Клэр
Я весь день полностью сосредоточена на праздниках и Рождестве. Несмотря на то, что я вызвалась все организовать, это все равно кажется масштабным мероприятием, и я хочу убедиться, что праздники всем понравятся. Конечно, это продлится несколько дней, потому что это означает, что мы сможем получить отсрочку от бесконечного снега и скуки жестокого сезона.
Нам понадобится еда, потому что ни одно праздничное торжество не обходится без застолья, но мы должны помнить о нехватке припасов на «складах».
У нас будут подарки, потому что каждый праздник предполагает подарки, и нам нужно убедиться, что все вовлечены и чувствуют, что могут участвовать. У нас будут игры и украшения, чтобы каждый мог принять участие в веселье.
И я не могу все слишком усложнять, потому что тогда все просто запутаются. Так много человеческих обычаев не переносятся на ша-кхай. Я до сих пор помню наш последний праздник и тот факт, что племя не могло понять, для чего используется омела. Закончилось тем, что охотники дарили своим парам охапки листьев, ожидая поцелуев в обмен на «не ядовитые» подарки. На самом деле, все, с кем я общалась до сих пор, называли наш праздник «Днем без ядов», а не Днем единства, как первоначально предлагалось.
Я сижу у костра и делаю пометки на жесткой светлой шкуре с помощью кусочка древесного угля. Я хочу быть уверена, что все делаю правильно, и я хочу быть уверена, что ничего не забуду, поэтому мне нужны списки. Жаль, что у меня нет бумаги, но сойдет уголь и шкура. Сначала я составляю список всех идей из всех праздников, которые приходят мне в голову, и выписываю их. Охота за пасхальными яйцами (*Суть игры проста: пасхальные яйца, разукрашенные в яркие цвета, прячут в самых разных местах, а тот, кто найдёт их больше всех выигрывает). Тайный Санта. День Святого Валентина и открытки для возлюбленных. Черт возьми, Новый год и поцелуи под куранты. Поскольку День без ядов — это смесь всего, пока мы делаем все весело, не имеет значения, будет ли это традиция Хэллоуина или Рождества, потому что ша-кхаи ничего не узнают, а люди просто хотят повеселиться.
Я думаю, что Тайный Санта это хороший вариант для начала.
Мы можем попросить каждого члена племени назвать имена и назначить «секретного» человека, которому можно будет вручать подарки. Это понравится всем, и процесс изготовления подарков, равно как и их вручение, должен быть веселым. Я достаю вторую шкурку и начинаю выписывать имена. Кому-то придется всем руководить, и я могу это сделать. Это означает, что я буду отвечать за правила и следить за тем, чтобы все играли, но если я хочу, чтобы все шло гладко, мне нужно самой взять это под контроль и убедиться, что никто не забыт. Я до сих пор помню прошлый год, когда всех осыпали подарками, а бедная Джоси получила только один от Лиз, и какой виноватой я себя чувствовала из-за того, что сама не додумалась сделать Джоси подарок. Я не позволю этому повториться. Все будут веселиться вместе. Поэтому я пишу. Я перечисляю дом каждого человека, а затем всех, кто там живет. Мне придется побеседовать с каждым человеком индивидуально, чтобы убедиться, что всем понятны правила. Возможно, мне даже потребуется несколько дней, чтобы подготовить все, так что некоторые другие «праздничные» развлечения должны быть легкими. Праздничный день. Футбольный день. День украшения ( *Древние германцы проводили этот ритуал для получения в новом году хорошего урожая и защиты дома от злых духов).
Я так поглощена своими планами на праздники, что чуть не пропустила первый пинок моего малыша. Мой желудок трепещет, и я думаю, что это газы, но когда что-то снова ударяется о мои внутренности, я задыхаюсь и сажусь прямо, схватившись за живот.
— Что такое? С тобой все хорошо? — Эревен подходит ко мне, отодвигая шкурки, на которых я делала пометки. Выражение его лица выражает озабоченность. — Мне позвать целителя?
— Я думаю, ребенок брыкался! — Я одариваю его изумленной улыбкой. — Это невероятно. — Мой живот неуклонно округлялся в течение последнего месяца, но я не чувствовала ничего, кроме случайного трепета, который заставлял меня задуматься, был ли это толчок или просто мое воображение. Что я только что почувствовала? Это был самый настоящий «привет» из моих внутренностей.
Лицо моей пары озаряется, и он заправляет свои спутанные волосы за уши, наклоняясь ко мне. Его руки благоговейно касаются моего живота, скользя по слоям меха, которые на мне надеты.
— Ты уверена?
— Да. Может быть, он сделает это снова? — Мы называем ребенка «он» просто для обозначения пола, но что-то внутри меня подсказывает мне, что я не ошибаюсь. Я думаю, это мальчик, и я надеюсь, что он такой же красивый и добрый, как его папа.
Эревен ждет, низко присев рядом со мной. Он держит руки на моем животе, и он такой неподвижный, его взгляд такой пристальный, что мне хочется рассмеяться частично от радости, частично от абсурдности момента. Но потом это происходит снова, и от чистого счастья и удивления на его лице мне хочется плакать. В последнее время я часто этим занимаюсь.
— Я почувствовал это, — шепчет он. — Ты думаешь, он пытается заговорить с нами?
— Думаю, он просто неугомонный, — тихо говорю я, сдерживая свои эмоции.
Медленная улыбка изгибает губы Эревена.
— Он не единственный. — Он наклоняется и говорит с моим животом, как будто ребенок может слышать. — Твой отец хочет пойти поохотиться, чтобы накормить твою мать, но погода этого не позволяет.
— Думаю, тебе придется остаться со мной, — поддразниваю я. Как будто это тяжелая работа — уютно устроиться в нашем маленьком домике вдвоем, особенно теперь, когда починили крышу. Я не возражаю против ленивых дней, когда погода мрачная и ужасная, и это значит, что охотники остаются дома. Мне это нравится, потому что это означает, что мы ложимся спать позже и обнимаемся, и это означает, что я могу провести весь день, разговаривая с Эревеном вообще обо всем и просто наслаждаясь его обществом. Это, конечно, не самый худший способ провести время.
Он улыбается мне, и на душе у меня становится тепло и хорошо. Моя жизнь с Эревеном так прекрасна. Он так идеален для меня во всех отношениях. Его уверенность во мне делает меня морально сильнее. Он придает мне смелости. Я больше не прячусь — теперь я делаю все возможное, чтобы принимать участие в племени, и участвую каждый день. Я чувствую, что наверстываю упущенное. Черт возьми, иногда я чувствую себя другим, лучшим человеком. Это все благодаря ему.
Ребенок снова брыкается, и Эревен втягивает воздух.
— Ты почувствовал это? — говорю я со смехом.
— Да, — его голос мягок от благоговения. — Он сильный.
— Как и его отец.
Он теребит мои меха.
— Он покрыт пеплом. Почему ты вся в саже, моя пара?
Я? Я вытираю пальцы о свою одежду, только сейчас замечая темные пятна по всей моей коже. Конечно, от этого становится только хуже, и я понимаю, что мои руки гораздо грязнее, чем моя одежда, мои пальцы почернели от того, что я держала уголь, чтобы писать на шкурке.
— Я совсем забыла об угольке в руках, когда ребенок начал брыкаться. Я что, размазала это по лицу?
— Так и есть, — соглашается моя пара с кривой улыбкой. — Давай я возьму тряпочку, и ты расскажешь мне о том, что ты делаешь.
— Я пишу. — Я сажусь и ерзаю на месте, пытаясь поджать под себя ноги. Чем больше растет мой живот, тем труднее становится сидеть компактно. Я отчасти надеюсь, что ребенок снова начнет брыкаться, но когда Эревен возвращается, все снова тихо. Я послушно позволяю ему вытереть мое лицо влажной теплой тканью.
— Пишешь? — он подсказывает. — Что?
Поэтому я рассказываю ему о своих планах. Что ж, я также должна рассказать ему о письменности и человеческом языке, но он, кажется, понимает это достаточно хорошо, и я перехожу к разговору о планах на праздник «День без ядов» и мероприятиях, которые я пытаюсь организовать.
— Я хочу, чтобы все сложилось хорошо, — говорю я ему. — Поэтому я записываю все это, чтобы убедиться, что ничего не забыла. С тех пор как я забеременела, у меня ужасная память.
— Это нормально, — говорит он, привыкший к моим жалобам по этому поводу. — Мэйлак говорит, что это пройдет.
— Вот почему я пишу, — говорю я и протягиваю ему свои грязные руки. — Потому что я не хочу все испортить. Я не хочу забыть пригласить кого-нибудь или забыть провести мероприятие, которого кто-то с нетерпением ждет. Праздники — это важно.
— Тогда позволь кому-нибудь из других людей помочь тебе все организовать. Это кажется большой задачей, а ты занята воспитанием моего сына.
Я фыркаю. Заниматься воспитанием ребенка — это не совсем работа на полный рабочий день.
— Я могу с этим справиться. Я хочу сделать это сама. К тому же все остальные заняты. У большинства девушек уже есть дети. У них точно нет свободного времени.
— У Ти-фа-ни еще нет комплекта. Она беременна, как и ты.
Тифф одержима идеей вырастить свои фруктовые деревья, несмотря на недостаток солнечного света в ущелье. И когда она не занята этим, она занята миллионом других вещей.
— У нее уже есть куча проектов. Я сомневаюсь, что у нее будет время пообщаться со мной.
— А как насчет сестер?
Мэдди и Лайла? Они мне нравятся, но я знаю их не так хорошо, как других.
— Они все еще учатся справляться с повседневной жизнью. Я также не знаю, будет ли у них время помочь. Я смогу это сделать, я обещаю. — Я сжимаю его руки. — Я не буду перенапрягаться.
Он задумывается на минуту, затем широкая улыбка расплывается по его лицу.
— Я знаю, кто может тебе помочь.
Меня начинает раздражать «услужливость» моей пары. Мне не нужна помощь в этом проекте, но, похоже, он полон решимости заручиться помощью для меня.
— Кто?
— Айша.
— Айша? — Если бы он сказал «Президент Рейган», я бы не удивилась больше. Мы с Айшей не подруги. На самом деле, я даже не уверена, что мы сказали друг другу больше двух слов за последний месяц. Когда Айша все-таки появляется, чтобы провести время с племенем, она направляется прямиком к женщинам с младенцами, чтобы подержать их на руках. Я ей не интересна… пока. — С какой стати я должна просить Айшу помочь мне?
— Потому что ей нужен друг. — Его большие руки нежны, когда он снова кладет их мне на живот. — Я видел ее вчера, и это заставило меня задуматься.
Я тоже видела ее вчера.
— Задуматься о чем?
— О том, какой одинокой она была с тех пор, как появились человеческие женщины. — Когда я жестом требую дополнительной информации, он наклоняется и прижимается ухом к моему животу, прижимая ко мне голову с выражением совершенного удовлетворения. — Посмотри на вещи с ее точки зрения, моя пара. Она выросла желанной для всех мужчин племени, потому что в нем было так мало женщин. Она спаривается с кем-то, с кем едва дружит, и они теряют свой комплект. Затем, как раз когда она почти оправилась от горя, появляется много новых самок. Все они дружат друг с другом и имеют свои собственные обычаи. Они делятся историями, разговаривают и вместе занимаются домашними делами. Они сидят вместе у огня. Они все друзья. И это то, чего у Айши никогда не было.
Я хмурюсь про себя. Я не думаю, что кто-то пытался намеренно исключить колючую Айшу, но теперь, когда он говорит это таким образом, я чувствую себя виноватой.
— А как насчет Севвы, Кемли и Мэйлак? Фарли? — До нашего прибытия в племени были женщины.
— Севва и Кемли обе достаточно взрослые, чтобы годиться Айше в матери. Мэйлак всегда была соперницей Айши в борьбе за внимание. Они никогда не были близки, и еще больше отдалились друг от друга, когда у Мэйлак появились целительные способности, и ее комплект выжил, а у Айши — нет. А Фарли слишком молода. — Он закрывает глаза и проводит рукой по выпуклости моего живота. — Как думаешь, он будет снова брыкаться?
Я думаю, он пытается отвлечь меня. Я тычу в него пальцем.
— Так ты думаешь, мне следует подружиться с Айшей?
— Да. Ей не помешал бы друг. Не просто кто-то, кто пытается передать ей ребенка для присмотра. Кто-то, кто станет ее другом просто для того, чтобы быть ее другом.
— И ты думаешь, что я такой человек?
Эревен открывает глаза и одаривает меня еще одной милой улыбкой.
— Кто бы не хотел быть твоим другом, моя Клэр? Ты приносишь мне такую радость. Я не могу представить, чтобы ты делала что-то меньшее для других.
Он действительно самый дорогой человек. И к тому же у него такое доброе сердце. Я удивляюсь, что кто-то еще подумал бы о чувствах Айши, но Эревен старается сделать всех счастливыми по-своему, незаметно. Боже, я люблю его.
— Хорошо, я пойду навещу ее и пообщаюсь.
В следующее мгновение ребенок снова шевелится, и мы оба забываем о празднике и Айше, сосредоточившись на малыше, который делает сальто у меня в животе.