АКАДЕМИЯ

В этом году родительское собрание застало Линду врасплох. Причем не ее одну. Хотя совершенно непонятно, почему. Мало того, что мероприятие устраивали позже обычного - не через две недели после начала учебы, а через четыре, - так еще и Джоди постоянно донимала всех напоминаниями о нем: рассылала мейлы и голосовые сообщения, кидала в личные почтовые ящики служебные записки. Казалось бы, времени и возможностей на подготовку было хоть отбавляй. Однако почти никто ничего не успел. В назначенный четверг учителя прямо на уроках лихорадочно заканчивали наводить лоск в кабинетах, включив ученикам видео.
Вечером Линда ехала к школе вместе с Дианой и сокрушенно вздыхала. Как проводить собрание? Она совершенно не готова! Ну и ладно. Все равно родителей, которые посещали собрания в Тайлере, можно было по пальцам пересчитать. Преподаватели хорошо знали статистику: в начальной школе на встречу с учителем приходят почти все родители в классе; в средней школе их число заметно уменьшается, а в старшей на собрание не является практически никто.
Однако на школьной автостоянке стало ясно, что в этом году все будет по-другому. До начала собрания оставалось еще сорок пять минут, а ставить машину оказалось уже некуда. Пришлось объехать школу и припарковаться на улице.
- А я не оформила доску объявлений в кабинете; думала, смотреть на нее будет некому, - сухо заметила Диана, вертя руль.
- Поразительно, - удивленно покачала головой Линда.
Школа сияла всеми огнями. По периметру и по проходам, ведущим в глубь территории, бродили люди: рассматривали корпуса, знакомились с их расположением. Линда с Дианой прошли сквозь толпу родителей в канцелярию - по распоряжению Джоди, персоналу следовало отметиться в регистрационном журнале. На месте дежурили ярые поборницы нового порядка, Бобби и Джанет. Не глядя в их сторону, подруги молча поставили подписи и так же молча вернулись на улицу.
- Интересно, где Джоди. - Линда оглядела прямоугольный двор.
- Где-то неподалеку, - негромко провыла Диана зловещим голосом. - Бродит в черной-черной ночи...
Линда прыснула.
- Пойдем, мне тоже надо кое-что дооформить. После собрания встречаемся на кафедре?
- Ага.
Кабинеты подруг располагались в одном корпусе, но на разных этажах. Линда пошла к себе наверх.
- Насыщенный будет вечер, помяни мое слово, - услышала она снизу голос Дианы.
- Ну, хоть какое-то приятное разнообразие.
Во дворе кишмя кишел народ, однако на лестнице было пусто. В коридоре второго этажа - тоже.
Если не считать одинокой фигуры в дальнем конце.
Джоди Хоукс.
Она маячила там же, где и в прошлый раз. Хотя двери нескольких кабинетов стояли открытыми, учителя оттуда не выходили, и Линде казалось, что они с директрисой в коридоре одни. Джоди одарила Линду улыбкой - широкой и ужасно гадкой, - а затем, как в прошлый раз, отвернулась и ушла вниз по противоположной лестнице.
Линда занервничала - этого Джоди, несомненно, и добивалась - и поспешила к себе в класс. Отперла дверь, щелкнула выключателем, настороженно осмотрелась. Все на месте, ничего не пропало. Вот только что за мерзкий запах? Смрад кошачьего туалета. Линда медленно обошла комнату по периметру, принюхалась. Откуда вонь? В конце концов нос привел Линду в книжный уголок, где хранилась классная библиотека. После недолгих поисков она обнаружила томик стихов Уолта Уитмена, «Листья травы», лежащий поверх стопки книг. Изнутри томика, между страниц, торчали сухие экскременты. Чьи - кошачьи, собачьи, человечьи? Какая разница! Линда, скривившись, схватила книгу двумя пальцами и вынесла в коридор. Урны здесь не оказалось. Линда сбежала вниз, выскочила на улицу и швырнула вонючий том в мусорный контейнер под деревом.
Она вернулась к себе. К вечеру похолодало, однако Линда распахнула все окна. Пусть кабинет проветрится. Где-то в столе был дезодорант... Она перерыла ящички. Наконец-то! Так, побрызгать возле парт, теперь в книжном уголке - побольше. Кто же это сделал?!
Джоди?
Потому-то она и ухмылялась?
Нет. Конечно, в последнее время Джоди вела себя отвратительно, но испражняться на книгу она не стала бы. Зрелище было бы еще то. Линда представила, как директриса приседает над раскрытым сборником «Листьев травы», и громко захохотала.
Вскоре класс начали заполнять родители тех ребят, которые ходили к Линде на первый урок. Такие собрания недаром получили название «Снова в школу». Сегодняшний вечер, как и положено, имитировал обычный школьный день: родители посещали занятия своих чад в том же порядке, что и последние, - вот только каждый «урок» длился всего десять минут. Когда прозвенел первый звонок, все места в классе были уже заняты. То же самое повторилось и на остальных мини-уроках.
В такой повальной явке было нечто пугающее. Впервые с начала преподавания в Тайлере Линда получила возможность поговорить с родителями практически всех своих учеников. Это, конечно, не могло не радовать. К тому же взрослые проявляли искренний интерес к школьным успехам детей. Однако в воздухе ощутимо витало напряжение. Родителей вынудили прийти на собрание, и за их неподдельным беспокойством о благополучии собственных чад сквозила едва сдерживаемая враждебность, естественная неприязнь к авторитаризму - ее вызывают любые учреждения, насаждающие свои правила и занимающиеся произволом.
Хотя учителям было велено отметить присутствующих и сообщить в канцелярию имена тех, кто не явился, делать этого Линда не собиралась. На собрание пришли почти все, а у отсутствующих наверняка имелись уважительные причины. В любом случае она не стала бы доносить. Джоди вполне была способна исключить из школы ребят, чьи родители не посетили собрание.
На последнем мини-уроке, шестом по счету, чей-то отец непрерывно терзал свой телефон.
- Простите. Не знаете, почему тут не ловится сигнал? - наконец не выдержал мужчина и с подозрением огляделся - видимо, решил, что стены класса обшиты свинцом.
- С сигналом такое во всей школе, - ответила Линда. - Почему, еще не выяснили. Разбираются.
- А вдруг сыну понадобится мне позвонить? - спросила мама. - Мало ли что. Заболел, стало плохо...
- Хороший вопрос, - кивнула Линда. - Попробуйте задать его директору.
После звонка класс опустел быстро - время уже подошло к половине девятого, а день был будний. Линда решила сначала немного прибраться, а потом пойти на кафедру к Диане.
Она закрыла двери, повернулась к своему столу.
И увидела за передней партой ученика.
Сердце с силой ударило в грудь, Линда испуганно вскрикнула. Секунду назад в классе было пусто. Абсолютно точно. Она лично проводила до двери последнего отца.
За весь вечер в кабинет на заходил ни один ребенок.
А теперь за передней партой сидел школьник и смотрел перед собой, на доску.
Он не шелохнулся, когда Линда вскрикнула, не удивился этому короткому возгласу, не повернул головы в ее сторону. Так и сидел - тихо, неподвижно. Линда вдруг с ужасом разглядела то, чего не заметила сразу: пыльная одежда мальчика была словно из другого века - старомодной даже для времен юности Линдиного дедушки, - а волосы не светлыми, как ей показалось вначале, а белыми, седыми.
С воротника мальчика по паутинке спустился паук, перелез за шиворот, побежал вниз по спине.
Ученик не пошевелился, не издал ни звука.
Просто молча смотрел на доску.
Линда рванула прочь. Распахнула двери и помчала по коридору - не погасив света, не заперев кабинета. Ее бешеный топот услышали Стив и Рей, дружно выскочившие из своих классов посмотреть, что за переполох.
Она летела вперед по наитию, не понимая - куда, зачем? В голове засело одно: беги, спасайся. Однако увидев коллег, Линда замерла.
- У меня в классе!.. - задыхаясь, выпалила она. - Чужак!
Чужак?
Странное слово. Все ж лучше, чем слово «призрак», которое на самом деле вертелось на языке.
Стив и Рей подбежали к ее кабинету, влетели внутрь.
- Эй! Есть тут кто?
Значит, мальчик исчез - если он вообще был. Хотя внутри у нее все по-прежнему кричало - беги, спасайся! - Линда собралась с духом и заглянула в класс. Стив пожал плечами.
- Вроде пусто.
- Он сидел вот там, - она показала.
- Чужак сидел за партой? - недоверчиво протянул Рей.
Как объяснить им то, что она видела? Оцепенелый мальчик, старинная одежда, седые волосы, паук... Линде ни за что не поверят, и она ни за что не сумеет передать тот ужас, который пробудил в ней совершенно неподвижный ученик. Поэтому Линда рассказала коллегам об изгаженной книге.
- Наверное, это он сделал. Парень, которого я видела.
- Чужак.
- Сама не знаю, почему я так его назвала. Простите! Я не пыталась заманить вас к себе в класс, не пыталась разыграть...
Линда заплакала. Не смогла удержаться. Весь ее страх, все отчаяние пролились вдруг несвойственными ей слезами. Она сердито вытирала их с лица, а Стив с Реем неловко топтались рядом.
- Прости, - сказал Рей. - Я не хотел...
- Ты не виноват, - всхлипнула Линда.
- Можем еще поискать, - предложил Стив. - Вдруг он спрятался?
- Не надо. - Она замахала руками. - Лучше пойдем отсюда.
Смущенные коллеги вышли следом за ней в коридор. Линда погасила свет, заперла двери.
- Я тебе верю, - произнес Рей. - Прости еще раз.
- И я, - поддержал Стив.
Она помотала головой. Они лгали, но переубеждать их желания не было. Линда знала, кого видела, - призрака. Сейчас ей хотелось одного: найти Диану и уехать. Линда пальцем смахнула последнюю слезинку и выдавила улыбку.
- Спасибо. Тяжелый день был. До завтра.
Прежде чем направиться на кафедру к Диане, Линда выскочила на улицу, обошла корпус и посмотрела на окна своего класса. За темным стеклом что-то мелькнуло, смутное белесое мерцание в черном мраке. Линда торопливо отвела взгляд, миновала мусорку, куда выбросила «Листья травы», и поспешила назад в корпус, к подруге.
* * *
В школе толпился народ. Кругом горел свет.
А Майла умирала от страха.
Вразумительных причин для этого не было, однако она стояла за столиком с выпечкой, забирала долларовые банкноты, протягивала шоколадные кексы - и боялась. Реба рядом, похоже, не ощущала ничего плохого. Девочки из спортивной группы поддержки, помогавшие за соседними столиками, - тоже. Напротив них парни из организации «Кей-клаб» продавали минералку, повсюду сновали учителя и родители. Майла же чувствовала себя одинокой беззащитной сироткой посреди дома с привидениями.
Мало того, ей отчаянно хотелось в туалет. Она терпела уже давно - думала сходить вместе с Ребой или какой-нибудь другой девочкой. К сожалению, никто пока никуда не собирался, а Майла больше не могла ждать.
Она уговаривала себя: в школе сейчас столько людей, в туалете обязательно кто-нибудь будет - мамы, учительницы, ученицы... Однако чувства не желали внимать логике. Одна Майла по тому длинному проходу идти не желала и в туалет - тоже. Только вместе с кем-то знакомым.
Чего она боялась?
Лучше было об этом не думать, чтобы не накликать беды.
Майла сжала бедра, прикусила щеку. Взяла у чьей-то мамы доллар, выдала ей два печенья с шоколадной крошкой. Все, терпеть больше нельзя. Надо идти, хоть и страшно, иначе позору не оберешься.
- Я скоро, - сказала Майла Ребе. - Сбегаю в туалет. Может, еще кто-нибудь хочет? - Она с надеждой посмотрела вокруг.
Никто не захотел. Пришлось идти самой. Майла побрела к ближайшему женскому туалету. Толпа постепенно редела. Почему туалет так далеко?! Майла понимала, что в классных комнатах полно родителей и учителей - она даже встретила по пути несколько семейных пар, - но после шума и суеты у столиков коридор выглядел длинным и пустым. Страх, который терзал Майлу весь вечер, перерос в настоящий ужас. Вот если сейчас из-за угла выскочит какой-нибудь шутник и заорет «Бу!», она точно умрет от разрыва сердца.
Майла успела как раз вовремя, забежала в первую кабинку чуть ли не вприсядку. Сердце стучало быстро-быстро. Она успела заметить, что туалет выглядит как-то непривычно, но запретила себе думать, пока не сделает дело. Не успела она протянуть руку к кнопке слива, как уже поняла - в туалете больше никого нет и шум улицы сюда не проникает. В кафельном помещении стояла полная тишина, не считая громких ударов сердца самой Майлы. Она быстро спустила воду, натянула трусики и джинсы, распахнула металлическую дверцу. Слева, над последней кабинкой, мигала лампочка - доживала последние дни. Пульсирующий свет отбрасывал на дальнюю стену жутковатые пляшущие тени.
Майла подошла к умывальнику, глянула в зеркало и...
Там мелькнуло что-то стремительное, мимолетное - и исчезло.
Майла дернулась было бежать, но тут открылась дверь. В туалет вошла учительница. Миссис Готье.
Майлу затопило облегчение. Она открыла кран, намылила руки. Учительница с улыбкой поздоровалась, прошла в дальнюю кабинку и закрыла за собой дверцу.
В дальнюю кабинку?!
В груди у Майлы вновь глухо застучало. Почему миссис Готье выбрала тот темный угол, а не какую-нибудь кабинку поближе и посветлей?
Ладно. Ее, Майлы, это не касается, нужно домыть руки и уходить. Однако она повернула голову влево, увидела мигающий свет, водоворот расплывчатых теней - и обмерла от ужаса. Из кабинки не доносилось ни звука. Совсем. Словно миссис Готье вошла внутрь и исчезла. Майла резко присела и заглянула под металлическую дверцу в надежде увидеть ноги учительницы.
Их не было.
Майлу охватила паника. Что делать? Звать миссис Готье? Бежать за помощью? Проверять кабинку самой?
Нет. Последнее отпадало. Майла туда ни за что не сунулась бы. И окликать учительницу тоже не стала бы. Девушка вдруг мысленно увидела миссис Готье: как та стоит, пригнувшись, на унитазе, безумно улыбается в мигающем свете и ждет, пока кто-нибудь откроет кабинку. Тогда учительница прыгнет на него и сожрет.
Сожрет?
Все может быть...
Краем глаза Майла вновь заметила движение в зеркале.
И побежала.
Толкнула дверь, пролетела по коридору и остановилась лишь во дворе, среди толпы.
- Ты чего? - вытаращила на нее глаза Реба.
Надо полагать, у Майлы на лице были написаны все ее чувства. Точнее, одно-единственное чувство - неподдельный ужас.
- Ничего. Все нормально. - Она сделала глубокий вдох, заставила себя улыбнуться и оглядела горку кексов на столе. - Ну, как тут у нас дела?
* * *
- Богом клянусь, уйду я с этой проклятой работы! - Карлос посмотрел на Ракима, который снимал плакат с внешней библиотечной стены.
В школе стояла тишина. Все уже разошлись, но оставили во дворе такой кавардак, словно там торнадо пролетел. Повсюду валялся мусор. Столики, которые уборщики перед мероприятием старательно расставляли для продажи напитков и сладостей, теперь громоздились друг на друге. Шаткая конструкция выросла выше Карлоса.
- Это ж дети, приятель, - рассмеялся Раким. - Пусть себе играют.
- Ага, а убирать за ними должны мы.
Карлос глянул под ноги. На земле, между мятой упаковкой от картофельных чипсов и металлической ножкой нижнего стола, лежала фотография. Карлос ее поднял. Выцветший, полинялый снимок был, похоже, родом из 70-х годов XX века, хотя изображал сегодняшнее празднество.
Вроде бы.
Вот канцелярия, вот по дорожкам гуляют родители... Правда, на фото было кое-что еще - точнее, кое-кто еще. На крыше канцелярии. Краски на снимке поблекли, к тому же человек стоял на краю здания, прямо над ярким прожектором, поэтому разобрать подробности было трудно. Карлос напряг зрение. Какой-то бородач в старомодном пальто - глазеет на родителей внизу.
Карлосу внезапно стало холодно, он посмотрел на канцелярию - никого - и, выставив фото перед собой, побежал к Ракиму.
- Глянь-ка.
- Откуда оно у тебя? - Тот нахмурился. - Кто фотографировал?
- Не знаю. Нашел возле стола.
Раким взял снимок в руки, внимательно изучил.
- Я этого человека уже видел, - наконец тихо и испуганно сказал Раким. - Он подглядывал за мной, когда я в канцелярии убирал: стоял на улице, в темноте, и смотрел. Я бы, конечно, вышел и прогнал его с территории, да только понял, что никого там нет. Он был как... отражение.
- Отражение?
Раким помолчал.
- Призрак.
- Что ж ты мне не рассказал?
- Не знаю. - Раким покачал головой. - Постыдился, наверное.
Карлос понимающе кивнул.
- Как-то раз я его снова увидел. - Раким ткнул пальцем в фото. - Вот именно тут, на крыше. Правда, когда я опять глянул, никого уже не было. Я подумал - может, почудилось. - Он громко выдохнул. - Видать, не почудилось.
- Думаешь, кто-то специально подкинул нам этот снимок? - спросил Карлос.
- Я бы не удивился. Сейчас здесь странностей до черта... В общем, в канцелярии я убирать разлюбил. Прям как ты разлюбил спорткомплекс. - При виде удивленного лица приятеля Раким улыбнулся. - Да-да, я в курсе. В канцелярии я только по привычке работаю. Да и к классам она близко. А вообще там теперь и убирать почти нечего. Кабинет директора - табу, весь тот коридорчик - тоже. Мне остается только приемная да запасник... Слушай, нечисто тут. Хватит нам работать по отдельности. Давай вместе.
- Так дольше получится.
- Может, дольше. Может, нет. - Раким вернул фотографию. - Зато безопасней.
Карлос кивнул на шаткую гору из столиков.
- Поможешь?
Последний стол торчал так высоко, что они дотянулись лишь до его ножек. Не успели приятели опустить стол на землю, как со столешницы что-то спланировало.
Еще одна фотография.
Карлос ее поднял. Она - тоже выцветшая и полинялая, тоже тридцатилетней давности с виду - запечатлела Карлоса с Ракимом несколько минут назад, когда друзья разговаривали возле библиотеки. Судя по ракурсу, снимали сверху, со столов.
На фото за спинами уборщиков, в тени, едва заметно маячил бородач.
- Черт! - заорал Карлос и отшвырнул фотографию.
Раким ее поднял, лихорадочно огляделся. Карлос тоже повертел головой, но призрачной фигуры не увидел.
Приятели посмотрели друг на друга.
- Что скажешь? - спросил Карлос.
Они не стали рассуждать, как фото попало на столы, кто его сделал и что вообще происходит. Хватит, порассуждали.
- Скажу, что сейчас я валю отсюда на фиг, а завтра еду в управление и перевожусь в другую школу. Хорош с меня чертовщины.
- Мы не можем перевестись, - начал Карлос. - Энрике сказал...
- К черту Энрике! Не переведут так не переведут. Значит, уволюсь и найду другое место. Но здесь я больше ни минуты не пробуду.
- Я тоже.
- Тогда потопали.
Оба оставили машины на дальней стоянке, у спорткомплекса. Далековато. Карлос лучше бы сразу покинул территорию школы и, обогнув квартал, подошел к машине с другой стороны, но Раким уже двинул вперед через асфальтированный центральный двор, и Карлос побрел следом.
Миновав двор и дойдя до обеденной зоны, он рискнул бросить взгляд назад. В одном из классов качнулась штора - словно там кто-то наблюдал за ними и отпрянул от окна.
Между обеденными столами, недалеко от входа в столовую, метнулось что-то низкорослое и темное. Раздался смех - басовитый, мужской. Не какое-нибудь детское хихиканье, уместное для такой маленькой стремительной фигурки, а зычный жуткий хохот, который подошел бы, скорее, созданию огромному, грозному.
- Ай! - вскрикнул Раким.

Он ударился коленом о кирпичный вазон - причем ударился, видимо, сильно, поскольку обхватил колено руками и запрыгал на здоровой ноге.
Вот только раньше никакого вазона здесь не было. Карлос знал школу как свои пять пальцев, знал каждый ее дюйм. Глядя на прямоугольную кирпичную конструкцию с зрелой, хорошо укоренившейся геранью, можно было подумать, что она стояла тут годами. Но нет, не стояла! Правда, попробовал уговорить себя Карлос, территорию сейчас вовсю озеленяют и обновляют - с подачи директора и Энрике. Может, вазон - их очередное новшество?
Кого Карлос хотел обмануть? Он недавно тут проходил, и никакого вазона с геранью не было.
- Пошли, - поторопил Карлос. - Скорей.
- Твою ж мать, больно как!
Раким, хромая, побрел за другом между обеденными столами. И тут же споткнулся о камень.
Раким был мужчиной сильным, с хорошей координацией. Чтобы он ни с того ни с сего стал таким неуклюжим? Это казалось не просто странным - невероятным! Теперь у Ракима болели уже обе ноги, однако он упрямо ковылял дальше.
На дорогу перед ним упала ветка.
Что за бред?! В воздухе ни ветерка. С чего бы вдруг ветке падать с ухоженного, подрезанного платана? Карлос, разозлившись, отстранил друга, шагнул к деревяшке, схватил. Он думал сломать ее надвое и отшвырнуть куски подальше, но она оказалась очень тяжелой. Карлос с трудом отодвинул ее с дороги.
Сзади раздался грохот, Раким завопил: «Мать твою!»
На него из темноты выкатил металлический мусорный контейнер, следом - еще один.
«Школа нападает на Ракима», - мелькнуло у Карлоса в голове.
Идиотская мысль. Но необязательно - ошибочная. Карлос сгреб приятеля за руку, отдернул в сторону. Надо уводить Ракима из школы, надо спасать.
Контейнеры прокатили мимо.
Затем вдруг встали.
И на дикой скорости поехали назад.
Толчок. Приятели упали как подкошенные - точно кегли в людском обличье. «Ну и силища в этих контейнерах!» - успел поразиться Карлос. Удар по ногам был чудовищным. Карлоса словно сбила машина, он отлетел на несколько футов вперед, в ноге звучно хрустнуло, и нижнюю половину тела затопила боль. Контейнер тут же догнал его, наехал сверху, вдавил голову в бетон, раздробил кости в правой руке. Карлос мучительно кричал, но, даже изнемогая от боли, понимал, что кричит лишь он один. Раким не издавал ни звука.
Будто сквозь туман доносился грохот контейнеров. Катятся... Сквозь собственные душераздирающие крики Карлос вдруг уловил странный низкий звук, который признал не сразу. Потом потрясенный мозг вспомнил: туба.
Ммммммммммммммммм...
Карлос с трудом приподнял шатающуюся голову, увидел Ракима - тот неподвижно лежал неподалеку, - затем мототележку Энрике; она мчалась к ним с потушенными фарами.
Последним, что он увидел, было колесо, размозжившее ему голову.