Ангел для двоих

Эдиан

Мой телефон разрывается от звонков, пока я веду машины. Помимо подчинённых, мне звонит и мой брат, за которым я как всегда должен разгребать дерьмо. Он слишком эмоционален, чтобы оставить ситуацию и остудиться, он будет стирать кулаки в кровь о стену, даже если ничего не может сделать. Его природа — это бесконтрольные, неуправляемые эмоции, как и у нашего отца, но Эмиль не наш отец, ему не хватает опыта, чаще всего мозгов и умение анализировать. Он не умеет переключаться в нужный момент, включать холодность и мыслить рационально.

Эмиль просто псих.

Я отключаю мобильный нахуй и кладу руку на бедро Миланы, которая безучастно смотрит в окно и наблюдает за вечерним городом.

— Ты мне расскажешь, что случилось, принцесса? Если мой брат обидел тебя, я нахрен убью его.

— Не нужно, Эдиан.

Повернувшись ко мне лицом, она одаривает меня лёгкой, но фальшивой улыбкой.

— Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня.

— Что он сделал? — спрашиваю я, останавливаясь на светофоре и проводя большим пальцем по её щеке. Такое ощущение, что она сейчас заплачет, но она этого не делает. Она стойкая девочка, не только божественно красивая, но гордая и сильная.

— Он трахнул свою официантку.

В ответ я молчу, обдумывая её слова. Если мой брат настолько облажался, то он идиот, я не буду подтирать за ним дерьмо, он проиграл, как и всегда.

— Она вышла из его кабинета, когда я хотела зайти к нему.

— И ты решила, что он трахнул её?

— Она очень недвусмысленно намекнула мне на это.

— Но ты не зашла к нему?

— А в чём смысл этого, Эдиан? Чтобы спросить и в ответ услышать ложь? Или ты думаешь, что твой брат не умеет правдоподобно лгать? Он даже может заставить эту официантку солгать мне, сказать, что она всё придумала. Её расстёгнутое декольте прямо кричало мне о том, что я наивная дура. Нахрен его.

Ухмылка появляется на моём лице, когда я слышу это. Моя девочка. Всё верно, нахрен моего идиотского брата, который ничего не может сделать нормально.

Выставил себя изменяющим ублюдком, даже не делая этого. Ведь я уверен в том, что его член не благословлял киску какой бы то ни было официантки. Он верный, как собака, но я поражаюсь его удачливости и идиотизму.

— Ты можешь отвезти меня домой?

— Нет, принцесса. Думаю, дома тебе будет слишком скучно.

— Мне не будет скучно, я подготовлюсь к семинару, мне нужно чем-то занять тебя.

— Как насчёт того, чтобы я занял тебя в своей фирме?

— В каком смысле?

— Ты говорила, что у тебя начинается практика. Я могу устроить тебя к себе.

— Ого, это было бы просто замечательно! Потому что, как я поняла, по словам старшекурсников, нас не ждёт ничего лучше, чем какие-то шарашкины конторы, которые всё ещё держатся на божьих молитвах.

Я давлюсь смешком, когда она замечает что-то в окне и охает.

— Смотри, дорожный знак места для поцелуев.

Движение моей машины замедляется, я паркуюсь возле тратуара, выхожу и буквально вытягиваю её из машины, когда она недоверчиво смотрит на меня.

— Что ты?.. — я вытаскиваю её прежде, чем она заканчивает вопрос. И несу к этому чёртовому знаку, обхватив за талию.

Её дыхание возле моего уха, она смеётся и хихикает, хватаясь за мои волосы и шею. Я доношу её до этой херни и целую, вдыхая и наслаждаясь пряным ароматом её духов и нежного тела. Её запах — это лучшее, что могло со мной случится.

Я опускаю её на ноги и прижимаю к себе. Потом ловлю её заинтересованный взгляд светло-голубых глаз, в который искрится заметный блеск.

— С тобой мне становится лучше.

— Я знаю, принцесса. Я для этого и нужен.

Она хмурит брови, поджимая губы.

— Ты можешь отвезти меня в больнице, к бабушке? Хочу побыть с ней.

— Отличная возможность познакомится с твоей бабушкой.

— Что? — она засмеялась, зажмурившись. — У моей бабушки случится второй инсульт, если она узнает, что у меня появился мужчина. Да ещё и такой вроде тебя.

— Мне нужно пояснение.

— Знаешь, такой огромный и устрашающий, взглянув на которого можно подумать, будто на завтрак он ест младенцев, а на обед весь мир.

Морозный ветер обдувает её пшеничные волосы, которые я убираю с её лица обеими ладонями. Не знаю, почему она действует на меня, как успокоительное, но я готов целую ночь развлекать её, лишь бы она забыла о любой херне, которая её беспокоит.

— Уверен, я завоюю её одобрение.

— Размечтался. Даже я не всегда его завоёвываю. Особенно, если не одеваю по три пуховика на улицу, когда плюс три градуса.

Через какое-то время мы приезжаем в больницу. Я провожаю её до палаты, когда договорился в регистратуре о нашем визите, а сам сижусь снаружи и включаю телефон.

Мой брат не останавливает свой поток звонков.

Это не может не забавлять меня. Наверное, он сходит с ума и даже прибил одним лишь взглядом пару попавших ему на глаза людей.

— Слушаю тебя.

— Какого, блядь, хрена происходит? — спрашивает он, не церемонясь.

— Сформулируй более чёткий вопрос.

— Нахрен ты испытываешь моё терпение? Что это, блядь, вообще было?

— Я не могу испытывать то, чего нет. И ты облажался.

— Что ты ей сказал? Что ты, нахуй, ей сказал?

— Ты трахнул свою официантку?

Неподалеку от меня, на кожаном чёрном диване возле окна сидит женщина и вопросительно поднимает брови, вслушиваясь в мой телефонный диалог. Я развалился на таком же диване в другой части коридора и слушал поток дерьма своего брата, который даже не понимает, в чём дело.

Он всегда был агрессивным куском дерьма, но при этом не отличался особым умом. Он считает, что интеллек не нужен, если можно вселять страх.

— Какую, к чёрту, официантку?

— Которая вышла из твоего кабинета сегодня. Уверен, ты оттрахал много своих официанток. Даже я от делал когда-то, так что...

Видимо, осознание и понимание приходит в его мозг, потому что он переживает меня:

— Я не трахал её. Я отослал её.

— Это не важно. Создаётся видимость, что ты её трахнул.

— Скажи ей, что это не так. Убеди её в обратном, — он повышает тон и отдаёт приказ в манере нашего отца, как он нас учил когда-то, что забавляет ещё больше.

— Я мог бы, да. Но не буду, — я говорю медленно, чтобы ещё больше разжечь раздражение в его жилах. Он и без того буквально живёт им. — Я не прошу накидывать мне очки, так что отвечай за себя сам.

— Я убью тебя, если ты залезешь к ней в голову. Я убью тебя и заберу её.

— Я не сомневаюсь, — ухмыляясь, я говорю ещё кое-что, прежде чем положить трубку. Он может сойти с ума ещё больше, я буду рад посмотреть на это. — Сегодня будет горячая ночь.

Сегодня будет спокойная ночь, но ему не обязательно это знать.

***

Эмиль

Блядь, я готов разбить несколько ебальников и утопиться в алкоголе.

Я звонил своему маленькому ангелу раз двести, хоть и понимал, что она заблокировала меня сразу же, как только села в машину к моему ублюдку-брату. Каждую минуту у меня вспыхивала надежда на то, что она меня разблокирует.

Когда всё наконец вскроется, я просто свяжу её и оттрахаю её рот за ту хрень, которую она могла подумать.

Ещё мой чёртов брат, который снова пытается доказать, что он, блядь, лучше. Только не сейчас, Эдиан. Только не с ней, не с моим маленьким ангелом. Ты и так украл больше, чем можешь съесть.

Этот мудак играет со мной в игры разума. Я приехал к нему домой — их нет, как и его машины. Я приехал к ней домой, где его машины вновь нет.

Влив в себя полбутылки виски, я засыпаю прямо в машине, за рулём — время от времени просыпаясь и продолжая ей названивать. Но короткие гудки продолжают нервировать меня и заставлять грудь вздыматься, а вены проявляются от злости.

С утра я ждал её возле универа, к которому её отвёз, конечно же, мой идеальный брат.

Нет, я нахрен задушу его всё-таки.

Он припарковался буквально в другой части стоянки. Задыхаясь от наполняющего меня злости и ревности, я выхожу и подхожу к ним.

— Выглядишь хреново, — замечает брат, ухмыляясь.

— Заткнись.

Милана сердито смотрит на меня, стараясь превратить все свои эмоции в безразличие и высокомерие, но я вижу каждую смену её настроения, каждый жест, каждый вздох и даже считаю, сколько раз она беспокойно моргает.

Я становлюсь рядом с ней, обездвиживая её своей массивной фигурой. Мой брат приближается ко мне, словно он её личный телохранитель и я не должен здесь находиться и дышать рядом с ней в одной орбите.

Нет, блядь, я должен.

— Всё в порядке, Эдиан, — она проводит рукой по его предплечью, которое я готовлюсь сломать. — Это всего лишь твой брат.

Заколачивая весь гнев в гроб, я обхватываю её затылок и притягиваю к себе. Шелковистые волосы ангела плавятся в моей ладони.

— Отпусти её.

— Пойди нахуй.

— Нет, это ты пойди. На тот, которым ты оприходываешь своих официанток.

— Чёрт, я не трахал свою официантку. По крайней мере, не тогда, как ты появилась у меня.

Она небесно-голубые выдаёт едва заметные блеск, но сразу же потухают и приходят в норму. Снова стан

— Плевать я хотела.

— Я не хотел плевать.

— Мне нужно немного личного пространства от тебя, Эмиль. Ты знаешь, что это такое? — серьёзно спрашивает она, пока я держу её за затылок. Она даже не пытается высвободиться и говорит спокойно, когда мой брат стоит прямо позади неё. Я бы мог вырубить своего идеального брата, даже если бы он в ответ разбил мне нос и челюсть. А потом забрать её и увезти к себе и держать у себя, пока... Да нет пока, всегда.

— Нет, если дело касается тебя. Я и есть твое личное пространство.

— Пожалуйста, дай мне пройти и побыть немного без тебя.

— Я не трахал эту официантку, ангел. Ты можешь подумать, что я ублюдок. В принципе, это верно, но не по отношение к тебе. Я не изменяю человеку, которого боготворю.

Несмотря на то, что я всё ещё держу её, она перестаёт смотреть на меня — теперь её взгляд направлен куда-то сквозь меня. Такое ощущение, что она хочет заткнуть уши и зажмуриться, чтобы не слышать меня, но всё, что она может в данном положении — смотреть сквозь меня, игнорировать мой взгляд.

— Я могу об этом подумать в одиночестве? Ты получаешь, что хочешь и когда хочешь, не спрашивая согласия, разрешения и не слыша слова «нет». Дай мне побыть одной. Просто побыть одной, — просит она. На меня ничего не действует и злость искрится в её глазах. Моя девочка, на всё имеющая своё мнение не позволяющая мне крутить собой. — У меня пары чёрт возьми.

— Отпусти её, Эмиль, — обращается ко мне брат. Твое счастье, что ты ещё живой, ублюдок. Я отпускаю её, не разрывая зрительного контакта. Некоторые выходящие люди из машин наблюдают за разворачивающейся сценой, пока идут в направлении работы или универа. Но мне похуй на то, что происходит вокруг и на то, как это выглядит.

Милана смотрит мне в глаза. Продолжительно, смело и бросая вызов.

Да, мой маленький ангел. Смотри на меня именно так, словно хочешь меня уничтожить, потому что эти эмоции показывают, кому ты, блять, принадлежишь, о ком ты думаешь и кто заполняет не только твои мысли. Эти эмоции в твоих глазах не врут.

— Мы ещё не закончили, мой ангел, — хриплю я ей на ухо, наклоняясь. И чувствую, как легко и изящно она вздрагивает.

— Это точно, — отвечает она и уходит. Проходит сквозь меня, словно сдвинула скалу как ещё одну ничтожную преграду на своём пути.

Туфли моего брата скрипят по асфальту, когда он подходит ко мне, не скрывая издевательской ухмылки. Это то, чем он одаривает меня с детства, начиная с того дня, как мы вылезли из утробы матери.

— Воспользовался ситуацией? — спрашиваю я, засунув руки в карманы брюк. Эдиан делает то же самое, подходя ко мне ещё ближе. Моя чёртова копия, только в десятки раз продуманнее.

— Нет.

— Я говорил, что если ты передёшь черту, то я озверею и начну играть по своим правилам.

— Ты сам создал эту ситуацию, даже если неумышленно. Я лишь делал то, в чём она нуждалась вчера. А теперь поехали, ты дерьмово выглядишь, чтобы торчать здесь весь день.

Да, я выгляжу более, чем дерьмово, так и от меня ещё воняет перегаром.

— Возможно, я убью тебя, когда ты мне расскажешь, что между вами было этой ночью, — рычу я. Его довольная физиономия просто играет мне на нервы.

— Возможно, ты захочешь убить и себя тоже, когда об этом узнаешь.