1. Тина, моя лучшая подруга.
song: deftones - beware
Я могу доверить Тине всё — начиная от утренних криков матери о потерянных ключах, и заканчивая эротическими снами с участием Киллиана.
— Он довёл тебя? — она склонилась так близко, что обожгла кольцом пирсинга лоб.
Молчала я недолго. До тех пор, пока Тина не уселась напротив на лавочку и не закачала ногой в такт играющей из огромных наушников музыки. Мы часто проводили время именно здесь — на школьной площадке, после конца уроков.
— Почти. — ответила я, но в голове вихрем пронеслись воспоминания.
Кожаная куртка, римские цифры на пальцах, длинных и жилистых. Прикосновение джинсов к моей коленке, горячее дыхание возле уха.
«Кончай, девочка».
По рукам снова пробежалась знакомая дрожь. Голос Киллиана в голове напряженно дрогнул.
— Нет. Но я проснулась мокрой. — я говорю открыто лишь потому, что передо мной Тина.
Тина, у которой в школьном шкафчике постоянно лежит пачка презервативов «One». Тина, у которой в телефоне столько номеров свободных (и нет) мужиков, что порой памяти не хватает.
Потому что с ней я — это я, а не забитая двенадцатиклассница Мэри, у которой волосы слишком вьются и их приходится закалывать на затылке.
В жизни я не такая пугливая, как во снах с Киллианом. Я не умею откровенно дерзить, но за себя постоять — без проблем. Но Киллиан, этот выдуманный головой Киллиан, доводит до точки.
Точки, с которой я не знаю, куда себя деть, поэтому позволяю мыслям разбредаться.
— Он ведь горячий красавчик, да? Я не ошибаюсь? — Тина не выдерживает и садится ко мне, — Эй, только не вздумай унывать! Тебя довели до оргазма не прикасаясь!
— Не довели. — цокнув, я потёрла бровь, вдруг начавшую зудеть, — Да, он красивый. По нашим с тобой меркам — точно.
— А если сравнивать? На кого похож?
— Не знаю. На рокера, который цепляет девок на старом «порше». Но обаятельного. И, чёрт, я не хочу засыпать...
— Хочешь же. — Тина мягко поджимает губы, издавая приглушенный смешок, — Хочешь, да?
— Я не знаю, чего ждать дальше. У меня в голове идёт эротический сериал в формате сна, и я там — главная героиня.
— А я бы радовалась. И ждала встречи с этим Киллианом. Я не раз уже говорила.
— Ты много говоришь, Ти.
— А как он сказал?
Ветер подул настолько сильно, что я съежилась. Снова вспоминая атмосферу сегодняшнего сна, я заныла, не в силах удержаться от эмоций.
— «Кончай уже, девчонка»... — тихо выдала я.
— Ох, как же это горячо! Готова вечно слушать.
— Ему на вид лет тридцать. Чёрная кожаная куртка. Татуировки на пальцах, белая футболка. Голос... мягкий. Но иногда похрипывает, когда он говорит слишком тихо.
Образ не оставлял сомнений — это точно выдумка моего сознания. Где-нибудь на автобусной остановке или в торговом центре я случайно увидела подобного мужчину — и голова автоматически нарисовала его в воображении, предоставляя возможность развлекаться.
— Да, это распространённый типаж. Мне нравится. Как Джонни Дэпп в «Плаксе?
— Нет, — я выдыхаю, запахивая спортивную кофту посильнее, чтобы ветер не проникал под одежду, — Скорее... как Марк Уолберг в „Страхе". Только старше.
— Боже, как он там...
— Хватит, Тина!
Зная, чего могла нафантазировать эта юная нимфоманка, я присмотрелась к пустеющей школьной парковке. Осень в этом году холоднее обычного и кажется пробником зимы с самого начала, но это не мешало толпам народа собираться возле корпуса и обсуждать после уроков новеньких.
— Слушай, а как это ощущается? — заговорила Тина, но в её голосе более не было привычной юморной нотки.
Я пожала плечами, но ответила.
— Как реалистичный осознанный сон. Я осознаю, что он мне снится, но не могу заставить себя проснуться.
— А когда... он тебя...
— Он не трогает меня. Только говорит и...
— Хотела бы я увидеть. И прочувствовать.
— Я сначала тоже была заинтересована. Но теперь меня пугает, что мне снится только он. И никто другой. Он моим потоком сна завладел!
— И тобой тоже, кстати. — не удержалась от шутки Тина, и только тогда я разулыбалась. Стало легче, но волнение всё ещё осталось.
— Он сказал, что мы встретимся. Скоро.
— Что бы это значило? Что он наконец-то тебя потрогает?
Я не могла до конца представить себе этого. Прикосновений. Даже слов, которые он говорит, хватало, чтобы я возбудилась во сне. Ноги трясло, тело не поддавалось на попытки остановиться.
Проблема была в другом — ранее я не занималась мастурбацией. Я и сейчас не пробую прикасаться к себе сама, и желания нет, и даже от порнографии. Даже когда я впервые влюбилась...
Но моя семья повёрнуты на религии. К сожалению, такова жизнь.
Но Киллиан...
Он полная противоположность. Он не боится искать во мне трещинки и проколы. Он всегда видит и знает, что я чувствую. И во сне манипулирует так, словно я подвязана на его собственные верёвочки.
Однажды он спросил, люблю ли я леденцы. Такие вопросы с подвохом только дурочка не распознает, так что я решила сыграть в поддавки. В следующем сне мы оказались в той же самой забегаловке из детства.
Там он высыпал на стол целую россыпь леденцов, и у меня по спине побежали мурашки. А когда я проснулась, мама на кухне собирала рассыпанные по всей кухне конфеты, оставленные ранее на краю.
Тогда мне впервые показалось, что всё это... какой-то плохой, слишком хорошо сыгранный спектакль воображения.
— Мне страшно перед физкультурой. — наконец-то высказалась Тина.
— Думаешь, возьмут дряхлого изжившего себя бейсболиста?
— Ага. И будет нас гонять по ливням. — хмыкнула я.
Город у нас слишком мал, чтобы кто-то действительно понимающий и стоящий появился на должности физрука. Прошлой учительницей была мисс Хиккс — и она уволилась из-за новой должности в Джерси.
— Говорят, молодой. Но говорят, сама знаешь, чтобы хоть что-то в этой жопе штата зашуршало. Уныние, блин, сплошное.
— А у нас утром на улице снова шумели соседи. Ругались.
— Из-за чего на этот раз? — Тина отвлеклась на разглядывание ногтей, и я постаралась вспомнить, о чём молодая пара ссорилась на улице.
— Он приклеил на её новый „приус" наклейку о том, что она замужем.
— И в чём проблема?
— У неё оказался любовник.
— Мда.
Солнца сегодня не было вообще — под стать и настроению. Мы сидели на улице, не желая возвращаться по домам. У Тины отец работает чуть ли не сутками, а мама у меня приезжает только после восьми.
Казалось бы — отдыхать, но нет. Мне пришлось бы убрать весь дом и протереть пыль везде, куда только можно дотянуться.
— А, ещё новые соседи приехали. — вдруг вспомнила я.
Выходя из дома, я заметила припаркованный в паре домов от нас грузовик службы перевозок. Яркая синяя наклейка на дверях и броский слоган.
Улица у нас круговая — уютная и маленькая. У каждого своя жизнь, так что никто и никогда не лез на чужую территорию. Да и жалоб не поступало, и мы удивлялись тому, что никто так и не решался заехать в пустующий двухэтажный дом с серыми ставнями.
— Нормальные?
— Не виделись ещё.
Мы с Тиной постоянно так говорили. Обо всём и ни о чём одновременно, но давно не выбирались дальше собственных комнат. А когда в моих снах появился Киллиан, то я перестала хотеть даже есть, поэтому скинула пару фунтов веса и джинсы пришлось поддерживать на бёдрах ремнём, так что и по закусочным мы больше не ходили.
Разошлись ближе к семи, и я, проходя мимо дома с серыми ставнями, остановилась в паре метров от подъездной дорожки. На ней остался припаркованный чёрный седан „шевроле", похожий на те, что колесят на дорогах вместе с копами.
Но машина, слава Богу, была не полицейской. Не хватало ещё жить с офицером на одной улице.
Постояв у дома и выяснив, что хозяев нет, а в окнах не горит свет, я пошла дальше. В прихожей пахло мамиными духами и корицей, которую она прячет в шкафичке под зеркалом. Я сбросила рюкзак и хотела пойти в комнату, когда в дверь позвонили.
Для мамы слишком рано. Тина живёт в другой части города, а больше мы никого не ждали — друзья семьи постоянно напоминают о приездах заранее.
Но дверь я всё же открыла, и от изумления хотела броситься обратно и захлопнуть её. Сердце дёрнулось так сильно, что боль пронзила грудную клетку. Показалось, что даже лёгкие наполнились водой.
— Мэри? — знакомый призрачный голос звучал точно так же, и я испуганно отскочила, так и оставив дверь открытой.
В ушах зазвенело, но ужас оказался слишком силён. Я так и осталась на одной позиции, вытянув одну из рук в оборонительной позе.
С чёрной кожаной куртки стекала дождевая вода, а за спиной уже стеной шёл ливень. Небо потемнело, а я, кажется, разучилась дышать.
— Киллиан Андервуд, — продолжил мужчина, — Я только заехал и хотел познакомиться с соседями. Твоя мамуля дома?