11 Часть
— Доктор Ким, а ему не опасно это? Всё-таки, он после комы… — Не волнуйся, Чонгук, всё будет в порядке с этим мальчиком. Он сильный. — Намджун помог санитару уложить пациента Пака на кровать и поставить зонд с питательным раствором. — Дротик со снотворным ему не причинит вреда, а зонд — это лучше, чем если бы он продолжал морить себя голодом. Посмотри на него… — вздохнул доктор и убрал прилипшие ко лбу мальчика отросшие волосы, — он такой юный, совсем ребенок. Иногда мне совестно за то, что я ломаю ему жизнь. Но наука, Чонгук, наука. Наука требует жертв. Пострадает он один, но зато скольким тысячам людей он облегчит страдания! Эта оправданная жертва.
— Не могу сказать… — выдохнул Чон, глядя на бессознательно лежащего на кровати Пак Чимина. Он ведь его кормил с ложки, ухаживал за ним, пока его не ввели в кому. На его глазах этот мальчик становился всё более замкнутым, неживым, безразличным ко всему. На его глазах сознание мальчишки рассыпалось в прах каждый день. Стыд медленно пробирается в сердце, ведь на его месте мог оказаться кто угодно, даже сам Чонгук. — Что ты сказал? — переспросил доктор, но Чонгук решил не отвечать. Ничего больше не сказав, он вышел из палаты, прикрыв за собой дверь. Мысли метались в голове, просыпалось давно забытое чувство жалости к мальчику. Пока тот был в искусственной коме, в бредовом сновидении, все чувства к мальчишке как-то увяли, он каждый день видел уже не безмолвно молящие о свободе глаза, а бесчувственное тело, которое оставалось живым только из-за кучи катетеров и растворов, поддерживающих функции организма. Сейчас же совесть снова начала мучить его, выедать дыру в душе, и что делать с этим Чонгук не знал. Однозначно только то, что он просто хочет заткнуть её и больше не мучить самого себя. Доктор прав: наука требует жертв. Пак Чимин принесет в жертву себя, но зато спасет тысячи, если не миллионы других жизней. Его жертва в данном случае оправдана. Найдя оправдание для самого себя, Чонгук немного успокоился и нашел наконец ножницы и расческу. Нужно привести пациента №3 в адекватный вид, ведь через два дня у него первая запись на камеру, он должен выглядеть прилично. Да, теперь он должен быть не Пак Чимином, он просто «пациент №3», не более того. Когда Чонгук зашел в палату, в ней уже никого не было, кроме мальчика, — видимо, у доктора Кима и так дел навалом, а тут пришлось отвлечься на этот инцидент, так что он быстро разобрался со всем и ушел. Вспышки агрессии и суицидальных мыслей были у обоих подопытных и до Пака, и они вполне успешно расстались с жизнью, помешав доктору в его упорном труде. Поэтому за третьим подопытным наблюдение должно быть круглосуточным, чтобы он не мог навредить ни себе, ни проделанной титанической работе доктора Кима. Чонгук склонился над кроватью мальчика, расчесал его непослушные высветленные волосы с сильно отросшими тёмными корнями. Длиной его волосы доставали почти до носа, и из-за них у Чимина был действительно вид как у сумасшедшего. То есть, у пациента №3. Чонгука от этого передернуло, он стал слишком чувствительным в последнее время. Отмахнувшись от неприятных мыслей, он постелил клеенку под голову парня, расчесал челку и постриг ее, смахивая полотенцем волосы с бледного лица парня. Его кожа стала такая серой и безжизненной, ей не хватает солнца, а губы, хоть и красивые, но совсем пересохли и потрескались. В его организме слишком мало витаминов, нужно сказать доктору об этом. Не торопясь, Чонгук постриг волосы парня, постаравшись, чтобы не получилось чересчур коротко и некрасиво, однако, он ведь не парикмахер, как есть, так и получилось.
***
Чимин впервые в жизни даёт интервью, однако, лучше бы этого не случилось никогда. В помещении, куда его привели, все стены, пол и потолок были абсолютно белыми, как и стол, за которым он сидел, а камера направлена прямо на него, за ней — доктор Ким листает какой-то журнал и отмечает в нём какие-то данные. Следуют сначала такие стандартные вопросы, как возраст и самочувствие, на которые Чимин ответил «шестнадцать» и «нормально», а затем пошли более точные вопросы. — Пациент, что вы помните о своих снах? Можете описать их подробно? Чимин мог. Эта история отпечаталась в его голове как фильм, он помнил всё, что было с ним — побег, Чонгука, всех, кто был во сне, все события. Однако, отвечать он не собирался. — Вы не расслышали вопроса, пациент? Чимин решил молчать. Что с ним могут сделать, если он откажется рассказывать обо всём? Ничего. Если он такой важный эксперимент, ему ничего не сделают. Как раз наоборот, если он расскажет всё, то возможно его снова введут в кому? Или убьют? Главное — тянуть время. Тянуть время, чтобы выбраться отсюда. Пока он не расскажет всё о своих снах, в новую кому его не введут, значит — надо сделать всё, чтобы воспользоваться этим шансом и сбежать отсюда.
***
День за днём, с утра и до глубокой ночи Чимина держат в белой комнате перед камерой, задают одни и те же вопросы, на которые он не даёт ответа, пытаются добиться от него хоть какой-нибудь реакции, выводя вопросы на личные темы — о друзьях, семье, о жизни «до». Жизнь «до» для Чимина — вот настоящий сон. Она кажется такой нереальной, вымышленной. Как будто у него никогда не было семьи, дома, школы и тех жарких летних дней, которые они с Тэ проводили в скейт-парке. И как после очередного раза, допоздна катаясь по рампе и ободрав себе коленки и локти, они сидели на верхушке рампы и ели сырные шарики, запивая нагревшейся за день колой — этого как будто никогда не было. Как если бы он всегда был просто пациентом номер три. — Эй! Ты меня не слышишь?! Доктор Ким со всей силы треснул рукой по столу, заставив Чимина вздрогнуть от резкого звука. Чимин медленно перевел испуганный взгляд на доктора, наклонился вперед, чтобы его сиплый от постоянного молчания голос было лучше слышно, сжал кулаки и прошипел сквозь зубы: — Я ничего. Вам. Не скажу. Ублюдки. После чего он резко поднялся со стула, с грохотом опрокинув его, и, разбежавшись, ударился головой о стену, заставив собственное тело тут же отключиться от удара.
***
Очнулся Чимин в своей палате спустя неопределенное количество времени, с дикой головной болью и привязанный к кровати. В руке неприятно покалывала иголка от капельницы со странной розоватой жидкостью, а на окнах, почему-то, появились занавески. Так, это ведь не может быть снова кома?! Или да?! — Пак Чимин? В палату, предварительно постучав в дверь, вошел незнакомый Чимину человек со столиком, на котором было несколько тарелок с чем-то дымящимся и вкусно пахнущим. Похоже, что это новый санитар, однако его лица Чимин раньше не видел, да и вряд ли можно было бы его опознать, так как у него на пол лица была надета медицинская маска, а волосы прикрывала шапочка. Странно, обычно Чонгук ходит не так… — Я принёс тебе кое-что вкусное, ты, наверное, проголодался. Как твоя голова? Доктор Ким сказал, что ты решил расшибить себе голову об стену, но поверь, у тебя бы вряд ли это получилось. Ты выглядишь истощенным, не хочешь перекусить? Парень бесцеремонно сел прямо на его постель, закинув ногу на ногу, похлопал Чимина по ляжкам, за полгода, проведенные здесь, заметно похудевшим, и взял со столика одну тарелку. На ней оказалась до ужаса ароматная, горячая пицца. Чимин напряженно проглотил вмиг скопившуюся во рту слюну. — Итак, смотри, — чуть насмешливо произнес незнакомец. — Ты получишь это, если ответишь на пару вопросов доктора Кима, согласен? Один кусок я тебе даже разрешу откусить до того, как отвяжу тебя и отведу в комнату для записи. Согласен? На самом деле, выносить этот запах для Чимина сейчас было сродни пытке. Хотя, возможно именно это с ним сейчас и делают — его просто пытают и пытаются добиться от него ответов. Они ничего не получат. — Нет, — с твёрдым намерением, но дрожащим голосом ответил Пак, снова проглотив вязкую слюну. Надо дышать через рот, чтобы не чувствовать этого запаха. — Как хочешь. Тогда я съем её, ладно? У меня в запасе есть еще макароны с сыром и томатным соусом и куриные наггетсы, но раз ты отказываешься, я, пожалуй, пойду. Если вдруг передумаешь — зови, не стесняйся. После этих слов парень тут же поднялся с Чиминовой постели и укатил столик, на прощание зыркнув холодным взглядом раскосых карих глаз. Честно, Чимин был на грани того, чтобы согласиться, едва почуяв запах нормальной, человеческой еды, но продать душу ради куска пиццы?! Нет уж, он не настолько слаб! Или настолько?.. Весь оставшийся день к Чимину этот новый санитар не заходил. Только один раз к нему в палату зашел доктор Ким, чтобы перекрыть капельницу и избавить руку Чимина от этой колючей иглы. Но отвязывать от кровати его, кажется, никто не собирался.
— Эй! — хрипло вскрикнул Чимин, когда доктор молча собирался покинуть его палату. — Я вам тут не игрушка! Может отвяжите уже? Сбежать я всё равно не смогу, а так лежать неудобно. Удивлённый доктор Ким вскинул брови, глядя на него так, как будто услышал его голос впервые в жизни, после чего улыбнулся и по-доброму мягким голосом ответил: — Мальчик мой, всё в этом мире нужно заслужить, и свободу тоже. После чего открыл дверь и уже собирался выйти из палаты, но задержался еще на несколько секунд. — Если ты согласишься сотрудничать со мной и расскажешь всё, то тогда я тебя отвяжу. А так, какая мне от тебя польза? Что толку мне кормить тебя за счёт заведения и обслуживать, расходовать на тебя лекарства? Это пустая трата ресурсов больницы на ненужный элемент, коим ты и являешься. Я могу просто вколоть тебе убойную дозу снотворного и убить тебя, но это ведь глупо, не правда ли? Вдруг ты всё-таки одумаешься и расскажешь мне свои сны? Как знать, как знать. Пока у меня есть надежда на тебя, ты будешь жить, но как только ты станешь абсолютно ненужным — ты умрёшь. Единственное, что я могу обещать — твоя смерть будет быстрой и безболезненной. А пока, отдыхай. И подумай над моими словами, Пак Чимин.