Дар Клинка Дааран

Меган изначально собиралась на эту встречу, как на войну. В глубине души она даже подумывала над тем, чтобы надеть что-то вызывающее, провокационное, что заставило бы Адама потерять контроль.

Но ей хватило ума удержаться от такой демонстративной выходки — в её положении подобное поведение было большим риском. Достаточно одного удачного кадра от какого-нибудь папарацци, и заголовки в новостях обеспечат ей неделю или две адской головной боли.

Поэтому она выбрала элегантность, но с тем самым намёком, который невозможно игнорировать. Белая хлопковая рубашка, небрежно заправленная в высокую талию длинной юбки из плотной льняной ткани. Пуговицы на груди расстёгнуты ровно настолько, чтобы дать волю воображению. Под рубашкой — ничего, ни лифчика, ни кружевного каркаса, только её обнажённая грудь, соски которой при каждом движении задевали плотную ткань. Под юбкой — тончайшие белые кружевные трусики, их, конечно, никто не мог видеть, но сама она ощущала их присутствие, и это придавало ей уверенности.

Когда она вошла в отдельную «вип» комнату бара, в которой сидели, развалившись Адам с Реджи, то сразу поняла — не зря так оделась. Стоило ей сделать пару шагов, и Адам, как по команде, бросил взгляд на её грудь. Его глаза замерли на этих маленьких движениях — соски, задетые грубой тканью, предательски напряглись.

Прежде чем она успела сказать хоть слово, мужчина выдал:

— Как стать твоим клиентом?

Меган даже не успела сесть, как её уверенность испарилась. Резкий вопрос выдернул её из внутреннего равновесия, и вместе с этим исчезло и приятное напряжение в теле, та самая влажность между ног, и то ощущение контроля, с которым она вошла.

Она моргнула. Быстро перевела взгляд на Мойблэка, но тот выглядел так же озадаченно. Значит, это не было частью плана.

Реджи первым прервал напряжённую паузу:

— Что?!

Меган нахмурилась, скользнула взглядом по лицу Адама, словно проверяя, шутка ли это, или он действительно сошёл с ума.

— Что значит «как стать моим клиентом»? — переспросила она, медленно опускаясь на стул, не сводя с него пристального взгляда.

— Это и значит, — отрезал Делькасто. — Не нужно повторять вопрос, чтобы ответить на него.

— Обратиться ко мне, — бросила она с таким же язвительным тоном и потянулась за конвертом.

Но Адам поднял руку, сигнализируя, что ещё нельзя.

— Что происходит? — её взгляд метнулся к нему, требуя объяснений.

— Я обращаюсь к тебе, Меган, — твёрдо заявил он.

Она напряглась. Вот оно. Сейчас он попытается загнать её в сделку, в какую-то свою игру, где он диктует правила и всё.

Ей это не нравилось.

— С чем ты хочешь ко мне обратиться? — она перевела взгляд на Реджи. — Ты хоть понимаешь, что происходит?

Реджи сидел с приоткрытым ртом, беспомощно пожав плечами, явно так же не зная, куда ведёт этот разговор.

Адам не стал тянуть:

— Некоторые люди решили, что территория вокруг моего нефтяного завода — заповедник. Его хотят снести и выставить меня врагом экологии, потому что я якобы похуительно отношусь к природе. Мне нужно, чтобы ты покопалась в этом.

Меган с интересом вскинула бровь.

— Что поделать, если ты действительно похуительно относишься к природе?

Она разговаривала с ним так же, как и он с ней — резко, без смягчений, и без попытки скрыть сарказм.

— Я уверен, что это неспроста. Кто-то инициировал проверку. Выясни — кто, зачем и почему.

Тон его голоса был таким командным, что у неё внутри что-то возмутительно вспыхнуло. Чёрта с два он будет ей указывать. Она не часть его гангстерской банды, не подчинённая, и не человек, которому можно раздавать приказы.

— У меня ещё отпуск, — Она опустила взгляд на часы на запястье. — четыре дня, восемь часов, сорок две минуты и пятьдесят секунд, — спокойно сказала она и подняла глаза на Адама. — Мой офис находится в Вашингтоне. Хочешь расследование — приходи туда. Могу дать визитку. Тогда мы «покопаемся».

Тишина за столом растянулась, становясь осязаемой.

— Как ты оказалась вчера в баре? — вдруг хрипло спросил он.

Она шокировано улыбнулась.

— Ты что, думаешь, что я как-то причастна к твоей экологической проблеме? Ты прикалываешься?

Но Адам не улыбался. Он был слишком серьёзен. Это вызвало у неё искренний смех. Чёртов параноик. Все его выводы были высосаны из пальца, и выглядело это как попытка обвинить её хоть в чём-то. Бред сивой кобылы.

— Почему, блядь, всем сегодня хочется меня вывести? — он устало озвучил мысли в слух и вздохнул.

— Ты сумасшедший, — выплюнула Меган, едва сдерживая дрожь в голосе. Она дышала часто, неровно, как после пробежки, но не от усталости, а злости.

— Со всех стран мира ты выбрала именно Испанию для отдыха. И вчера пришла в мой бар. Провела ночь со мной, — его голос был ровным, почти равнодушным.

Она нахмурилась, прищурила глаза. Ну вот, теперь он её загнал в оборону.

— Из-за этого весь этот цирк?! — её голос сорвался на гневный полушёпот. — Мне позвонил Реджи. Сказал, что ты в заднице. Просил приехать и поговорить с тобой. А ты, конечно же, Делькасто, решил, что я выбрала Испанию специально, чтобы лично приехать и устроить переполох с твоим заводом. Мне же пять!

Она резко встала из-за стола, протянула руку, требовательно бросив:

— Файлы. Как и договаривались.

Ей было даже неприятно, что он мог подумать о ней подобное. Что она настолько мелочная, настолько глупая, что способна на подобную интригу. Да, она собиралась встретиться с Реджи, чтобы забрать файлы, но к заводу это вообще никакого отношения не имело.

Адам заметил, как Реджи открыл было рот, чтобы вмешаться, но не дал ему такой возможности.

— Выйди, — попросил он.

Реджи посмотрел на него, потом на Меган, но спорить не стал. Вздохнув, вышел, оставляя их наедине. Адам же спокойно закурил, выпуская густой клубящийся дым. Когда он вновь заговорил, голос его стал твёрдым, властным:

— А ты сядь.

— Нет, — сердито ответила она.

— Сядь.

Меган кипела. Каждая клеточка её тела требовала встать и уйти, оставить его с его блядским заводом, со всеми его проблемами. Но ей были нужны файлы, а значит, пока что ей прийдётся играть по его правилам.

Она села, скрестив ноги, и посмотрела на него так, будто готова была вцепиться ногтями в его лицо.

— Что тебе от меня надо? — процедила она сквозь зубы.

— Я уже сказал. Мне нужны твои услуги. Я заплачу.

Она сжала кулаки, чтобы не схватить стеклянную пепельницу и не ударить его по лицу. Он был не таким утром. Что, блядь, произошло за эти несколько часов?

— Ты приказал мне «покопаться» в скандале, как полицейской собаке. Теперь же тебе нужны мои услуги...

Адам уселся поудобнее, упёрся локтями о стол и глубоко, демонстративно вздохнул, показывая, как он устал от этой беседы.

— Мне нужно было упасть перед тобой на колени? Так к тебе обращаются остальные клиенты?

— Мне не приказывают, — холодно отрезала она, чуть наклонившись вперёд, а затем снова откинулась назад.

Не сводя с него взгляда, она потянулась к его пачке сигарет, достала одну, взяла его же зажигалку, щёлкнула, подкурила. Сделала глубокую затяжку и тут же пожалела об этом. Мужское дерьмо. Это невозможно курить.

— Я не смогу «покопаться» в этом сама, — сказала она, выпуская дым. — Я выигрываю не одна. А здесь я одна. Нужно возвращаться в Вашингтон.

— Без проблем, — спокойно ответил он.

— Есть нюансы, — она накрутила прядь волос на палец и медленно подняла глаза. — Тебе нужно лично прилететь, зайти в мой офис, официально обратиться. Тогда моя команда решит, возьмёмся мы за это дело или нет. Я не могу взять его одна.

Как сказать ему, что её не существующий брат взбесится, когда узнает, что она не просто встретилась с Адамом, но ещё и решила помочь ему с работой? Как сказать, что даже представить не может, как он просто возьмёт и зайдёт в их офис?

Рунн будет в ярости...

— Тогда позвони сейчас и решайте. Хотя тут и решать нечего, — уверенно сказал он, словно был абсолютно уверен, что она в любом случае возьмётся за его проблему.

Меган раздражённо выдохнула.

— Ты можешь сделать так, как я говорю?

Он молча смотрел на неё, и этот взгляд раздражал ещё больше.

— Такой протокол, — объяснила она твёрдо. — Моя команда не знает, что я твоя бывшая. И я не хочу, чтобы знали. Иначе подумают, что я беру дело в личных интересах.

— Это и есть дело в личных интересах, — он показал глазами на конверт.

Сука... какой он... даже слов нету таких, чтобы обозвать его.

— Если хочешь, чтобы я помогла тебе, то должен прилететь, войти в мой офис и сказать, что тебе нужна Меган Дааран!

Адам слегка склонил голову, обдумывая её слова, затем кивнул:

— Добро.

Меган немного расслабилась. Хоть тут он проявил понимание. Это был не просто вопрос деловой этики — весь Вашингтон увидит, что Адам Делькасто вошёл в её офис, и этого будет достаточно, чтобы сплетни начали множиться со скоростью света. Бывшая, любовница, нынешняя... Каждый начнёт гадать, какое место она занимает в его жизни. Появятся статьи, кто-то снова поднимет старые фотографии с мероприятий, вспомнит тот скандал с депутатом.

Она задумалась, уже мысленно прокручивая заголовки в СМИ, когда Адам вдруг выдернул её из размышлений:

— Меган?

— Да?

— Ты не ответила на вопросы.

— Ужас, — язвительно бросила она, скрестив руки на груди.

Но он не отступил.

— Почему ты приехала вчера? Почему пригласила меня в номер? Почему провела ночь со мной? Почему целовалась? Зачем мы говорили по душам? — его голос стал ниже, почти гипнотическим. Он смотрел прямо в её глаза, и это вынуждало её смотреть в ответ.

Она потянулась за документами, но он снова поднял их выше, не давая забрать.

— Нет. Отвечай.

Меган сжала зубы.

— Я уже сказала, меня попросил Реджи. Я должна была отвезти тебя домой, но ты упрямился, — её голос был твёрдым, взгляд тоже. — Слишком много вопросов.

— Их достаточно, — отрезал он. — Но ответов пока нет.

Она чувствовала, как по спине стекает капля пота. Это был просто пиздец. Она не хотела показывать ни вчерашнюю слабость, ни сегодняшнюю. Даже отвечать на такие вопросы — уже слабость и демонстрация сраной уязвимости.

Она сжала губы, а потом заставила себя говорить ровно:

— Мне нечего тебе отвечать. Ты поцеловал меня. Я хотела лечь на диване — ты не дал. Ты сказал, что хочешь собрать моё сердце по кускам. Только у тебя, Делькасто, очень странные методы.

Если бы он так требовал помощи у ангела, тот бы, наверное, стал дьяволом от злости. Он даже не понимает, насколько оскорбительно с ней разговаривает. Если бы он попросил мягче, если бы не давил так... этого разговора могло бы вообще не быть.

Адам не шевельнулся, но его взгляд стал жёстче. На лице едва заметно напряглись желваки. Он думал, что всё было взаимно. Может, так и было. Но её слова... Её тон... Она говорит, будто он её заставлял. Будто она ничего не хотела.

Он просто взял конверт, бросил на стол, чуть ближе к ней, и посмотрел так, словно этим жестом ставил точку.

— Теперь можешь уходить, как и планировала с самого начала, — безразлично сказал Адам, откидываясь назад и демонстративно жестом приглашая её забрать конверт. — Знаешь, я бы отдал его тебе и без всех этих игр.

Меган не притрагивалась к конверту, и не отводила взгляда.

— Я бы переспала с тобой, если бы хотела поиграть, — тихо возразила она.

— У тебя теперь такие методы? — его голос был однотонным, спокойным, но в этой спокойности чувствовалась острая, колючая злость. — Трахаться ради забавы? Сколько в твоей команде таких?

Она не думала. Просто встала, шагнула ближе и со всей силы дала ему пощечину.

Он даже не шелохнулся.

Её дыхание сбилось, руки дрожали, но она не собиралась отступать.

— Я защищаю этим, — она резко показала пальцем на конверт, затем перевела этот палец на него, вонзая взгляд прямо в его глаза. — Себя. Только себя. Себя от тебя.

Адам знал, что она его ударит. Ожидал этого. Даже хотел. Когда её ладонь со звонким хлопком врезалась в его щёку, в нём не вспыхнула злость, лишь мимолётное удовлетворение. Он смотрел на неё, и в её глазах полыхало что-то дикое, горячее, неконтролируемое. Она дышала прерывисто, грудь тяжело поднималась, но не от страха, а от того же яростного возбуждения, что бурлило в нём самом.

Не говоря ни слова, он встал, приблизился, сжал её затылок, впиваясь пальцами в волосы, и резко накрыл её губы своими.

Жадно.

Глубоко.

Так, словно хотел стереть между ними всю злость.

В этом поцелуе не было мягкости, не было прощения, только требовательное, необузданное желание. Всё смешалось — его подозрения, её обида, их проклятая привязанность друг к другу.

Меган не осталась безучастной. Её ладони ударили его по плечам, но не чтобы оттолкнуть — чтобы бороться. Она цеплялась за него, сопротивляясь, и в то же время отвечала ему, впиваясь в его губы с той же жадностью.

Он держал её так, будто собирался сломать. Его хватка была не просто крепкой — безжалостной, жадной, требовательной. Она чувствовала, как пальцы впиваются в её тело, сжимая кожу до белых пятен, оставляя следы, которые ещё долго не исчезнут. Его руки помнили её — каждую линию, каждую впадину, каждый изгиб, по которому он проходился в своё время, оставляя невидимые клейма.

Она захватывала воздух, но не отталкивала его. Она знала, что он будет брать столько, сколько ему нужно. И ей это нравилось.

Любила, когда он тянул её за волосы, когда лёгкая щекотливая боль растекалась по шее, заставляя кожу гореть. Любила, когда его пальцы оставляли на ней следы — немые доказательства того, что он был здесь, что он запечатал её для себя.

Боль, смешанная с жадностью, — вот что её возбуждало.

Адам знал это.

Он чувствовал, как её дыхание сбивается, как пальцы сжимаются на его плечах, как её тело просит большего.

Он повёл её назад, шаг за шагом, пока её спина не прижалась к холодной стене. Поймал её бёдрами, не давая шанса вырваться. Сменил поцелуй на медленный, французский, требовательный, но при этом изысканный. Он умел целовать. Умел доставлять удовольствие одной только прелюдией, доводя до дрожи.

Меган тонула в нём, её тело предательски сдавалось, подчиняясь каждой его провокации. Жар растекался по коже, вспыхивал внизу живота, скручивал её изнутри сладким, томительным напряжением. Его пальцы скользнули по спине, но этого было мало — он знал это, чувствовал, и потому позволил себе больше. Касание груди было случайным, но этого хватило, чтобы у неё перехватило дыхание. Она стиснула губы, не давая себе застонать, но пульсирующее желание становилось невыносимым. Трусики уже промокли, соски напряглись до болезненной чувствительности, губы горели, а внизу живота сворачивался узел, требующий разрядки. Она знала: ещё секунда, ещё одно его движение, и она потеряет контроль, забудет о гордости, позволит ему забрать её прямо здесь, прямо сейчас. Но даже в этом бешеном желании, даже когда её тело молило о нём, разум шептал предостережение: если ты не остановишься, он поймёт, что может заткнуть тебя вот так — и будет делать это снова и снова.

Резко оттолкнув его, она сделала шаг назад, разрывая этот болезненно-сладкий контакт. Развернулась и с силой опёрлась ладонями о стол, тяжело дыша. Способность мыслить покинула её тело, точно так же, как и способность контролировать ситуацию.

Адаму всегда нравилось слушать её голос. Даже когда она злилась, язвила или пыталась его осадить — в её словах всегда был тот оттенок уверенности, который сводил его с ума. Но сейчас он устал от слов. За весь этот день он слишком много общался с людьми, и говорить что-либо больше — не было ни желания, ни сил.

Он просто стоял и смотрел.

Дааран тяжело дышала, её ладони упирались в стол, плечи вздрагивали от резких, сбивчивых вдохов. Она стояла так, будто сама предлагала себя, даже не осознавая этого. Её юбка натянулась на бёдрах, подчёркивая каждую линию, каждую соблазнительную округлость, оставляя слишком мало пространства для фантазии. Она выглядела слишком... доступно.

Адам застыл, наблюдая. Его сердце забилось быстрее, кровь закипала в венах, пробуждая в нём что-то первобытно-грубое. Он не сразу подошёл — позволил себе секунду, чтобы насладиться этим видом, чтобы прочувствовать, как внутри разрастается это сладкое, звериное желание.

Затем сделал шаг вперёд.

Его взгляд скользнул вниз — по собственным бёдрам, по её изогнутой спине, по напряжённым мышцам под тонкой тканью, по грани между приличием и грязным, всепоглощающим желанием, на которой она балансировала.

И она не знала.

Не осознавала, насколько сильно он хотел затеряться в ней. Насколько жадно его пальцы хотели вбить в неё... до самых костей.

Его ладони скользнули по её спине, от плеч к талии, неторопливо, но с намерением, сжимая её кожу так, что под пальцами чувствовалось напряжение мышц. Она пыталась держать себя в руках, но он чувствовал, как дрожит её дыхание. Он шагнул ближе, почти впечатывая её в стол, его бёдра коснулись её, а горячее дыхание обожгло линию шеи. Адам не просто поцеловал её — он захватил кожу губами, втянул её в себя, затягивая между зубами, медленно, оставляя глубокий, расползающийся по телу засос. Она вскрикнула, но не отстранилась — наоборот, подалась вперёд, почти моля о большем, пока он метил её, пока забирал её тело в свою собственность, запечаталяя в ней саму суть их безумного притяжения.

Это был инстинкт. Чистая биология.

Они напоминали льва и его фаворитку. Те же ритуалы, тот же дикий язык тел. Самец подходит сзади, трётся головой о шею львицы, впивается зубами в её загривок, не давая шанса отстраниться. Самка гордо продвигается вперёд, заставляя его преследовать... а затем лев берёт её.

Вот как это выглядело.

Он не говорил ни слова. Не просил, не требовал, не уговаривал. Её тело говорило за неё: спина выгнулась в ответ на его касания. Она чувствовала всё. Ему не нужно было кричать, что у него скоро член посинеет. Эта женщина всё сама прекрасно понимала.

— Я хочу, чтобы ты понял, что защищаю себя этими файлами, — голос её был тихим, срывающимся на неровное дыхание. — Ты бы защищал свою семью...

Меган потянулась к столу, взяла его зажигалку, затем, не раздумывая, положила конверт в тарелку и подожгла его. Пламя лениво охватило края бумаги, медленно продвигаясь к центру.

Изначально она хотела забрать материалы, отдать их брату, показать, какая она верная сестра, доказать, что всегда стояла и будет стоять на его стороне. Но теперь передумала. Всё изменилось. Планы рухнули, словно карточный домик.

— И я буду защищать, — добавила она, наблюдая, как пластик флешки начал плавиться, растекаясь по обугленным краям бумаги.

Этот конверт был единственным, что могло связать Адама с Рунном. Единственным, что указывало на её брата. Она чувствовала, как на глаза предательски наворачиваются слёзы, но не знала, от чего именно — от облегчения или от тяжести осознания того, что делает это не только ради себя, но и ради него.

Мужчина чуть отступил назад, затем, словно в молчаливой поддержке, положил ладонь ей на плечо. Её тело было горячим, пульсирующим от пережитых эмоций, но от этого прикосновения пошла едва ощутимая волна успокоения.

— Меган, мне всё равно, кого ты защищаешь, — сказал он спокойно, глядя, как от флешки остаётся лишь расплавленный след. — Мне не интересно, и я не хочу войны.

Она медленно развернулась к нему лицом.

Смахнула слёзы со щёк, закусила губу, взвешивая, стоит ли ей сказать что-то ещё. Её всю трясло — от похоти, что ещё оставалась в теле, от тяжести спавшего с плеч груза.

— Ты отдал единственное, за что меня можно было бы посадить, — выдохнула она с дрожащей улыбкой. — Единственное, что могло меня остановить или навредить.

Слова будто сорвали последнюю защиту. Она закрыла лицо руками и, больше не в силах бороться с нахлынувшими эмоциями, разрыдалась.

Меган уничтожила свой стоп. Хотя должна была просто спрятать его в сейф.

Адам молча протянул руку, положил ладонь ей на затылок и мягко притянул ближе, укладывая её голову себе на плечо. Его пальцы скользнули в её волосы, поглаживая медленными, ровными движениями, не как мужчина, который желает женщину, а как тот, кто просто хочет дать ей передышку. Это было похоже на жест брата, на прикосновение отца — что-то, что значило больше, чем желание.

Меган вдруг ощутила, будто за их спинами не просто годы — целая жизнь, десятилетия, полные страсти, ссор, примирений и безоговорочной привязанности. Будто они прожили долгий, выматывающий брак, где не осталось места играм, но осталась суть — он всегда рядом. Как будто сейчас она переживала что-то тяжёлое, сокрушительное, а он просто молча держал её, давая возможность выдохнуть, выдержать, собраться с силами.

— Перестань плакать, — хрипло сказал он, не отрываясь от неё, но одновременно обернувшись через плечо на звук открывающейся двери.

Кто-то из персонала пытался зайти, но Адам резко махнул рукой, давая понять, что сейчас не время. Дверь снова закрылась.

Он продолжал гладить её волосы, медленно, размеренно, понимая, что именно это ей сейчас и нужно.

Её дыхание постепенно выравнивалось. Голова освобождалась от хаоса, мысли приходили в порядок, тело расслаблялось. Через десять минут она уже не плакала.

То, что он сделал для неё... то, что он позволил уничтожить файлы, которые могли бы стать для неё «приговором», — это было больше, чем она могла ожидать. Это заслуживало благодарности.

И теперь она не имела права отказывать ему в помощи.

Маленькая услуга в ответ на большой поступок.

— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне больше про землю и экологических активистов, — наконец сказала она, благодаря таким образом.

Она не подняла головы, губами коснувшись его пиджака. Он теперь весь в её соплях.

— Обсудим позже, — сдержанно сказал Адам, обнимая её одной рукой за спину, а другой продолжая медленно поглаживать волосы.

Меган кивнула. Несмотря на их бесконечные словесные перепалки, на злость, которая накатывала волнами, она понимала — всё это было не так уж серьёзно. Он обижался на неё за слова, она обижалась в ответ, и этот замкнутый круг никогда не заканчивался.

— Хочешь поехать со мной сейчас? — неожиданно спросил он.

— Куда?

— Можно я попробую тебя удивить?

Меган на секунду задумалась, затем отстранилась, поправила волосы, её взгляд снова упал на тарелку с дымящимися остатками её прошлого. Всё, что было до этого момента, теперь сгорело.

Она снова посмотрела на Адама.

Всё внутри неё спорило само с собой — и хотела, и не хотела одновременно. Это было неправильно. Но к чёрту всё.

Для храбрости она быстро допила виски прямо из его стакана, зажмурившись от крепкого вкуса и слишком большого глотка. Сделала глубокий вдох и выдохнула:

— Можно.

— Идём, — хрипло позвал он, поддерживая её за спину.

Они вышли из комнаты, а затем и вовсе из бара, остановившись у машины.

Меган села назад, закрыла за собой дверь и посмотрела вперёд. Адам и Реджи о чём-то какое-то время разговаривали, оба разом взглянули на часы, потом хлопнули друг друга по спинам, договорившись о чём-то на своём мужском языке, после чего Адам сел за руль, а Реджи направился в другую машину, к охране.

— Поедем в твой отель, — заговорил Адам, когда они тронулись с места. — Сложишь чемоданы.

— Мы куда-то уезжаем? — удивилась она, подаваясь немного вперёд, ближе к его сидению.

— Да, — ответил он спокойно. — Вряд ли мы ещё вернёмся в Кадис, так что бери вещи с собой.

— Моё передвижение сможет остаться конфиденциальным? — уточнила Меган, глядя на него внимательно.

Адам нахмурился.

— Не понял вопроса.

— Мне не хочется, чтобы за нами увязались фотографы, — спокойно пояснила она. — Важно, чтобы наша поездка оставалась приватной. Ты взрослый человек, политик, и должен понимать, как совместное путешествие мужчины и женщины будет выглядить в глазах окружающих.

— Просишь, чтобы я и мои люди скрыли тебя от объективов?

— Да.

— Никто не узнает, что ты со мной, — пообещал он. — Я дам указание охране, персоналу на борту, и информация не просочится в массы.

Она зацепилась за последнее предложение.

— На борту? Мы улетаем?!

Адам вздохнул, и в его голосе прозвучала лёгкая насмешка:

— Я буду благодарен, если ты перестанешь забрасывать меня вопросами и просто позволишь тебя удивить.

Меган подавила улыбку и устроилась поудобнее в кресле. Чёрт, она действительно соглашается лететь с ним в другую страну.

Но внезапно в голову пришла неприятная мысль.

— О боже... аэропорты, — она нервно прикусила губу, понимая, что там их могут заснять. Если они вместе зайдут на борт частного самолёта, и папарацци удастся сделать хороший снимок, конспирации конец.

Адам заметил её тревожный вид в лобовом зеркале и ответил сразу, без колебаний:

— Мы придумаем, как посадить тебя в самолёт так, чтобы никто не догадался.

Затем он протянул руку назад, не глядя, просто чтобы она могла взять его ладонь. Это был жест, говорящий, что он здесь, что он пытается оставаться в контакте, даже когда они не сидят рядом.

Меган посмотрела на его руку, поколебалась, а затем всё же вложила в неё свою ладонь.

♡ ♡ ♡

Адам привёз Меган в отель, коротко объяснив, что у неё есть два часа на сборы, после чего он заедет за ней снова. Сам он поехал на виллу — собрать вещи, уладить рабочие вопросы и разобраться с семейными делами. Его дом был полон родственников, и, судя по тону, Меган предвидела, что разбираться с ними придётся дольше, чем хотелось бы.

У неё было время переодеться в более тёплые вещи — солнце уже клонилось к горизонту, и, хотя температура держалась на уровне двадцати трёх градусов, с моря тянул прохладный ветер.

Меган надела удобную серую толстовку, такие же серые спортивные штаны и угги на низкой подошве. Волосы заплела в небрежную гульку, оставляя лицо открытым. Пока собиралась, успела объяснить своему телохранителю, что происходит последние два дня. Питер выслушал её внимательно, не перебивая, но она знала: он был предан ей, и Рунн о её действиях не узнает. Однако даже несмотря на это, она не стала посвящать его в детали, держась в рамках общей информации.

Теперь она сидела на краю кровати, скрестив ноги, и листала новости.

На экране телефона мелькали статьи о нефтяном заводе Делькасто в Англии. Она вчитывалась в строки, пытаясь понять, что можно сделать, с чего лучше начать разбираться.

♡ ♡ ♡

Адам приехал за Меган ровно через два часа, как и обещал. Машину сопровождали ещё несколько автомобилей с охраной — стандартная процедура, к которой она уже привыкла. Впрочем, сейчас её это не слишком волновало. Она устроилась на заднем сидении рядом с Адамом, но мысли были заняты другим.

Когда они подъехали к приватному самолёту, водитель машины получил сообщение по рации.

— По периметру, за ограждением аэропорта, замечены папарацци, — донёсся голос одного из охранников.

— Сука, — прошептала Меган, чувствуя, как сердце забилось в разы сильнее.

Она натянула капюшон толстовки, пытаясь скрыться, но понимала, что одной машины недостаточно, чтобы спрятать её от длиннофокусных объективов. Чёртовы журналисты...

— Принесите плед с самолёта, — спокойно скомандовал Адам, не убирая руки с её колена. Его ладонь двигалась медленно, в попытке успокоить её, даже, когда он разговаривал с охраной.

— Сначала выйдите вы, мистер Делькасто, — сообщил один из охранников. — Затем мы сопроводим мисс Дааран внутрь.

— Как я буду видеть, куда идти? — тревожно спросила она, натягивая рукава толстовки на ладони, прячась в собственной одежде дабы папарацци не смогли сфотографировать пальцы, на которых есть татуировки.

— Под ноги смотреть сможешь, — спокойно объяснил Адам, затем развернул её к себе и наклонился чуть ближе, заставляя взглянуть в его глаза. — Это займёт всего минуту. Никто не увидит, что это ты.

Меган долго всматривалась в него, будто пытаясь найти в его взгляде хоть тень сомнения. Но нет. Он был предельно серьёзен, спокоен и уверен в отличии от неё. Она сглотнула, выдохнула и снова опустила взгляд.

В этот момент дверь машины со стороны Адама открыли, ему передали плед. Он аккуратно накрыл им её голову, убедившись, что ей комфортно, и вышел первым.

Следующая минута показалась Меган вечностью.

Её собственный телохранитель, взял её за руку, осторожно ведя вперёд. Он тоже скрыл лицо за тёмными очками и медицинской маской, чтобы папарацци не смогли идентифицировать её по нему.

Шаг за шагом, почти на ощупь, она поднялась по трапу и зашла в салон.

Ощущение тревоги не отпускало её даже тогда, когда она села в кресло рядом с Адамом и опустила голову к стенке, пытаясь прийти в себя.

— Я до сих пор не могу привыкнуть к такой жизни, — тихо призналась она, не поднимая взгляда.

Адам, разделяя её тревогу, медленно протянул руку и коснулся ладонью её щеки. В этом жесте не было излишней интимности, только спокойная поддержка. Он не говорил слов утешения — просто давал понять, что понимает её.

Если бы они были в отношениях, Меган, возможно, восприняла бы это как нечто само собой разумеющееся. Но сейчас, в этой странной неопределённости...

— Тебе нравилось больше, когда никто о тебе не знал? — тихо спросил он, не убирая руки.

Она задумалась, а затем, слегка нахмурившись, ответила:

— Наверное. А тебе? Ты тоже стал более заметным.

Адам кивнул, откидываясь в кресле.

— Да, стал. И я терпеть не могу всю эту хуету, — признался он. — Но приходится мириться с тем, что жизнь таких людей, как ты и я, интересна окружающим, и чем дальше ты заходишь — тем меньше получается обходить стороной интернет и прочее дерьмо.

Как же точно он подбирал слова...

Адам Делькасто всегда говорил так, что люди невольно замирали, вслушиваясь в его голос. Он был не просто умным и начитанным — он понимал, как работают слова. Каждый раз, когда он формировал фразы, говорил их ровным, хрипловатым тоном, в голове у Меган слегка кружилось.

Именно так он действовал на всех женщин. Простолюдинок или высокопоставленных политиков — не важно.

— А как ты... — она запнулась, колеблясь, стоит ли спрашивать.

— Говори, — спокойно предложил он.

— Ты сказал, что выстроил определённый образ. Кто теперь делает всё то, что раньше делал ты вместе с братом и остальными?

Адам некоторое время молчал, изучая её взглядом. Затем ответил ровно, бесстрастно, без тени эмоций:

— Я стараюсь никому не наносить вред лично. Для грязной работы у меня есть люди, которые получают за это деньги. У меня просто физически не хватает времени на убийства пешек. Да и руки пачкать не хочется. В конце концов, я бы хотел стать представителем партии.

Меган задумалась.

Она всматривалась в его глаза, в его выражение лица, пытаясь выстроить в голове картину его амбиций. Карьерная лестница, по которой он двигался...

А потом её осенило. Она прикрыла рот ладонью, а глаза расширились от осознания.

— Адам Делькасто...

Он чуть приподнял бровь, но уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке.

— Да, Меган?

— Ты метишь в премьер-министры, — прошептала она.

Он не стал отрицать.

— Это очень тернистый путь, который займёт немало времени, — спокойно подтвердил он.

Слова не укладывались в голове. Это звучало неправдоподобно и в то же время неизбежно. Он был человеком, который привык добиваться своего, идти вперёд, не считаясь с правилами. Но одно дело — бизнес, криминал, неформальные связи, и совсем другое — войти в большую политику на самом высоком уровне.

Выборы премьер-министра Великобритании — это больше, чем просто волеизъявление народа. Это противостояние тех, кто готов убивать, разрушать и уничтожать ради власти. Там нет случайных игроков, только хищники, для которых мораль — слабость, а компроматы — оружие.

Каждое его движение будут анализировать. Каждое слово — искажать. Любая его слабость будет выставлена на обозрение, а любая ошибка станет его могилой.

Но самое страшное даже не это. Она знала, что ради власти в этой игре убивают.

Соперники исчезают не только с политической арены — их вычищают физически. Семьи стирают с лица земли, не оставляя следов. Одно «несчастное» ДТП, один «случайный» взлом дома, одна «ошибка» в системе безопасности — и от потенциального лидера не остаётся ни следа.

И Адам осознанно идёт туда.

Меган также понимала, что он не сможет занять пост премьер-министра без семьи, поэтому рано или поздно обзаведется ею. Если бы у него была жена, она перестала бы быть женщиной. Её жизнь превратилась бы в бесконечную проверку, в копание прошлого, в цепочку скандалов, компроматов и унижений. В лучшем случае её просто уничтожали бы морально.

А дети...

Эта мысль заставила её сжаться.

Дети политиков — самые уязвимые. Их используют для манипуляций, давления, мести. Они становятся живыми мишенями, благодаря которым поставить на колени можно любого. Влиятельные люди не живут нормальной жизнью. Они не кладут своих детей спать без тревожного ожидания звонка, который перевернёт мир.

Адам всегда был тем, кто сеет хаос. Он разорял семьи, отмывал деньги, воровал, разрушал, использовал страх как инструмент влияния. Он не подчинялся правилам — он диктовал их. Он был фигурой, которой боялись, и с которой нельзя было не считаться.

Политика — это другая игра. Власть такого уровня — это не просто борьба за влияние, это война. А на войне нет неприкасаемых. Нет тех, кого нельзя достать.

И она уверена... Адам это прекрасно знает. Он не просто осознаёт риски — он принимает их.

Меган сглотнула.

Она не знала, что сильнее её поражало в нём — смелость или безумие.

— Ты уверен? — единственное, что сумела спросить Меган, глядя на него испытующе.

— Это произойдёт минимум через пять лет, — спокойно объяснил Адам, не сводя с неё глаз. Он видел, что она забеспокоилась, понимал, что её мысли уже унеслись куда-то далеко, но не делал из этого проблему. Его поза, расслабленный тон и уверенность в голосе будто говорили: перестань накручивать себя, всё под контролем.

Но Меган действительно переживала.

А что, если они снова начнут встречаться? Хотела бы она быть женой премьер-министра? Подумать только, жить под ещё большим вниманием общества. Она даже представить не могла, каково это — просыпаться в доме, который по факту принадлежит государству, где каждый твой шаг контролируют, а любая ошибка может стоить карьеры не только тебе, но и твоему мужу.

Хотя стоп. Откуда вообще взялись эти мысли? Они даже не вместе. Она слишком много берёт на себя.

Будто прочитав её панику, Адам неожиданно сказал:

— Если ты думаешь о нас, то тебе не о чем переживать.

Она резко вскинула бровь, скрестив руки на груди.

— Нас? — повторила она, делая вид, что вовсе не думала об этом.

— Брось, Меган, — он улыбнулся, но в этой улыбке читалась лёгкая насмешка. — Давай сразу перескочим этот бесполезный этап отношений.

Она сузила глаза, разглядывая его так, словно впервые слышала подобную ересь.

— Это какой ещё этап может быть бесполезным? — спросила она, скептически наклонив голову.

— Ты меня не ненавидишь. Я тебя тоже. Долго играть во врагов мы не сможем, недотрог — тем более. Мне тридцать, а не восемнадцать, — он говорил спокойно, но в голосе звучала твёрдость. — Я хочу тебя. Не как случайную женщину, не как любовницу, а как ту, с кем я уже жил, и чьи привычки знаю. Я знаю, какого цвета трусы ты надеваешь по каким дням, знаю, какие именно тампоны ты используешь во время месячных, и делать вид, что всех этих фактов не существует, просто бессмысленно.

Её челюсть буквально отвисла.

Меган не сразу нашлась, что сказать.

Такой прямолинейности от него она не ожидала.

Она моргнула и внезапно засмеялась, откинувшись в кресле. Не от радости, не от смущения, а от того, насколько Адамовским был этот ответ. Честный, грубый, без единого фильтра между мыслями и словами.

Вот уж действительно — кто он такой, чтобы притворяться?

Адам положил сигарету между губ, медленно провёл пальцами по галстуку, словно собираясь снять его, а затем, разведя руки перед собой в почти театральном жесте, игриво, но в то же время совершенно серьёзно произнёс:

— Ты возрази, если я не прав.

Вот теперь он начал кокетничать.

И Меган просто улыбалась, позволяя ему выиграть эту перепалку.

— Я знаю про тебя всё, как и ты обо мне, — продолжил он, пожав плечами. — Какой смысл делать вид, что мы всего этого не проходили?

— Почему ты думаешь, что за два года что-то не изменилось?

Адам выдержал паузу, подкуривая сигарету, медленно выпустил дым, а затем с абсолютной уверенностью ответил:

— Единственное, что я должен знать, как мужчина, — это изменилось ли у тебя что-то в постели. Если есть чем поделиться — я слушаю.

Он откинулся назад, расслабленно опуская обе руки на подлокотники кресла, слегка распустил галстук и перевёл взгляд на телевизор, делая вид, что этот разговор совершенно не напрягает его.

Он флиртовал.

И, чёрт возьми, имел в этом полное преимущество.

— А помимо постели? — с притворной невинностью спросила она, не убирая с лица улыбки.

— Самое главное — постель, — невозмутимо ответил он.

Она тихо рассмеялась, покачав головой.

— Ты вообще трезвый?

Адам повернул к ней голову, улыбаясь не только губами, но и глазами. Слишком игриво. И самодовольно...

— Как никогда, — с лёгкой усмешкой произнёс он.

Меган не могла не улыбаться. Он флиртовал так уверенно и нагло, что её это даже забавляло. Никогда не сомневался в себе и не играл в ложную скромность. Адам Делькасто всегда знал, чего хочет, и, если это была она — он не скрывал этого.

— Как никогда, — повторил он, затягиваясь сигаретой и медленно выдыхая дым в сторону, словно специально создавая атмосферу.

Она прикусила губу, раздумывая, стоит ли продолжать эту игру или просто сдаться.

— Хорошо, — сказала она, скрестив ноги и удобно устраиваясь в кресле. — Ты хочешь поговорить о постели? Допустим.

— Не просто о постели, — поправил он, лениво скользя по ней взглядом. — О твоих... новых навыках.

— Новых? — хмыкнула она, наклоняя голову чуть вперёд. — А старые тебя не устраивали?

— Напротив, — он улыбнулся так, что у неё по спине пробежала дрожь. — Я знаю, что старые были хороши. Но два года — это долгий срок. И если ты чему-то новому научилась... было бы неплохо узнать.

Меган рассмеялась, наклоняясь вперёд, опираясь локтями на колени, позволяя капюшону толстовки чуть сползти, открывая шею. Боковым зрением она видела, как его глаза метнулись туда на секунду, прежде чем он снова поднял взгляд на её лицо.

— Ты предлагаешь мне составить отчёт? — игриво спросила она.

— Почему бы и нет? — Адам усмехнулся. — Можешь использовать маркировку «особо ценные навыки».

Она покачала головой, не в силах скрыть ухмылку.

— Хорошо, допустим, я что-то освоила. И что ты с этим будешь делать?

— Опробую.

Ответ был мгновенным.

Меган чуть приоткрыла рот, с притворным удивлением наблюдая за ним.

— Ты даже не оставил места для манёвра, да?

— Ты предпочла бы, чтобы я притворялся и ходил вокруг да около?

Она моргнула, скрывая ухмылку за бокалом воды, делая вид, что не замечает, как её собственное тело начинает реагировать на его голос, на этот проклятый, низкий тембр.

— Интересный вопрос, — сказала она, делая вид, что размышляет.

— Я знаю ответ, — усмехнулся он, медленно проведя пальцами по подлокотнику кресла.

— Знаешь?

— Конечно. Ты такая же, как я. Нам не нужно притворяться.

Она глубоко вдохнула, притворяясь равнодушной, хотя внутри всё горело.

— А если я скажу, что не буду делиться с тобой никакими новыми знаниями?

— Тогда мне придётся изучить всё самостоятельно. В полевых условиях.

Меган рассмеялась, качая головой.

— Ты безнадёжен.

— Нет, — он откинулся в кресле, наблюдая за ней с тем же ленивым, но уверенным взглядом. — Я предельно ясен в своих намерениях.

Она не могла отрицать, что ему удавалось довести разговор до той грани, где казалось, что ещё чуть-чуть — и её пальцы сами потянутся к его галстуку, чтобы окончательно его развязать.

— Ты хочешь знать, что изменилось за эти два года?

— Хочу.

— Думаю, тебе стоит узнать это... в полевых условиях, — улыбнулась она, бросая ему его же фразу.

Адам усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице, затем вновь удобно откинулся в кресле, лениво потянувшись, словно весь этот разговор был для него не больше, чем лёгкая разминка перед чем-то гораздо более интересным.

— А знаешь, о чём я подумал? — начал он, бросая на неё изучающий взгляд.

Меган, всё ещё держа бокал в руках, подняла бровь.

— О чём же?

— Интересно, ты всё так же оставляешь крышку шампуня открытой?

Она моргнула, не сразу уловив, куда он клонит, а затем усмехнулась, чуть наклонив голову набок.

— Ты правда хочешь поговорить о моих привычках в ванной?

— Хочу поговорить о привычках в целом, — уточнил он, глядя на неё с тем самым выражением, от которого её кожа покрывалась мурашками. — Например, ты сих пор забираешь всё одеяло себе, пока спишь?

Меган сделала вид, что не слышала этого вопроса, подняла бокал к губам и молча сделала глоток.

— Ага, значит, до сих пор, — кивнул он, наблюдая за её попытками сохранить невозмутимость.

Она опустила бокал, скрестив ноги, и игриво провела пальцем по его краю.

— Я просто не люблю мерзнуть.

— Я это помню, — его голос стал чуть ниже, насыщеннее. — Особенно твои ледяные ноги среди ночи.

— Ну, ты же всегда грел меня, — хмыкнула она, всё ещё делая вид, что это просто непринуждённый разговор.

— Потому что ты не оставляла мне выбора.

— Разве?

— Ты сворачивалась в клубок и прижималась ко мне всем телом, даже когда я не хотел.

— Ты никогда не не хотел, — прищурилась она, осознанно делая паузу между словами, чтобы каждое из них пронзало его сознание глубже.

Адам усмехнулся, провёл языком по нижней губе, а затем кивнул.

— Верно, — легко признал он, даже не пытаясь отступить. — Так что скажи мне, Меган, как ты до теперь справлялась с холодными ночами?

Она подняла бровь, но вместо ответа лишь глубже утонула в кресле, позволяя его взгляду скользить по ней.

— Ты хочешь знать, согревает ли меня кто-то?

— Я хочу знать, хватает ли тебе тепла, — ответил он так, будто разницы между этими двумя вопросами не существовало.

— А если я скажу, что да?

— Я бы всё равно не поверил, — пожав плечами, произнёс он, всё так же лениво, но в его взгляде мелькнул тот самый хищный блеск, от которого у неё внутри проснулись бабочки.

— Ты слишком самоуверен, — протянула она, покачав головой.

— Я слишком хорошо тебя знаю.

Она сделала вид, что думает, а затем с лёгкой усмешкой наклонилась вперёд, опираясь локтями на колени.

— Может, ты действительно кое-что помнишь, но, знаешь...

— Что?

— Иногда люди меняются.

— Конечно, — согласился он, медленно проводя пальцами по подлокотнику кресла. — Но не в главном.

— А что для тебя главное?

Он медленно наклонился к ней, сокращая расстояние между их лицами, и когда она задержала дыхание, будто ожидая ответа, он лишь прошептал:

— Ты знаешь.

Меган почувствовала, как в животе вспыхнул знакомый огонь, но, прежде чем она успела придумать, что сказать в ответ, он вдруг снова откинулся назад, будто ничего не произошло, и с довольной улыбкой добавил:

— Так ты до сих пор кладёшь свою ногу на меня во сне, или всё-таки избавилась от этой привычки? — спросил Адам, его голос был ленивым, но в глазах сквозила откровенная насмешка.

Меган прекрасно понимала, что он имеет в виду.

Он не говорил о невинной привычке закидывать ногу на него во сне.

Он говорил о той позе.

Когда они оба ложились на бок, лицом друг к другу, а он тянул её бедро выше, позволяя себе глубже входить в неё. Когда его пальцы сжимали её кожу, удерживая её в этом положении, не позволяя отодвинуться даже на секунду. Когда он двигался медленно, мучительно, так, что её тело горело от напряжения, и она чувствовала каждый дюйм его власти над ней.

Меган прикрыла глаза, сделала вид, что закатывает их от раздражения, но в груди у неё уже пульсировало желание.

— Чёрт, Адам...

— Да, Меган?

Она глубоко вдохнула, взглянула на него с прищуром и улыбнулась.

— Ты невыносимый.

— А ты всё ещё моя привычка.

Меган выдохнула, опустив взгляд на бокал, сжимая его пальцами чуть крепче, чем следовало. Он не просто играл с ней — он вёл игру, в которой она изначально была загнана в угол. А самое паршивое? Она этого хотела.

— Всё ещё твоя привычка, — повторила она, медленно поднимая взгляд. — А ты не слишком ли уверенно это заявляешь?

Адам чуть склонил голову набок, его губы дёрнулись в лукавой улыбке, но в глазах не было и тени лёгкости.

— Я слишком хорошо знаю, что тебя заводит, Меган.

— Значит, ты всё ещё уверен, что можешь читать меня?

— Я даже не напрягаюсь, — спокойно бросил он, развернувшись к ней корпусом. — Хочешь, докажу?

Она прищурилась, но ничего не ответила.

— Сейчас ты делаешь вид, что это просто разговор. — Он наклонился ближе, позволяя своему голосу звучать глубже. — Но на самом деле у тебя мурашки на спине.

Она хотела сказать, что это не так, но по позвоночнику действительно пробежал ледяной ток.

— Ты хочешь быть уверенной, что всё ещё контролируешь ситуацию, — продолжил он, будто не замечая, как она напряглась. — Но если бы я просто сказал иди сюда...

Меган сжала бёдра вместе, молча глядя на него.

Адам усмехнулся, откидываясь в кресле.

— Видишь?

Меган резко встала, пролезла между его ног, словно намеренно демонстрируя свою близость, и отошла к барному столику, оставляя его позади. Она схватила бутылку, налила в два стакана немного виски, двигаясь плавно, без спешки, давая себе время собраться с мыслями.

— Даже алкоголь не разучилась наливать мне без просьбы, — властно заметил Адам, лениво закатывая рукава рубашки, оголяя сильные предплечья.

Меган знала, что он делает это нарочно.

Сукин сын.

Он чувствовал её напряжение так же отчётливо, как она сама. Её тело буквально кричало о том, что оно готово, что оно хочет быть прижатым к стене, к полу, к любой поверхности, которая окажется поблизости. Оно умоляло сбросить с себя всю одежду и сорваться в этот адреналиновый, яростный, чертовски качественный секс.

Как бы грязно это ни звучало.

Но вся суть игры в том, кто сдастся первым, и она не собиралась быть этой стороной.

— Ты была бы очень сексуальной мамочкой, — вдруг вбросил он.

Её пальцы дрогнули, и оба стакана чуть не выпали из рук. Она медленно повернула голову, прищурившись.

— Ты больной, Адам, — выдохнула она, но при этом закусила губу, скрывая смех.

— Как меня только не называли, — показушно вздохнул он, поднимаясь на ноги и плавно двигаясь к ней.

Ближе.

Опасно ближе.

Он протянул руку, взял свой стакан, и его пальцы на секунду скользнули по её руке — короткое касание.

— Причём тут соблазнительная мамочка? — спросила она, делая вид, что не ощущает, как её дыхание сбивается.

— Хотел вывести тебя из себя.

— Не получилось.

— Видела бы ты себя со стороны, — ухмыльнулся он.

Она чуть откинула голову назад, с вызовом глядя ему прямо в глаза.

— Ты невоспитанный человек.

— Я джентльмен, — спокойно возразил он, наклоняя стакан к губам.

Он пил медленно, позволяя виски обжечь горло, а затем наклонился чуть ближе, так, что его тёплое дыхание коснулось её уха.

— Просто ты знаешь, что мой джентльменский кодекс заканчивается в спальне.

Меган усмехнулась, поднося бокал к губам и делая маленький глоток, но взгляд не отрывался от Адама.

— Твой джентльменский кодекс? — повторила она, с лёгким прищуром. — Серьёзно?

Адам чуть склонил голову набок, его губы тронула едва заметная ухмылка.

— Ты же не просто так всё это говоришь, — заметила она, покачивая бокал в руке.

— Ты удивлена?

— Ни капли. Я знаю, что ты хочешь сказать мне что-то важное, но, как всегда, подашь это так, будто продолжаешь флиртовать.

Он тихо рассмеялся, сделав ещё один глоток, затем плавно поставил бокал на стол.

— Нам придётся сделать остановку в Лондоне.

Она сузила глаза.

— Это срочно?

— Да, — его голос стал глубже, насыщеннее, словно он намеренно смаковал каждое слово. — Мне нужно съездить домой за важными документами и...

— И?

— И заехать в Палату общин.

Меган приподняла бровь, пристально глядя на него.

— Серьёзно? Ты берёшь с собой работу в поездку?

— Я беру с собой не работу, а вещи, которые обязан рассмотреть.

— Точно, — усмехнулась она, скрестив руки на груди. — Разве британская политика может существовать без Адама Делькасто?

— Конечно нет, — ответил он так спокойно, что она едва не рассмеялась.

— Ты же не собираешься тащить меня в ваш змеиный клубок?

— Нет. Это займёт не больше часа. Я поеду сам, без охраны, без шума и внимания. Просто заберу то, что нужно, и вернусь. Поэтому предлагаю тебе остаться в самолёте.

— Хорошо. Но тогда объясни мне другое — куда мы полетим дальше?

Он помотал готовой.

— Это сюрприз.

Меган закатила глаза, но внутри что-то сладко сжалось от этой неизвестности.

— Ты специально держишь меня в неведении?

— Конечно, — спокойно подтвердил он.

Она покачала головой, наблюдая за ним.

— И что мне делать здесь пока тебя не будет?

— Ждать меня.

— И всё?

— Можешь пить шампанское, спать, можешь скучать, можешь думать обо мне...

Она закатила глаза.

— Господи, ты невыносим.

— Или можешь делать всё сразу, — добавил он с лёгкой усмешкой.

Она сделала последний глоток виски, наблюдая за ним из-под ресниц.

ПОСТАВЬТЕ ПОЖАЛУЙСТА ЗВЁЗДОЧКУ (голос за главу) И НАПИШИТЕ КОММЕНТАРИИ💓