14.
— Что, черт подери, нам с ним делать?
Луна хмуро смотрела на Сета, который сидел в центре зоны для собраний под открытым небом, в окружении людей, которых он предал.
— Он совершил убийство, — сказала Лалиса. — Что, по-вашему, с ним можно делать?
— Формально это убийство по неосторожности, — парировал Скотт, с колебанием покосившись в ее сторону. — Его действия стали причиной гибели более дюжины людей, но он не убивал их собственноручно.
Дженни посмотрела на своего мужа.
— А как же Донна? Ее обратили до пожара.
— Он сознался в убийстве Донны? — спросила Луна.
Натаниэль покачал головой.
— Только в поджогах. И теперь он вообще ничего не говорит.
Сет поерзал на ржавой металлической скамейке, на которую они силой усадили его, пока обсуждали его судьбу, но ничего не ответил. Он вообще не произносил ни слова с тех пор, как они вытащили его и объявили всем об его вине.
Отрывисто фыркнул, Чон зашагал вперед, встав перед Сетом.
— Не хочешь объясниться? — спросил он, глядя на него сверху вниз.
Когда Сет лишь поднял взгляд и усмехнулся, лицо Чона помрачнело. Присев на корточки, он наградил Сета таким взглядом, который мог бы разрезать стекло.
— Хочешь знать, что я думаю? — начал он ровным, но оттого не менее смертоносным тоном. — Я думаю, что тебе не хватило смелости убить Донну. Поджог посреди ночи, пока все спят — это самый трусливый поступок из всех, что я видел. Мужику, который украдкой делает такое, не хватит смелости, чтобы отнять чью-то жизнь, глядя этому человеку в глаза.
На мгновение Лалиса показалось, что провокации Чона сработают. Пламя во взгляде Сета готово было вырваться на свободу, но он держал рот закрытым.
Но Чон знал, что отступать не стоит. При правильных обстоятельствах сломается любой.
— Готов поспорить, ты много чего делал втихушку, да? — Чон прищурился, глядя на него. — Тебе нравится следить за людьми, Сет? Нравится выглядывать из-за угла, шпионить через окна, смотреть на людей, пока они не обращают внимания? — подавшись вперед, Чон оперся локтями на свои колени. — Тебе нравится шпионить за людьми в постели? — спросил он угрожающим шепотом. — Притворяться, что это к тебе прикасаются, что это ты трогаешь женщину, доставляешь ей удовольствие, хотя ты знаешь, что никогда ее не получишь.
Терпение Сета лопнуло.
— Ты ее не заслуживаешь, — рявкнул он, схватив Чона за перед рубашки и тряхнув его. — Ты всего лишь какой-то тупой деревенщина! Она слишком хороша для...
За два длинных шага Лалиса оказалась позади Сета.
Выдернув револьвер из-за пояса джинсов, она прижала дуло к его затылку и с угрожающим щелчком взвела курок.
— Убери руки от моего мужа, — приказала она.
Сет застыл.
— Сейчас же.
Разжав хватку, Сет поднял руки в жесте капитуляции.
Чон просто усмехнулся и разгладил помявшуюся рубашку.
— Я принес веревку, — объявил Макс, подбегая к ним.
Чон встал.
— Как раз вовремя.
Лалиса не опускала оружие, пока запястья Сета не оказались надежно связаны.
Ему повезло, что в этот день у нее не было желания совершать убийство, иначе его мозги разлетелись бы по заиндевевшей земле.
Встав рядом с ней, Чон тихо спросил:
— Ты в порядке?
— Ага, — сказала она, пока не будучи уверенной, насколько это правда. — Говорила же, что тогда за нами кто-то наблюдал.
— Угу. Два плюс два сложилось довольно быстро.
После этого Сет снова стал сидеть молча. Он не признавался в других преступлениях, но это не помешало людям верить, что он способен на все остальное.
После очередного обсуждения относительно того, что с ним делать, Луна и другие избранные представители решили устроить голосование.
Варианты были одновременно простыми и нагруженными последствиями.
Изгнание. Заточение под стражу.
Или смерть.
Сестра Агнес отказалась голосовать, сказав, что ей некомфортно пытаться пересилить волю Господа.
Лалиса не осознавала, что проголосовала, пока ее рука не поднялась, и она не посмотрела на других, которые еще думали.
Большинство решило.
Сета казнят за его действия следующим утром.
***
Лалиса не могла уснуть.
Она смотрела на отклеивающийся облицовочный материал на потолке трейлера, слушая неглубокое дыхание Дези, которая дремала между ней и Чоном.
Что-то не давало ей покоя... ниточка, которую она не могла оставить без внимания.
Сет ее спас.
Можно было бы подумать, что его признание в желании доказать ошибки группы и было мотивом, из-за которого он совершил поджог, но... а как же атака фриков? Как же Донна, которую обратили и заперли в шкафу, чтобы она вечно гнила или вырвалась на свободу, как это и случилось, когда пришли Дженни и Лалиса?
Мотивы не складывались, и если уж они казнят этого мужчину, Лалиса считала, что хотя бы можно дать ему шанс объясниться.
Это рискованно, но она знала, что с ней он поговорит. То, как он накричал на Чона, доказывало, что у него все еще имелись чувства к ней.
Что это за чувства, она не была уверена.
Лалиса как можно тише выпуталась из одеял и выбралась из кровати.
— Птичка певчая? — пробормотал Чон, сонно поворачиваясь и ища ее в темноте.
— Ш-ш-ш, все хорошо, — прошептала она, натягивая обувь. — Просто надо облегчиться.
Буркнув что-то в знак согласия, Чон перевернулся и нежно провел рукой по волосам Дези, убеждаясь, что она цела и невредима.
Выскользнув из трейлера, Лалиса набросила куртку и обхватила себя руками, чтобы защититься от холода.
В свете полной луны она видела крошечные покачивавшиеся силуэты вдалеке, бродящие по равнинам Оклахомы.
Фрики. Всего три или четыре, и их наверняка отпугивал запах их разложенных собратьев, которыми они отгородили трейлерный парк.
И все же это служило тревожным напоминанием о том, в каком мире они теперь обитали.
Ни правительства, ни законов, ни цивилизации.
Баланс проступков и наказаний стал куда более суровым.
Если ты подвергал опасности живых, это делало тебя ничуть не лучше мертвецов, бродивших по земле.
Лалиса гадала, к какой категории тогда относилась она, ведь путь, по которому она твердо шагала, был усеян благими намерениями.
Добравшись до двери трейлера Натаниэля, она тихо постучала.
Когда дверь распахнулась, она моргнула.
— Сестра Агнес, — выпалила Лалиса. — Я не ожидала... прошу прощения, я чему-то помешала?
— Нет, все хорошо, — с улыбкой сказала сестра Агнес. — Натаниэль и остальные остались на ночь с Луной. Никому не было комфортно спать в одном доме с пленником.
— А вы здесь потому что....?
Сестра Агнес склонила голову набок.
— Ну, полагаю, я с наименьшей вероятностью убью его сама, когда мы окажемся наедине.
— Логично.
Сложив кусок ткани, который она зашивала, сестра Агнес несколько секунд смотрела на нее.
— Ты пришла к Натаниэлю или за чем-то другим?
Лалиса сделала глубокий вдох.
— Мне надо поговорить с ним. С Сетом.
Сестра Агнес шагнула в сторону, впуская ее.
Одна-единственная керосиновая лампа горела в маленькой обеденной зоне, но свечение озаряло весь трейлер.
— Сет, к тебе пришел посетитель, — объявила сестра Агнес.
Опустив лоб на руки, Сет сгорбился над карточным столиком на другом конце комнаты. Он медленно поднялся и с любопытством посмотрел на Лалиса.
Он по-прежнему ничего не говорил.
— Я дам вам немного уединения, — сказала сестра Агнес, собирая свое шитье. — Я буду в спальне.
Взгляд, который она бросила на Лалиса, передавал безмолвное «на всякий случай».
Сев сидел на краю изъеденного молью кресла, которое оставили здесь наверняка давно погибшие люди, она долго смотрела на Сета, дожидаясь, пока слова придут к ней.
— Зачем? — это прозвучало так тихо, что она сама едва себя расслышала.
— Зачем что?
Она помрачнела.
— Не прикидывайся дурачком.
— Я уже сказал тебе, зачем, — ответил Сет, слегка сдвинув связанные запястья на столе. — Хотя все это оказалось впустую.
— Ты сказал мне, зачем устроил пожар, — парировала она, подавшись вперед. — Но не сказал, зачем ты сделал остальное.
— Остальное... — он щурился, глядя на нее в тусклом свете. — Кажется нелогичным обличать себя еще сильнее.
— Тебя завтра застрелят, — просто сказала она. — Разве тебе есть что терять?
Сет улыбнулся.
— Рад, что ты все еще не выбираешь выражения.
Лалиса продолжала ждать, глядя на Сета, пока тот не сдался.
— Я начал собирать гниляков в ту неделю, когда мы заселились в школу, — сказал он. — Сарай был совсем рядом, но никто не потрудился его обезопасить. Лентяи и слабаки, — пробормотал он.
Впившись ногтем большого пальца в ладонь, она заставила себя сохранять нейтральное выражение. Меньше всего ей нужно, чтобы он закрылся от нее.
— Дыра в заборе буквально умоляла, чтобы ее использовали, — продолжал он. — Это была идеальная воронка. Мне надо было лишь подождать, — он усмехнулся. — Никто не спрашивал, куда я уходил... черт, никто даже не заметил, что я отсутствовал по несколько часов подряд. Я никогда не брал на себя рабочую смену, все просто полагали, что у меня есть работа, потому что я везде готов был помочь. Так что мне не приходилось ни перед кем отчитываться, и никто не думал, что я где-то пропадаю.
Лалиса закусила нижнюю губу изнутри и слушала, как подтверждается ее чутье.
— Если честно, самой сложной частью было поймать наживку. Животные намного умнее, чем мы думаем, — сказал он. — Но как только я набрал достаточно гниляков, чтобы подтвердить свою правоту, я оставил след из маленьких кусочков, которые вели прямиком к главному блюду, и выпустил их.
— Ты был с нами во дворе, — сказала она. — Ты...
Она не могла заставить себя сказать это вслух.
— Эдвард видел меня в самом начале атаки, — ответил он. — Было бы подозрительно, если бы я просто внезапно исчез.
Лалиса заметила, как он отвел взгляд, объясняясь, и поняла, что это еще не все.
— Ты надеялся, что кто-нибудь погибнет? — спросила она.
Сет пожал плечами.
— Для меня это было неважно. Я бы быстрее подчеркнул свою правоту, если бы мы потеряли нескольких людей. Жалко, что твой кавалер решил поиграть в героя.
Поиграть в героя. Интересное определение от того, кто считал себя настоящим героем.
— Почему именно Донна? — спросила она, зная, что это слегка застанет его врасплох.
Сет склонил голову набок.
— Она была свидетельницей, — ответил он. — Она видела, как я выходил из их комнаты, и я знал, что как только найдут нож и ботинки, она скажет кому-нибудь, что видела меня. Любой, у кого есть хоть полторы извилины в мозгу, спросит, был ли кто-то внутри. Так что... я сказал ей, что ты просила ее о помощи.
Сердце Лалиса ухнуло в пятки.
— Ты ей очень нравилась, — добавил он. — Она уважала тебя. Если тебе что-то было нужно, Донна тут же готова была помочь. Поэтому легко было увести ее с территории школы.
Лалиса не сомневалась, что ноготь вот-вот проткнет ее кожу до крови.
— Как только ее укусил гниляк, которого я нашел застрявшим в шиповнике, я сунул ей в рот кляп, чтобы никто ее не услышал, и затащил ее в раздевалки через вход с поля, — он подался вперед, опираясь на локти. — Знаешь, я думал, что в тот день ты меня застукала. Ты была в спортзале, когда я выходил, и смотрела на меня через окошко.
По спине Лалиса пробежали ледяные мурашки.
Тот день, когда она едва не пошла проверять раздевалки после его ухода.
— Но почему просто не убить ее? — спросила Лалиса. — Если ты так беспокоился о своем секрете, почему просто не убить ее и не выбросить тело?
Сет широко улыбнулся.
— Мне был нужен план В.
Нахмурившись, Лалиса ждала объяснений.
— План А — это атака гниляков. План Б — это пожар. И если бы они не сработали, я бы позволил немертвой Донне бродить по коридорам ночью и покусать столько людей, сколько она сможет, пока крики не перебудят всех.
Она сглотнула, пытаясь не показать, как сильно ее тошнит.
— И прежде чем ты спросишь, — добавил Сет, — я подставил Боба потому, что он меня раздражал. Вот так просто. Раздражающий и вечно веселый, и он слишком громко пел в душе, черт возьми.
— Жаль, ты не заметил, что Боб левша, — резко ответила она.
Сет усмехнулся.
— Да, признаю, это была небрежная ошибка. Но ты ее заметила, и это было по-своему волнительно.
— Волнительно? — повторила она, моргнув.
— Не каждый день встречаешь того, кто достаточно умен, чтобы организовать хорошую погоню, — сказал он. — Мне нравится вызов, Лалиса. И ты не разочаровала.
— Так вот как ты хотел проводить свои дни, пока мир рушится. Играть в психопатические игры и убивать людей.
— Мы все доживаем свои последние деньки, — сказал он. — С моей точки зрения, это все равно случилось бы, рано или поздно.
Она не знала, что он имел в виду — то ли то, что он стал убийцей, то ли то, что его убьют, но в любом случае, она не была уверена, что не согласна с ним.
И это тревожило ее сильнее всего.
— Знаешь, мне реально тебя жаль, — сказала она. — У тебя не осталось надежды. Не осталось сострадания. Должно быть, это так одиноко.
— Далеко не так одиноко, как будет тебе, — сказал он, наградив ее холодным взглядом. — Ты так или иначе потеряешь всех, кого любишь, и ты ничего не можешь с этим поделать. Видишь ли, ты думаешь, что это я здесь трагичный персонаж — обреченный мужчина, которого вскоре казнят, но на самом деле я в шоколаде. Я умру. Мне не придется сидеть и смотреть, как люди совершают тупые ошибки и гибнут.
Что-то в его тоне вызвало у Лалиса мысли, что он злится не просто на нее или на группу, а на кого-то другого.
Она подумала об его сестре, которую он потерял до попадания в Ковчег.
— Ты сама трагедия, Лалиса. Чем быстрее ты это примешь, тем проще жизнь будет для тебя.
Внезапно все ниточки, которые она не могла оставить, оборвались.
Лалиса получила все, что ей было нужно.
Встав, она бросила последний взгляд на него, после чего позвала сестру Агнес, сказав, что еще вернется.
— Что, даже не попрощаешься как следует? — презрительно процедил Сет.
— Прощай, Сет, — сказала она, положив ладонь на дверную ручку. — Если в мире есть справедливость, то завтра ты умрешь медленно.