессии.
— Я зарабатываю деньги с помощью себя, господин следователь. Я построил этот бизнес и успешно веду его, а не мои работницы. Девчонки — лишь материал, помогающий мне заработать ещё больше. Это тоже самое, что жалеть косметику визажиста. Фигуристые — мой материал, не более. К тому же... — хозяин клуба для взрослых вальяжно откинулся на спинку стула. — Кого волнует безопасность каких-то стриптизёрш, когда на кону большие деньги?

Чо Тэ Хен подался вперёд, ощущая, как внутри него начинает закипать ярость.
— Вы... — он приготовился ответить наглому и циничному хозяину клуба для взрослых, но госпожа Чан остановила его.
Прикоснувшись к плечу парня и посмотрев на него, она хладнокровно проговорила:
— Спокойней, Чо Тэ Хён. Он того не стоит.
После госпожа Чан вернула взгляд на Хан  Ёнсика.
— Вы только что лично признались, что подвергаете своих сотрудниц опасности.

Снова мерзкая ухмылка на лице Ёнсика...
— Это бизнес, госпожа начальница.
— Это преступное дело. И повод заглянуть в Ваш клуб с проверкой. Поверьте, я лично найду неоспоримые доказательства, которые послужат подоплёкой закрыть Ваш скверный способ наживы. Ждите гостей в ближайшее время, — лицо госпожи Чан оставалось хладнокровным. Каждый мимический мускул двигался минимально, будто лицо Бан Сок намеренно стянули и она не может им свободно двигать.

Слова Госпожи Чан Бан Сок заставили Ёнсика выпрямиться.
— Да что Вы... — попытался возмутиться он, но начальница детективного агентства не дала ему этого сделать. Она шагнула в сторону сидящего на стуле хозяина клуба, слегка нависая над ним.
— Ещё раз назовёте своих работниц «материалом» — я лишу Вас языка.

Лицо Хан Ёнсика исказилось в злобной гримасе. Он наклонился, отвечая агрессивным тоном:
— Да я Вас... — мужчина намеревался встать.
— Не советую, — Чун Джи Хун сделал шаг вперёд и вышел из самых глубин тени, ведь та часть допросной, в которой он стоял, практически не освещалась.

Накалённую атмосферу разрядила Ан Аёнг. Она влетела в допросную, словно пуля.
Сбивчиво дыша, девушка обратилась к госпоже Чан:
— Госпожа Чан, Вас срочно просит к телефону господин Син Цын Сон.
— Тэ Хён, продолжайте. Я вернусь, как закончу телефонный разговор, — отдала приказ своему сотруднику начальница агентства.

Напоследок Бан Сок взглянула на хозяина ночного клуба предупреждающим взглядом и незамедлительно покинула допросную комнату. 
Аёнг вышла за ней.

Чо Тэ Хён и Чун Джи Хун переглянулись.
Чтобы не растягивать процесс допроса ещё больше, следователь адресовал очередной вопрос Хан Ёнсику:
— Кхм. Приблизимся к самой сути, господин Хан. Расскажите подробнее, как именно убийца попал в Ваш клуб.
— В ночь, перед тем, как я обнаружил тело, мне на телефон позвонил незнакомый номер. Звонящий обратился с просьбой снять весь клуб, но чтобы там не было абсолютно никого: ни девчонок, ни персонала.

Следователь изогнул бровь от удивления.
— И Вы, как я полагаю, согласились?
— Ещё бы! Знаете, сколько денег мне этот неизвестный предложил? — господин Хан оживился и начал экспрессивно жестикулировать.
— Откуда мне знать? Просветите, — пессимистично уточнил следователь.
— Много! Очень много! В общей стоимости, это больше десяти заказов от вип-клиентов, просящих клуб с девчонками внутри! Изначально, просьба показалась мне странной...
— Это мягко сказано, — записывая все показания хозяина клуба, прокомментировал Тэ Хён.
Хан Ёнсик не обратил внимания на словесные вставки того, кто его допрашивает, продолжая свой рассказ:
— ...но когда я услышал предлагаемую сумму, то смягчился. К тому же... у каждого свои фетиши, знаете-ли. Может он проституток, или вообще оппашек (прим.) хотел туда привезти, мне-то что. Главное, чтобы заплатил хорошо.
— Было ли в голосе говорящего что-то странное или знакомое? Вы слышали раньше этого человека? — не обращая внимания на мерзкие высказывания хозяина клуба, продолжал задавать уточняющие вопросы Чо Тэ Хён.
— Нет, раньше я его точно не слышал. Но вот странность в голосе была.
— Какая?
— У меня сложилось впечатление, будто заказчик пытался сделать голос намеренно ниже и басистей. А на деле по ту сторону трубки была особь мужского пола намного моложе. Голос у него был такой, знаете... писклявый и женственный что-ли... В общем, мутный тип какой-то.
— Ясно... Мужчина представился? Как его звали? — ручка выводила предложения новых показаний хозяина клуба для взрослых, а из уст Тэ Хёна звучали всё новые вопросы.

Внезапно допросную затянул плотный тёмный дым, будто рядом что-то загорелось.
Чо Тэ Хён, оторвав взгляд от блокнота, поднял голову и увидел, что все свидетели напротив него застыли, точно восковые куклы. Парень судорожно повернул шею назад, чтобы убедиться, что Чун Джи Хун стоит сзади него, но телохранителя не было.
Конечности следователя затряслись, а в душе появилось липкое ощущение опасности.
Белоснежные глазные яблоки сидевших на стульях свидетелей неестественно блестели, словно покрылись стеклянной корочкой, и выдвинулись из чёрной костной впадины, обнажая свои нитеподобные кровеносные сосуды. Рты мужчин слегка раскрылись и из них струились сгустки белой пены.
Чо Тэ Хён заметил мельтешение в углу допросной комнаты. Непроглядное пространство осветило два синих фонаря. Послышался голос...
— Зачем спрашиваешь, Чо Тэ Хён, если ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос?
— Что?.. — голос следователя дрожал. На лбу образовались испарины. Нутро пожирала вязкая тревога. Ноги едва удерживали тело Тэ Хёна на весу.

Из глубокой тени угла вышла фигура... Чо Тэ Хёна.
Следователь увидел своего близнеца. Только другой Тэ Хён был злее, кровожаднее, точно теневая сторона отделилась от настоящего следователя и воплотилась в отдельную личность. На белой рубахе по-хозяйски расположились капли крови, будто они всегда там были.
Глаза другого Тэ Хёна горели ярким синим, в руке он держал перфоратор.
Настоящему Тэ Хёну было страшно видеть себя таким... Но, в то же время, образ фальшивки казался поистине...родным?..
Данная мысль заставила тревожиться подлинного Тэ Хёна намного больше, чем пугающая наружность близнеца.
Кровожадно ухмыляясь, фальшивка обратился к настоящему Тэ Хёну:
— Это же ТЫ! ТЫ заказал у этого мерзкого придурка целый безлюдный клуб! Разве не помнишь?

Настоящий Чо Тэ Хён на трясущихся ногах попятился назад. А фальшивый, наоборот, ступал в его сторону, улыбаясь во все тридцать два обагренных зуба.
Снова, как и в недавнем сне, завоняло горелым.
Виски подлинного Тэ Хёна пронзила острая боль, точно туда пустили стрелу. А злой двойник всё продолжал приближаться...

— Я... Я не мог... Нет... Я не мог!.. — простонал настоящий Чо Тэ Хён.

Подделка широко раскрыла рот, заливая своим раскатистым и мерзким хохотом всё пространство допросной, и оставляя его отпечатки на бетонных стенах.
Глаза фальшивого Тэ Хёна ещё больше налились ярким, почти ослепительным синим цветом.
— О, всё мы можем, если сильно захотим, мой маленький мальчик. Совсем скоро ты станешь взрослым. Я расту в тебе. Я становлюсь старше с каждым днём! Минутой! Секундой! Ты не сможешь избавиться от меня! Я уже в тебе! Я пожираю тебя! АХ-АХА-ХА-ХА!

Кровожадный близнец снова залился громким хохотом, и хохот этот перемешался с ударным звоном церковных колоколов.

Хозяин клуба для взрослых  «ожил», словно безвольная кукла с заводным механизмом, ключ которой подкрутили, чтобы она двигалась и издавала признаки жизни. Но глаза Хан Ёнсика оставались всё такими же выпученными и стеклянными...
— Да, господин следователь, действительно... Зачем задаёте такие глупые вопросы, если в тот день именно Вы заказали клуб? Я точно помню: Ч-о Т-э Х-ё-н... Аха-ха-ха-ха!

— ...господин следователь, ау-у-у-у, Вы слышите меня?
— ...Тэ Хён, ты в норме?

Чо Тэ Хён судорожно оглянулся вокруг: никакого злого близнеца с синими глазами рядом не было. Никакого дыма и крови. Горелым не воняло, лишь ощущался запах бетона, бумаг и чернильной пасты. Свидетели сидели на своих местах, с непониманием в глазах смотря на следователя.
Около Тэ Хёна расположился Джи Хун, придерживая его за плечо.

— Тэ Хён, что с тобой? — обеспокоенно задал вопрос Джи Хун, пристально наблюдая за следователем.
— Я... Я в норме... Показалось... Господин Хан, п-повторите, пожалуйста, имя и фамилию заказчика...

Чо Тэ Хён всем нутром боялся услышать свои имя и фамилию, хоть и понимал, что такого быть не может...
Джи Хун продолжал стоять около следователя и держать его за плечо. Он не верил в «я в норме» парня.

Хан Ёнсик цыкнул, но ответил на вопрос следователя.
— Кан Пен Хва, говорю. Мужчина представился так. И деньги на мой личный счёт поступили именно от его имени.

Не успел Чо Тэ Хён окончательно прийти в себя и задать новый наводящий вопрос Хан Ёнсику, как в допросную вошла госпожа Чан. Она обвела взглядом своих сотрудников и твёрдым голосом проговорила:
— Собираемся. Новый труп: мужчина в собственном доме с распоротым желудком, обугленным лицом, пришитым свинячим хвостом и белоснежным лотосом около него.

КОНЕЦ 9 ГЛАВЫ.

АВТОРСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ:
Система нитро — газ, предназначенный для мгновенного повышения мощности мотора (прибавляет лошадиные силы автомобилям).
Секционный стол — предназначен для проведения патологоанатомических и судебно-медицинских вскрытий умерших.
Зеркало Гезелла —  стекло, выглядящее как  с одной стороны и как затемнённое  — с противоположной. Используется в допросных комнатах.
Кинесика — изучение языка тела (жесты, мимика...).
Оппашки — это молодые и привлекательные парни, работающие в сфере хостеса. Их основная задача заключается в том, чтобы ухаживать за гостями заведения (оппашки могут предоставлять услуги сексуального характера).

Дорогой читатель, благодарим тебя за внимание к главе!
С уважением, Судья и Хора.

P.S. Следи за обновлениями, иначе тигрёныш и к тебе наведается в гости...