Наше навсегда
Прошёл месяц после того, как Лейла и Кайя решили начать всё с чистого листа. За это время они стали неразлучны. Кайя, казалось, отрёкся от всего прошлого, а Лейла — снова расцвела, словно вернула себя. Они снова научились смеяться, спорить, целоваться как в первый раз.
В тот день солнце светило ярко, и над Стамбулом, будто по заказу, не было ни облачка. Они расписались в узком кругу: без громких криков, без толпы, без Ясемин и прошлого. Только они, свидетели, и обещание — быть вместе несмотря ни на что. Он смотрел на неё, как на женщину, которую выбирал всей душой. А она — будто впервые верила в любовь без боли.
Вечером они вернулись в дом, уставшие, но счастливые. Ночь выдалась такой, какой должна быть первая ночь мужа и жены — яркой, жаркой, полной страсти, слов без цензуры и тел без преград. В его руках Лейла чувствовала себя настоящей женщиной, не просто любовницей, а женой, желанной, любимой.
А потом, когда Кайя заснул, прижавшись к её плечу, она вышла в ванную. Сердце билось быстрее, руки дрожали. Она держала тест, не веря в то, что две розовые полоски могут всё изменить.
— Кайя... — прошептала она, вернувшись в спальню. Он открыл глаза, сонный, но сразу насторожился, увидев её лицо.
Она молча протянула тест. Его глаза стали круглыми, и через пару секунд он уже обнимал её, кружил по комнате.
— Ты серьёзно?.. Мы?.. — он не мог поверить. — Лейла... ты подарила мне новый мир.
Через пару недель они уже сидели в кабинете у врача, держась за руки. Врач с улыбкой повернул монитор к ним:
— Поздравляю. У вас двойня. Один мальчик... и девочка.
Лейла расплакалась прямо там. Кайя прижал её к себе, а в его глазах стояли слёзы.
— У нас будет сын... и дочь, — прошептал он, — и мы никогда не отпустим друг друга.
Прошло три месяца. Дом Лейлы и Кайи наполнялся не только запахом свежеиспеченного хлеба и турецкого кофе, но и тёплой подготовкой к встрече малышей. Комната, залитая мягким светом, была полна крошечных одежд, мягких игрушек и альбомов с детскими именами.
— А если мальчика назвать Али? — предложил Кайя, обнимая жену сзади, положив ладони на её округлившийся живот.
— А если девочку назвать Зейнеп? — с мечтательной улыбкой ответила Лейла. — Мне кажется, она будет такой же упрямой, как я. А он — упрямым, как ты.
— Отлично. Али и Зейнеп. Сделка, — он поцеловал её в шею, и она рассмеялась.
Первая шевеленая случилась тёплым июльским вечером. Лейла лежала на диване, а Кайя читал ей вслух. Вдруг она резко приподнялась и схватила его за руку.
— Подожди... почувствовал?
Он замер, положив ладонь на её живот, и через пару секунд ощутил лёгкое, но уверенное движение.
— Это... он? Или она?
— Это они, — прошептала Лейла, — они уже с нами.
Каждую ночь перед сном он говорил с малышами, касаясь её живота и рассказывая, как ждёт их, как будет защищать, и как они будут похожи на неё.
День родов — 12 декабря.
Снег впервые за долгое время лёг на улицы Стамбула. Лейлу привезли в больницу рано утром. Схватки были редкими, но врач настоял на экстренном кесаревом сечении. Кайя не отходил ни на шаг. Он держал её руку, когда везли в операционную, и целовал в лоб.
— Всё будет хорошо. Ты сильная. Ты — моя.
Операция прошла быстро. Первый закричал мальчик — с густыми, тёмными волосами, такими же, как у Кайи. За ним появилась девочка — крошечная, но с выразительными глазами. Врач поднял их на руки:
— Поздравляю. Али и Зейнеп родились крепкими и здоровыми.
Слёзы скатились по щекам Кайи. Он не мог отвести взгляда от детей, а потом — от Лейлы, которую уже перекладывали в палату.
Позже, когда она открыла глаза, он уже сидел рядом с ней с двумя одеялами в руках.
— Лейла, посмотри на них... Это — наше счастье.
Она потянулась к малышам, сердце её билось в унисон с ними.
— Они... идеальны.
— Ты подарила мне не просто детей. Ты подарила мне новую жизнь, — сказал Кайя и накрыл их всех своим теплым поцелуем.
В этот день в их доме родилось настоящее навсегда.