Эпилог
Как и многие утра за последние восемнадцать лет, Джон проснулся от стука в дверь их покоев. На самом деле, у него развился сверхчувствительный слух, и он всегда просыпался от этого звука, даже если внутренняя дверь в их спальню была закрыта. Это мог быть визит совета людей в Королевской Гавани или что-то срочное, требующее внимания в бурлящем и быстрорастущем городе, который цеплялся за стены Харренхолла. Рядом с ним его жена пошевелилась и прижалась к нему, ее серебристые волосы были спутаны. Она обняла его и пробормотала: «Теперь твоя очередь».
«Ты королева», - проворчал он в ответ, голосом, песочным от сна. За дверью он услышал приглушенный звук голоса септы, раскаты смеха и крики, и звуки маленьких шагов, убегающих от двери. Среди шума даже был слышен визжащий лай. Смех стал тише, и Джон откинулся назад: «Похоже, никому из нас не придется вставать».
«Фу. Почему у нас их так чертовски много ?»
Он немного рассмеялся и потер лицо рукой, целуя ее в макушку: «Не забудь про питомцев. Я слышал, как один из волков был с ними».
«Восемь драконов...»
«Разве не вылупились еще двое из последнего выводка Ашериона?»
Драматический вздох: «Десять драконов, семь лютоволков и один очень заносчивый кот».
«Бедная Мераксес», - рассмеялся он, отбросив мысли о кошке дочери, и посмотрел на окна. Они были занавешены, но цвет солнца, просачивающегося по краям штор, подсказал ему, что пора вставать с кровати. Он колебался, прижимая к себе Дэни для утешения: «Почти пора».
«Я знаю», - она провела пальцами по его груди, ее голос был тихим и задумчивым. «Она кажется слишком молодой».
«Она старше, чем был Бран, когда он покинул Винтерфелл. И она сама выбирает уйти, к тому же. Она любит Брана и Зеленых Людей».
«Я знаю... и когда мне было четырнадцать, я вместе с Визерисом убегала от наемных ножей по всему Эссосу, и это было накануне моей свадьбы с Дрого».
"Видишь? Она будет всего в нескольких минутах полета отсюда, на острове, со своим кузеном. Ни одного дотракийского военачальника поблизости".
«Я буду скучать по ней».
«Ну, это, - он обнял ее, - относится ко всем нам». Вторая из их детей, Лианна, была душой их семьи. Милая, умная и достаточно забавная, чтобы заставить улыбнуться даже ее серьезную старшую сестру. Она унаследовала каждый дар, который они оба могли предложить. Она была оборотнем и зеленой провидицей, и ездила на своей черно-фиолетовой драконихе почти так же хорошо, как ее мать ездила на Дрогоне. Она даже унаследовала навыки Джона с мечом и назвала своего дракона Ашерионом в честь своего мастера над оружием. Ее потеря будет остро ощущаться всеми в замке.
Они отцепились друг от друга и от одеял и встали с кровати, чтобы одеться. Было лето, и хотя жара была почти невыносимой, он все равно надел доспехи. Это была вареная кожа, скроенная в северном стиле и окрашенная в черный цвет. По правде говоря, они не слишком отличались от доспехов, которые он носил много лет назад, когда был членом стражи, но на этом комплекте было его личное оружие: щит с четвертованными символами Таргариенов и Старков. На этом комплекте тоже были красные штрихи, и - к его вечному отвращению - он был больше того, что он носил, будучи худым молодым человеком. Он все еще был в хорошей форме, но счастье прошедших лет добавило ему немного толщины. Дени любила тыкать его в живот, когда он слишком много ел, и дразнить его за то, что он размяк. Она, конечно, была так же красива, как и всегда. Она жаловалась на изменения, которые семеро детей внесли в ее тело - особенно после того, как двенадцать лет назад родились близнецы - но он не заметил особой разницы. Она была немного мягче в середине, но он считал ее маленький животик милым. Семь человек вышли из этого тела, и он не собирался искать в нем изъян.
Он вышел в кабинет, чтобы найти еду, которая их ждала, и поел, пока она заканчивала одеваться. Она привыкла носить струящиеся платья, которые они любили в Миэрине и Кварте летом, и Джон не жалел об этом. Сегодняшнее было светло-зеленое, длинное и идеально скроенное для нее, с вырезом, который открывал ее декольте. Он думал о том, как снять с нее платье позже, когда дверь в кабинет распахнулась, и вбежал плачущий малыш, за которым следовал самый большой лютоволк, который у них когда-либо был, расстроенная шестилетняя старшая сестра и еще более измотанная на вид няня. Позади толпы следовала рыжая лютоволчица, семенящаяся так, словно ее ничего не волновало в мире, и выглядевшая совершенно беззаботной.
Малыш побежал прямо к матери, и она подхватила его на руки. Она поцеловала его в лоб, погладила его волосы и позволила ему обнять себя, пока он успокаивался. Его сестра, собрав всю насмешку, которую она могла найти в своем маленьком шестилетнем теле, сказала: «Я пыталась остановить его, отец. Я говорила ему, что он не должен беспокоить тебя... но Пушистик намного больше Огня».
«Сэра», - твердо сказал он, - «Что я тебе говорил об этом?»
Маленькая девочка опустила голову и пробормотала: «Нельзя вселяться в мою волчицу и использовать ее, чтобы беспокоить или пасти моих братьев и сестер».
«Я знаю, что ты просто пытаешься помочь, но мы никогда не используем свою магию на нашей семье. Одинокий волк умирает, но стая выживает», - пропела она ему последнюю часть и закатила глаза. Ах, хорошо, прямо как ее сестры-подростки.
«Ваша светлость», - сказала септа, - «Я прошу прощения. Я тоже пыталась их остановить, но...»
Он посмотрел на нее и отмахнулся от ее беспокойства, махнув рукой: «У тебя и так достаточно сложная работа. Я не могу возлагать на тебя ответственность за то, что ты не даешь двухлетнему ребенку видеться с матерью, когда он расстроен. Дальше мы с этим разберемся; можешь идти».
«Ваша светлость», - она сделала реверанс и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. К этому времени Сэм немного успокоился. Его большие карие глаза только немного сочились слезами, а его бледная кожа была немного менее красной.
Дэни поцеловала его мягкие серебристые волосы и спросила: «Что случилось, Сэмми?»
«Я...», шмыг и икота, «не хочу, чтобы Аянна ушла!»
Ему было трудно выговаривать букву «Л», поэтому он называл свою сестру «Аянна». Со временем он перерос это, но сейчас эта ошибка заставила Джона улыбнуться, в то время как Дени продолжала успокаивать сына: «Я мало знаю о любви, но она взрослеет, и ей придется жить с кузеном Браном».
Они не держали договор в тайне от своих детей или от королевства в целом, потому что считали, что лучший способ не нарушить его случайно - убедиться, что многие люди носят это знание. И когда Дейна и Лианна начали свои курсы, Дейна также рассказала им о даре, который им дали Зеленые Люди. Джон должен был признать, что осознание того, что его девочек никогда не заставят стать племенными кобылами, было большим облегчением, чем он себе представлял.
«Я тоже не хочу, чтобы она уходила», - сказала Саера, и ее пухлые щеки потемнели от хмурого взгляда. Из всех их детей она была больше всех похожа на Джона, с ее длинным лицом, темно-каштановыми волосами и серыми глазами. И хотя все их дети, кроме Сэма, могли связывать драконов, не все из них были варгами. Саера была; она превратилась в Огонь, когда ей было два года, и с тех пор волк не отходил от нее ни на шаг.
Джон протянул ей руку, и она подошла к нему, позволив обнять себя: «Нам всем будет ее не хватать. Но она должна пойти и научиться использовать свое зеленое зрение и обручиться с деревьями».
«Почему? Какое это вообще имеет значение?» - нахмурилась Саэра еще сильнее.
«Ты знаешь почему», - мягко сказала Дэни, - «И твоя сестра хочет пойти».
«Не забывайте», - добавил Джон, - «Она находится в нескольких минутах полета, и вам разрешено ее навещать».
Сэмми шмыгнул носом, а Саэра усмехнулась: «Я еще даже недостаточно взрослая, чтобы ездить на Сандансере».
«Но ты скоро будешь, моя любовь», - напомнила ей Дени. Перед своей смертью Тирион создал целый ряд дизайнов седел для драконов, что облегчило езду на них. Но даже с седлами самой молодой наездницей на драконах в истории была Рейнира Таргариен в возрасте семи лет, и поэтому они решили, что в качестве самой младшей они позволят своим детям попробовать ездить верхом, независимо от того, насколько большими станут их драконы. А Сандансер была достаточно большой, чтобы Саэра могла ездить на ней, но она была слишком маленькой, чтобы управлять поводьями. Она была едва достаточно сильной, чтобы управлять своей лошадью. Первое, что дети узнали о драконах, - это то, что нужно уважать их и их силу, а это включало их силу и их свободную волю. Без достаточно сильной связи и физической способности управлять поводьями им не разрешалось даже пытаться ездить верхом. Поэтому, хотя все дети, кроме Сэма, привязали драконов, только четверо старших ездили на них. Хотя в случае Джоселин единственное, что удерживало ее от небес, был размер Наэракса. У них двоих была исключительно сильная связь.
«Не ТАК скоро», - надула губки она.
«У меня нет дагона!» - снова заплакал Сэмми.
«Сэмми», - успокаивала Дэни, - «Я уверена, Лианна приедет к тебе в гости. А если не сможет, мы можем отвезти тебя на Остров Ликов. Вас обоих».
«Семь знает, что Дрогон достаточно большой», - пробормотал Джон себе под нос, и Дени бросила на него острый взгляд. И Рейегаль, и Дрогон выросли огромными за последние восемнадцать лет, но Дрогон был особенно большим, свирепым, упитанным и быстрорастущим. Для дракона он был еще молод, и он намного превзошел рекорды размеров других драконов. Балерион снова пришел, действительно. Он был таким тяжелым, что больше не мог сидеть на вершине одной из башен, как он делал, когда они впервые прибыли в Харренхол, и вместо этого он устроил свое логово за стенами замка у берега озера. Джон любил поддразнивать ее по этому поводу, потому что она не выиграла ни одной гонки за последние десять лет или около того; хотя Дени могла летать на Дрогоне гораздо дольше, чем он на Рейегале.
«Помис?» - спросил Сэм, его большие карие глаза выглядели так, будто они были готовы вырваться из орбит.
«Конечно», - ответила Дэни. «Теперь твоей сестре почти пора уходить. Вы двое спуститесь, чтобы попрощаться с ней?»
«Ура!» - взвизгнул Сэм и начал ёрзать, чтобы его уложили. Джона никогда не переставало удивлять, как быстро меняется настроение детей. Дэни отпустила его, и он немного подпрыгнул от волнения и помчался к двери. Пушистик, его лютоволк, послушно побежал за ним.
«Перестань бежать!» - предупредила Дэни, вставая. «Вы с Пушистым собираетесь кого-нибудь сбить. Подождите остальных».
Сэм остановился на полпути и ждал, нетерпеливо подпрыгивая. Джон посмотрел на Саеру: «Ты присоединишься к нам?»
Она начала выглядеть так, будто ей хотелось ухмыльнуться и завизжать, как это сделал ее брат, но она остановила себя и просто кивнула: «Да, отец».
«Хорошо. И ты можешь посетить Сандансер, пока мы там, если хочешь. Я уверен, что Дейна тебя отвезет». Он и Дени решили, что лучше всего посещать их под присмотром, пока дети не подрастут и не смогут ездить верхом.
Она просияла и улыбнулась, так как любила и своего дракона, и свою старшую сестру: «Мне бы этого очень хотелось».
Он тоже встал, и группа спустилась вниз и вышла во двор Флоустоуна с двумя из Королевской гвардии позади. По иронии судьбы, двор, который был непоправимо поврежден Балерионом, теперь стал главным двором, используемым драконами. У большинства из них были логова на вершине башен, но медвежья яма давно была переделана в инкубатор, в то время как Башня Призраков была переименована в Башню Драконов и отдана под их опеку. Старые, более крупные драконы не могли устроить свои логова внутри башни, но более мелкие могли. Двор Флоустоуна находился в центре всех зданий, что облегчало доступ к драконам. Они даже возродили орден хранителей драконов, и жили в Башне Драконов рядом со своими подопечными. Многое и многое другое об уходе и содержании зверей было найдено в недрах библиотеки Драконьего Камня и давно заброшенных инкубаторах.
Он услышал знакомый крик над собой и несколько ответных криков разной тональности. Подняв глаза на вершину Башни Вдовы, он увидел, как Рейегаль встал на дыбы и захлопал крыльями, реагируя на присутствие своего всадника. Затем, еще выше, Джон увидел очертания четырех других драконов, летящих в тандеме друг с другом. Его четверо старших детей любили летать вместе, и он рассудил, что они совершили еще один ранний утренний полет, прежде чем Лианна уедет на остров. Пока он наблюдал, они кружили и начали снижаться.
«Привет, отец, мать», - поприветствовала их Джослин, их третья дочь, подойдя к ним, чтобы посмотреть на спускающихся драконов. Ей было девять лет, но она выглядела немного старше. Она была высокой и худой, с фиолетовыми глазами матери и темно-каштановыми волосами отца. Однако в ней была густая серебряная прядь, и Джон всегда улыбался, видя ее. Она была тише своих братьев и сестер, но, несомненно, умнее их. Джон все еще думал, что сможет убедить Сэма позволить ей обучаться на мейстера. В конце концов, что такое еще одно изменение в традиции среди всех остальных? Но она была слишком молода, и ее дракон был еще слишком мал, чтобы ездить верхом, так что у нее было еще несколько лет, прежде чем ее судьба решится. Она смотрела на своих братьев и сестер голодными глазами, самая ярая из всех их детей, чтобы уметь летать. Наэракс была яйцом-колыбелью Джослин, но маленький оранжево-белый дракон рос медленнее, чем маленькая девочка, которая его связала. Джон лениво размышлял о том, не будет ли ей и ее дракону лучше жить в тишине Драконьего Камня.
«Джоселин», - теплой улыбкой поприветствовала ее Дени, а Джон кивнул и тоже улыбнулся. Она подошла к ним и подождала, пока четверо старших приземлятся.
Дейна была первой, ведя Ауриоса вниз во двор. Ауриос был больше всего похож на Рейегаля внешне, его чешуя была ярко-зеленой, с рогами и крыльями, которые сверкали золотом в утреннем солнечном свете. Это был большой, свирепый дракон, и он быстро рос. Дейна, всегда грациозная, быстро спешилась и перекинула свою длинную серебряную косу через плечо. Она что-то прошептала Ауриосу и погладила его по морде, а затем отпустила его, чтобы он сделал то, что он захочет. Она присоединилась к своим братьям и сестрам и родителям, почтительно склонив голову перед ними. Ей было пятнадцать, она была точной копией своей матери, и все, чего они могли желать от наследницы. Она была умной, ответственной и вдумчивой; хотя Джон считал, что иногда она была слишком серьезной. Но если ее самым большим недостатком было то, что она была немного лишена чувства юмора, ну, неважно, потому что были и гораздо худшие вещи, которые она могла бы сделать. Она также оказалась даже более политически подкованной, чем ее мать, и хотя ей, возможно, было трудно это признать, Дени невероятно гордилась женщинами, в которых вырастала ее старшая дочь. Они обе гордились, но ей было сложнее это показать, чем ему, особенно с ее наследницей.
«Привет», - поприветствовала их Даэна, присоединившись к ним и встав рядом. Они ответили ей тем же.
«Кто сегодня победил?» - спросил ее Джон.
«Лианна», - ответила Дейна, - «Но это было близко, и Рэмион становится все более искусным с каждым днем. Тираксион будет чрезвычайно быстр, когда станет больше и сильнее».
Он знал, что это означало, что она была второй после своей сестры в любой гонке, которую они для себя устроили, а ее брат был третьим. «Я уверен, ты с нетерпением ждешь того дня, когда твой младший брат сможет победить тебя в гонке драконов».
Она не улыбнулась, но она признала замечание, очень по-подростковому закатив глаза, прежде чем посмотреть в небо на остальных своих братьев и сестер. Рэмион, на спине своего серебристо-синего дракона Тираксиона, был следующим, кто приземлился во дворе. Двенадцатилетний и полный огня, он был гораздо менее контролируемым и искусным, чем его сестра, и его дракон приземлился жестче, чем Ауриос. Тираксион был маленьким и худым и, как и Наэракс, не был достаточно большим, чтобы ездить верхом, когда Рэмион был готов ездить на нем. Наконец, в одиннадцать лет Рэмиону стало безопасно ездить верхом, и он все еще учился делать это правильно. Однако то, чего ему не хватало в навыках, он компенсировал энтузиазмом, и он летал лучше всех из них. Он спрыгнул с Тираксиона со смехом, и тот захлопал своими синими крыльями, поднимаясь обратно в небо, пока его наездник подбежал. Рэмион и его близнец были на пороге зрелости, но Рэмион, будучи более атлетичным из них двоих, набирал мускулы быстрее, чем его более прилежный брат. Из всех их детей он был самым шумным и внешне самым счастливым. И, как знал Джон, отчаянно влюбленным в Лианну. До того, как у них появились дети, Джон и Дени решили продолжить практику женитьбы брата на сестре, если они того пожелают, чтобы сохранить дары, которые были даны их роду. Рэмион очень этого хотел, но Лианна не интересовалась им. Она не интересовалась никем в этом смысле.
С другой стороны, его брат был гораздо более успешен в этом отношении. Он и Дейна были соединены бедрами с тех пор, как были маленькими; они были помолвлены и собирались пожениться через три года. Двенадцать лет были слишком малы для него, чтобы жениться, поэтому Джон и Дени запретили это. Все еще приходилось бороться с подростковыми гормонами, особенно теперь, когда дар Зеленых Людей означал, что не будет никаких нежелательных последствий, но, насколько им было известно, этим двоим не дали осуществить свою помолвку. Дени начала работать над помолвками для некоторых других, но пока ничего не было решено.
Мальчик, о котором идет речь, приземлился следующим во дворе. Его дракон, Корлакс, рос быстрее, чем Тираксион, и летал дольше, чем его близнец. Его приземление было немного более искусным, но после многих лет полетов Джон мог видеть, где у его сына были проблемы с контролем. Частично проблема была в том, что Эддарис относился к Корлаксу как к инструменту, а не живому существу, и не мог понять, почему у существа иногда был собственный разум. Их связь была достаточно сильной, но не такой сильной, как хотелось бы Джону или Дени. Однако это был красивый зверь, ярко-зеленовато-голубой с серебряными рогами и крыльями. Джон иногда дразнил Неда, говоря, что его дракон - Веларион, учитывая его окрас. Нед, не любивший поддразнивания большинства разновидностей, всегда просто хмурился в ответ. Он спешился, как будто спускался по лестнице, и, оказавшись на земле, полностью проигнорировал Корлакса. Корлакс, вместо того чтобы взлететь, нашел ближайший участок солнца и свернулся в нем. Нед присоединился к группе, даже не поздоровавшись, встал рядом с Дейной и молча ждал, когда приземлится их последний брат.
Лианна, как и ее тезка, была искусной и страстной наездницей на любом виде животных и, казалось, была связана с Ашерионом способами, которые остальная часть ее семьи не могла понять. Дени была ближе всех, и даже она иногда замечала, как легко и естественно Лианна приспособилась к верховой езде. Она сблизилась с Ашерионом в колыбели и начала ездить на ней, как только ей исполнилось семь. Фиолетово-черный дракон не появился из одного из яиц Дрогона. Вместо этого Дени, действуя по какому-то инстинкту, который Джон не совсем понимал, настояла на том, чтобы они попытались вылупить одно из старых яиц, которые были в Драконьем Камне. Удивительно, но это сработало, и маленький черно-фиолетовый дракон вылез наружу. Теперь, четырнадцать лет спустя, дракон был огромным, но стройным, с чрезвычайно длинной шеей и странными плавниками на задних ногах. Он был также быстрым, грациозным и полностью преданным Лианне.
Когда она приземлилась, она приземлилась идеально, едва ударившись. На спине Ашериона была их вторая дочь, ее серебряные волосы были заплетены в корону вокруг головы, темная прядь, которую она унаследовала от него, вилась сквозь косу. Но Ашерион также везла пассажира; крепко держась за Лианну, была ее кузина Санса. Санса - названная в честь своей матери, и ее наследница, кроме того, - была отправлена на юг с «дипломатической миссией», чтобы укрепить мирные связи между Вестеросом и Севером. То, что это совпало с проводами Лианны, и то, что Лианна и ее кузен были верными друзьями, было тщательно спланированной удачей. Джон и Санса (Старшая) надеялись, что ее наследник проникнется симпатией к одному из мальчиков, так как Санса стремилась, чтобы Дар Дени был дарован ее наследникам. Они надеялись, что Рэмион переключит свое внимание со своей невосприимчивой сестры на свою гораздо более восприимчивую кузину. Джон считал, что попытка сватовства пока не оказала желаемого эффекта на Рэмиона, но Санса оставалась с ними еще месяц, а с отъездом Лианны мальчик мог прийти в себя.
Лианна спрыгнула со спины Ашариона, приземлилась с типичной для нее спортивной грацией и повернулась, чтобы помочь своей менее ловкой кузине слезть со спины дракона. Пока Джон наблюдал за ними, он был поражен тем, насколько Санса похожа на свою мать. У нее были такие же каштановые волосы и голубые глаза, как у Талли, и она разделяла многие черты Сансы. Ее отец был Высокогорным, и было ясно, что он оставил свой след на некоторых из их других детей, но наследница Сансы была ее существом насквозь. Однако то, что она взяла от своего отца, было легкой улыбкой и теплотой, которые кузен Джона так и не смог освоить. И, в отличие от иногда отстраненных отношений Арьи и Сансы, младшие братья и сестры Сан любили ее. Ее младшая сестра, Эммалайн, практически боготворила старшую девочку. По словам Сан, все трое ее братьев и сестер плакали, когда она уходила, хотя Рикон, по-видимому, очень старался этого не делать.
Когда к ним присоединились Санса и Лианна, семья Джона была полной. Вещи Лианны и ее лютоволк Сноу уже были отправлены на остров на лодке, и теперь оставалось только попрощаться. Он с любовью посмотрел на Лианну и сказал: «Ты готова?»
Она кивнула и сказала: «Да, хотя мне бы хотелось, чтобы здесь была леди Эшара».
«Она тоже хотела бы быть здесь», - ответила Дени, - «но она все еще наблюдает за вознесением Миры и не смогла приехать».
«И, вероятно, оплакивает потерю мужа», - добавила Дейна, на вкус Джона это прозвучало слишком резко.
«Вероятно», - согласилась Дэни, кивнув. Она сделала глубокий вдох, подошла к дочери и крепко ее обняла. «Я буду очень скучать по тебе».
«И я тебя», - тихо ответила Лианна, крепко обнимая мать. Когда они расстались, остальные прощания Лианны продолжались быстро, и к концу по ее щекам текли слезы. Джон позвал Рейегаля, наблюдая, как зеленая и бронзовая чешуя его дракона сверкает в утреннем солнечном свете. Больше, чем все живые драконы, кроме Дрогона, земля завибрировала, когда приземлился зеленый зверь. Он был почти достаточно большим, чтобы съесть целую лошадь за один укус, и все равно для него было более чем достаточно места во дворе; таков был размер Харренхолла. Его большие зеленые и бронзовые крылья хлопали, когда он становился устойчивым, поднимая облако кружащейся пыли. Джон нежно улыбнулся и услужливо почесал морду Рейегаля, когда тот опустил свою большую зеленую голову. Он слегка покачал головой, наклоняясь к прикосновению, его оборки тихонько загремели. Прошло столько лет, и шрамы от скорпионьих стрел зажили, превратившись в несколько деформированных чешуек. Через мгновение он отвернулся от дракона и вернулся к своей семье. Лианна обнимала Сэма и успокаивала его слезы словами уверения, что они могут навещать его.
Когда она закончила, Джон встал перед ней и спросил: «Ты готова?»
«Да», - ответила она, кивнув и бросив последний взгляд на их собравшуюся семью. Затем она расправила плечи и пошла к своему дракону, тонкая змея выглядела маленькой рядом с огромной массой Рейегаля. Ашерион опустила крыло, чтобы позволить всаднику подняться, и Джон попросил Рейегаля сделать то же самое, забираясь в седло. Подъем был немного сложнее в эти дни, но Джон сказал себе, что это только потому, что Рейегаль так вырос, а не потому, что он стал старше. Он видел только восемь и тридцать лет. Он был не таким уж старым... хотя, возможно, он не был таким усердным, как следовало бы, когда дело касалось его физической подготовки. Счастье придало ему мягкости.
« Совес », - тихо сказал он, хотя слова были не так уж и необходимы. Он почувствовал, как огромное существо двигалось под ним, покачиваясь от движения, и его зубы заскрежетали от нескольких шагов бега, которые сделал Рейегал, прежде чем взмыть в небо. Оглянувшись, он увидел, как солнце отразилось от черной чешуи Ашериона, и понял, что Лианна присоединилась к нему в воздухе. До Острова Ликов было не так уж и долго лететь, и поэтому они полетят ниже, чем нужно. Прошло совсем немного времени, прежде чем молодой и быстрый дракон догнал их, вписавшись в темп, который они с Рейегалом задали. Джон заметил, как, несмотря на всю странность формы Ашерион, она двигалась в небе с плавной, струящейся грацией, ее стройное тело двигалось, словно нежное покачивание волны.
Вскоре после того, как они заключили сделку с Зелеными Людьми, на острове было расчищено место для прибывающих и убывающих драконов, и именно на эту большую поляну они направились. Они приземлились там, спешились и увидели Брана, ожидающего их. Он был еще достаточно молод, чтобы не нуждаться в деревьях для поддержания своей жизни, и поэтому он еще не уселся на свой постоянный трон. Он сидел в одном из колесных кресел, которые были сделаны для него, с одним из Зеленых Людей, сопровождавшим его. Своими любопытными желтыми глазами, рогами и пятнистой зеленой кожей они никогда не переставали вызывать у него смутное чувство дискомфорта. Он был рад, что был только один, чтобы ему не пришлось слушать их странную, сбивающую с толку манеру речи.
«Привет, Бран», - сказал он, пожимая руку кузену и улыбаясь. Было приятно его видеть, пусть даже и по несколько мрачному поводу.
Лианна присоединилась к ним, сделав короткий реверанс: «Привет, кузен».
«Рад вас обоих видеть», - ответил Бран, и его приветливая улыбка была искренней. Даже после всех этих лет Джон был рад видеть настоящие эмоции на лице человека, который когда-то был Ночным Королем. По правде говоря, Бран преуспевал на острове, и Джон был рад этому. «Я надеюсь, вы готовы? Сноу ждет нас в поселении».
«Я скучала по ней», - как и в случае с драконом, Лианна разделяла особенно сильную связь со своим лютоволком, и редко можно было увидеть одного без другого. Дни, которые потребовались, чтобы доставить волка на остров на лодке, должно быть, были тяжелыми для них. В зелени, окружающей поляну, послышался шорох, и, словно призванный их речью, огромный волк подбежал к Лианне и сунул морду в ждущую руку своей дочери. Снег был в основном белым, как и ее отец, но у нее было одно черное ухо, которое перекликалось с цветом ее матери, а ее глаза были бледно-ярко-голубыми, а не красными, как у Призрака.
«Или она последовала за нами, чтобы поприветствовать вас», - сухо сказал Бран. «По правде говоря, она путалась под ногами и мешала нам с тех пор, как попала сюда. Для лютоволчицы она определенно любит людей».
«Как она ладила с Хоуп?» - спросила Лианна. Долгое время тема лютоволков была чем-то вроде спора. И Джон, и Санса хотели, чтобы у их детей были щенки, но у них было слишком мало волков для разведения, и к тому же они были однопометниками. Наконец Бран согласился отвезти их на юг при условии, что ему отдадут одного из первых пометов. Это было легкое условие для Сансы и Джона. С тех пор у них было несколько пометов щенков. Большую часть они выпустили обратно в Волчий лес, поскольку большая часть разведения проводилась в Винтерфелле, а щенков отправляли на юг, как только они отнимались от груди. Некоторых они оставляли и отдавали членам семьи, или потому что они были кроткими и подходили для хорошего племенного стада. Итак, у Брана был большой серо-белый волк, которого он назвал Хоуп. У Сансы тоже был один. Прекрасная рыже-белая волчица, которую она назвала Принцессой. Джон был рад узнать, что, когда Санса присоединится к своей семье в склепе, ее подобие станет первым монархом из рода Старков за сотни лет, чей символический лютоволк будет выглядеть как живой аналог.
«Ну, ничего, - ответил Бран. - Я бы не удивился, если бы он ее оплодотворил».
«Это правда?» - спросила Лианна свою волчицу. Зверь заскулил и облизнул ей пальцы в ответ. «Понятно», - ответила она, как будто волк заговорил: «Ну, я бы тоже не удивилась, если бы у нее были щенки».
Наступила тишина, и Джон понял, что пришло время прощаться. Он повернулся к Лианне и крепко обнял ее, поцеловав в серебристые волосы: «Будь хорошей, и если у тебя возникнут какие-то проблемы, немедленно отправь к нам ворона».
«Я приеду, отец», - ее голос был приглушен, поскольку она прижималась лицом к его нагруднику, - «я приеду к тебе, как только смогу».
«После того, как ты обручишься с деревьями», - согласился он, зная, что ей не позволят бросить учебу или принимать гостей, пока это не произойдет.
Она отстранилась и кивнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони: «Со мной все будет в порядке. У меня есть Ашарион, Сноу и кузен Бран. И ты знаешь, как я люблю зеленую магию».
«Я так и делаю. Просто соблюдай законы, ладно? Не задерживайся слишком долго в Сноу, чтобы не забыть, как быть человеком. Не ешь плоть людей, пока ты в животном, не спаривайся, пока ты в животном», - она закатила глаза на это, - «и, наконец, не трогай людей».
«Я знаю, знаю, и чтобы я не забыл, кузен Бран заставит меня снова посмотреть, что случилось с Ходором ».
«Именно так», это было неприятно, но все их дети либо видели, что случилось с Ходором, как Лианна, либо им рассказали эту историю, когда им объяснили правила после того, как проявилась их способность варга. Этот урок был особенно важен для Лианны из-за того, насколько она была сильна. Бран думал, что она может превзойти даже его способности, учитывая время и обучение. Джон и Дени позаботились о том, чтобы донести до них идею о том, что тела людей принадлежат им самим, и было кощунственным нарушением законов старых богов украсть у них эту автономию с помощью варга. Насколько странными были вещи, которым он должен был научить своих детей. Когда он был ребенком, он бы посмеялся даже над мыслью о том, что варги реальны, не говоря уже о том, что существуют священные законы, управляющие их действиями.
«Отец», - тихо сказала Лианна, прерывая его размышления, - «Пора. И не волнуйся, я буду иногда проверять тебя с помощью деревьев и волков».
«А, да... просто. Знаешь... только не ночью. В наших спальнях».
«ОТЕЦ. ФУ», - она скорчила рожицу, и Джон рассмеялся.
«Хорошо. Скоро увидимся. Я люблю тебя».
«Я тоже тебя люблю», - ответила она. Зеленый человек Брана повернул его к лесу, подталкивая его в полог красных листьев. И когда Джон взобрался на крыло Рейегаля, его дочь повернулась и присоединилась к ним, Снежка беззвучно ступала позади них. По его команде Рейегаль взлетел, и Джон повернул его к Харренхоллу. К дому, его красной двери и всему, чему он был благословен.