фальшивое счастье
Ромео забрал Вару на Новый год, как будто брал напрокат игрушку. «Всего на пару дней», - сказал он по телефону, после чего Пик фыркнул:
- Хоть раз вспомнил о своём "сыночке"...
Дом Ромео блестел, как витрина. Белые ковры, хрустальные люстры, ёлка с золотыми шарами. Хелен, новая жена отца, встретила Вару в платье, похожем на снежинку.
- Мы так рады, что ты приехал! - её улыбка была нарисованной, как у куклы.
Феликс влетел в гостиную, размахивая кистью. На его футболке красовалось пятно акриловой краски, а в руках он сжимал холст с абстракцией из синих спиралей.
- Ты тот сводный брат? - он уставился на зелёные пряди Вару. - Вау! Ты как... Как персонаж из комиксов!
Вару стиснул зубы. Этот мальчишка - младше, наивнее, громче - напомнил ему себя в детстве. Себя до Пика, до правил, до трещин.
Комната Феликса была взрывом красок. На стенах висели рисунки: драконы с крыльями из радуги, города, парящие в облаках, лица с тремя глазами. В углу валялась папка с надписью «секретно». Феликс вытащил её, сияя:
- Это мои старые работы. Мама говорит, я рисую как сумасшедший.
Вару листал страницы. Сердце ёкнуло - здесь были те же сюжеты, что он рисовал в детстве: единороги, звёзды, дома без стен. Только вместо трещин - сплошные радуги.
- Почему ты не рисуешь что-то... реальное? - спросил он, стараясь не прозвучать грубо.
- Реальность скучная! - Феликс плюхнулся на кровать. - Ты разве не рисуешь сказки?
Вару посмотрел на свои руки, изуродованные порезами и красками от художки. Он давно забыл, как рисовать единорогов.
За ужином Ромео разглагольствовал о «новых проектах», а Хелен разливала узбекский плов по тарелкам с гербами. Феликс, сидя напротив, строил рожицы и показывал Вару пальцами: «Скууучно!»
- Варушка, а ты чем увлекаешься? - спросил Ромео, будто собеседник на собеседовании.
- Рисую... трещины.- ответил он, ковыряя вилкой еду.
- Трещины? - Хелен замерла.
- Да. В стенах, в людях, в себе.
Феликс фыркнул:
- Круто! Я бы нарисовал их фиолетовыми. И добавил бы светлячков!
Ромео засмеялся, но Вару поймал его взгляд - растерянный, почти испуганный.
Фейерверки рвались в небе, окрашивая снег в сине-красные всполохи. Феликс вытащил из кармана смятый рисунок: два мальчика, держащихся за руки, под зонтом из звёзд.
- Это мы. Ты и я. Правда, похоже?
Вару отвернулся. Этот ребёнок, с его наивной верой в волшебство, был словно зеркало, показывающее, кем он мог бы стать. Если бы не Пик. Если бы не трещины.
- Я сбегу, когда вырасту, - сказал Феликс, бросая вниз конфетти. - Буду жить в домике на колёсах и рисовать на заборах.
- И что? - Вару стиснул перила. - Мир всё равно сломает тебя.
- Зато я успею нарисовать его красивым.
Ромео вышел на балкон, кутаясь в шерстяной шарф.
- Вару... Я хотел бы...
- Не надо, - перебил сын. - Ты опоздал на шестнадцать лет.
Фейерверк осветил лицо Ромео - морщины, подведённые глаза, фальшивая улыбка. Вару понял: этот человек тоже когда-то боялся трещин... И сломался, сбежал, он слаб.
Перед отъездом Феликс сунул ему свёрток.
- Держи. Это тебе... чтобы не забыл.
Внутри была картина: два мальчика под зелёным зонтом. Один - с бирюзовыми прядями, другой - с глазами, как трещины в стекле. На обороте: «щит - это тот кто рядом».
- Ты ошибся, - сказал Вару, указывая на второго персонажа. - У меня нет друга.
- Врёшь! - Феликс ткнул пальцем в зонт. - Он здесь. В дожде.
...Автобус трясло на ухабах. Вару развернул рисунок Феликса и достал из кармана фантик. Тот самый, с шифром от Зонта: «® †:°()» (я твой).
Дом Пика встретил его скрипом двери и запахом перегара. Лира спала, прижимая к груди его старую игрушку - механического жука. Вару сел на кровать, глядя на трещину в стене.