Глава VII. Сдерживающие оковы
Оковы могут быть нашими лучшими учителями и худшими врагами.
– Госпожа Фелиция, – Старейшина встает из-за стола и поднимает бокал, – Рад сообщить, в такой уютной атмосфере, вы проходите во второй этап!
Оглушив бокал до дна, Збигнев вернулся за стол. Все молчали, я то уж точно не ожидала, что мне удастся попасть на Великий Отбор, а тем более не рассчитывала пройти дальше первого этапа. Магией не владею, внешность заурядная, разговор поддержать могу, но не о высоких темах. Рассматриваю эмоции матери и все не могу понять, что же она испытывает сейчас, о чем думает. Впервые мне так хочется окунуться в ее мысли и прорыть все потайные углы.
Когда я проникаю сквозь жгучую призму чужого разума, то вижу все иначе. Внешнего мира не существует, лишь мрачные и гладкие стены, которые постепенно сужаются направляя вдоль темных коридоров усеянных дверьми, сдавливая и пульсируя пространство. В воздухе витает множество ароматов, не всегда приятных, чьи-то стены пропитаны запахом гнили, у других крови, а у третьих цветов, заставляя задыхаться от едкости. Следуя за тонкой золотой нитью, связывающей память, можно забрести в самые темные углы, где будут поджидать скованные монстры, в чьих глазах читаются тошнотворные воспоминания, тайные желания и глубокие страхи их владельца. Тонкий шепот проникает из-за множества дверей и лишь прикоснувшись можно ощутить всю сладость чужих воспоминаний, сводящих с ума. Но есть одна загвоздка, чем меньше запасы манны, тем больше риск застрять в вихре воспоминаний навечно. Первый предвестник – нарастающий вкус корицы во рту, а второй – постепенно прочные стены покрываются кровью и оголяя мозговую ткань фейри.
– Благодарю за прием, – вырвал из мыслей Старейшина, – Надеюсь в следующем этапе мы вновь не сможем отвести от вас взгляд, Фелиция.
Сердце билось в груди, подобно загнанному оленю, когда я выхожу из-за стола. Притягательные глаза господина Збигнева смотрят с пронзительной теплотой. Склонив голову, опускаюсь на колени и целую, пропахшую едой, руку. Повисшая в воздухе неловкость усилилась, когда Старейшина сократил расстояние между нами и коснулся моей щеки тыльной стороной ладони и едва улыбается. Тепло его рук разливается по всему телу, словно мягкий мох поглощает в объятия, а легкий осенний дождь дарит спокойствие. Прикосновение кажется таким легким, но в то же время излучало чувство защиты. Прикрыв глаза, я вижу пролетающих грифонов вдоль лесных холмов, разветвляющиеся реки, высокие старые деревья. И везде ощущаю отражение теплого взгляда Збигнева. Звук упавшего прибора заставляет господина разорвать появившуюся связь. Бабушка продолжает медленно доедать свой ужин, и лишь мать с Целестином смотрят обжигающим взглядом, а под столом гвардейца лежала погнутая вилка... не к добру это.
– Что ж... – Старейшина кашлянул, – Еще раз благодарю всех присутствующих за столь радушный прием. Надеюсь не последний в стенах вашего дома.
Поправив мягкую ткань монтели, Збигнев рассеивается в мягком свете сферы. Скрип отодвигающегося стула раздался эхом по всей комнате, через мгновение моя матушка оказывается рядом, осматривает рассерженным взглядом и еще не остывшую от прикосновений щеку покрывает звонким ударом.
– Ты что себе позволяешь?! – закричала мать и замахнулась, чтобы ударить снова.
Ее действия не были из разряда «вон выходящее» – нет, такое бывает, когда ей не уделяют достаточного внимания. Хотя это бывало редко, но объект для снятия напряжения и злобы один – это я. Закрываю глаза, выравниваю голову, чтобы пощечина не зацепила ухо, и готовлюсь к новой порции.
– Достаточно на сегодня, Ирия, – самым холодным голосом, останавливает бабушка. – У вас были дела на сегодня, если не ошибаюсь...
Хмыкнув на прощание и поправив копну своих рыжих волос, мать развернулась и под звук острых каблучков удалилась. В глазах дрожат слезы, в горле разрастается ком, освежающий металлический привкус заполнил рот. Кажется она разбила губу.
– Госпожа, прошу прощения, позвольте мне немного подышать свежим воздухом, а после убрать со стола? – Выдавливаю каждое слово с дрожащим голосом не поднимая головы.
– Конечно, милая, проветрись, – отвечает бабушка с особой лаской в голосе.
Она знает, что сейчас мне действительно необходимо проветриться. Я замираю на мгновение в дверном проеме, осознание, что сие представление произошла на глазах постороннего человека заставляет лицо краснеть. Снимаю тесную обувь и выбегаю из дома со всех сил, лишь придверной колокольчик эхом раздается звоном в ушах. Мимо проносятся густые деревья, похожие из видения, их хрупкие сучки цепляют тонкую ткань дешевого платья и волосы. Влажная земля впивается между пальцами, а опавшая листва прилипает к ступням. Дыхание становится тяжелым и прерывистым, сердце с бешеной скоростью гоняет кровь по всему телу. Пот стекает вдоль позвоночника и упирается в сдавливающий кожу корсет. Стук в висках заглушает тишину, наполняя голову нестерпимой пульсацией. Опираюсь на холодный валун, едва не порвав шнуровку, сбрасываю корсет. Вдыхая ртом, воздух, как расплавленный металл, проникает в легкие, на губе неприятно тянется трещина, прекратив себя сдерживать слезы застилают глаза пощипывая.
Все больше чувство обиды перерастает в злость, на себя, мать, Отбор, да вообще на целый мир! Неужели не существует такого места, где все были бы равны и если оно существует, то почему же именно мне посчастливилось попасть именно сюда, где я абсолютно чужая?! Почему силы всех существ Бладистана растут вместе с фазами лун, а мой прогресс кончается на изрезанном рунами теле? Очень долгое время я пыталась принять свой дар и развить его, но все кончалось лишь одним – отблеском разочарования в глазах моей матери. Стоит ли вспоминать сколько мною было опустошено флаконов с зельями для развития силы, сколько книг было прочитано и какие жертвы были принесены ради той магии, которой я могу владеть сейчас...
Холодная земля начинает греться под тяжестью моего тела, обтягивая, подобно перчаткам, жгучей болью упирающиеся в мох руки. В попытках контролировать ситуацию, пытаюсь глубоко вдохнуть влажный воздух, нащупываю рядом с собой небольшой камень, провожу им снова и снова об валун, пытаясь заточить конец.
– В объятиях мрака я обрету покой, чтобы окрепнуть духом и стать собой, – шепчу заклинание и надавливаю острием на мягкую кожу оголенной ноги, свечение переплетается с кровью оставляя после себя сочащуюся руну.
– Что это за юная волшебница забрела в мои владения? – обернувшись на голос, заметила силуэт мужчины, выглядывающий из-под мантии расшитой золотыми нитями.
– Прошу прощения, господин, – произношу охрипшим голосом, поправляю сорочку и пытаюсь вглядеться в темноту облика. – Я сейчас же покину...
– Куда же вам торопиться, голубушка, – приближаясь, перебивает незнакомец заливаясь громким смехом, – Ах, к тому же у вас рана требующая моей помощи...
В доли секунды мужчина сократил между нами расстояние, запах разлагающегося тела пробивает заложенный истерией нос, приводя в сознание. «Бежать, надо бежать!» – проносится в голове, но не успевая отреагировать, темные путы откидывают меня в сухое бревно. Однозначно это не вампир и не добрые пикси*1, но это еще не значит, что оно меня не сожрет.
– Искра в ночи, драконий знак, взрывом света разгонит мрак, – произношу и направляю яркий луч света, чтобы ослепить противника и выиграть для себя немного время.
– Вы хотите поиграть, голубушка? – Готова поклясться, что он сейчас улыбается, взглянув, увидела лишь сгорбившуюся фигуру, на лице маска на которую спускаются длинные черные волосы, – Солнечными зайчиками меня не возьмешь, придумай, что-то оригинальнее.
Не успела я пробежать и несколько деревьев, как черные путы схватили меня за щиколотку и под жуткий громкий смех тянуло обратно. Впиваюсь пальцами в землю, пытаюсь удержаться за внешние корни деревьев, но их не остановить.
«Думай, Фелиция, думай!»...
– Опасность близко, враг за спиной, лес встал стеной, не даст проход, – цепляюсь за очередное дерево, пытаюсь впустить немного своей манны, но видимо одного касания мало, ведь оно как стояло, так и стоит.
– Хорошая попытка, голубушка, но, видишь ли, одной магии недостаточно, чтобы оживить этот лес, нужно нечто большее, – крепкая мужская рука в перчатке крепко сжимает мое горло и поднимает над землей.
Паника застилает разум, кровь бьет в уши и давит на глаза. Кровь... нужна... кровь... Пытаюсь зацепить незнакомца ногами, но узкое платье не дает достать, не придумав ничего лучше, со всех оставшихся сил бью своим костлявым кулачком по голове незнакомца и случайно срываю маску с лица, цепляя длинные черные волосы. В тот же миг оказываюсь брошенной на землю.
– Зло приближается, слышен крик, лес, прими мой дар и отзовись же на клик! – Прокусываю ладонь и произношу заклинание капаю немного крови на корневище рядом стоящее дерево.
– Погляжу, голубушка, манерам вас не обучили, – хватая меня со спины за волосы, мужчина волочит по земле в сторону того самого валуна, который все больше напоминает ритуальный стол темных. – Но не переживайте, они вам больше и не пригодятся.
– У вас то, господин, манер побольше, я погляжу. Юных дев за волосы тягаете, да путами разбрасываетесь, – сил все меньше, надо срочно что-то придумать... – Представился бы хоть для начала.
– Что ж, в чем-то вы и правы, голубушка. – призадумался и отпустил волосы, встав прям передо мной, поклонился и протянул руку с клочком моих волос, взглянул обезображенным сгнившим лицом и светящимися красными глазами, – Драговит, лич дарящий новую жизнь.
– Меня и прошлая устраивает, – улыбаюсь самой широкой улыбкой, самодовольно смотрю на то, как оживает мой деревянный защитник и своими гибкими ветвями стягивает смертьдарящее существо, – Извините, господин, но умирать пока не в моих планах.
Поклонившись перед Драговитом, хотела броситься в бег, но врезалась в широкую грудь пропитанную уже знакомым ароматом. Целестин... Хватаю его за руку и тяну в сторону владений друидов – поляну скорби, куда темные не суются. Запыхавшись опираюсь на одно из деревьев, отпускаю вспотевшую горячую руку гвардейца. Нога с руной жутко зудит, оголив, осматриваю свое творение. Рана продолжает кровоточить, но золотых нитей практически нет, а значит магии уже не осталось.
– Я не мешаю? – Разрушает чудесную тишину Сти.
– Если только немного, – улыбаюсь вглядываясь в глаза, – Но можешь помочь, слышишь шум? Туда нам надо, – показываю в сторону небольшой реки и похрамывая, начинаю выдвигаться в указанное направление.
– Ты его знаешь? – Подхватил меня на руки, интересуется Сти.
– Ага, только что познакомились, светлейшей души лич! Я бы вас познакомила, но, видишь ли, он хотел жизнь мне подарить, нооовую, а мне старая еще не надоела!
– Ты понимаешь, что он мог тебя убить? – Положил на берегу мою тушу, гвардеец сложил руки на груди и грозно на меня смотрит.
– Ай! – Потираю ушибленное место, ползу к реке, – Не убил же, как видишь жива. Вроде...
Расцветает... Ледяная вода пробирает до костей и опьяняет разум, наталкивая на идею. Сцепив зубы, расслабляю тело, периодически всплываю хрипя, «тону». Холоднее воды, только стоящий на берегу гвардеец с, как обычно, равнодушным выражением лица, кажется, его взгляд скользит по мне, но не читает в моих глазах мольбы о помощи, мольбы о том, чтобы он, наконец, заметил меня. Почему же меня так тянет к нему, почему он так мне нужен? Уходя в очередной раз под воду и даю ей насытить легкие, ощущаю под собой мужские руки и тепло, сквозь прилипающее платье. Именно сейчас, после сегодняшнего дня хочу себе позволить коснуться запретного, но знакомого плода. Мягкие губы гвардейца касаются моих, глоток воздуха проникает в легкие, забирая остатки моей маленькой шалости. Придя в себя, сидя на берегу, оба мокрые, смотрю в глаза, которые сейчас особенно манящие. Наше дыхание одинаково прерывисто, накрываю своей ладонью, тыльную сторону Целестина, не разрывая зрительного контакта. Свободной рукой гвардеец придерживает мою голову, робко целует, дождавшись моего ответа, углубляет поцелуй отчего кожа покрывается мурашками.
1. Пикси – это маленькие крылатые человекоподобные существа, хранители природы, способные менять размер, известные своей шаловливостью, ярко-рыжими волосами и зелёными глазами. Они часто обманывают путников и живут в цветущих садах, но их проделки можно предотвратить, если носить куртку наизнанку.