Дар Клинка Дааран

Меган проспала почти весь день, даже не меняя положения. Пару раз её будили телефонные звонки по работе, и, отвечая на них, она едва могла связать два слова, прежде чем снова проваливалась в сон. Отдохнуть как следует было важнее всего, особенно зная, что утром ей предстоит перелёт в Стокгольм.

Однако в пять утра её покой был безжалостно разрушен. Ховард ворвался в её комнату с той самой невыносимой уверенностью, которая заставляла его верить, что он имеет право на такие вещи. Меган хотелось оторвать ему руки, вырвать язык и выколоть глаза — просто чтобы он больше никогда не смог найти дорогу к её квартире. Но вместо этого она только простонала что-то невнятное и закуталась глубже в одеяло.

— Подъём, Дааран. Ты летишь в Стокгольм, а не в ад.

— Одно и то же, — пробормотала она, не открывая глаз.

Ховард, разумеется, не стал церемониться. Он буквально поднял её силой, заставляя спустить ноги на пол.

— Душ. Немедленно.

Меган зашипела, как недовольная кошка, но подчинилась. Прохладная вода слегка взбодрила её, хоть и не убрала усталость полностью. Вернувшись в комнату, она быстро натянула элегантные серые спортивные брюки и топ, накинула сверху тёмно-серое пальто, обернула шею кашемировым шарфом и спрятала глаза за тёмными солнечными очками.

— Одобряешь? — проворчала она, бросив на Ховарда уставший взгляд.

— Приемлемо, — кивнул он, оценивающе оглядев её. — Главное, что в самолёте тебя приведут в порядок, и ты не будешь выглядеть, как помойная тряпка.

— Слышу это от Ховарда, чья фамилия звучит, как название дешёвой сковородки, — небрежно бросила Меган, поправляя шарф.

— Дешёвая, но с антипригарным покрытием, — парировал он, скрестив руки на груди.

— Да, но максимум на один раз. Потом всё начинает пригорать и вонять.

— Ага, и всё равно лучше, чем твоя привычка сгореть на работе, а потом вонять сарказмом.

— Ох, я тронута этим комплиментом. А теперь напомни, где можно оставить жалобу на некомпетентность твоего существования?

— На ресепшене у Рунна, — ухмыльнулся он. — Только учти, он быстрее уволит тебя, чем меня.

— Значит, уволит сразу после того, как я пожалуюсь на твою низкую полезность.

Ховард прищурился, видя, что эта словесная дуэль зашла в тупик, в котором он явно проигрывал.

— Сегодня ты особенно остра на язык. Что, Клистона так впечатлила, что до сих пор в ударе?

— Ховард, — спокойно сказала Меган, смерив его тяжёлым взглядом, — ещё одно слово, и мне придётся выяснить, действительно ли ты антипригарный.

— О, я чувствую, что этот полёт будет незабываемым, — усмехнулся он, покачав головой, и направился к входной двери.

Меган слышала обрывки его смеха где-то в коридоре и решила, что обязана посчитать до десяти, чтобы не сорваться. Его беспардонные шутки про сенатора сводили с ума. Казалось бы, ей должно быть плевать, но сам факт, что Ховард совершенно не знал меры, будил в ней желание прибить его прямо в самолёте и выкинуть за борт. Над ней вообще нельзя было подшучивать по утрам. Особенно Ховарду.

— Меган, ты там застряла? — его голос выдернул её из мыслей.

— Да иду я, — прокричала она, поправляя очки и выходя к нему с видом человека, который вот-вот кому-то сломает нос.

♡ ♡ ♡

В самолёте началась подготовка. Пока другие члены делегации занимались своими делами, Меган заставили выучить основы королевского этикета. Она терпеливо слушала, когда и перед кем нужно делать поклон, когда достаточно лёгкого кивка, а кому можно пожать руку. Каждое правило было строго регламентировано, и малейшая ошибка могла быть расценена как неуважение. Затем последовала настоящая пытка — столовый этикет. Специалисты разложили перед ней множество приборов: ножи разной формы, вилки для рыбы, салатов, десертов, ложки для супов, мороженого и всего, что только можно было подать на столе. Она пыталась сопротивляться, но быстро поняла, что выбора нет. В итоге всё было доведено до автоматизма: она знала, какой прибор для чего использовать, в каком порядке брать и как держать бокал с вином, чтобы не выглядеть дилетанткой.

После этого её переодели в официальный образ, подходящий для сопровождающей. Строгий, но не слишком мрачный костюм глубокого оттенка, внушающий доверие, подчёркивал её статус. Под пиджаком скрывалась кобура с небольшим пистолетом, такой же был и у Ховарда.

Приём во дворце ожидался вечером, но до него ей предстояло провести день в другой роли — симпатичной, собранной и профессиональной женщины, под элегантным костюмом которой скрывалось оружие.

Сначала они отправились на встречу с министрами иностранных дел, премьер-министром и другими высокопоставленными лицами.

Время тянулось невыносимо долго. Вокруг шли бесконечные обсуждения международных договоров, торговых соглашений, укрепления отношений — всё это звучало для Меган как монотонный гул, от которого хотелось заснуть прямо за столом. Ноги на каблуках затекли, спину ломило, а шея будто превратилась в деревянную палку. В какой-то момент она начала незаметно перекатываться с носка на пятку, стараясь хоть немного размять мышцы, но Ховард моментально пресёк её манёвр строгим взглядом.

Скука. Неописуемая скука.

Когда эта пытка наконец закончилась, они прибыли в отель, где началась подготовка к приёму. Женщины и мужчины из команды стилистов крутились вокруг неё, словно муравьи. Кто-то на ходу подшивал платье, другие что-то поправляли, а один из парикмахеров туго затягивал её волосы в гульку, полностью открывая спину. Меган чувствовала себя манекеном, вокруг которого сновали десятки рук, приводя её в идеальный вид.

Стук в дверь. Меган обернулась и, заметив вошедшего Ховарда, едва улыбнулась. На удивление, он выглядел чертовски хорошо — идеально сидящий смокинг, гладко зачесанные волосы, и лёгкий оттенок одеколона, едва уловимый в воздухе.

— Сказали, ты уже готова, — сдержанно произнёс он, уголками губ отвечая на её улыбку.

— Да. Еле высидела.

— Зато результат налицо. Позволишь сделать комплимент?

— Галантность тебе ни к лицу, — отмахнулась она, повернувшись к нему спиной, поправляя подол платья. Впрочем, сделала она это скорее для того, чтобы скрыть невольную улыбку.

— Ты выглядишь достойно, — проигнорировав её колкость, спокойно сказал он.

— Неожиданно слышать от тебя что-то приятное, — призналась Дааран, чувствуя, как по щекам прокатился лёгкий жар. Она быстро выровнялась и повернулась к нему лицом.

— Ты покраснела, Меган.

— Я равняла подол, да, — не скрывая румянца, парировала она.

— Что ж... Думаю, пора идти, пока мы не начали метать друг в друга ножи.

— Пожалуй.

Что-то неожиданно защемило в груди после слов Ховарда. Меган задумалась, вспоминая, как он смотрел на неё, и не могла поверить, что это был тот самый холодный, живущий в рамках приказов человек. В его взгляде не было масок, формальностей, привычной отстранённости. На мгновение перед ней предстал не просто советник её брата, а мужчина. Живой, искренний, такой, каким она не привыкла его видеть.

Слова о её внешнем виде невольно расположили Ховарда к себе ближе, чем он был до этого.

♡ ♡ ♡

В машине они ехали молча. Меган прокручивала его комплименты, пытаясь разобраться, что именно происходило в его голове в тот момент. Лезть в душу и требовать объяснений она не собиралась. Мимолётная симпатия проскочила так же быстро, как пуля.

Однако хотелось разрядить обстановку. Сделав глубокий вдох, она, не глядя на него, спокойно спросила:

— Так о каком подарке вы вчера говорили с Рунном?

Ховард повернул голову, его взгляд был спокойным, ровным, без всякого удовольствия или прежней колкости.

— Ты будешь неприятно удивлена. Он запретил мне говорить.

Меган нахмурилась. Почему брат запретил ему говорить о подарке? Это же мелочно. Если он собирался сделать что-то грандиозное, то наверняка бы хотел, чтобы она хотя бы догадывалась.

— Точно подарок? — прошептала она.

— Не знаю, Меган. Я не считаю это подарком. Сама решишь — подарок это или бремя.

Машина остановилась перед въездом во дворец, ожидая, когда откроются массивные ворота. Снаружи раздавались голоса, к стеклу прислонялись объективы, вспышки камер ослепляли даже через тёмные стёкла. Кто-то стучал ладонями по окнам, пытаясь привлечь внимание, но Меган не слышала ничего из этого. Она смотрела только на Ховарда. На его спокойное, но полное едва уловимого сожаления лицо.

В этот момент её накрыло.

Её брат. Дворец. Молодой принц. Будущий король Швеции.

Подарок.

Брак?

Её внезапно сдавило так, что воздуха стало не хватать. Как будто кто-то схватил её за горло и медленно, намеренно лишал возможности вдохнуть. Мысли путались, сердце билось глухо и размеренно, будто замедляя свою работу в попытке спасти её от надвигающейся срыва.

Когда пришло время выходить из машины, она просто не смогла пошевелиться.

— Отвези меня домой, — прошептала Меган, опуская ледяную ладонь поверх руки Ховарда.

— Нет, — его ответ был кратким, жёстким.

Меган прикрыла глаза, стиснув зубы.

— Я не знаю, о чём ты думаешь, — продолжил он, — но просто постарайся абстрагироваться. Это работа, Дааран.

Работа.

Работа не душит. Не сдавливает грудную клетку. Не оставляет после себя ощущения, будто почва уходит из-под ног.

Для неё открыли дверь. Она вышла, машинально поправляя платье и натянула на лицо дежурную улыбку, насколько могла.

Холод пробирал до костей. На мгновение она даже застыла, позволяя ему окончательно заморозить себя, чтобы приглушить эмоции.

Прошла секунда. Две. Три.

Вдох.

Выдох.

— Ты будешь в порядке, — мысленно успокоила она себя.

♡ ♡ ♡

Королевский дворец был настоящим произведением искусства — высокие своды, позолоченные стены, приглушённый свет свечей, отражающийся в хрустальных бокалах. Зал наполняли благородные голоса, приглушённые разговоры о политике, бизнесе, международных сделках. Всё выглядело как безупречно отрепетированная сцена, где каждый играл свою роль.

Меган шла по мраморному полу, чувствуя на себе заинтересованные взгляды. Она принимала комплименты с лёгкостью, грациозно улыбалась молодым джентльменам, поддерживала беседы с представителями королевской семьи. Её спрашивали, кто она, чем занимается, откуда приехала. И она говорила о себе так, словно её компания уже давно существует и процветает. Это работало — люди внимательно слушали, а их приближённые записывали её имя и фамилию, словно понимая, что она может стать полезным контактом, который сумеет спасти репутацию.

Она чувствовала себя уверенной, умелой, способной управлять ситуацией до тех пор, пока не повернула голову.

Мир рухнул за одну секунду.

Сердце оборвалось, пальцы стали ватными, ноги налились тяжестью, словно её приковали к полу. Грудь сдавило так, что стало трудно дышать. Она не слышала, что говорила собеседница. Всё внимание было приковано к одной фигуре.

Адам.

Он пока не видел её. Но она видела его.

Каждый нерв в её теле натянулся, а сраные инстинкты закричали: уходи, уходи, уходи!

— Какого хуя? — прошептала она, резко и поспешно отвернувшись, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

Боже. Она так надеялась, что им не придётся встретиться на подобном мероприятии. Но Рунн знал. Ховард знал. Это и был грёбаный подарок?

Она прошла чуть дальше, с трудом контролируя дыхание, поставила бокал с шампанским на стол, а затем положила ладонь на грудь, пытаясь хоть как-то успокоить бешено стучащее сердце.

— Тише Меган, дыши, — мысленно успокаивала она себя. — Это просто... человек.

Как же она ошибалась.

Она внушала себе, что отпустила его. Убеждала, что разлюбила, что прошло слишком много времени, но реальность буквально разбила её иллюзии одним ударом. Она украдкой оглянулась. Нет. Он пока не смотрит и пока не замечает, но опять же, это лишь вопрос времени.

Меган считала, что такие встречи случаются только в фильмах и романах. Но жизнь... жизнь всегда пишет более жестокие сценарии, в которых прошлое всегда возвращается. Оно ждёт удобного момента, чтобы напомнить о себе. Оно не умирает, как не умирает утренняя птица, пока не сорвётся последний крик.

Она не заметила, как снова повернулась в его сторону. Или, может, её тело просто сделало это само, против воли разума, против всех правил и запретов, что она выставила для себя.

Он изменился. Чуть округлился, стал массивнее, но это не делало его менее привлекательным. Напротив, возраст лишь подчёркивал его харизму, как выдержанное вино, что с годами приобретает глубину вкуса. Лицо теперь пересекали новые морщины — линии опыта, усталости и боли. И всё же он оставался тем же мужчиной, который когда-то был её всем миром.

Голубые глаза поймали её взгляд.

Сожаление.

Мольба.

Не было необходимости в словах. Он смотрел на неё так, словно умолял подойти. Дать ему хотя бы шанс.

Меган не двигалась, вбирая в себя каждую черту его лица, чтобы запомнить его таким, каким он был сейчас.

Им нельзя было контактировать. Ни жестами, ни словами, ни даже долгими взглядами. Кто-то обязательно начнёт шептаться. Сплетни станут волнами, а их имена снова окажутся в заголовках.

Но как сложно было отвернуться.

Её тело пронзило болезненное ощущение тоски. Оно не было острым — скорее вязким, медленно заполняющим изнутри, будто под кожу впивались тысячи крошечных иголок, напоминая о каждом прикосновении, о каждом поцелуе, о каждом мгновении, когда они принадлежали друг другу.

Воспоминания вспыхивали в голове, как заевшая плёнка, снова и снова прокручивая сцены, которые уже невозможно вернуть.

Она была уверена — он тоже чувствовал это.

Его взгляд говорил ей всё.

Он был несчастен.

Абсолютно, бесконечно одинок.

Так же, как и она.

Горячая ладонь легла на её лопатки, выдернув из транса. Меган резко моргнула, пытаясь сосредоточиться на настоящем, и перевела взгляд на сенатора. Его тёмные глаза изучали её с лёгким прищуром, в котором читалось едва уловимое беспокойство.

Она натянуто улыбнулась, но губы дрогнули, будто от натяжения они могли лопнуть. В горле сгустился неприятный ком — густой, тяжёлый, как не смытый осадок после слишком крепкого чая. Она попыталась сглотнуть, надеясь избавиться от него, но тот лишь застрял сильнее, царапая изнутри, словно сухая крошка, которую невозможно ни проглотить, ни вытолкнуть наружу. В груди нарастала тревога, дыхание сбилось, и в следующий момент она почти слышала, как сердце глухо стучит где-то в этом сдавленном, пересохшем горле.

— Сопроводите меня в уборную? — прошептала она, чуть отстраняясь, чтобы убрать его ладонь со спины.

— Не могу, Меган. Работаю, — сухо ответил он, мельком оглядывая зал. — Тебя может проводить прислуга или твой сопровождающий.

— Поняла, спасибо...

Меган схватила бокал и залпом осушила шампанское.

Несколько человек, стоявших рядом, удивлённо посмотрели на неё, а Джимми, тихо выругавшись, повернул её спиной к остальным, закрывая собой.

— Ты что делаешь? — негромко спросил он, вынимая пустой бокал из её пальцев. — Не нужно этого, ладно? Мы не на вечеринке, не забывай.

— Мне нужно было выпить, — сжав губы, выдохнула она.

— Почему?

Он изучающе вгляделся в её лицо, и Меган поняла, что он уже всё понял.

— Бывший твой?

Она не отвела взгляд. Не было смысла лгать.

Джимми молча кивнул, нахмурился, но не зло, а скорее с чем-то похожим на понимание. Он не переносил Адама — это чувствовалось, что в их первую встречу, что сейчас, но он будто не винил её в том, что ей трудно было находится в одном помещении с бывшим возлюбленным.

— Если хочешь, я могу попросить, чтобы тебя проводили на улицу. Но с открытой спиной туда не выйдешь, — спокойно предложил он.

Меган удивлённо посмотрела на него, не ожидая от сенатора такой заботы.

— Почему ты добр ко мне?

Он усмехнулся, будто знал, что она спросит.

— Ты и сама знаешь ответ.

— На ужине ты казался мне менее дружелюбным.

— Ты для меня больше не работа, — откровенно признался он, позволяя уголкам губ дрогнуть в улыбке.

Что это вообще могло значить? На секунду он выглядел совершенно другим человеком. Без самодовольной маски и саркастической надменности, будто позволил ей увидеть нечто настоящее.

Но этот момент длился недолго. Он оглянулся, выискивая в толпе нужного человека, а затем снова посмотрел на неё.

— Отвлекись, — негромко сказал он. — Не стой с таким выражением лица.

Меган пару раз моргнула, заставляя себя выровнять спину и прицепить на лицо привычную полуулыбку.

Собрав себя в руки, она уверенным шагом направилась к прислуге. По пути нечаянно плечом задела молодую девушку, тихо извинилась и продолжила движение, пока не остановилась перед одним из работников дворца.

— Прошу, сопроводите меня в тихое место, — вежливо попросила она, одарив мужчину лёгкой улыбкой.

Слуга молча кивнул, жестом указывая на выход.

Меган вышла в огромный коридор дворца и опустилась на продолговатый пуфик в центре. Спокойствие этого места было обманчивым. Приглушённый свет, высокие потолки, ряды картин вдоль стен — всё это лишь усиливало тревожность.

Каждый раз, когда звучало его имя или фамилия, сердце предательски сжималось. Будто кто-то голыми руками стискивал его в кулаке, медленно выкручивая, пока не начнёт трещать. Почему? Почему невозможно просто отключить все эти чувства, вырвать с корнем эмоции, заглушить воспоминания и больше не чувствовать этот внутренний надрыв?

В Колонии это называли больным сердцем. А что, если это и впрямь болезнь? Разъедающая изнутри, превращающая разум в разлагающийся труп, который ещё дёргается, но уже давно мёртв. Любовь, даже старая, — не рациональна, не логична, не поддаётся контролю. Она цепляется когтями за остатки сознания, раздирая внутренности с такой жестокостью, что иногда легче было бы вообще не любить.

Простое появление этого мужчины пробудило в ней торнадо эмоций, смешанных в адский коктейль из тоски, ярости и какой-то болезненной привязанности, от которой не избавиться даже выстрелом в голову. Всё тело реагировало: тошнота подступала к горлу, будто перед расстрелом, руки становились ватными, а за рёбрами расползалась отвратительная пустота.

Почему? Почему человечество до сих пор не объяснило, почему при виде того, кого когда-то любил, тело ведёт себя так, словно его пытают?

Тишина почти звенела, пока её не нарушил приглушённый скрип дверей. Она едва наклонилась, пытаясь разглядеть, кто появился, но из её угла зрения ничего не было видно. Однако, когда охранники у входа выпрямились, стало ясно — сюда приближается кто-то важный.

И в следующее мгновение в коридор неспешной, уверенной походкой вошёл Адам.

Он не сказал ни слова, просто сел на диван без спинки чуть поодаль и достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Щелчок зажигалки разорвал тишину, и в воздухе закружился дым.

Адам медленно вытащил сигарету изо рта, взвесил её в пальцах и молча протянул Меган. Она взглянула на него, не сказав ни слова, затем подняла руку и забрала сигарету, легко захватив её между пальцами. В ответ мужчина снова щёлкнул зажигалкой и прикурил себе ещё одну.

— Меган, — голос Адама прозвучал неожиданно мягко.

Её тело вздрогнуло.

— Кто же знал, что сегодня мы пересечёмся, — продолжил он, не спеша выдыхая дым.

— М-да, — ответила она, не глядя на него, а рассматривая одну из картин напротив.

— Я бы приоделся как-то более... подходяще, — заметил он с лёгкой иронией, но в его тоне не было насмешки, скорее — тихая усталость.

Меган едва улыбнулась, почти незаметно.

— И что бы вы надели, мистер Делькасто?

— Что-то, намекающее на знак примирения и извинения.

Она вспомнила о сигарете, которую так и держала в руке, поднесла её к губам и сделала затяжку. Горький, крепкий вкус обжёг горло, заставляя её слегка откашляться.

Прошлое вдруг перестало быть просто воспоминанием. Оно было здесь и дышало вместе с ними.

— Можно было бы и не стрелять в моего друга, — начал он тему, которую явно не стоило сейчас затрагивать.

— Можно было бы и не угрожать моей подруге, — парировала она спокойно.

Их взгляды столкнулись. В воздухе повисло напряжение. Они оба понимали, что это был замкнутый круг. Ни один не уступит.

Адам чуть склонил голову набок, словно пытаясь разгадать что-то в её лице.

— Почему ты здесь, Меган?

— В смысле? — нахмурилась она.

— Здесь, на королевском приёме.

Она поправила подол платья, словно это было небрежным жестом, но на самом деле пыталась сосредоточиться.

— Я часть американской делегации, — ровно ответила она.

Он усмехнулся.

— Интересно узнавать о тебе новое.

Меган сразу поняла, на что он намекает, и прежде чем успела себя остановить, резко бросила:

— Я не была и не являюсь шпионкой.

Адам медленно кивнул, будто пропуская её слова через себя.

— Это не мне нужно говорить, — заметил он.

— Но ты ведь тоже так думаешь.

Он чуть сощурил глаза, и в его взгляде появилось что-то похожее на сожаление.

— Я думал, что тебя используют. Что ты оказалась в центре чего-то, чего сама не понимала.

— А теперь?

— Теперь... Теперь сложно сказать, — он сделал паузу, вглядываясь в неё. — Но британскому правительству не сложно.

Меган резко выдохнула, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.

— Они ошибаются.

— Не в первый раз, — спокойно заметил он.

Она хотела было резко ответить, но осеклась. Они оба знали, что в этом мире ценится не истина, а версия, которая удобна тем, кто стоит у власти.

— Что мне следует знать, Меган?

Она едва заметно сжала губы, будто сдерживая порыв сказать то, что на самом деле вертелось на языке. Её рука легла на гладкую ткань платья, сжимая её между пальцами.

— Ничего, — голос прозвучал тихо, но твёрдо.

— Неправильный ответ, — негромко бросил он, после чего прочистил горло.

— Этого разговора не должно было быть.

— Не должно было?

— Да, — она наконец повернулась к нему, её глаза вспыхнули ледяной решимостью. — Мы такие же незнакомцы, как и все остальные на этом приёме. Ты должен делать вид, что не знаешь меня.

Он медленно кивнул, задумчиво постукивая пальцами по колену.

— Равнодушный вид, значит?

— Именно.

Адам усмехнулся, не сводя с неё взгляда.

— У тебя самой получится?

Меган прикусила внутреннюю сторону щеки, почувствовав, как внутри что-то кольнуло. Она была уверена, что сможет. Она же уже полтора года это делает.

— Да, — ответила она ровно.

Он задержал на ней взгляд, затем кивнул, будто соглашаясь с чем-то в своей голове.

— Тогда дай мне твой домашний номер.

Она даже не удивилась. Только прикрыла глаза на пару секунд, прежде чем снова посмотреть на него.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы ты звонил.

Он глубоко вдохнул, словно это было нечто неизбежное, как смена времени года.

— Дай мне шанс, Меган.

Голос был низким, спокойным, без мольбы. Он не просил. Он просто констатировал факт: если она даст, он возьмёт.

Но она не могла. Точно не сейчас.

— Нет, — повторила она, и это слово отдалось глухой болью внутри.

Адам смотрел на неё долгим, испытующим взглядом, будто искал подтверждение, что она действительно так считает.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, что я правильно сделал, что не показывал тебе содержание чипа. Вспомни себя до и после. Я оберегал твою искалеченную душу как мог, и ты знаешь, что я хорошо справлялся. Ты действительно хочешь поставить точку?

— Это будет правильно.

Его губы дрогнули, но улыбки не вышло.

— А с каких пор ты выбираешь правильное?

Меган напряглась. Ей не нужно было напоминание о том, какой она была рядом с ним.

— С тех пор, как научилась жить без тебя.

Адам кивнул. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах появилось что-то хищное, что-то, что предупреждало: разговор ещё не закончен.

— Значит, без меня.

— Да, — выдохнула она, отводя взгляд.

Он резко встал, стряхнул пепел в стоящую рядом пепельницу, а затем наклонился чуть ближе.

— Ладно, Меган, — тихо сказал он, а потом медленно ушёл, оставляя после себя только запах дорогого табака и недосказанность.

Ещё несколько секунд она сидела в оцепенении, глядя в пустоту, где только что находился он.

В груди разверзлась пустая, разъедающая воронка. Она сделала глубокий вдох, но воздуха не хватило, словно в зале внезапно стало нечем дышать. Её тело стало тяжёлым, но в то же время невыносимо лёгким, как у человека, который слишком долго стоял на краю пропасти и наконец-то шагнул вниз.

Она прижала руку к животу, пытаясь остановить это ощущение свободного падения.

Глупо было думать, что она готова к разговору. Глупо было внушать себе, что Адам не заденет её, что его голос не пробьётся сквозь броню, и что его взгляд не заставит сердце сорваться с ритма.

Её губы были чуть приоткрыты, но ни одно слово не сорвалось с них. Ни проклятия, ни шепота, ни крика. Меган чувствовала, как её затапливает волна эмоций — гнев, сожаление, тоска, отчаяние — всё смешалось в едкое месиво, которое невозможно было проглотить.

Она отказала себе и ему.

И это было правильно.

♡ ♡ ♡

Когда Король и Королева вошли в зал, вечер перешёл в свою кульминацию. Их Величества поприветствовали собравшихся, прозвучала торжественная речь о международном сотрудничестве, о важности диалога между странами, о стабильности и процветании.

Официальная часть кончилась и вечер продолжился неформальным общением. Музыка, танцы, беседы в полутени зала. Но для неё всё это было просто шумом, размытыми голосами и движением людей, в которое приходилось вплетаться, чтобы соответствовать своему статусу.

Когда она поняла, что силы на исходе, её спасением стало объявление о том, что представителям Белого дома предложено остаться во дворце на ночь. Остальные гости начали покидать зал, а она, наконец, смогла вырваться из душного общества и отправиться в покои.

Оказавшись в своей спальне, которая по размерам напоминала весь первый этаж её квартиры, Меган сразу сбросила туфли и направилась к столику, где стояла бутылка коньяка. Она налила себе немного, осматривая роскошную спальню с массивной кроватью, тяжёлыми шторами и золотыми деталями в интерьере. Всё было до смешного помпезным.

Меган достала телефон и некоторое время смотрела на экран, а затем, не думая дважды, написала сообщение.

М: «Если ты ещё не уснул, зайди ко мне.»

Пятнадцать минут тишины.

Затем дверь приоткрылась, и в её покои вошёл Джимми Клистон.

— Доброй ночи, — спокойно произнёс он, оглядываясь. — Что-то случилось так поздно?

Меган смотрела на него, стоя у камина, всё ещё в своём вечернем платье.

— Не хотела быть одна, — её голос был мягким.

Джимми приблизился, улыбаясь уголками губ, и, не дожидаясь пояснений, провёл ладонью по её плечу.

Он сразу понял, зачем она его позвала.

— Хочешь потрахаться в королевском дворце? — уточнил он, хотя ответ был очевиден.

Меган чуть склонила голову, задумавшись, а потом едва заметно улыбнулась, переспросив для приличия:

— В этих стенах?

— Да. В кровати, в которой, возможно, однажды уснёт внучка короля, — усмехнулся он, его пальцы медленно скользнули к её талии.

— Звучит так, будто почему и нет?

— Шалость. Вот чего ты хочешь, — выдохнул он, с лёгкостью стягивая с неё платье, оставляя её полностью обнажённой перед собой.

В следующее мгновение их тела оказались под тяжёлым королевским одеялом в полной темноте. Джимми был сверху, двигаясь с нарастающей жадностью, а Меган прижимала его к себе ногами.

Но в голове её был не он.

Она думала о другом мужчине.

Её мысли, ощущения, желание принадлежали не этому человеку. Но именно они довели её до первого оргазма за столько попыток с сенатором.

Одеяло слабо прикрывало её тело, но ей не было холодно. Меган лежала на спине, уставившись в потолок, бездумно водя пальцами по прохладной ткани наволочки. В комнате стояла тишина, нарушаемая только её ровным, но глубоким дыханием. Она не могла понять, зачем вообще потянула Джимми в свою постель.

Нет, она не испытывала сожаления из-за самого секса — это не имело никакого значения. Всё было механически, приятно, но пусто. Её будоражило другое: во время близости она думала не о Джимми. Она снова позволила себе слабость, снова позволила мыслям блуждать не там, где следовало. Чужие руки, чужие губы, чужие слова — всё это было фоном для одной единственной мысли: не он.

Тело реагировало правильно, как запрограммированная машина, но разум уносился туда, куда не следовало. И вот теперь, лёжа в этой кровати, она чувствовала лишь отвращение — не к сенатору, нет, он был в своём праве. К себе. За слабость. За то, что снова, несмотря на все слова, решения, тень Адама Делькасто стояла за её спиной, дышала в затылок, прожигала её изнутри.

— Входит в привычку проводить со мной время, — заметил Джимми, довольно вытягиваясь рядом с ней.

Меган повернула голову, встретившись с его ленивым взглядом.

— Не льсти себе, — с лёгкой улыбкой парировала она. — Мне было просто одиноко.

— Ну конечно, — усмехнулся он, но его голос был мягче, чем обычно.

Мужчина поднял руку, ненавязчиво предлагая ей подвинуться ближе.

Она внимательно его осмотрела, не понимая, зачем он это делает. Меган снова прокрутила в голове их вечер. Он и правда был не таким, как в их первую встречу. На ужине он проявил себя лучше, чем она ожидала. Быть может, это не имело никакого значения, но сейчас, в этом полумраке королевской спальни, ей не хотелось что-то разрушать.

Она с лёгкостью приподняла одеяло, подвинулась к нему и положила голову на его плечо.

— Тебе хорошо? — спросил он неожиданно мягким тоном, вырисовывая ленивые круги на её плече.

— Кажется, да, — ответила она, не имея сил сказать правду.

Джимми усмехнулся, но в его усмешке не было ни привычного самолюбования, ни иронии.

— Меган Дааран, невероятная женщина, лежит со мной в Стокгольмском дворце. Ни-ху-я-се.

— Замолчи, — искренне засмеялась она, прикрывая глаза.

И, к её удивлению, он сделал, как она попросила.

Просто молчал, продолжая поглаживать её плечо.

Он резко изменился. Не был больше самцом, зацикленным на себе и собственном удовольствии. В этом мужчине появилось что-то мягкое, даже почти заботливое. Меган не знала, что с этим делать.

Либо он изначально был таким, но прятал это под маской циничного ловеласа, зная, что иначе ему просто не дадут. Либо — и эта теория нравилась ей ещё меньше — он начал влюбляться. И если это так, то скоро всё выйдет из-под контроля.

Джимми потянулся, лениво разминая плечи, и ухмыльнулся.

— Мне уже можно говорить? — спросил он с приподнятым настроением, явно дразня её.

— Попробуй, — Меган слегка отодвинулась, устраиваясь удобнее.

— Как ты себя чувствуешь после приёма?

Она склонила голову, приподняв бровь.

— Спрашиваешь о...?

— Да, о том, кто тебя вывел из себя, — он спокойно смотрел на неё, будто заранее знал, что она будет врать. — Получилось пообщаться?

— Нет, — солгала Меган без доли сомнения и отрицательно покачала головой. — Нам не о чем говорить.

Джимми прищурился, оценивая её тон.

— Уверена?

— Да, абсолютно, — она переложила волосы на бок, мягко облизала губы и выдержала его взгляд, чтобы тот поверил. — Я не знала, что он приедет.

— Он был в списках приглашённых. Ещё должна была ехать его сестра, Эвелин Делькасто, но в последний момент её приезд отменили. Сторона их семьи отозвала заявку. Ты с ней знакома?

— Да. Умная девушка, — сдержанно ответила она, подложив руку под голову.

— Умной была старшая дочь Жерара. Помню, когда приезжала в Америку с министром иностранных дел, то все тряслись при её виде.

— Как к ним относятся в США? — Меган спросила буднично, но Джимми мгновенно уловил её истинный интерес.

— К Делькасто?

Она кивнула, ожидая ответа.

Сенатор задумался, ненадолго переводя взгляд к потолку, а затем снова посмотрел на неё.

— Как к неизбежности, — наконец сказал он. — Или как к оружию, которым никто не хочет владеть, но все боятся оказаться на линии огня.

Джимми выдержал паузу, внимательно наблюдая за её реакцией.

— Ты знаешь, как устроена политика. Это шахматная доска, где даже те, кто ненавидит друг друга, вынуждены играть в одной партии. Делькасто — фигуры, которые не так-то просто сбить с доски. В Вашингтоне это понимают.

Меган задумчиво провела пальцем по изгибу простыни, не глядя на него. Она понимала, что Джимми намного легче расспрашивать об англичанах, чем Рунна или Ховарда.

— Значит, их всё ещё боятся?

— Не боятся. Опасаются. — Он чуть приподнялся на локте, скользя взглядом по её лицу. — В отличие от тех же республиканцев и демократов, которые публично враждуют, а за кулисами ужинают за одним столом, Делькасто не играют по этим правилам. Они не делают вид, что политики, они просто... убивают людей, которые им мешают.

Меган кивнула, прекрасно зная, о чём он говорит.

— А сам-то как к ним относишься?

— Как к неизбежности, как я и сказал. — Джимми лениво потянулся и усмехнулся. — Но меня больше волнует твоя связь с ними.

Она подняла на него взгляд, не проявляя ни удивления, ни раздражения.

— У тебя задание? Выяснить, насколько я к ним привязана?

— Меган, я не твой враг.

— Но и не друг, Джимми.

Он усмехнулся, проведя рукой по её бедру.

— Пусть будет так. Но мне всё ещё интересно, каково это — быть одной из тех, кого Делькасто когда-то считали своей? Что ты делала, что они принимали тебя за одну из своих?

Она медленно вдохнула, закрыла глаза на секунду, а затем снова посмотрела на него. Интересуется убивала ли она. Он даже не представляет, что лежит с бывшей профессиональной убийцей.

— Это значит быть воспоминанием, — завуалированно ответила она.

— Ты говоришь так, словно уверена, что тебя вычеркнули.

— Адам тоже был здесь, и мы даже не пересеклись, как видишь.

— Ты врёшь, — хмыкнул он.

— Я не вру.

Джимми кивнул, явно что-то понимая, но не стал давить дальше.

— И всё же, несмотря на все твои игры в хладнокровие, ты сейчас лежишь здесь, со мной, а не с ним.

Она усмехнулась, снова повернувшись к нему.

— Ты хочешь сказать, что это твоя победа?

— Ну, как минимум, неплохой финал вечера, — ухмыльнулся он. — Что у тебя на выходные?

Меган скользнула по нему взглядом.

— Почему спрашиваешь?

— Думаю, мы могли бы слетать в Нью-Йорк. Вдвоём. — Он говорил это так, будто это был не вопрос, а почти предрешённый факт.

Она чуть приподнялась на локте, разглядывая его.

— У меня есть работа.

— Ты работаешь сама на себя, а не на государственный аппарат. Тебя никто не убьет за отпуск в пару дней.

— Ты так уверен, что я захочу их потратить на тебя?

— А ты так уверена, что не захочешь? — ухмыльнулся он, медленно опускаясь ближе, позволяя себе вдохнуть её аромат.

Она почувствовала, как его дыхание скользит по её коже, чуть задерживаясь у ключицы. Он нарочно помедлил, прежде чем добавить:

— Ты знаешь, что пахнешь дорогим удовольствием?

— Ты говоришь, как человек, который обнюхал много женщин.

— Ты удивишься, но нет. — Его голос был низким, тягучим. — Но твой аромат... — он медленно провёл кончиками пальцев по её запястью. — Заставляет думать только о хорошем.

Меган улыбнулась, не двигаясь.

— Ты, должно быть, неисправимый романтик.

— Должно быть.

Она чуть сжала губы, наблюдая, как его взгляд медленно скользит по её лицу.

— Нью-Йорк, значит?

— Только ты и я. Ни политики, ни обязательств.

Меган не ответила сразу. Она просто наблюдала за тем, как он даёт ей пространство для решения, но при этом ловко окутывает обаянием, не спеша, без напора, но уверенно.

— Посмотрим.

Джимми усмехнулся.

— Это уже что-то.

И он был доволен. Потому что она не сказала «нет».

Меган поднялась с постели, включила прикроватную лампу, позволяя мягкому свету разлиться по комнате. Натянув на себя широкий шёлковый халат, она туго завязала ремешок на талии, словно пытаясь собрать разбросанные мысли. Наполнив бокал коньяком, подошла к кровати и взглянула на неё при свете: смятые простыни, сбившиеся подушки, одеяло, съехавшее на пол. Всё это выглядело неряшливо, а ещё — неправильно.

— Доброй ночи, — спокойно произнесла она, и Джимми, без лишних слов, поднялся, не торопясь одеваясь.

Он застегнул манжеты, не спеша поправил воротник, скользнул по ней оценивающим взглядом и, без особых церемоний, пожелал спокойной ночи, покинув комнату.

Когда дверь за ним закрылась, Меган подошла к окну, потягивая алкоголь. Тёмные дорожки дворца освещались фонарями, вдалеке виднелись силуэты охраны, неспешно патрулирующей территорию. Она смотрела на этот застывший в безмолвии мир и думала. О своей глупости, о том, во что ввязалась, о семье Делькасто, о своём долге перед страной. Внутри неё боролось слишком много противоречий.

Графин с коньяком пустел с той же скоростью, с какой в её голове менялись мысли. Они сливались в один сплошной поток, возвращая её туда, откуда она пыталась сбежать. К нему.

Чёртова привычка.

Чёртова память.

Она снова называла его по имени. Больше не «Англичанин», не что-то отстранённое, а просто Адам. Он снова забирался в её сознание, раз за разом вбивая клин в те стены, что она так старательно выстроила.

Глухой скрип двери вырвал её из этого наваждения. Меган закатила глаза, бросив:

— Если ты вернулся ещё раз спросить о Нью-Йорке, то мой ответ всё тот же: «Посмотрим», — усмехнулась она, развернулась и... замерла.

Вместо сенатора у двери стоял Адам. Его тёмное пальто, насквозь пропитанное уличным холодом, ещё не согрелось, а вместе с ним и весь он, словно принёс с собой стылый воздух зимней ночи. От ткани веяло пронизывающей свежестью, будто мороз цеплялся за неё до последнего. Даже расстояние между ними казалось ледяным.

— Кто тебя сюда пустил?

Он молчал. Просто смотрел.

— Ты же уехал, — она махнула рукой, чуть не расплескав коньяк. — Вас, англичан, должны были отправить домой.

Он не ответил.

Только перевёл взгляд на смятую постель.

Уголки его губ дрогнули в насмешливой ухмылке, которая говорила больше, чем любые слова.

— Трахалась с кем-то? — наконец произнёс он, лениво указывая пальцем на кровать.

Меган едва не подавилась воздухом.

— Не твоё дело, — выдавила она, опираясь свободной рукой о диван.

— Приехала потрахаться с кем-то из королевской семьи? — Адам прищурился, его тон был спокойным, но в нём скользнула отстранённая, почти презрительная насмешка. — Ничего себе, как низко Америка опустилась.

Меган почувствовала, как сжимаются кулаки.

— Вы мужчины все одинаковые, — её голос дрогнул от злости и обиды.

Адам медленно подошёл ближе. Спокойно. Без суеты, без лишних движений, но от этого его приближение не становилось менее давящим.

— Прежде чем говорить это, открой глаза, а не ноги.

Звук пощёчины пронзил тишину комнаты.

Адам даже не дёрнулся.

Он лишь слегка приподнял брови, словно ожидал этого удара, а потом снова посмотрел на неё, опустил взгляд на её халат, скользнул им по изгибам тела, и задержался на оголенных ключицах.

— Не лезь в мою личную жизнь, — твёрдо заявила она, несмотря на то, что алкоголь заплетал язык. — Мы больше не вместе.

— Ты хочешь меня так же, как и я тебя, — его ладони скользнули к её лицу, обхватили её щеки, пальцы легко сжали её кожу, удерживая, не давая отвернуться.

Его взгляд проникал до самой сути.

— Ты не забыла меня.

— Ты ошибаешься.

Меган упёрлась ладонями в его грудь, готовая оттолкнуть, но не сделала этого.

— Я единственный мужчина, который может обуздать твои чувства и эмоции, Меган. Это факт, который ты никогда не сможешь опровергнуть.

— Уходи.

— Ты действительно этого хочешь?

Она долго молчала.

А потом...

Меган резко открыла глаза, сердце бешено колотилось в груди. Она с силой втянула воздух, приподнимаясь на постели, чувствуя, как её тело вздрогнуло от холодного пота. В груди сдавило, словно кто-то изнутри сжал её ребра.

Глубокая ночь. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием спящего рядом Джимми. Она медленно повернула голову и увидела его — расслабленного, ничего не подозревающего.

— Боже... — едва слышно прошептала она, опускаясь обратно на подушку и прижимая ладонь ко лбу.

Грудь всё ещё поднималась тяжело, будто она только что пробежала марафон. Виски пульсировали, сердце постепенно сбавляло ритм, но в голове крутилась одна мысль о том, когда она успела уснуть.

Это был всего лишь сон.

СПАСИБО ЗА ПРОЧТЕНИЕ🥰
Поставьте звёздочку (голос за главу) и напишите комментарии!