Глава 6
Мы в спешке и угрюмом молчании проходим внутрь “Башни” и через пару минут уже поднимаемся в лифте на девяносто четвертый этаж.
Лифт открывает свои двери сразу же в апартаментах Дани. Тот обходит меня стороной и, не снимая обуви, скидывает пиджак и проходит вглубь помещения. Пару раз вальяжно хлопнув в ладоши, включает свет и расстегивает верхнюю пуговицу. Под моим шокированным взглядом, ослабляя ворот рубашки, садится на диван, совершенно спокойно и никуда не торопясь, перещелкивая пультом каналы.
— А…? – зависаю я в ступоре и с открытым от удивления ртом. Что вообще происходит?
— Располагайся, Гаврилина, – снова в своей ленивой манере бросает мне хозяин сего жилища, а меня аж трясти изнутри начинает.
— Я не поняла! – возмущенно произношу и встаю между мужчиной и огромным телевизором. – Что здесь происходит?
— Здесь? Так у нас выходной, что непонятного? – усмехается это чудовище и, чуть отклонившись в сторону, продолжает смотреть телевизор. Спортивный канал. Ну, прямо истинный мужик! Что с миллиардами в кармане, что с копейками, – одинаково. Телек во главе угла.
— Вы это серьезно? – выдыхаю, офигев от тако-о-ой подставы! – Нет, правда, серьезно?! – начинаю возмущаться я. – Что я здесь делаю? Зачем вы меня сюда привезли?!
— Ты моя помощница, Юля, верно?
— В…
— Верно, – не дает мне ответить Милохин и встает с дивана. Делает пару шагов в мою сторону с ехидной ухмылкой, но тут же резко останавливается, словно боится моей реакции. А издевательские уголки губ медленно опадают. Видимо, мое желание убивать четко написано на моем красном от злости лице.
— И что, что я ваша помощница?
— Ну, как? Я не мог до тебя дозвониться, – машет рукой Даня, словно само собой разумеющееся сейчас мне сказал. – Переживать начал, вдруг какой срочный вопрос, а ты снова не возьмешь трубку? Вычислил, где ты находишься и забрал тебя.
— Да ты…
— Предупреждая твой вопрос: нет, не издеваюсь. И вообще, я решил, что жить ты будешь теперь здесь. Тут три этажа, куча комнат. Выбирай любую. Ты под рукой, и мне спокойнее, – и на этой ноте он замолкает, пряча руки в карманы брюк.
А меня словно парочку раз хорошенько по голове стукнули. И в голове только и осталось одно больше “что?”, его я и озвучиваю на выдохе:
— Что-о-о? – разворачиваюсь и чуть не сшибаю столик, стоящий на пути. И как раз вовремя на глаза попадается костюм. Новый костюм, который я выбрала для Милохина для сегодняшнего благотворительного вечера. – Так! – пытаюсь собрать мысли в кучу и решать проблемы постепенно. – Где вы были сегодня после работы?
— Сходил на ужин, потом завалился в бар, а там такая девушка… м-м-м, продолжать? – едко усмехается этот злыдень.
— То есть вам с девушкой можно, а мне, значит, нет? – закипает все внутри, и я сжимаю руки в кулаки, ощущая боль от врезавшихся в кожу ногтей.
— А тебе девушки нравятся? О, неожиданно, – закатывается смехом мужчина.
— Да как вы смеете надо мной издеваться?! Вы были на благотворительном вечере? Скажите, что вы были!
— Погоди, какой вечер? – резко замолкает он.
Все. У меня затряслись руки. И не пойму, от злости или со страха провалить такое масштабное мероприятие.
Тут же кидаюсь к сумочке и ищу злосчастный телефон. Набираю номер девушки-организатора, что помогала мне все устраивать, и, слава богу, что все прошло прекрасно, хоть и без главного гостя. Команда быстро сориентировалась и перекроила “ход вечера”. Собралась приличная сумма, и мы сможем отправить ее по назначению.
Сбрасываю вызов и выдыхаю, возвращаю свой взгляд на Данила, который недоуменно поигрывает бровями: мол, чего так переполошилась?
— Благотворительный, Даниил Вячеславович, вечер! БЛА-ГО-ТВО-РИ-ТЕЛЬ-НЫЙ! – произношу четко и по слогам. Может, хоть так до него дойдет суть услышанного.
— А-а-а, этот! – морщится Милохин, добивая еще больше.
— Вы променяли благотворительный вечер, устроенный в честь сбора пожертвований для деток, на бабу. На ш… нет, я больше не могу выражаться. Господи, – устало потираю переносицу. – Да за что мне такой вот несносный начальник? Хуже ребенка! Те хоть сами способны социализироваться в группе, а вы же…! – выпалила в сердцах. – Мне иногда кажется, что вы и штаны без меня не сможете застегнуть,–- злюсь я и хватаю журналы, что лежат на столике и швыряю в сторону Милохина
— Эй, – возмущается тот, уворачиваясь от моего нападения. – Полегче, Гаврилина!
— Это вам за мои потраченные нервы, – хватаюсь за пульт, а точнее, панель по управлению умным домом, и швыряю в него с силой.
— Это денег стоит, – ловит электронику и откладывает ее на барную стойку.
— У вас их пока дохреналион, – стою посреди помещения, как взлохмаченная курица, по-другому я и не могу выглядеть после такого вечера. – И вообще! Все! Хватит с меня! Я от вас ухожу!
— Куда? – выпаливает котик.
— Туда! Все, хватит, надоело! Но учтите, без моей помощи вы моментально скатитесь вниз, как чертов колобок! Потому что одно дело уметь строить бизнес, у вас, к счастью, есть к этому способности. Но еще нужно уметь его удержать на плаву и не только за счет своих фантастических мозгов! Нужно уметь распределять свой день, обязанности, силы, мощности… а… а вам на все наплевать. Вот!
— Да ты меня еще учить жизни будешь? – усмехается несносный начальник, округливший от удивления глаза.
— Не буду. Больше не буду. Надоело!
— Да я без тебя справлюсь, ясно? Жил же и работал без твоей помощи и сейчас смогу, Гаврилина! Хоть в офисе, хоть дома, хоть на необитаемом острове! Не велика потеря, тоже мне… - усмехается негодяй, а меня этот пренебрежительный тон и взмах рукой задевает больше некуда.
— Офис развалится без моей помощи, а тут все мхом и пылью покроется, если я не буду нанимать и строить клининговые службы. Или вообще с голоду помрете без личного повара! А про необитаемый остров я вообще молчу! Окажись вы в новых для себя и непривычных условиях, без вот этого всего, – обвожу руками лакшери пентхаус со всеми удобствами, – вы скопытитесь в два счета! Умеет он, посмотрите. Так каждый сможет, когда все бегают на цыпочках вокруг вас. Когда есть любимый гаджет, по которому вы дергаете любого независимо от времени суток.
— Так, все. Хватит! Я сказал, что справлюсь сам и тут, и в новых условиях, какими бы они ни были! Запросто, ясно?! Я не такой глупый и тупой, и без этого всего жить умею! – уже рычит Милохин в ответ, а меня это все больше и больше начинает забавлять. Эта дурацкая самоуверенность и вызов, что вижу в карих глазах начальника.
— Отлично, вот только поспорим, что вам слабо покинуть свою зону комфорта, – подкалываю его я, добавляя масла в и так полыхающий огонь недовольства котика.
— Пф-ф-ф, – закатывает глаза Даниил Вячеславович. – Спорим? – тут же протягивает мне руку, что очень удивляет и заставляет слезть улыбку превосходства с моего лица. – Давай проверим, что и кому слабо, Гаврилина?
— Даже так? Хотите поспорить, что в нестандартной для себя ситуации вы не сможете и недели прожить? Да я же выиграю в два счета этот шитый белыми нитками спор!
— Выиграешь, я тебя на повышение отправлю. Место моего зама, как тебе? – ухмыляется Милохин, а у меня, кажись, сердце биться перестало.
— Что?
— Что слышала.
— Не слишком ли самоуверенно предлагать мне такое, Даниил Вячеславович? Я могу быть очень злой и коварной. Устрою такой курс выживания, что в первый же день бежать будете далеко и долго!
— А ты проверь. Или что? Струсила? – стреляет хитрыми глазами мой босс.
— А если вы, чисто теоретически, хотя я уверена, что это невозможно, если вы побеждаете? Что требуется от меня?
— Самую малость, Гаврилина. Ты переезжаешь сюда, ко мне. И ближайшие десять лет, а мы переподпишем твой трудовой договор, – тычет в мою сторону пальцем Котов, – ты покорно исполняешь все мои поручения. Без своего излюбленного “нытья”.
— Я не ною, а пытаюсь из вас человека сделать! – восклицаю возмущенно.
— Ну, так что, Юля? Слабо? – он издевается. Точно издевается! Вот только я больше чем на миллион процентов уверена в своей победе. И даже перспектива добровольного рабства и, как следствие, убийство всякой личной жизни на ближайшие десять лет в случае моего проигрыша совершенно меня не остановит. Он сдуется. Точно сдуется еще на пути к своим “испытаниям”. Потому что туда, куда я его отправлю, там с него пылинки сдувать никто не будет. Сибирская глубинка не любит лентяев, мажоров и белоручек!
— Ну, что ж, вы сами напросились, Даниил Вячеславович, – говорю в ответ с предвкушающей мучения мажорчика улыбкой на губах. А мысленно уже строю план, как показать этому “котофею” настоящую жизнь скаута. – Я устрою вам “новые условия жизни”. Только потом не жалуйтесь.
— По рукам, – соглашается он.
— Совершенно точно, по рукам! – пожимаю протянутую мужскую ладонь, мысленно потирая ручки. Повышение… жди меня!
После того, как мы пожали друг другу руки, Даня снова взял в руки пульт и стал что-то там набирать. А у меня случается откат. Тот замечательный, когда наваливается ужасная усталость. И как-то все желание ругаться пропадает моментально.
— Раз мы решили...
— Есть хочется. Будешь? – перебивает Милохин. Я лишь кивнула в ответ и устало опустилась на край дивана с противоположной от него стороны.
— Можно, я уеду домой? – вышло как-то сдавленно.
— Нет, – даже отвечая, он не посмотрел в мою сторону.
— Но у меня даже нет вещей, чтобы можно было переодеться, – возмущенно отвечаю и совсем расстраиваюсь. Мне не нравится, что меня не считают человеком.
Пока я пребываю в своих мыслях, доставляют еду. Пахнет так, не то, чтобы аппетитно. Съедобно.
— Так, что тут у нас? Мидии в сливочном соусе, кальмары.
— Вы прям мечта, а не мужчина, – зло выдаю я.
— Что опять не так?
— У меня аллергия как раз на мидии и кальмары. Ой, а салатик с чем? – надежда затеплилась во мне и умерла после слов Данила.
— Мой любимый с сельдереем, рукколой и редисом, заправленный ореховым соусом.
— Орехи. Девушка с такой аллергией, как у меня, точно рядом с вами умрет голодной смертью. Спасибо, наелась, – поднимаюсь с дивана и направляюсь в сторону лифта.
— Куда собралась? – кричит вдогонку.
— Домой. У вас мне умирать от отека Квинке совсем не хочется, вы ведь даже первую помощь оказать не сможете, – и захожу в лифт, двери которого тут же закрываются.
Эгоист, единоличник, засранец, бабник, мажор, баловень…
Я перечисляю все возможные прозвища, так подходящие Милохину, пока спускаюсь на лифте, потом снова перехожу в другой и уже через несколько минут выхожу из башни, вдыхая воздух полной грудью.
Вызываю такси и еду домой. Там я хоть немного смогу прийти в себя. Это не день, а один суетливый, эмоциональный ужас какой-то.
Квартира встречает тишиной и темнотой. Лишь в окне мерцают огни Сити. Врубаю кофе-машину и плюхаюсь на стул, подперев ладонями подбородок.
Да и черт с ними, с этим мужиками! Что Милохин, что Сотников – оба отличились. Но первый-то особенно! И я за это ему еще устрою неделю на выживание. Посмотрим, как он справится. Тем более, на горизонте такая супер крутая должность замаячила. А может быть, наш уговор заверить нотариально? Чтобы обмануть не вздумал? Хотя-я-я шансы, что он выдержит, хоть и мизерные, но остаются, и тогда я захлопну себя же в свой же капкан. А стоит только представить: десять лет день и ночь бок о бок с Милохиным… Б-р-р-р.
Нет, он, конечно, может быть соблазнительным лапой, когда того хочет. Но! Исключительно со своими ночными “гостями” он крутой сексуальный мужик, я же для него так себе – среднячок, по-видимому.
Гад.
Хватаю первый попавшийся чистый листок на столе и шариковую ручку и от души, расписываю план мероприятий для своего горячо любимого босса. Накидаем “скелет”, а уже утром, с холодной головой обрастим всю эту прелесть “мяском”.
Было бы желание!
Не глядя на часы, тут же набираю отца.
— Юля, что стряслось? – тут же интересуется папа обеспокоенным сонным голосом.
Блин блинский. Смотрю на часы. Час ночи. Прекрасно. Время в Красноярске – пять утра. Умница дочка!
— Пап, прости, совсем забыла про разницу во времени, – тут же извиняюсь, стыдливо прикрывая глаза ладошкой.
— А знаешь, почему, Юля? – усмехается он. – Потому что ты давно не была дома.
— Да, пап, ты прав. Так я вот почему звоню. Мне нужна будет дача на неделю, – выпаливаю мигом, пока не передумала.
— Прекрасная идея. Соберемся все вместе, – смеется по-доброму папа.
— Пап, у меня задание важное. Вывезти на перевоспитание своего начальника хочу. На исправительные работы.
— Допек тебя, бедолага? – еще больше смеется отец, чем вызывает у меня улыбку.
— Есть такое дело. Правда. Можно? Он оплатит все, что нужно. За съем и продукты.
— Дочь, сама с ним разбирайся. Мы лезть не будем. Ты прекрасно сама там ориентируешься, мы будем рады выкопанной картошке. А так пользуйтесь всем, что есть. Вот только как же он у тебя, богатей такой, без связи с внешним миром будет?
— В этом-то и весь фокус. Хочу проверить, на что он способен, – откидываюсь на спинку стула и зеваю. – Прости еще раз за такой поздний, то есть ранний звонок. Как будем выезжать, я тебя наберу. Мамуле и всем домашним огромный привет. Скучаю.
— Давай. Держи там оборону. Все передам. Пока, дочь, – и связь прерывается.
Ну что ж, дело остается за малым. Сутки на отработку плана и выстраиванию работы фирмы в наше отсутствие.
Я довольна.