Его маленькая собственность

Лежу на кровати, свесив голову вниз и рассматривая себя в зеркало. Это кажется абсолютно бессмысленным, но только в этом положении я не чувствую сдавливающую виски тяжесть.

Видимо эта ночь всё же наложила отпечаток на моё физическое состояние, не смотря на то, что внутри меня происходило что-то неистово прекрасное, наполняющее мою грудь желанием жить.

Мне было страшно испытывать эти чувства. Страшно, потому что испытывала я их именно к нему. Он всегда казался мечтой, которая никогда не сбудется и теперь каждый раз закрывая глаза, я боюсь, что когда открою их вновь - это окажется сном. За прошедшие пару часов я щипала себя ща руки, должно буть, раз десять, чтобы каждый раз убеждать себя в том, что ничего не исчезнет.

— Аделина? — слышу я стук в дверь и нежный женский голос. — Я войду?

— Да, мам.

Она входит в комнату, тут же расплываясь в улыбке от позы, в которой первым делом замечает меня на кровати. Садится рядом, а я переворачиваюсь, принимая нормальную человеческую позу.

— Ты ничего не ешь, — ласкового говорит  мама, и я замечаю в её мягком взгляде беспокойство. — Ты не приболела?

Она прикладывает ладонь тыльной стороной к моему лбу, и приходит к пониманию, что температуры у меня нет.

— Нет, мам, всё нормально.

Я двигаюсь ближе к ней, и кладу голову на ей колени, рассматривая её снизу. Она будто бы совсем не изменилась с годами, и когда отец говорит, что я похожа на неё как две капли воды - он не ошибается.

— Что у тебя случилось? — спрашивает она, наклоняя голову и перебирая в пальцах мои волосы, именно так, как я люблю, от чего по телу идут мурашки. — Этот мальчик правда твой друг или вы вместе? Мне то ты можешь рассказать, как есть.

— Мы пытались встречаться, но мне это не нужно.

Больше не нужно.

— Хочешь это обсудить?

— Нечего обсуждать, правда, мам, я думала, что влюблена, но мне это только показалось.

— Если ты твердо это для себя осознаешь, значит так будет лучше для вас обоих.

— Папа больше не злится?

— Папа не умеет на тебя злиться, — улыбается мама, продолжая гладить меня по волосам. — Но родителей этого мальчика уже нашел и в его интересах здесь больше не появляться, правда, пусть не портят себе жизнь.

— Он хочет, чтобы я до конца жизни жила с вами, да?

— Он хочет знать, что никто не посмеет тебя обидеть, — я натягиваю улыбку. — Иногда перегибает конечно, я согласна, но это наш папа.

Она пожимает плечами, поднимая взгляд вверх, наблюдая нас обоих в отражении зеркала напротив кровати, и продолжая перебирать локоны моих волос.

— Мам, никто не станет меня обижать.

— Ты не можешь этого знать наверняка, родная.

— И ты туда же, — я тяжело вздыхаю, тоже поворачивая голову в зеркало. — Мам?

— Да?

— Ты сразу влюбилась в папу?

Я спрашивала это не просто так. Мне нужно было знать, что я не сошла с ума, не словила нездоровое помешательство и тот факт, что все мои мысли заполнены лишь одним мужчиной - это нормально.

И мама была тем человеком, у которого действительно можно спросить совет по отношениям, ведь за все годы их брака я, в отличие от, наверное, многих детей, никогда не задавалась вопросом любят ли друг друга мои родители.

Я просто знала - любят. Ссорятся, метают недовольные взгляды, но знают, что созданы друг для друга.

И я хотела всем сердцем, чтобы кто-то был точно так же создан для меня.

— Нет, — я на секунду даже чувствую разочарование от того, что не услышала нужной информации.

— То есть увидев его, ты не подумала, что он тот самый?

— Поверь мне, лучше не знать, что я подумала, — мама посмеивается, явно погружаясь в воспоминания. — Но твой отец не оставил мне выбора.

— Что значит не оставил выбора? — я оказываюсь уже в положении сидя, напротив мамы, обхватывая ладошками ступни. — Типо сказал, что ты теперь будешь только его?

Да, я перефразировала слова Максима.

— Ну, — мама уже хотела начать что-то говорить на вздохе, но резко остановила себя, расплывшись в улыбке. — Да, что-то вроде этого.

— Мам, ну пожалуйста, я знаю, что вы учились вместе, но как ты поняла, что любишь папу?

Я выпытывала подробности и ждала развёрнутых ответов, которые мне по какой-то причине не озвучивали. И, конечно же, это только подогревало во мне интерес.

— Твой отец был самым наглым человеком, которого я только встречала, — я улыбаюсь, понимая, что в принципе ничего не изменилось. — Мы не ладили почти всё время, пока учились вместе. Я считала его плохим человеком, а он меня избалованной девчонкой, пока мы не узнали друг друга получше.

— И как вы поняли, что это любовь?

— Мы не пытались друг друга исправить, у нас обоих были и есть недостатки, но когда это действительно любовь, ты знаешь, что человек не идеален и любишь даже те черты его характера, которые другим покажутся чем-то невыносимым.

— Папа тоже не сразу в тебя влюбился?

Мама расплывается в улыбке.

— Нет, папа сразу решил, что я - это то, чего он всегда хотел.

Я узнаю своего отца. Если он решил, что ему что-то нужно, то всё непременно будет именно так, как этого хочет он.

И я охотно верю, что выбора у мамы действительно не было.

***

Выхожу из школы в поисках нужной мне машины, но вместо просто припаркованного автомобиля на стоянке, наблюдаю, как оперевшись задом на неё Максим жадно курит, при этом очень активно что-то разъясняя кому-то по телефону.

Уверена, если бы я находилась ближе и могла расслышать о чём идет разговор, то в ушах бы начало звенеть от потока нецензурных выражений. Это очевидно по его манере речи и сопровождением всего этого жестикуляцией той же рукой, в которой он держит сигарету, изредко поднося её к губам.

Придерживая одной рукой лямку от рюкзака на плече я уверенно двигаюсь к нему навстречу, и лишь заметив мой силуэт он прекращает разговор и тут же тут же тушит сигарету об асфальт.

— С кем ты так мило беседовал? — подходя ближе к нему, и останавливаясь на расстоянии одного короткого шага спрашиваю я.

— По работе.

— Мог бы не переставать разговаривать, если там что-то важное просто потому что я подошла.

— Это не настолько важно, как ты, поверь.

Его взгляд гуляет по мне с таким интересом с головы до ног, будто бы я не выгляжу каждый день практически одинаково, за исключением того, что сейчас волосы собраны в слабую косу из-за последнего урока - физкультуры.

Максим, не обращая внимание, что мы стоим на парковке, на которую выходят окна школы, кладёт руку мне на талию и заставляет приблизиться к себе вплотную. Теперь я отчётливо ощущаю на нём другой парфюм, более строгий и яркий вперемешку с запахом табачного дыма.

— Мы около школы, прекрати, — мои слова никак на него не действуют, он наклоняется поцеловать меня в макушку, цепляясь щетиной за волосы, а затем берет пальцами мой подбородок поднимая лицо вверх. — Я не могу целоваться на школьной парковке, кто-то из знакомых или учителей увидит.

— Я ждал пол дня, чтобы поцеловать тебя, звёздочка, и ничто меня сейчас не остановит, даже ты.

— Ты ждал всего семь уроков.

— Оказывается, семь уроков это целая вечность, даже не смотря на то, что школу я давно закончил.

— Подождёшь ещё пару минут, пока я сяду в машину.

— Не думаю, что продержусь так долго.

И, конечно же, он не выдерживает этих пары минут, всё же находя своими губами мои и обхватывая их. Так настойчиво, словно действительно только это и было у него на уме, пока я пыталась отсидеть эти семь уроков.

Каждый раз, как в первый его поцелуи делают со мной что-то невероятное и я перестаю себе принадлежать. Но сейчас ему требуется отдать должное, ведь собрав, кажется, всю свою волю в кулак, он находит в себе силы сам прекратить это, ведь я точно не смогла бы его оттолкнуть. Он обречённо вздыхает, отрываясь от меня, а после приоткрывает дверцу автомобиля и я усаживаюсь на переднее пассажирское сиденье.

Он обходит машину, оказывается рядом и всё так же глубоко дыша её заводит.

— Почему ты без своей прямолинейной плюс один?

— Ты про Лику? — он кивает, бросая на меня короткий взгляд, выворачивая руль, чтобы выехать с парковочного места. — Сегодня контрольная по физике, у половины класса обострились всевозможные болезни.

— А моя девочка значит среди сильнейших и выживших в этой эпидемии?

Кажется, я никогда не привыкну к тому, что он так меня называет. Это каждый раз заставляет мой слух обостряться и вслушиваться в подобные словосочетания, от которых щёки вспыхивают огнём, словно их перед этим щедро облили бензином.

— Я среди тех, кому не разрешили «заболеть», — поясняю я. — Надеюсь, будет хотя бы тройка.

— Все отличницы так говорят, а потом у них лучшая работа в классе.

— Из всех она и будет лучшей, но тем не менее не выше тройки, — с неким отчаянием говорю я, но сейчас когда я рядом с ним меня это не так уж сильно и заботит.

— Ты кроме Лики ни с кем больше не общаешься в классе?

— Я со всеми нормально общаюсь, просто как с одноклассниками, для друзей нам далеко.

— Одноклассниками? — переспрашивает он таким тоном, будто дальше этого слова вообще не слушал, что я говорю.

— Ну да, с одноклассниками.

— То есть и с парнями?

Я поворачиваю голову в его сторону, и он моментально делает тоже самое, встречаясь со мной взглядом. Взглядом, который становится всё чернее с каждой секундой. Он хмурит брови заметно напрягаясь в ожидании моего ответа.

— То есть со всеми. И с мальчиками и с девочками.

— И о чём ты с ними общаешься? — он старается делать вид, что увлечён дорогой и спрашивает это для галочки, но я вижу, как пульсирует вена на его шее, полностью выдавая истинное отношение. — С мальчиками.

— О всяких школьных делах, новостях, шутках, не знаю, — жестикулируя обеими руками я в какой-то момент замолкаю и замираю. — Почему ты это спрашиваешь?

— Ты знаешь почему, ты умная девочка.

— Ты что ревнуешь меня к одноклассникам?

Я говорю это с диким удивлением и непониманием. Там не на что смотреть и не к кому ревновать. За все годы учёбы, как бы я не пыталась разглядеть в мужской половине класса хоть что-то адекватное, мне это никогда не удавалось.

— Да, ревную.

— Там не к чему ревновать, мы друг на друга в этом смысле даже внимания не обращаем.

— Мне достаточно того, что у них есть глаза и они в принципе имеют возможность уделять тебе любое внимание.

Я хочу ему возразить, но вижу на его телефоне входящий вызов от моего старшего брата. Максим тут же отвечает на телефон, но разговор длится не долго. Они только обсуждают то, через сколько примерно мы все окажемся в одном и том же месте.

— Демид задержится ненадолго. — говорит Макс, убирая телефон в сторону. — Чему я впервые несказанно рад.

— Разве ты не хочешь поскорее увидеть своего лучшего друга? — ехидно ухмыляясь, спрашиваю я, расплетая собранные в косу волосы, которые тут же падают мне на спину. — Как-то это не по-дружески.

— Влюбиться в его младшую сестру тоже не очень по-дружески, но уже ничего не поделать.

Я стараюсь не подавать виду, но его слова вибрацией проходят по всему моему телу, заставляя ёрзать бёдрами по сиденью, ведь теперь я не понимаю куда мне себя деть.

— Я бы вообще если честно не шла на это день рождения. — единственное, что кажется мне правильным - перевести тему на что-то другое, иначе я продолжу наливаться румянцем с каждой секундой всё сильнее.

— Он твой родной дядя, Аделина. Если ты не придёшь это будет, как минимум, странно.

— Матвей даже не заметит, если я не приду, можешь не сомневаться, это у вас там фантастическая тройка друзей.

Он, мой брат и мой дядя - Матвей всегда достаточно близко общались, имея разницу в возрасте всего несколько лет. Не могу назвать их друзьями, но время вместе они точно проводили и знали друг друга достаточно хорошо. Меня в этом кругу естественно не было, ведь я сильно младше всех перечисленных, да к тому же девочка.

— Я замечу, если ты не придёшь, этого тебе достаточно?

Использует запрещённый приём.

— Да, — довольно говорю я, опуская голову, чтобы скрыть улыбку.

Мы доезжаем до места назначения. Магазин. В который вот-вот должен приехать и мой старший брат, чтобы выбрать им двоим подходящие костюмы для торжества, и если повезёт наряд и для меня.

Нас встречает парень, который, очень хорошо знает Максима, называя его по имени отчеству и предлагает нам обоим чай или кофе.

Мы оба отказываемся. Практически в один голос и одновременно.

— Выбирай первая.

Он садится на диванчик, наблюдая как я хожу напротив разных моделей платьев.

— Покажи девушке самые лучшие варианты. — говорит Максим парню, который нас обслуживает.

— Могу предложить это, — он показывает длинное платье ярко-алого цвета, на что я тут же отрицательно мотаю головой. – Может это?

Парень предлагает наверное около одиннадцати вариантов, которые у меня не появляется желание даже примерить. Я вижу, что он изо всех сил старается не показывать как моя избирательность и привередливость уже начинает надоедать, ведь это его работа - улыбаться и делать вид, будто люди его не раздражают.

У Максима же наоборот отчего-то вызывает ухмылку такое моё поведение и он с довольным видом наблюдает за всей этой картиной.

— Почему ты так улыбаешься?

— Потому что я и представить себе не мог, какая ты на самом деле у меня капризная.

— Что-то не устраивает?

— Лично я всем доволен, — говорит он, вставая и подходя ближе, останавливаясь сзади и наклоняясь к плечам. — Хотя бы скажи, какого цвета ты хочешь платье.

— Белое.

Мне предлагают еще несколько вариантов, и я наконец останавливаюсь, находя то, что больше всех походит на платье, которое рисовало моё воображение. Длина ниже колена, молочно-белое, с корсетом на талии и свободными рукавами.

Я беру тремпель с висящим на нём платьем и собираюсь идти к примерочной.

— Вам нужна будет помощь? — дружелюбно спрашивает парень.

— Где? В примерочной? — уточняет Максим, бросая на него такой взгляд, будто метает молнии и всё вокруг нас сейчас воспламенится.

— Платье нужно зашнуровать сзади...— начинает пояснять работник магазина.

— Ты свободен.

Я иду к примерочной и Максим будто приставленный ко мне телохранитель следует за мной по пятам.

— Не обязательно быть таким грубым, — говорю я, уже собираясь скрыться от его глаз для того, чтобы переодеться. — Это его работа.

— Вот и пусть выполняет свою работу, а не лезет куда не следует.

— Он всего лишь предложил помочь с платьем.

— Я сам помогу тебе с платьем. — твердо говорит он, не оставляя мне даже возможности продолжить этот спор.

Я скрываюсь от него в примерочной, точно зная, что он стоит рядом. Снимаю с себя школьную форму, попутно разглядывая в отражении зеркала своё тело, а после остаюсь ещё и без бюстгальтера, так как платье его наличие точно не подразумевает. Мне требуется еще минут пять, чтобы влезть в него и я стою молча, не зная, как правильно обратиться к мужчине, находящемуся рядом.

— Максим, — тихо протягиваю я. — Можешь зайти пожалуйста?

И хотя я не громко прошу его об этом, он тут же откликается на мою просьбу, оказываясь внутри примерочной.

Смотрит в зеркало, в котором отражаюсь я, и высокий широкоплечий мужчина стоящий сзади. Его взгляд скользит по мне снизу вверх несколько раз, прежде чем, он сглатывает, прочищает горло и решается что-то сказать.

— Нет. — единственное, что грубым голосом выходит из его гортани.

— Что нет?

— Это платье, — он снова проходится по мне взглядом, но теперь уже не в зеркале, а рассматривая меня сзади. — Точно нет.

— Тебе не нравится?

— Мне очень нравится, Аделина, — я разворачиваюсь к нему, не стесняясь и рассматривая его лицо под приглушённым искусственным светом. — Но это платье выглядит как мой сердечный приступ.

Я ухмыляюсь, стараясь как можно тише хихикнуть, отвернувшись в сторону.

— Поможешь? — я разворачиваюсь к нему спиной, протягивая две верёвочки, чтобы затянуть корсет на талии.

Он тяжело выдыхает, кажется, весь запас воздуха в лёгких, а после убирает волосы, свисающие вниз по моей спине, закидывая на моё плечо. Чувствую, как его ладонь не отрываясь проходит от шеи и опускается к пояснице, а затем уже обеими руками он обхватывает мою талию сзади, немного разворачивая так, чтобы ему было удобнее делать то, о чем я его попросила.

— Прогнись, — говорит он так, что у меня внутри, кажется, содрогаются все органы, но я покорно немного выгибаю спину, слегка наклоняясь вперед. — Умница.

Он продевает веревочки в петли сзади на моей спине, то ли нарочно, то ли случайно касаясь меня пальцами, от чего по всему телу расходятся мурашки. После того, как петельки заканчиваются в районе талии, он он накручивает верёвки из молочно-белой ткани вокруг своих пальцев и затягивает их, от чего платье становится еще более приталеным и выделяющим фигуру.

— Еще туже? — спрашивает он, я оборачиваюсь и едва видимо киваю головой. — Так?

— Сильнее, — ткань еще плотнее стягивается вокруг талии. — Вот так.

Он завязывает сзади верёвочки, кажется, в бантик, а после одну свою руку укладывает на мой живот спереди, заставляя при этом полностью прижаться к его телу сзади.

— Что ты делаешь? — решаюсь спросить я от неожиданности.

— Проверяю, можешь ли ты вообще дышать.

— Теперь точно не могу.

Его рука поднимается по моему телу выше, и я наблюдаю в зеркале, как она останавливается где-то между рёбер. То ли под тяжестью его пальцев, то ли от близости наших тел, лёгкие сжимаются так, что на мгновение я действительно забываю, что такое нормальное дыхание. Моё тело больше не распознаёт сигналы, посылаемые мозгом, я замираю, не в силах даже пошевелиться.

— Из-за платья? Ослабить?

— Из-за тебя.

Он поднимает вверх от всей остальной ладони большой палец, и оттопыривая его, проводит им очерчивая мою выпирающую правую грудь, задевая напряженный сосок, который до этого скрывался под тканью и был едва заметен, затем проводит этим же пальцем обратно и тут же убирает руку.

— Что-то не так? — тут же спрашиваю я, не понимая, что заставило его так резко прекратить.

— Всё так, звёздочка. — говорит он, опускаясь к моей шее и оставляя на ней влажный след от поцелуя.

— Ты убрал руку.

Это звучало так странно, в контексте ситуации, будто я высказывала ему это в виде претензии, но на деле во мне начинали играть непонятно откуда взявшиеся комплексы.

Ему не нравится? Не тот размер? Я не понимала, что именно заставило его отказаться от прикосновений ко мне.

Я поворачиваюсь лицом к нему, пытаясь найти ответ в его глазах.

— Почему ты убрал её?

— Потому что я перехожу границы, Деля, и едва могу себя контролировать.

— Почему ты должен себя контролировать?

— Потому что пол часа назад забрал тебя из школы и слушал, как ты сидела на уроках, а сейчас смотрю на тебя и мне даже страшно озвучить, что я хочу с тобой сделать.

***

Ну что это за сладости-вкусности?😋
Следующая глава скорее всего будет от его лица( о да, моё любимое!)
И да, я не упоминала в начале книги, но об этом, оказывается не все знают: родители Аделины - это герои моей предыдущей работы «Другая сторона», и у них не менее страстная и вкусная любовь!
Всех как всегда целую, а моих прекрасных читательниц ещё и с праздником!🥺♥️