Не вся правда - спасение
Он стоял у её двери больше десяти минут.
Сигарета давно догорела, а пальцы дрожали так, будто он впервые в жизни собирался говорить искренне.
Ударить — легко. Лгать — проще.
Но правда...
Правда всегда была его слабостью.
Лейла открыла не сразу.
Когда дверь отворилась, на пороге стояла не та девчонка, которую он когда-то окликнул в кафе.
Теперь перед ним была женщина с ледяным взглядом и каменной осанкой.
— Ты зря пришёл, — холодно бросила она, не пуская его внутрь.
— Мне нужно поговорить, — выдохнул Кайя. — Это важно. Тебе нужно знать правду... о твоих родителях.
Он заметил, как дрогнул её взгляд. Только на секунду.
— Ты опоздал.
— Нет, — он сделал шаг вперёд. — Позволь мне сказать.
Лейла молча открыла дверь. Она знала, что он скажет. Или думала, что знала. Но хотела услышать, как он сам выкрутится. Как будет извиняться. Как будет врать.
Он сел на краешек дивана, положив руки на колени.
— Твоя семья... была не такой, как ты думала. — начал он. — Мы не убили твоих родителей. Я не знал, кто они на самом деле — до того самого дня.
Лейла стояла, скрестив руки на груди.
— Кто же они были, по-твоему?
Кайя взглянул на неё.
— Мустафа Гюлер... был опасным человеком. Один из тех, с кем моя семья вела дела. Слишком долго. И слишком глубоко.
Но когда мой отец захотел выйти из этой игры — Гюлер не согласился. Всё должно было закончиться переговорами. Только... никто не пришёл к столу. Они с твоей матерью разбились. Никто не знал, был ли это саботаж. Или случайность.
Мы закрыли это дело. Мы... замяли его.
Он смотрел на неё, будто просил: "Пойми".
Лейла долго молчала.
Потом медленно подошла ближе. Опустилась на корточки перед ним.
— Значит, твоя семья замяла дело. И ты говоришь мне это только сейчас? — её голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Ты понимал, кто я, и молчал. Всё это время.
— Я не знал. Пока не стало слишком поздно. — тихо сказал он.
— Поздно? — она усмехнулась. — О, Кайя... ты даже не представляешь, насколько.
Она поднялась, подошла к двери и открыла её.
— Уходи.
Когда дверь захлопнулась за Кайей, Лейла осталась стоять в тишине. Ни вздоха. Ни движения.
Но внутри всё кипело. Она медленно опустилась на пол, положила руки на колени и просто уставилась в одну точку.
Он знал. Он всё знал. А теперь говорит это с видом человека, которого гложет совесть? Поздно, Чиллер. Поздно...
Её пальцы медленно сжались в кулаки. Он не сказал всей правды — она это чувствовала.
Он скрыл, как глубоко его семья была замешана.
Но теперь она знала гораздо больше.
Она достала со стола фотографии, распечатки, ту самую статью о Мустафе Гюлере. Папка, в которой содержалась целая жизнь — её настоящая.
Ты думал, я просто бедная официантка. А я — дочь человека, от которого дрожали города.
В тот момент в Лейле что-то окончательно изменилось.
Прощения больше не будет.
Любовь — слишком роскошная валюта.
Осталась только стратегия.
Тем временем Кайя вышел из подъезда и вдохнул ночной воздух.
Сердце болело.
Он чувствовал, как между ними выросла пропасть. Может, она уже и была там — всё это время.
Он просто закрыл глаза.
Сел в машину, завёл двигатель, но не поехал.
В голове звучал её голос:
"Пока я не забыла, что люблю играть медленно. И больно."
Он ударил кулаком по рулю.
Лейла изменилась.
И он был виноват.
⸻
На следующий день Ясемин вошла в офис Чиллера с новой стрижкой, красной помадой и ледяной ухмылкой.
— Ты собираешься в больницу? УЗИ ведь назначено, — обронила она, бросая взгляд на Кайю.
Он молча поднял голову.
— Или у тебя другие заботы, Кайя?
Он встал. Пиджак лежал на спинке кресла, но он даже не притронулся к нему.
— Ты следишь за ней? — вдруг спросил он.
Ясемин слегка приподняла брови.
— За Лейлой?
Он не ответил. И она поняла — он начинает чувствовать то, чего не контролирует.
— Может быть, пора бы и мне рассказать тебе свою часть правды, — прошептала Ясемин, поворачиваясь к двери.
— Но я пока подожду. Хочу посмотреть, как ты будешь тонуть.
И она ушла.
Кайя остался один.
Слишком много тайн.
И ни одной спасительной правды.