Истории посетителей кофейни, о которых невозможно молчать [Клуб романтики]

Латте — это мечты, эспрессо,
разбавленный молоком надежды,
и пенка, помните, да?
Та самая пенка, которая бывает в капучино.
Но нет корицы, нет той терпкости,
которая позволяет прочувствовать момент.

Макс Фрай «Кофейная книга»

***

Кэтрин Хилл пришла в разгар рабочего дня.

Для моей кофейни это было спокойное время, народ обычно толпился утром, до того, как начать работать, во время перерыва, чтобы заменить дозой кофеина обед, или вечером, чтобы порадовать себя по дороге домой.

Кэтрин уселась за стойку, отбросила с лица светлые пряди и попросила сделать для неё двойной латте.

Я узнала её, видела на турнире по фигурному катанию, и сама начала разговор, а она его с радостью поддержала.

***

В последнее время Кэтрин чувствовала себя разбитой. Слишком много навалилось проблем, она попала в хитросплетения интриг новых знакомых, ввязалась в ещё более опасные игры, и фигурное катание осталось той единственной ниточкой, связывающей её с хоть чем-то светлым.

Самой большой её мечтой было полноценно вернуться на лёд и показать всему миру, кто такая мисс Хилл, однако внутреннее Я всё твердило и твердило, что она недостойна.

Но Кэтрин упорно продолжала кататься. Она раз за разом выходила на лёд, уверенно вставала, скользила, выполняла сложные элементы, взращивая растраченное мастерство. Она была сильной девочкой.

Очередная тренировка закончилась, совершенно выжатая, она покинула каток. Предстояла работа в клубе, которая, кончено, едва ли обойдется без происшествий. Кэтрин отчаянно хотела всё это закончить и жить спокойно. Писать всю историю, кататься, побеждать и всё это без приправы проблем и бесконечной драмы.

Но смена удалась. Она не видела своих боссов, её никто не трогал, не пытался похить, не пытался убить — поистине чудесный денёк.

Следующим утром Кэтрин проснулась рано. Сон длинною в четыре часа давал о себе знать, однако нужно было тренироваться, не давать себе времени для передышек, которые потом обязательно выльются в лень.

До соревнований оставалась всего неделя, и нужно было сделать всё возможное и невозможное, чтобы попасть в число тех, кто пойдет дальше. Кэтрин откатала всё, что запланировала, и столкнулась со знакомыми глазами на трибуне.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она вместо приветствия, остановившись у бортика.

— Не нашёл тебя дома, — ответил светловолосый мужчина. — Ты после смены сразу сюда что ли?

— Нет, конечно, Доминик, немного отдохнула.

— Не хочешь взять отпуск? — Доминик поднялся со своего места и подошёл ближе.

— От чего? — хмыкнула Кэтрин. — От фигурного катания или от работы?

— Посоветовал бы и от того, и от другого, но у тебя же соревнования...

— И работа, которую я не могу бросить.

— Можно бросить всё. Подвезти тебя домой?

Можно бросить всё. Эта фраза прочно застряла в голове Кэтрин.

А что если правда? Что если она действительно может бросить всё, что ей не нужно, всё, что ей мешает. Может быть именно это признак силы — оставить то, что тебя тормозит, позади, отрастить крылья и лететь вперёд, к новым победам?

Кэтрин сидела у окна своей квартиры и куталась в тёплый кардиган. Его давным-давно подарила мама, и от того он казался ещё уютнее и теплее. Быстрые капли скользили по стеклу, словно коньки — по гладкому льду. Чашка с горячим латте грела ладони, а телефон то и дело подмигивал уведомлениями от Доминика, который вместо работы сыпал смешными картинками в целях поднятия настроения. Кэтрин улыбалась мимо воли, всё-таки ей бесконечно повезло с друзьями, это было гораздо больше, чем она могла бы заслужить.

Лондонское небо рыдало, заливая многочисленные мосты и дороги, и на душе время от времени становилось совсем тоскливо, но сильные девочки не плачут и никогда не сдаются. Кэтрин ответила на очередное сообщение весёлым смайликом, хотя даже близко не ощущала ничего подобного. Голову полнили мысли, она гоняла их туда-сюда, словно её голова — это пустыня, а несчастная дума — жалкое и одинокое перекати-поле, которое всё никак не может найти пристанище и покой.

Можно бросить всё. Но что у неё есть, чтобы бросать?

Наконец, она приказала сама себе взять себя в руки и быть сильной. Можно бросить всё.

— Мистер Бейкер... — Кэтрин несмело заглянула в кабинет к своему руководителю. — Могу я войти? Нужно поговорить.

Мужчина сидел за столом, склонившись над бумагами, и заметив Кэтрин, кивком позволил ей войти.

— Я хочу уйти, — без прелюдий начала она. — Это всё... это слишком. Я хотела спастись, а в итоге качусь в ещё большее болото, откуда, кажется, нет выхода. Я бесконечно благодарна за всю помощь, но... Я хочу идти своей дорогой. Сейчас я хочу кататься. Завтра, может, захочу чего-то ещё. Но все эти интриги, разборки, вся эта... грязь — это не моё. Я сама когда-то в это ввязалась, а теперь нашла в себе силы уйти. Я должна, иначе погибну, морально или не только, но погибну.

— Оу, — только и выдавил Ходж.

— Прошу прощения, — Кэтрин выдохнула и, наконец, села в кресло.

— Кэтрин, это я должен просить прощения, — Ходж постучал костяшками пальцев по столу, собираясь свои мысли в кучу. — И благодарить тебя за твою неоценимую помощь. Я не могу и не стану тебя держать, Кэтрин, но двери наших с Байроном домов для тебя всегда открыты. Как для друга.

— Спасибо, — Кэтрин нервно мяла края своей рубашки. — Я могу... идти? — Конечно. Я не стану тебя задерживать. Надеюсь, ты найдешь счастье.

— Спасибо, и вы, — она поднялась и быстро пошла прочь, не оглядываясь. Кэтрин так резко открыла дверь, что едва не лишила Доминика его зубов. Он отскочил назад и шмыгнул в сторону, чтобы Ходж его не заметил.

— Подслушиваешь? — Кэтрин скрестила руки на груди.

— Нет! — он ухмыльнулся. — Поздравляю, Добби! Ты теперь свободен! — Доминик сиял, как рождественская ёлка.

— И это он не подслушивает, — закатила глаза Кэтрин. — А вообще, спасибо, Дом. Если бы не ты, я бы никогда не решилась, — в её душе было столько благодарности, что можно было обхватить крепкими объятиями земной шар.

— Сочтёмся, — Дом лучезарно улыбнулся. — Посвятишь мне свою первую победу, Снежная королева, — на этом он подмигнул и умчался в неизвестном направлении, оставив Кэтрин в одиночестве.

***

— И вот теперь я безработная, — подвела итог Кэтрин. — Честно, я за всей этой бесконечной драмой даже не успела подумать, кем хочу стать, когда вырасту. Но я выросла...

— Может, известной фигуристкой?

— Когда-то да, хотела. Но чего я хочу сегодня? — она на секунду прислонилась лбом к прохладной столешнице, словно хотела немного прийти в себя, затем выпрямилась и задумчиво погладила ручку опустевшей чашки.

— Травяной чай всегда помогает подумать, — я потянулась к нужной коробке и выудила оттуда ароматный пакетик.

Сильная девочка согласно кивнула и снова о чём-то задумалась.

*картинка найдена в интернете, автор мне неизвестен, на права не претендую.