Клэр
- Нет, не ко мне! - я протестующе стону, когда один из колядующих подходит ко мне с подарком.
- Я же не играю!
- Просто возьми это и наслаждайся, - говорит Фарли, встряхивая волосами. Она практически танцует от восторга из-за того, что я получаю неожиданный подарок.
Сегодня второй день празднования, и племя - как ша-кхаи, так и люди - с энтузиазмом включилось в празднование, что радует мое сердце. Длинный дом был украшен в пух и прах, и каждый дюйм этого места увешан самодельными гирляндами из семян или коры, а наше тонкое, грустное, розовое деревце в горшке торчит из отверстия в крыше самого домика, слишком слабое и неустойчивое, чтобы удержать звезду или ангела-верхушку. Это не имеет значения. День украшения удался на славу, и всем это понравилось. Были розданы первые подарки от «Тайного Санты» - извините, «Секретного дарителя подарков», и я видела, как люди хвастались новыми варежками, шарфами и делились угощениями от своих дарителей. Было забавно наблюдать за ажиотажем, и, кажется, никто не возражает, когда одного или двух особо не хитрых дарителей подарков ловят на «месте преступления». Все это добавляет веселья.
Сегодня второй день ужасной погоды, а это значит, что мы готовимся к следующему праздничному дню - Дню песни. Это смесь рождественских гимнов и летнего лагеря, когда мы все тусуемся у пылающего костра, жарим еду на шампурах и поем все песни, которые приходят на ум. Ша-кхаи ужасные певцы, у них нет слуха, и у них не так много песен, которые не были бы полностью сочинены на месте, так что большая часть фактического пения принадлежит людям. Впрочем, все это забавно. Всем понравилось, когда Тиффани спела «Ave Maria» (идеально, конечно, потому что Тиффани безупречна), и в настоящее время они наслаждаются бэтменовской версией Лиз - Jingle Bells'. Они с Джоси играют в игру, кто придумает самую раздражающую песню, потому что между ними двумя мы слышали «Джона Джейкоба Джинглхаймера Шмидта» («Джон Джейкоб Джинглхаймер Шмидт» это традиционный детская песня, родом из США и Канады. Песня состоит из одного куплета, который повторяется снова и снова), «Генриха Восьмого» ( английская песня, написанная королём Генрихом VIII в начале XVI века, вскоре после его коронации. Песня является самым известным его произведением, и стала популярной в Англии и других европейских странах во времена Ренессанса) и «Песня, которая никогда не заканчивается», которую ша-кхаи сочли совершенно неуместной. Уморительно. Мне весело... или, по крайней мере, было весело, пока не появился новый подарок.
Это подарок номер четыре. Подарком номер два был пакетик чая, а подарком номер три - резной гребень для моих волос. Я беру подарок у Фарли и поднимаю его, показывая Эревену с другой стороны костра, где он сидит рядом с Вэкталом и Джорджи. Он просто качает головой и смеется, забавляясь моим разочарованием.
Какое-то время я думала, что это Эревен тайком дарит мне подарки, но он был слишком удивлен каждым открытием, и это заставило меня довольно быстро понять, что это не он. Это кто-то другой, но никто не признается. Но кто это и почему он это делает? Расстроенная, я развязываю завязку на свертке, остро осознавая тот факт, что дюжина человек с интересом наблюдают за мной. Это маленькое племя, и сплетни разнесутся по каждой хижине еще до истечения часа. Я заглядываю внутрь, и до меня доносится запах ирисок.
- Семена храку, - объявляю я. - Кто бы это ни был, спасибо вам.
- Поделись богатством, - объявляет Джоси, протягивая ко мне цепкие руки.
Я с радостью передаю их ей. Джоси из-за беременности испытывает безумную тягу к обожаемым сладостям. Стейси пыталась обеспечить ее чем-нибудь вкусненьким, но Джоси съедала это быстрее, чем Стейси успевала готовить.
- Они все твои.
- О, но это твой подарок. Мне нужно всего несколько штук. - Она колеблется.
- Уверена, что мой даритель не будет возражать, если я поделюсь с племенем, - говорю я с широкой улыбкой, притворяясь довольной тем, что получила еще один подарок. По правде говоря, это меня раздражает. Мне не нравится чувствовать себя обязанной кому-либо, и тот факт, что я получаю все эти подарки, заставляет меня беспокоиться о том, что я упускаю из виду. Я боюсь, что однажды я обернусь, и кто-нибудь окажется рядом с протянутой рукой, ожидая взамен одолжения или подарка для себя.
- Я возьму свою сковородку, - с усмешкой говорит Стейси, вставая со своего места у костра рядом со своим супругом и ребенком. - Я полагаю, раз уж мы устраиваем костер, нам также следует сделать не очень горячую версию с'морша.
Джоси визжит от возбуждения.
- Ура!
- Кто поет следующим? - спрашивает кто-то.
- Я, - говорит Меган, вставая. Она драматично откашливается и вытягивает руку перед собой, как оперная певица. - Я, я, я, я, я, - поет она, разогреваясь. Люди хихикают над ее театральностью.
Ее пара Кэшол кивает.
- Это простая песня, но она мне нравится. Эти слова легко запомнить.
- Это не та песня, малыш. - Она подмигивает ему, а затем начинает петь «Хоки-поки», сопровождая это движениями (искажение от "фокус-покус" известная, популярная песня у костра и танцевальный танец с характерной мелодией и лирикой). Несколько человек стонут, но Эше и Сессе это нравится, они двигаются вместе с Меган, когда она поет.
Стейси возвращается к концу песни, и Джорджи встает на ноги.
- Я просто хочу сказать, насколько замечательными были празднования до сих пор, и мы должны поблагодарить за это Клэр. - Она хлопает в ладоши, а затем все аплодируют мне. Это жест, с которым ша-кхаи не слишком знакомы, судя по неловким хлопкам в ладоши, но улыбки и кивки универсальны.
- На самом деле, ничего особенного, - говорю я, чувствуя себя застенчивой. - И Айша оказала мне такую большую помощь. - Я оглядываюсь в поисках нее вокруг костра, но она все еще не присоединилась к группе. Хм. Сегодня утром я была у нее дома, но Фарли сказала, что она спит и скоро придет. Прошло уже несколько часов. Теперь я чувствую себя худшим другом на свете, потому что мне было весело, и я не заметила, что она пропала. Интересно, что-то не так? Я ищу ее бывшего, но Химало я тоже не вижу.
И теперь я начинаю беспокоиться. Это нехороший знак. Я волнуюсь, что они поссорились, и хрупкое счастье Айши снова исчезло.
Я встаю и бормочу что-то о том, что собираюсь в дамскую комнату, похлопывая себя по животу в качестве оправдания, а затем направляюсь в деревню, прямиком к маленькому домику Айши. Над крышей вигвама не вьется дымок - неудивительно, учитывая, что сегодня все собрались у костра, - но еще очень холодно, и это заставляет меня беспокоиться за нее. Если я чувствую, что мое дыхание превращается в лед в моих легких вдали от тепла огня, ей не может быть намного лучше. Но дело не только в этом. Она моя подруга, и мне ненавистна мысль о том, что она несчастна, в то время как у всех остальных сейчас столько радости.
На двери хижины есть полог для уединения, и я колеблюсь, этикет ша-кхай укоренился в моем мозгу. Это верх грубости - разговаривать с кем-то через эту штуку, но в то же время... возможно, ей нужен друг. Я провожу пальцами по краю откидной створки, царапая ее в инопланетным способе «стука».
- Эй? - я тихо зову. - Айша, ты там? Это я, Клэр.
Изнутри доносится шум, но это не совсем похоже на «войдите». Я решаю, что истолкую это именно так и заявлю о плохом человеческом слухе, если она расстроится. Я проталкиваюсь внутрь и оглядываюсь по сторонам.
Айша здесь, все в порядке. Внутри очень холодно, и в комнате темно. Но она не спит. Она сидит, закутавшись в свои меха, и смотрит на крышу, где в швах шкур, из которых сделан вигвам, образовалась большая щель.
- Это только что произошло? - спрашиваю я, подходя и становясь рядом с ее постелью. - Может, мне пойти позвать кого-нибудь?
- Так уже несколько дней, - говорит Айша на удивление мягким голосом, как будто она в полусне. - Все в порядке.
Так ли это? Я осматриваю дыру, а затем смотрю вниз на нее. Она не выглядит расстроенной, но на ее лице задумчивое выражение. Ее волосы заплетены в косу и приглажены, и на ней надета ее любимая туника, что говорит мне о том, что она не только что проснулась.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
Она кивает через мгновение, а затем бросает взгляд на меня.
- Можно мне присесть?
- Конечно. - Она немного отодвигается и гладит меха.
Опустить мое все более неуклюжее тело на пол и зарыться в груду мехов - задача не из легких, но я справляюсь с этим с ее помощью. Я поджимаю под себя ноги и поднимаю взгляд на дыру, за которой она наблюдает, гадая, что я должна увидеть.
- Неужели... нужна еще одна дыра для дыма? - спрашиваю я, поддразнивая.
Она испуганно смотрит на меня, потом смеется.
- Нет, это не для дымового отверстия. Это просто ошибка.
- Она тяжело вздыхает, а затем опускает взгляд, потирая лицо. Я замечаю, что ее рука - поразительно длинная и изящная по сравнению с моей собственной маленькой - дрожит.
Мое беспокойство за нее усиливается.
- Айша, в чем дело?
- Я касаюсь ее руки.
- Что не так? - Когда она колеблется, я говорю:
- Ты можешь сказать мне, ты же знаешь. Я твой друг. Я никому ничего не скажу, если ты этого не захочешь.
Она медленно кивает и опускает взгляд на свои колени, сцепив там руки.
- Это не так уж плохо, Клэр. Не волнуйся. Я просто... Я не знаю, что об этом думать.
- Что это? Ты можешь мне сказать?
- Я думаю о ее пропавшей паре. - Это Химало? Вы поссорились?
Айша тихонько фыркает.
- Если бы. Мы... - она опускает взгляд, делает глубокий вдох, а затем переводит взгляд на меня. - Мы снова нашли отклик.
Я откидываюсь на стену, потрясенная этим открытием. Святая корова.
- О, милая. - Я беру ее за руку и сжимаю ее. - Ты, должно быть, сейчас в полном беспорядке.
Она шмыгает носом, а затем проводит рукой по лицу, смахивая слезы свободной рукой.
- Мне нравится, что ты не советуешь мне радоваться. Любой ша-кхай сказал бы мне, что я должна быть довольна.
- Люди не такие уж черно-белые, - отвечаю я, похлопывая ее по колену.
- Мы не думаем, что это должно быть автоматически, только потому, что кхай решает, что тебе следует с кем-то спариться, и будто ты должна быть в восторге от этого.
Ее быстрая улыбка говорит мне, что я на правильном пути. Она беспокоится о том, что происходит с Химало.
- Ты его ненавидишь? - думаю я вслух.
- И ты не хочешь, чтобы тебя снова втянули в спаривание с ним?
- Я не испытываю к нему ненависти, - тихо говорит Айша.
- Мне грустно, что он бросил меня. Мне грустно, что он больше не хочет быть моим мужчиной. Я знаю, что не была ему хорошей парой. Я оттолкнула его, когда он попытался быть добрым, и в конце концов он решил прекратить попытки.
- Но теперь ты снова нашла отклик.
Ее губа дрожит.
- И я волнуюсь, что все снова пойдет наперекосяк. Что мое тело не сможет выносить мой комплект, и мы снова возненавидим друг друга. - Ее рука накрывает мою и крепко сжимает ее. - Я не думаю, что смогу пережить это снова.
Моя бедная подруга. Я обнимаю ее и прижимаю к себе. Она напрягается в моих объятиях, но затем расслабляется и кладет голову мне на плечо.
- Знаешь, беспокоиться о таких вещах - это нормально. Это случилось, и это было ужасно.
- Я глажу ее по спине.
- Это то, через что никому не следует проходить.
- Мой мир рухнул, когда умерла Шамало, - голос Айши суров от горя.
- Она умерла, и когда Химало попытался утешить меня, я оттолкнула его. Я не знала, как с этим справиться. Я все еще не знаю. Сначала я пыталась не обращать на это внимания. Если бы я не думала об этом, возможно, это было бы не больно.
- Ее горло сжимается так, словно она пытается проглотить комок.
- Химало не понимал, почему я не горюю так, как он. Поэтому я была холодна с ним. Я говорила ужасные вещи.
- Она тяжело вздыхает.
- И я пыталась спариваться с другими самцами. Я подумала, что, может быть, мне следует причинить ему боль так же, как причинили ее мне.
Ик. Все стало неловко. Я подозревала это, учитывая прохладное отношение Кайры к Айше, но услышать это вслух непросто. Я похлопываю ее по спине.
- Ты пыталась найти способ сделать так, чтобы было не так больно. Я понимаю.
- Никто не принял мое предложение. Конечно, я же все еще была в паре. Если бы я не была в паре, у меня могла бы быть дюжина самцов за столько же ночей. Но нельзя дотрагиваться до пары другого человека.
- Она фыркает.
- Не то чтобы моя пара хотела меня в тот момент. Он не прикасался ко мне с тех пор, как родилась Шамало, а это было много сезонов назад.
- Ты сама сказала, что была жестока с ним. Я думаю, он тоже был ранен.
- Я стараюсь, чтобы мой тон был как можно более непредвзятым. Я сомневаюсь, что Айша когда-либо признавалась кому-либо во всей этой обиде, и я не хочу, чтобы она думала, что не может поговорить со мной. Мне больно за нее, потому что я знаю, каково это - чувствовать себя одинокой, лишенной друзей, напуганной и страдающей. Чтобы все, что ты любишь, было отнято у тебя в одно мгновение. Мы, люди, достаточно хорошо освоились, но я все еще скорблю о Земле и ее пляжах, о теплом дне под палящим солнцем. Пицца, только что вынутая из духовки. Шоколад. Походы в кино или день в торговом центре. Мои родители и моя собака, хотя они были мертвы к тому времени, когда меня похитили инопланетяне. Я все еще скучаю по ним. Я все еще скучаю по всему этому.
- Мне все еще больно. Каждый день мне больно за нее.
- Она роется в мехах и достает детскую тунику. Она такая крошечная. Айша подносит ее к лицу и прижимает ко рту, затем глубоко вдыхает.
- Это больше не пахнет так, как она. Я бы хотела, чтобы запах остался. Шамало была такой... - ее голос срывается, - идеальной.
Мои глаза щиплет от слез. Она носит с собой так много горя.
- Я знаю.
- Мне следовало носить ее под сердцем еще один сезон, - шепчет Айша.
- Но она все равно родилась, и она была такой маленькой. Такой крошечной. Даже это было ей, как одеяло.
- Она гладит детскую тунику.
- Она была слишком хрупкой, чтобы принять кхай. Комплект должен быть здоровым и сильным, иначе это отнимет слишком много сил и... - она давится словами.
- Шамало... она... она не смогла.
- Все в порядке, - мягко говорю я ей.
- Я знаю, как много она значила для тебя. Потеря ее не означает, что ты не права, оплакивая ее. Ты будешь скучать по ней каждый божий день, и это нормально. В этом нет ничего плохого.
Она садится.
- Мне страшно, Клэр. Что, если мое тело не выдержит еще одного комплекта? Что, если я войду в резонанс с Химало и мой комплект снова придет раньше срока? Что, если я разрушу еще одну жизнь?
- Ее руки прижимаются к животу.
- Что, если мой кхай не поймет, что у меня не может быть комплекта, и просто продолжит заставлять меня резонировать снова и снова, и...
- Прекрати, - мягко говорю я ей. - Ты паникуешь. Ты сильная. Ты здорова, и Химало тоже.
- Но в прошлый раз я тоже была здорова.
- И это произошло. Это никто не может изменить.
- Я беру ее за руку и сочувственно сжимаю.
- Но это не значит, что это произойдет в этот раз. И это не значит, что с тобой что-то не так. Если бы это было так, тебе не кажется, что Мэйлак увидела бы это и исправила?
- Я хочу тебе верить. Я верю. Но я напугана.
- Конечно, ты напугана. Это нормально. Любой бы был напуган на твоем месте. Но посмотри, сколько комплектов родилось...
- Человеческие комплекты, - вставляет она.
- А у Мэйлак двое здоровых детей, - отвечаю я.
- Они полностью ша-кхаи и в порядке. И каждый день на этой планете рождаются комплекты. Посмотри, сколько здесь мэтлаксов.
Она фыркает.
- Это животные. Звери.
- Я не знаю насчет мэтлаксов, - задумчиво говорю я.
- Возможно, это просто мохнатые люди. Мохнатые, очень вонючие люди.
- Звери, - властно произносит она.
Я пожимаю плечами.
- Ну и что, если это так? Они рождаются здоровыми. Рождение - это естественный процесс. С твоим комплектом все будет в порядке.
- Но что, если с ним не будет все в порядке? - Ее лицо полно страха.
- Но что, если будет?
- Я возражаю.
- Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь.
- О, я должна попытаться.
- Айша закатывает глаза с очень человеческим выражением.
- Резонанс не позволит мне сказать «нет».
- Ты хочешь сказать «нет»?
- спрашиваю я. Даже на этой примитивной планете, с целителем, если она не хочет своего ребенка, может быть, есть способ исправить это для нее, хотя мое сердце болит при этой мысли.
Она молчит очень долго, ее взгляд сосредоточен на дыре в потолке, как будто это даст ей ответы. Затем она переводит взгляд на меня.
- Я хочу комплект больше всего на свете. Я так устала от того, что мои руки пусты.
- Тогда ты должна рискнуть, - подбадриваю я ее.
- Поговори с Химало. Я уверена, что он тоже напуган, потому что держу пари, что он беспокоится о том же, о чем и ты. Но вы, ребята, можете опереться друг на друга вместо того, чтобы отдаляться друг от друга. Это знак того, что тебе суждено иметь семью, Айша. Ты не можешь позволить смерти Шамало разрушить тебя и все счастье, которое у тебя может быть. Ты заслуживаешь быть счастливой. Ты заслуживаешь того, чтобы у тебя был комплект и пара. Ты заслуживаешь всего этого. Но стремиться к тому, чего ты хочешь, будет означать рискнуть.
Айша медленно кивает.
- Мне страшно.
- Милая, если бы ты не боялась, ты бы не была человеком.
- Я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе для еще одного объятия, игнорируя тот факт, что костяные пластины на ее руках царапают мою кожу.
Смех вырывается из ее горла.
- Я не человек. Ни в малейшей степени.
- Хорошо, - поправляюсь я с усмешкой.
- Ты не была бы ша-кхай.