Хамелеон душ

Мелисса

— Подруга, я не узнаю́ тебя, — изумляюсь я.

Стефани снимает пальто, победные искры поблёскивают в её небесных глазах.

— Мне стало легче.

Она встряхивает новую стрижку руками: асимметричная длинная чёлка, открытые виски и затылок. Ей очень шёл новый образ.

— Из всех ролей Киры Найтли — ты Домино Харви. Так же помогаешь сажать людей за решётку.

— Ага, от карьеры модели до «Охотников за головами» — один шаг. А потом сам подсаживаешься на иглу и умираешь от передозировки. — Стефани опускает большой палец вниз.

Она старалась шутить на подобные темы, не давая переживаниям окончательно поглотить её. Стеф уже несколько раз вызывали на допрос, откуда она возвращалась поникшей. Их многое связывало с Чаком, сложно представить, как тяжело смириться со всем, что он сделал. Смена имиджа из-за тяжёлых жизненных ситуаций толкает на изменения и в жизни. Тебе кажется, что если поменяться тебе, то и взгляд на ситуацию будет другим.

— Кстати, в конце недели ничего не планируй. К нам придут гости.

Закинув ноги на журнальный стол, подруга устало растягивается на новом диване.

— Гости? — растерянно моргаю.

— Ты же хотела познакомиться с Крисом? Я предложила и сеньора Ариаса позвать, а то как-то некрасиво получается.

— Стефани!

Хватаюсь за голову и падаю рядом с ней на диван.

— Ой, можно подумать, ты на это не рассчитывала.

— Мы не общались с тех пор...

— Успокойся, сконцентрируешься на новом знакомстве. А я неформально пообщаюсь со своим начальником, — полными глазами надежды смотрю на неё.

— Оставлять вас наедине не будем. Наверное.

Подруга хихикает.

— Не смешно.

Я встаю с дивана и направляюсь в свою комнату.

— Нанеси побольше транспарентной пудры, дабы скрывать помидорные щёчки при виде «героя». А я, так уж и быть, посажу тебя в самый тёмный угол за столом.

Не оборачиваюсь на подтрунивания Стефани и хлопаю дверью комнаты.

Боязнь темноты. Ужас смерти. Страх доверится новым людям и событиям. Поддаться ему, всё равно что потерять контроль над собой. Ты в когтистых лапах чудовища, что с каждым шагом сковывает тебя сильнее. Ты уже не поддаёшься панике, не пытаешься бежать, а просто наблюдаешь как всё, чего ты искренне желал, стремительно отдаляется. Кроме как себя, винить некого. Разочаровываешься в своих силах. Медленно возводишь эмоциональные барьеры между собой и внешним миром.

Чтобы не сойти с ума в такие моменты обсессии, я пишу на бумаге разные мысли. Всё, что хочется излить, преобразовываю в слова. У меня целый ящик подобных рукописей, из которых спокойно можно сверстать автобиографию за последние несколько лет. Иногда приходят идеи для каких-нибудь театральных постановок или даже фильмов. Но редко они выливаются во что-то значимое.

За окном темнота окутала улицы и дома чёрным кружевом, оставляя между узорами место для света звёзд.

Звук звенящей снизу посуды и приглушённые песни Адель, которые подпевает Стефани; сдобные ароматы манящей выпечки; приглушённый свет ночника и древесный дым аромасвечи — создавали в доме умиротворяющую атмосферу. Ловлю себя на том, что последний раз такой уют и спокойствие, я ощущала во время приготовления ужина с Нельсоном. Наши робкие взгляды. Его учащённое дыхание, что вторило моему. Прикосновение рук, при демонстрации правильной нарезки овощей. Мужской голос, который с мягкостью объяснял мне, как правильно укладывать ингредиенты. Я готова проводить так каждый вечер. Если всё это время он был настоящим, то и мне не страшно показать себя...

На телефон приходит сообщение. Я дёргаюсь от неожиданности. Становится резко жарко.

«Привет, снежная королева)) Я набрался наглости обратиться к коренной жительнице с просьбой показать красивое место. Я согласен на любые условия. P.S. С меня горячее питьё и плед».

Еле успеваю передвигать ноги, шумно сбегая по лестнице.

— СТЕФАНИ!

— Да-да, — подруга пробует соус и морщится. — Кажется, слишком много перца.

— Читай! — я поворачиваю экран телефона к ней и пытаюсь отдышаться.

Глаза Стеф не сразу фокусируются. Она смотрит на меня с немым вопросом, но её лицо вытягивается, как только доходит смысл написанных слов. Откинув ложку, Стефани хватает меня за плечи.

— О. Боже. Мой. Это же свидание!

— Не думаю, что нужно так серьёзно интерпретировать его послание.

— Ещё как нужно. Поздравляю! — она хлопает меня по плечу. — Что ты ответила?

— Ничего.

— Ты не хочешь его видеть?

— Последняя наша встреча закончилась не лучшим образом. Теперь не знаю, как всё объяснить. Боюсь, что он может не так понять или я не совсем готова к подобному.

— Не нужно надевать стальную броню, ведь он не криптонит. Такой же человек, со своими слабостями и ошибками.

На глаза наворачиваются слёзы. Стефани обнимает меня и усаживает на диван.

— У вас настолько сильно похожи судьбы. Вы оба пережили страшные вещи в прошлом. Так дайте шанс почувствовать друг другу хоть что-то хорошее.

— Ты права, — киваю. — Я попробую.

— Вот и отлично!

В гостиную потянуло горькой, едкой вонью.

— Чёрт! Мой соус.

Подруга срывается и бежит спасать остатки пригоревшего месива. Кое-как набираю сообщение трясущимися пальцами. Опустошаю стакан холодной воды, и трезвость мыслей возвращается.

— Стефани, что мне делать? — развожу руки в стороны.

Стою в растянутых пижамных штанах и свободной майке. Неопрятности придавал развалившийся пучок и потёки от чёрной туши. Стефани оценивает меня жалостливым взглядом.

— Сколько у нас времени?

— Около часа.

— Предоставь свой внешний вид профессионалам, — она подмигивает мне. — Ты — отправляешься в душ и смываешь с себя все последствия неуверенности и жалости к себе. А я займусь твоей одеждой.

Закрывая двери ванной, подруга всовывает голову в проём и серьёзно произносит.

— И не забудь про подшёрсток на теле.

Я закатываю глаза.

— Милая моя, ты это делаешь для себя. Чтобы быть уверенной, что в любой момент можешь прыгнуть в пучину экстаза.

— Иди уже, — я улыбаюсь и выталкиваю Стефани.

***

— Ай! — вскрикиваю я.

— Прости. Я не виновата, что твои волосы после мытья похожи на гнездо.

Стефани пытается уложить мою длинную гриву, пока я подкрашиваю ресницы. Нельсон должен заехать через двадцать минут. Чем меньше времени оставалось, тем сильнее потели ладошки.

На кровати лежала подготовленная одежда. Состоящая из кожаной чёрной юбки А-силуэта и молочного джемпера. Пальто, берет и ботинки в качестве верхней одежды.

— Ты хочешь, чтобы я отморозила себе почки? — указываю на вещи.

Подруга цокает и покачивает головой.

— На улице плюс восемь, рядом с тобой живой и тёплый парень с шерстяным пледом. Не те обстоятельства, чтобы напяливать утеплённые панталоны.

Как фея, Стеф кружит надо мной, творя волшебными заклинаниями красоту. Я смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, девушка, что смотрит на меня изумрудными глазами — это я. Настоящая «Я». В ней нет бегства от пережитого, нет страха настоящего и будущего, она никогда не проходила через предательства. Здесь и сейчас её глаза искрятся от предвкушения. А внутри пробирает сладостная дрожь.

Неужели всё может измениться? Начаться заново? Буря утихает, и ты видишь, как по небу пробирается солнце. В тебе появляются силы и энергия двигаться дальше. Вспоминаешь о том, что возможно уже забыто. От хороших людей рядом — многое зависит. Они дарят тебе положительный заряд, желание проживать жизнь наперекор всем трудностям. Вот и я встретила такого человека. И может, я не до конца признаюсь разуму, но моё сердце колотится, крича о симпатии к Нельсону.

— Добро пожаловать, сеньор Ариас, — преднамеренно громко произносит Стеф, дабы я услышала на втором этаже.

— Давай без этих формальностей. Просто Нел.

Ноги подкашиваются, но я стараюсь взять себя в руки и опираюсь на поручни лестницы. Безупречный, красивый молодой человек, одет в более расслабленном стиле, чем обычно. Я даже не сразу замечаю, что на нём свитер такого же цвета, как и мой. Нельсон приветствует меня своей фирменной улыбкой и не на секунду не отводит цепкого взгляда, пока я спускаюсь по ступенькам.

— Привет, — выдыхаю я.

— Привет, рад, что приняла моё предложение.

— Я возьму вещи и можем ехать.

Перекладываю содержимое из рабочего рюкзака в небольшую тёмно-красную сумку и слышу обрывки фраз подруги.

— Готовься к хардкору, — шепчет она, — если отважишься преодолеть непростую дорогу-серпантин и подняться в гору, то наградой будут замечательный вид и...

Не знаю, что Стеф хотела сказать, но она замечает мой предупреждающий взгляд и оставляет эту затею.

— Хорошо провести время, — кричит Стефани, нам вдогонку. — Герой, ты отвечаешь за неё головой.

— У тебя потрясающая подруга, — подмечает Нельсон.

— Иногда чересчур вживается в роль «родителя», — хмыкаю я. — Но в целом — да.

Светом фар нас приветствует чёрный, матовый форд. Я задаю нужные координаты, и мы выезжаем на пустынную трассу. Оставшись наедине, я стараюсь дышать полной грудью, но весь кислород, как будто выкачали из машины. Напряжение между нами нарастает.

— Мне стоило взять альпийское снаряжение? — иронично спрашивает Нельсон.

— Ты серьёзно считаешь, что я настолько жестокая, чтобы поздним вечером вести человека по скалистым горам?

— А кто сказал, что это плохо? Но судя по твоей одежде, либо ты хочешь отправить меня одного, либо попрощаться со своими коленями.

Я сильнее закутываюсь в пальто. То есть он украдкой изучает меня, пока я не в состоянии поднять даже взгляда. Ну Мелисса, ты совсем теряешь сноровку.

— Ладно, серьёзно куда мы едем?

— Туда, где ты «случайно», — показываю жестом кавычки, — упадёшь с высоты две тысячи метров и мне ничего не смогут предъявить.

Молодой человек усмехается, а я принимаюсь теребить ремешок от сумки, но в тоже время косо поглядывая на парня. Одной рукой он слегка придерживает руль, а второй касается щетинистого подбородка. Угловатое лицо выражает полную уверенность действий. Словно мы уже много лет вместе и едим в очередной уик-энд. Не хватает его руки, что по собственнически лежала бы у меня на ноге. Сколько соблазнительности, казалось бы, в таких простых вещах.

— Как твоя терапия у доктора Кана? — стараюсь отвлечь себя разговором. — Выглядишь намного лучше.

— Сочту за комплимент, — отвечает он. — У него своеобразный подход к пациентам. К моей проблеме он подошёл комплексно. Даже убедил съездить на могилу сестры, и мне действительно пошла на пользу эта поездка.

— Он гениален, возможно, поэтому кажется чудаковатым.

Спустя пятнадцать минут, навигатор сообщает о прибытие в место назначения. Вокруг ни единой души, лишь я и Нельсон. Он достаёт из багажника два пледа и бутылку вина́.

— Под горячим я подразумевала чай в термосе, — подмечаю я.

— Не перестаю тебя удивлять.

Подъём на смотровую площадку занял не более пяти минут. Перед нами открылась двадцатиметровая дорожка, двенадцать из которых простираются над пропастью. Часть площадки выполнена из прозрачного стекла. Ночью плохо видно доли́ну, но огни города завораживают.

— Отсюда страна не кажется такой уж карликовой, — делает вывод Нельсон.

— Кстати, эта фигура, создана специально для смотровой, — я указываю на скульптуру. Впереди за ограждением, на самом краю мостика, сидит мужчина, подогнув одну ногу и положив на неё руку.

— Думает о вечном? — интересуется Нельсон.

— Типа того.

— Ощущение левитации и полёта, словно ты король Пиренеев.

— А ты быстро адаптировался.

— Стараюсь.

Звёздное небо, находясь в объятьях массивных гор, переливалось светом ночных светил. Шум ветра разгонял горную степь. Тишина не пугала, а наоборот успокаивала. Нет рутинных забот и проблем, ни о чём не хотелось думать, лишь наслаждаться моментом. Мы сели на каменную загородку соединённую со смотровой.

— За гуру экскурсионных туров! — Нельсон протягивает бокал.

Я смеюсь и делаю глоток.

— Кто будет нашим ангелом хранителем на обратном пути? Арчи?

— Я лишь помогу тебе, — он прищуривается, поднимает бокал и болтает жидкость, — на миллилитров двести. А с остальным придётся справиться само́й.

— Ты хочешь напоить меня и воспользоваться?

— Какого ты плохого мнения обо мне, — в голосе звучат нотки оскорбительности.

— Сложно поверить в добродетель, заведомо зная на что способны люди.

С плеч соскальзывает плед, поправляя его, я случайно касаюсь Нельсона. Он бросает мимолётный взгляд и двигается ближе. От неожиданной близости молю сердце биться потише.

— Прости, я бываю грубой.

— Кажется, я уже привык.

Страх не сковывал горло. Интуиция подсказывает, что нечего бояться. Сделай шаг к освобождению Мелисса. Ведь держать всё в себе — это неудовольствие. Вынужденная мера. Щит от новых разочарований. Столько лет не даёшь шансу заглянуть в свою жизнь чему-то хорошему.

«И теперь, единственный человек, которого я потеряла и должна вернуть, я сама...»

Залпом допиваю остатки вина́ в бокале. Нельсон удивлённо застывает.

— Знаешь, в пятнадцать лет, я попала в сиротский приют, — черты его лица напряглись. — Моей семье нравился рафтинг. Они отправилась на реку Ногера-Пальяреса, в Каталонии. А я осталась у отца Стефани, потому что, сильно заболела перед поездкой. Они перестали выходи́ть на связь и через некоторое время их объявили без вести пропавшими.

Слова сами ввязались в предложения, легко срываясь с губ.

— Меня забрали практически сразу же. Никто ничего не объяснял, не давал никаких надежд. Я мучилась от незнания и отчаяния. Позже, нашли останки взрослых людей, экспертиза подтвердила личность моих родителей, — голос дрожит, и Нельсон берёт меня за руку. — Сказали, что несчастный случай на воде. А Майка, моего брата, так и не удалось найти, через год его тоже объявили умершим. Я сходила с ума от бессилия и беспомощности. Порывалась бежать и искать его, но ничего не могла сделать.

Весь мир рухнул. Меня захлестнули горе и скорбь. Так пришла первая волна депрессии. Учёба не интересовала, а я планировала поступать в La Fémis*. Дети, с которыми я росла, не принимали меня. Постоянные издёвки и оскорбления. Особенно домогательства со стороны мальчиков, для них было нормой лезть под юбку; хватать за грудь и ягодицы. Многие объединились против меня. Девочки пускали разные грязные слухи. Самое интересное, что воспитателем не было до этого никакого дела. Они и сами могли прибегнуть к рукоприкладству. Это абсолютная норма в таких местах.

Нельсон тяжело сглатывает и сжимает свободный кулак. На скулах играют желваки. Он снова выглядел так, как тогда возле клуба. Кажется, что сорвётся как дикий зверь с цепи и разнесёт весь мир в щепки.

— Боже, Мелисса...

— А когда все кости моей души переломали — я сдалась.

Ожесточилась. Часто агрессировала и грубила. Считала, что уж лучше я нападу первой, чем кто-то другой. Начались проблемы с поведением и дисциплиной, меня приписали к «трудным подросткам». Часто наказывали, вызывали на комиссии. Всё это и продлилось практически до самого выпуска, — делаю небольшую паузу, — И вот, спустя два года, я сижу здесь и рассказываю всё это тебе. С моих плеч словно свалился тяжёлый груз.

От воспоминаний, что я отчаянно пыталась забыть, меня било дрожью, внутри бушевал целый шторм. Нельсон поворачивается ко мне и заключает в объятья. Моё напряжённое тело обмякает, а голова падает ему на плечо.

— Я могу представить, каково тебе и знаю, что слова здесь ничем не помогут. Но если бы я мог что-то изменить, сделал бы это не раздумывая, — шепчет он. — Но никто больше не сможет отнять твою душу. Просто верь только себе. И если позволишь, то я буду рядом.

Через все слои одежды я слышала, как громко колотиться его сердце. Он сжимал меня так крепко, словно старался забрать всю боль. Одни только поглаживания по спине, пробуждали корни крыльев, спрятанных глубоко под кожей. Они иногда ломаются, и кажется, что нет возможности забраться на «Олимп». Всегда ли можно пасть и отрастить их заново?

Мы просидели так ещё несколько минут, я окончательно успокоилась. Нельсон отпрянул, у него зазвонил телефон. Не раздумывая, он сбросил вызов и отключил айфон.

— Всё нормально? — спрашиваю я.

— Не беспокойся об этом.

Неловкое молчание повисает между нами.

— Нельсон? — он вопросительно смотрит на меня. — Можно спросить, что случилось с твоей сестрой?

Его лицо искажает гримаса боли, парень отводит глаза в сторону.

— Если ты не хочешь...

— Она погибла, спасая меня, — выпаливает он.

В детстве мы часто приезжали к тёте. И это была обычная зимняя поездка в домик у реки. Водоём замёрз, Элис должна была учить меня кататься на коньках. Я не дождался, пока она соберётся и вышел первый. Мне было пять лет, я мало что помню. Зачем-то попёрся на лёд один, услышал треск под ногами. Хотел вернуться, но не успел. Меня охватила такая паника и страх.

Я слушала его с замиранием сердца и слезами на глазах. Невозможно и вообразить, через что он прошёл.

— Потом появилась Элис, и каким-то чудом вытащила меня. Осознавать всё я начал только спустя время. Сидел на берегу, а вокруг суетились люди. Сестру унесло течением. Когда спасатели нашли её, она была мертва. Тогда и начался мой личный ад, на земле.

— Нельсон, это непосильная ноша для ребёнка, — эмоционально высказываюсь я. — Неужели никто не понимал, что так нельзя?

Он встал и сунул руки в карманы джинсов.

— У мамы сильно подорвалось здоровье. Она долго сидела на антидепрессантах и лечилась от посттравматического расстройства. Не думаю, что её что-то особо волновало. Тётя Илия, пыталась помочь, но не успела. Скончалась в силу возраста.

— Нел, мне так жаль, — я подхожу к нему.

— Ничего. Кажется, у меня получается прощать себя. Давай вернёмся к пледам и поговорим о чём-нибудь хорошем.

Пусть Нельсон всегда будет рядом. Мне так хорошо сейчас, пусть это никогда не заканчивается. А все беды прошлого оставят нас. Я так бешено нуждаюсь в простом, человеческом счастье. Просыпаться по утрам с любимым человеком под боком, сонно желать «доброго утра», валяться в постели пока не надоест. Вместе готовить завтраки и варить кофе. Разговаривать часами напролёт обо всём на свете. Гулять, держа друг друга за руки, и дурачиться как дети. Вместе выбирать подарки близким и устраивать званые ужины. Целоваться под дождём, принимать горячую ванну, покорять вершины. Заниматься любовью, ходить на выставки, купаться нагишом на диком пляже. Столько прекрасных вещей можно делать вдвоем. Вы словно живете в своём маленьком мире, куда никто не имеет доступа.

Посидеть подольше, нам удалось совсем недолго. Из ниоткуда взявшиеся морось, очень быстро набирала обороты. Мы старались аккуратно передвигаться по мокрой и скользкой тропе. Нельсон придерживал меня за талию.

— Не хватало, чтобы ты простыла, — бубнит он.

— Я могу быстро спуститься хоть с закрытыми глазами, — возмущаюсь я, — но послушав Стеф и надев юбку, это оказалось самой непрактичной идеей

Ноги поехали вперёд, а корпус потянуло назад. Хватаю ртом воздух, чувствуя, как теряю равновесие. Нельсон обхватывает меня двумя руками и притягивает к себе. Сбивчиво дыша, я поднимаю на него взгляд. Безмолвно исследую его лицо, ресницы трепещут под скатывающимися каплями дождя.

— Ты как всегда вовремя.

— Ты такая красивая, Мелисса.

Его глаза горели. Мои губы приоткрылись, и он заострил на них внимание.

— Поцелуй меня, — еле слышно бормочу я.

Закрыв глаза, парень лбом касается моего лба.

— Если я сделаю это, то уже не отпущу тебя.

Не найдя сомнения в лице, он проводит пальцами по щеке и привлекает к своим губам. Неистовый, голодный поцелуй, мгновенно пробуждает моё изголодавшиеся нутро.

«Вот оно, моё, вознесение к Богам».

— La Fémis* — это Высшая национальная школа аудиовизуальных искусств. Французская государственная киношкола.