Отражение
Лив толкнула дверь плечом, едва находя силы повернуть ключ в замке. Квартира встретила ее густой темнотой и запахом застоявшегося воздуха — она не была дома с самого утра. Пальцы нащупали выключатель, и желтый свет люстры залил прихожую, заставив девушку прищуриться.
«Отвратительная неделя», — мысленно выругалась она, сбрасывая пиджак на спинку кухонного стула. Ткань скользнула и упала на пол, но у нее не было сил поднять его.
Холодильник гудел, протестуя против долгого одиночества. Лив распахнула дверцу — внутри одиноко лежало одно яблоко и пачка полупустого йогурта с истекшим сроком годности.
— Ну и ужин, — пальцы обхватили холодный фрукт.
Нож лежал в сушилке. Она взяла его, почувствовав, как металл прилипает к влажной от усталости ладони.
Лезвие соскользнуло с мокрой кожуры, впилось в мякоть, а затем — резкая боль.
Кровь выступила тонкой линией поперек ладони, смешиваясь с яблочным соком. Капля упала на грязную тарелку в раковине, растворившись в засохших остатках вчерашней еды.
Лив зашипела, сунув руку под струю холодной воды. Жидкость окрасилась в розовый цвет, смывая кровь в слив вместе с кусочками яблочной мякоти.
Аптечка была сломана, крышка висела на одной петле. Бинт был последним, завернутым в рваную упаковку.
Она замотала ладонь небрежно, крест-накрест, затянув узел зубами. Бинт тут же промок насквозь, но Лив махнула рукой — утром разберется.
Спальня встретила ее запахом стираного белья. Лив плюхнулась лицом в подушку, даже не снимая джинсов. Последнее, что она почувствовала перед тем, как провалиться в сон это пульсация пореза.
Бззззз! Бззззз!
Телефон на тумбочке дрожал, как раненое животное. Красные цифры будильника показывали 3:17.
— М-м?.. — она сглотнула комок сухости во рту, с трудом поднесла трубку к уху.
— Лив. — голос Мадса звучал так четко, будто он стоял рядом. — Вставай. Одевайся. Я приеду через десять минут.
— Ч-что? — она села на кровати, чувствуя, как бинт на руке прилип к белой простыне.
— Мы нашли его. Камеры у часовни зафиксировали мужчину, подходящего под описание. — в голосе Мадса была странная смесь триумфа и напряжения — Одевайся. Я уже выехал.
— Детектив... — она сжала телефон. — Ты что-то не договариваешь.
Тишина в трубке длилась дольше, чем можно было.
— Просто будь готова. — его голос стал ещё тише. — И... возьми пистолет.
Лив замерла. Бинт на ладони снова начал сочиться кровью.
— Ты меня пугаешь.
— Хорошо. — внезапно в его голосе прорвалось что-то необычное — хриплое. — Значит, будешь осторожнее. Десять минут, Лив.
Он положил трубку.
Лив стояла посреди комнаты, чувствуя, как капли крови падают с её ладони на пол. Бинт окончательно размотался и остался лежать где-то на кровати. Рана до сих пор не затянулась.
«Что он увидел? Он напуган?»
За окном завыл ветер. Где-то в городе лежало ещё одно тело.
Лив потянулась за пистолетом в ящике тумбочки.
«Десять минут» , — подумала она, глядя на кровь на своих пальцах.
Лив натянула джинковую куртку поверх мятой блузки, даже не пытаясь привести себя в порядок. Пальцы дрожали, когда она запихивала пистолет в сумку. Новый бинт на ладони уже пропитался, оставляя красные следы на всём, к чему она прикасалась.
Она выскочила из подъезда в холодную ночь. Чёрный BMW стоял прямо у входа, двигатель работал на холостых, выхлопная труба выпускала клубы пара в морозный воздух. Пассажирская дверь была уже открыта.
Мадс стоял рядом. Взгляд сразу упал на её перевязанную руку.
— Что случилось? - голос был ровным, но в нём проскользнуло что-то новое - что-то, чего Лив раньше не слышала.
— Порезалась, когда... - она махнула рукой, - неважно. Что случилось?
Он лишь кивнул в сторону машины.
— Садись.
Когда она опустилась на сиденье, Мадс резко захлопнул за ней дверь, затем быстро обошел машину. Лив заметила, как его пальцы сжимают руль, когда он включал передачу - суставы побелели от напряжения.
Машина рванула с места. Улицы Лондона пролетали за окном - тёмные, пустынные, залитые светом фонарей.
— Куда мы едем? - спросила Лив, когда они свернули.
— На набережную, - ответил Мадс, не отрывая глаз от дороги. - На место преступления.
Он не сказал ничего больше. Лив почувствовала, как по спине пробежал холод. В машине пахло кожей и чем-то ещё - резким, химическим. Страхом?
— Зачем там я? - спросила она.
Машина резко затормозила на повороте, пропуская встречную. Мадс на секунду перевёл взгляд на девушку, и в его глазах Лив увидела сочувствие, но ответ она так и не получила.
Они выехали на территорию доков. Впереди мигали синие огни полицейских машин, очерчивая зловещий силуэт - несколько фигур в защитных костюмах склонились над чем-то на земле.
Мадс остановил машину в двадцати метрах от места.
— Ты остаёшься здесь, - сказал он, выключая двигатель. - Это самое безопасное место - ты будешь на виду у всех.
Лив открыла рот, чтобы возразить, но он уже выходил из машины. Дверь захлопнулась с глухим стуком, оставив её одну в тёплом салоне, где панель приборов освещала её лицо неприятным зелёным светом.
Лив стиснула зубы, уставившись на часы на приборной панели. Три минуты. Она выдержит три минуты.
Пальцы нервно барабанили по колену, пока она наблюдала за происходящим через лобовое стекло. Полицейские образовали тесный круг, их фонарики выхватывали из темноты клочья желтой полицейской ленты. Кто-то из криминалистов фотографировал что-то на земле, вспышки камеры на мгновение освещали сосредоточенные лица.
Мадс стоял чуть в стороне, разговаривая с высоким мужчиной в форме. Даже с такого расстояния Лив видела, как напряжена его шея, как резко он жестикулирует.
«Что-то его беспокоит. Что-то не так.»
Кто-то указал на что-то на земле. Лив видела Мадс резко обернулся и посмотрел прямо на машину - на неё.
Через три минуты и сорок две секунды она не выдержала. Дверь открылась с тихим щелчком, и холодный ночной воздух обжег легкие. Лив медленно шла вперед, стараясь оставаться в тени.
Запах ударил в нос первым - смесь речной воды, бензина и чего-то сладковатого, что заставило ее желудок неприятно сжаться.
Она подошла ближе, различая отдельные обрывки разговоров:
«...температура воды...»
«...не менее шести часов назад...»
«...зубы, снова зубы...»
Мадс заметил ее, когда она была уже в пяти метрах. Его глаза расширились, лицо исказила гримаса. Он резко прервал разговор и направился к ней.
— Я же сказал оставаться в машине, - его голос был тихим, но каждое слово обжигало, как удар хлыста. Пальцы впились ей в плечо, разворачивая обратно.
Но было уже поздно.
В просвете между полицейскими спинами Лив увидела бледную руку, беспомощно лежащую на бетоне.
Мокрые темные волосы, раскинутые как нимб.
И лицо.
Боги, лицо.
Ее собственные черты, искаженные смертью, с полуоткрытыми глазами, в которых застыл ужас.
Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.
—Лив! - голос Мадса прозвучал как будто через толщу воды.
В ушах стоял гул, а перед глазами плыли черные пятна. Последнее, что она осознала - крепкие руки Мадса подхватывают ее, не давая упасть на холодный бетон.
...
Резкий свет лампы ударил в глаза, когда Лив пришла в себя. Она лежала на жестком диване в кабинете Мадса, накрытая чужим пиджаком — пахло кофе, оружейной смазкой и его одеколоном, терпким и холодным, как сам Мадс.
На столе рядом стоял стакан воды. Конденсат стекал по стеклу, оставляя мокрые круги на деревянной поверхности.
Лив медленно села. Голова гудела, в висках стучало. Она потрогала ладонь — кто-то перевязал порез свежим бинтом. Аккуратно, не так, как она это сделала сама.
Дверь приоткрылась беззвучно. В проеме стоял Мадс, держа в руках два бумажных стаканчика с кофе. Увидев, что она очнулась, он замер.
— Ты должна была остаться в машине, это моя вина, извини — сказал он тихо.
Он выглядел как обычно, но что-то в нем все-таки изменилось — будто под тонким льдом внезапно пробежала трещина.
Лив не ответила. Она смотрела на свое отражение в затемненном окне — бледное, размытое, почти как то лицо на причале...
— Кто она? — наконец спросила Лив. Голос звучал хрипло, будто она кричала, хотя не помнила этого.
Мадс поставил кофе на стол, сел напротив. Его пальцы медленно сжались в замок.
— Доктор Джиллиан Шоу.
Фамилия ударила, как нож под ребро.
— Это... совпадение?
— Нет. — Он потянулся к папке на столе, вытащил листок. — Она работала в детской больнице. Переехала в Лондон три месяца назад.
Лив взяла бумагу ватными пальцами. Фото удостоверения — улыбающаяся женщина с темными волосами, собранными в хвост.
— Боже, — прошептала Лив. — Мы так...
— Похожи. — Мадс закончил за нее. Его голос стал жестким. — И он выбрал ее не случайно.
В кабинете повисла тишина. Где-то за стеной звонил телефон, кто-то смеялся, жизнь шла своим чередом.
Лив подняла глаза.
Мадс просто смотрел на нее, и в его взгляде было что-то новое — не профессиональная холодность, а что-то личное, почти яростное.
— Он не тронет тебя, — наконец сказал он.
Но когда он отвернулся, чтобы налить ей воды, Лив заметила, как его рука чуть дрогнула.
И поняла — даже Мадс впервые в чем-то не был уверен.
Тишина в кабинете давила. Лив сжала стакан с водой, ощущая, как холодное стекло впивается в перевязанную ладонь.
— Почему ты так... — она искала слова, — «включен» в это дело? Это ведь не просто азарт.
Мадс замер у окна, его силуэт чётко вырисовывался на фоне ночного города.
Он не ответил сразу, и Лив уже подумала, что он проигнорирует вопрос.
— Это мой долг.
— Не ври. — Лив поставила стакан со стуком. — Я психолог, помнишь? Вижу, когда человек пытается мне солгать и уйти от настоящего ответа.
Лив смотрела на его отражение, лицо казалось еще более изможденным — глубокие тени под глазами, резче проступившие морщины.
— Десять лет назад, — начал он наконец, голос низкий, будто через силу выталкивая слова, — ко мне в участок пришла женщина. Двадцать три года. Говорила, что за ней следят.
Лив почувствовала, как по спине побежали мурашки.
— Она...
— Рассказывала о странном пациенте, который сильно её пугал. — Мадс резко провел рукой по лицу. — Я был молод. Глуп. Списал на паранойю.
Тишина.
— Через три дня ее нашли в доке. — Его голос сорвался. — Вода. Темная вода.
Лив вдруг поняла.
— Эмми...
— Ее дочь. — Мадс резко развернулся. — Я виновен в её смерти. Во всех этих смертях. — Я не смог...
Лив встала. Не думая, не анализируя — просто подошла и положила руку ему на спину. Под пальцами мышцы были напряжены как струна которая вот вот лопнет и отлетит тебе по лицу.
— Ты не мог знать.
— Должен был! — Глаза стали пустыми. — Она просила о помощи.
Лив не отступила. Она встретила его взгляд — впервые видя Мадса без брони, без ледяного контроля.
— А теперь представь, что я чувствую, глядя на тебя. — прошептал он. — все стало сложнее.
И в его голосе была не просто профессиональная тревога, а что-то живое. Человеческое.
Лив не знала, кто двинулся первым. Но вдруг она оказалась в его объятиях, лицом к его груди, слыша, как бешено стучит его сердце. Его пальцы впились в ее спину, будто боясь, что она растворится, исчезнет.
— Я не дам ему тебя забрать, — голос Мадса гремел у нее над головой.
Лив закрыла глаза.
Спустя пару секунд медленно отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Её пальцы сжали его лацканы, не отпуская, не давая ему снова спрятаться за маской.
— Мы остановим его. Но не потому что ты должен искупить вину...
Она сделала паузу, ища слова, которые не были бы ложью, утешением или пустой надеждой.
— ...а потому что мы — единственные, кто может это сделать.
Её голос звучал тихо, но в нём не было сомнений. Только холодная, почти безжалостная ясность.
— Ты не подвел ту девушку, Мадс. Ты просто ещё не знал, на что способен этот ублюдок. Но теперь знаешь. И я тоже.
Она разжала пальцы, слегка отодвинулась, но не отпустила его взгляд.
— Так что давай найдём его. И сделаем так, чтобы он больше никогда никого не тронул.
В её словах не было пафоса — только простая, неопровержимая правда. Они оба знали: это не было геройством. Это было необходимостью.
Как перевязать рану.
Как остановить кровотечение.
Как вытащить кого-то из тёмной воды.
Мадс медленно кивнул. И впервые за весь этот долгий день — впервые за много лет — его плечи чуть расслабились.
Они не были спасителями.
Но они были теми, кто остаётся.
Кто смотрит в лицо монстру — и не отворачивается.
И этого было достаточно.