Истории посетителей кофейни, о которых невозможно молчать [Клуб романтики]

Айриш, кофе по-ирландски... страсть.
Где-то там, на самом дне, обжигающий алкоголь.
Можно перемешать, тогда он практически не чувствуется,
если кофе приготовлен правильно, конечно.
Но он там всё равно есть, и всё равно неизбежно пьянеешь.
Кстати да, хуже плохого эспрессо может быть только плохой айриш.

Макс Фрай «Кофейная книга»

***

Ноэ Локид заглянул в дождливое летнее воскресенье.

Знаете, я много кого уже повидала в стенах этой кофейни, но настоящего демона — впервые. Он был уверенный и решительный, устроился за стойкой и попросил айриш — кофе по-ирландски.

Такой напиток у меня заказывали крайне редко, поэтому крепкий ирландский виски пылился в недрах шкафчика, но теперь готов был явиться миру и разлиться пьянящим пятном в кофейной чашке. Не заставляя демона ждать, я принялась взбивать сливки, а он сразу же заговорил.

***

Ноэ гонялся за ней уже тысячу лет.

Но прекрасная колдунья всегда ускользала, оставляя его, могущественного демона, в дураках, а ещё — аромат сладкой ванили, смешанный с жасмином. Так она пахла всегда, прекрасный, неповторимый запах, который начисто лишал Ноэ рассудка.

В тёмном мире были свои правила и законы, своё мироустройство, которое, возможно, показалась бы нам, обычным людям, диким. Или притягательным. Или просто интересным. В любом случае, у них всё было иначе. Браки приветствовались лишь со «своими» — равными, стоявшими на одной ступени.

Ноэ Локид был внуком могущественного Адитума Прокула, и дед не дал своего разрешения на брак с неименитой Адалин. И если демон был готов бороться за свою любовь и счастье, то колдунья приняла этот отказ за оскорбление и скрылась уже тысячу лет назад.

И пусть Ноэ был мастером иллюзий, но Адалин была реальной даже спустя столько лет. Он так часто подбирался к ней очень близко, почти ловил её за подол любимого белоснежного платья, но она ускользала, как ночное виденье, как сон, как бред.

Так и скитался Ноэ по свету в поисках своей любви сначала годы, потом десятилетия, которые со временем переросли в сотни лет. Но в Тёмном мире время идёт иначе, демон был всё таким же светловолосым мужчиной, к чьим ногам готовы были упасть и смертные и бессмертные женщины.

Но когда кого-то искренне любишь, разве нужны другие? Нет, других Ноэ не искал, а Адалин всё продолжала утекать сквозь его пальцы, словно струйка песка в стеклянных часах, отмеряя минуту за минутой.

Однажды он понял, что начинает её забывать. Образ становился всё более прозрачным, Адалин медленно превращалась в видение. Нотки жасмина стирались, как стиралась и ваниль, яркие зелёные глаза, что еще недавно изумрудами сияли в его голове, с каждым днём становились всё более тусклыми.

Тогда Ноэ запечатал её образ в капсуле. Он, мастер иллюзий, создал прекрасный сад, где бесконечно цвёл жасмин и благоухала ваниль, и поселил там свою любовь. Когда он совсем уставал скитаться между мирами, между прошлым и будущим, когда уже не мог больше разрывать столетия, Ноэ перемещался туда и долго гулял по саду, сидел у шумного водопада и слушал нежный голос, который будто звал его к себе.

Иллюзии. Иногда они делают нам даже больнее, чем реальность, только подпитывают раны на сердце.

Неужели ему придётся гоняться вот так за призраком до скончания веков? И когда эти века закончатся? Тёмные демоны не умирают, они бесконечны, как Вселенная. Видя его метания, даже дед сдался и пустил по всему Тёмному миру весть, что согласен на брак, но Адалин не возвращалась. Может, она не слышала новости? А может, просто не желала их знать.

Ноэ сидел у пруда с разноцветными кувшинками и крутил между пальцами ветку с цветами жасмина. В этой капсуле всегда было закатное время, золотой час, когда нежное солнце обнимает верхушки деревьев, нежно поглаживает водные глади, ласкает цветочные лепестки. Демон перебирал в своей голове все моменты, что смог пронести сквозь многочисленные эпохи.

Он закрывал глаза, и Адалин была рядом. Она заливисто смеялась, ветер трепал её длинные светлые волосы, а Ноэ гладил её фарфоровую кожу. Прекрасная и недосягаемая.
Но стоило открыть глаза, видение растворялось, только родной запах полнил капсулу. Иногда даже казалось, что за столько лет эти ароматы так прочно въелись под его кожу, что никакая сила — ни тёмная, ни божественная — не сможет выгнать их оттуда.

Адалин стала единственной, с кем Ноэ захотел дойти до конечной станции. Никогда в его тёмной демонической душе не вспыхивало таких чувств и эмоций. Они адским пламенем разгорелись, разошлись по каждому миллиметру его тела, заполонили собой всё от начала до конца, без остатка.

Адалин была для Ноэ знаком бесконечности, сильнее всего во всех существующих мирах. Ради неё он готов был пройти любые препятствия, пережить самые лютые зимы и самый страшный зной. Он был готов умереть и воскреснуть, если бы мог, или просто умереть, потому что без неё — была не жизнь, а жалкое демоническое существование длинною в триста шестьдесят четыре тысячи двести пятьдесят дней, никчёмное прожигание бесконечности длинною в восемь миллионов семьсот сорок две тысячи чёртовых часов.

Однако, почему она сбежала? Оставила отчий дом, оставила свою привычную жизнь и скрылась под покровом ночи. Неужели обида на отсутствие благословения Адитума была настолько сильна? Ноэ часто задавался этим вопросом, но ответа никогда не находил. И он старался не размышлять в этом русле, гнал мысли прочь, оставляя образ Адалин всё таким же светлым и возвышенным. А ещё он иногда думал, зачем так отчаянно её ищет. Ведь если она сбежала тогда, то какова вероятность, что останется рядом с ним сейчас? Ничтожно мала. Однако Ноэ хотел узнать ответ, услышать его, прочесть в глазах. Или хотя бы освежить в памяти её образ, чтобы сделать свою капсулу, полную осколков воспоминаний, более реальной и живой.

Даже жасмин уже не пах так сильно, как раньше, против столетий даже магия теряла свою силу. Но Ноэ отдал бы очень многое, чтобы снова вдохнуть пьянящий запах волос Адалин, спрятать в них своё лицо, укрывшись тем самым от бренного мира.

И Ноэ Локид знал и верил, что однажды они ещё встретятся.

***

Я поставила перед демоном терпко пахнущую чашку, и он поблагодарил, сверкнув своими разноцветными глазами — один голубой, словно все мировые океаны, второй карий, как самый крепкий на свете виски.

— Сегодня миллениум. Ровно тысячу лет, — он сделал глоток и зажмурился, пуская алкоголь, смешанный с кофеином, по своим венам.

— Вы её обязательно найдёте, иначе и быть не может.

Ноэ кивнул, затем оглянулся, словно почувствовав что-то, опустошил чашку одним махом и выбежал под дождь, заметив белоснежное платье. Может, именно сегодня он, наконец, найдёт свою Адалин? Не могло же это тысячелетие пройти для демона даром.

*картинка найдена в интернете, автор мне неизвестен, на права не претендую.