Нежеланная новость
Прошло две недели.
Лейла не отвечала на звонки. Не читала сообщений. Не приходила в кафе в те часы, когда Кайя мог бы её застать. Она будто растворилась. Но каждый день он всё равно приходил. Сидел за тем же столом у окна. Ждал. Молчал.
Он не знал, как всё исправить. И не знал, заслуживает ли прощения. Но знал одно — он не мог забыть её. Ни на миг.
Именно в этот день, когда он, как обычно, сидел в кабинете, погружённый в себя, в приёмную влетела Ясемин.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, ни на секунду не сомневаясь в своём праве входить без стука.
Кайя поднял глаза. На ней было строгое платье, волосы идеально уложены, но лицо — бледное и напряжённое.
— Ясемин, не сейчас.
— Нет, сейчас. — Она положила что-то на стол.
Он посмотрел вниз. Две полоски. Тест на беременность.
— Это что, шутка?
— Я беременна, Кайя. — Её голос был ровным, почти спокойным. — И это твой ребёнок.
Он резко встал, отодвинул кресло.
— Ясемин... Ты уверена?
— Да. И я не пришла просить, я просто ставлю тебя в известность. Я уже записалась на УЗИ.
Он смотрел на неё, как будто не узнавал. Голова гудела. Мысленно он всё ещё держал Лейлу за руку. А теперь...
— Поехали, — сказал он коротко. — Я хочу убедиться.
Она кивнула. Улыбка скользнула по её губам — тонкая, почти победная.
⸻
Кабинет УЗИ был наполнен холодным светом. Врач-мужчина профессионально вел процедуру, а Ясемин лежала на кушетке, с поднятой блузкой и рукой на животе.
— Срок примерно три недели, — сказал врач. — Плодное яйцо видно. Всё в порядке.
Кайя стоял рядом, не зная, как реагировать. Всё в нём сжалось. Он не был готов. Не к ребёнку. Не от Ясемин.
Но самое страшное — он не чувствовал радости.
Только страх. Что теперь дорога к Лейле окончательно закрыта.
После приёма Ясемин заглянула ему в глаза:
— Что теперь, Кайя? Ты станешь отцом. Хочешь ты того или нет.
Он молчал. А в голове — одна мысль: Как сказать это Лейле? И нужно ли вообще?
Вечер. Кайя сидел в машине, не включая зажигание. Окна запотели, внутри пахло кожей, парфюмом Ясемин и... чем-то чужим. Он не чувствовал себя в своей жизни. Всё, что было чётким и под контролем, теперь рассыпалось в хаос.
Отец.
Он не планировал этого. Никогда не мечтал о семье — по крайней мере, не с Ясемин. Их союз был выгодным, выверенным, разумным. Она подходила ему по статусу, по окружению, по внешности. Всё было правильно... кроме одного — он её не любил.
А Лейла...
Лейла была ошибкой. Неожиданной, безрассудной, яркой, как пламя. Но именно к ней его тянуло. К ней он возвращался в мыслях. О ней думал, когда лежал рядом с Ясемин.
Теперь всё изменилось.
Теперь у него была ответственность.
Теперь он стал кем-то, кем никогда не хотел быть — мужчиной между двух женщин.
Он провёл руками по лицу.
А если ребёнок действительно его?
А если нет?
А если... Лейла никогда не простит?
Телефон загорелся — сообщение от Ясемин:
«Спасибо, что поехал. Завтра скажу родителям. Не переживай, мы справимся. Вместе».
Кайя стиснул челюсть. Это «вместе» звучало как приговор.
Он не знал, как выбрать.
Но понимал — кого бы он ни выбрал, кому-то он причинит боль.
А в глубине души всё ещё звучал голос Лейлы.
Голос, который он не слышал две недели.
Голос, который он хотел бы услышать прямо сейчас, даже если бы она снова сказала: «Оставь меня в покое»
Кайя стоял у её двери больше десяти минут. Не знал, как сказать. Не знал, зачем пришёл. Но не мог не прийти. Он просто должен был видеть её, даже если это будет в последний раз.
Он постучал один раз — тишина. Потом ещё.
Наконец дверь приоткрылась. Лейла стояла на пороге в домашней одежде, волосы собраны, без макияжа, но всё равно — красивая до боли.
— Ты чего пришёл? — её голос был уставшим. Без злости. Почти смирённым. — Я же сказала тебе — оставь меня.
Кайя посмотрел в её глаза. Те самые голубые, выпуклые, немного воспалённые от слёз. И сердце сжалось.
— Я должен сказать тебе кое-что. Это важно.
— Если ты пришёл сказать, что скучаешь — уходи. Если хочешь оправдаться — тоже уходи. Я уже всё поняла.
— Ясемин беременна, — выпалил он.
Тишина. Она будто не сразу поняла. Потом отступила на шаг.
— Что?
— Я не знал... Она сегодня пришла ко мне. Я повёз её в клинику. УЗИ подтвердило. Это мой ребёнок, Лейла.
Он не говорил больше ничего. Он даже не умел просить прощения. Просто стоял. Открытый. Уязвимый. Впервые — такой перед ней.
Но она не плакала. Не кричала. Не обвиняла. Просто посмотрела в его глаза и сказала:
— Спасибо, что сказал.
И захлопнула дверь. Не с грохотом, а тихо. Почти аккуратно. Как будто боялась разбудить в себе бурю.
Он остался за дверью, не в силах пошевелиться.
А внутри квартиры Лейла сползла по стене на пол, уткнулась лицом в колени и зарыдала. Не потому что он её предал — она знала, что это возможно. А потому что на секунду... она поверила. Поверила, что он её выбрал.
А теперь знала — всё было зря.