14. Звонок в дверь
Мы лежали тихо, не говоря ни слова. Его рука лежала у меня на талии, пальцы едва касались кожи — нежно, неспешно. Я чувствовала его дыхание у себя на шее и старалась не двигаться, чтобы не спугнуть эту хрупкую тишину. Было ощущение, будто мы оба знали: это утро — какое-то особенное.
И вдруг... звонок в дверь.
Резкий, чёткий, совсем не в тему.
Мы оба вздрогнули.
— Ты кого-то ждёшь? — прошептала я, поворачивая к нему голову.
— Нет, — удивлённо сказал он и приподнялся на локте. — Никого.
Мы переглянулись — короткий, растерянный взгляд. Звонок прозвучал снова.
— Может, это ошибка? Или курьер? — предположила я, но сама в это не верила.
Он хотел уже встать, но вдруг словно что-то понял. Несколько секунд просто сидел, потом тихо усмехнулся... и, наклонившись, засмеялся мне в плечо.
— Что? — спросила я, поражённая тем, что он вдруг начал смеяться.
— Это мама, — прошептал он, не поднимая головы. — Точно. Только она может прийти вот так — с утра, без предупреждения.
— Что?! — я села резко, укрываясь одеялом. — Майкл, это не смешно!
— Очень даже, — улыбнулся он, наконец поднявшись с кровати. — Не волнуйся. Просто полежи. Я всё улажу.
— Нет, подожди! А вдруг она увидит мои вещи?
— Она увидит. И? — сказал он спокойно, накидывая футболку. — Всё нормально.
Я замерла, пока он уходил. Через пару секунд я услышала щелчок замка, и тут же — спокойный, знакомый голос:
— Майкл, доброе утро! Я пирог тебе принесла.
Он не сразу ответил.
— Мам... ты как всегда вовремя.
Я спряталась под одеяло, прижалась к подушке и улыбнулась в темноту. Всё было неожиданно, немного сумбурно — но почему-то совсем не страшно и смешно.
Вдруг я услышала её шаги — лёгкие, уверенные, как у человека, который чувствует себя в доме сына как дома. Они о чём-то спокойно говорили — о погоде, пироге, ещё о чём-то бытовом — и я почти расслабилась... почти.
Пока не услышала, как она вдруг сказала с лукавой теплотой:
— Знаешь, Майкл... я всё думаю, что это за туфельки у тебя в прихожей? Такие милые... женские. Размер, кажется, не мой.
Он промолчал на секунду, и я представила, как он смотрит на неё с той самой полуулыбкой, которая появляется у него, когда он пытается что-то скрыть, но явно не слишком старается.
— Мам, — спокойно сказал он. — Я познакомлю тебя с ней, но не сегодня.
— Ага! — услышала я её довольный голос. — Значит, "с ней". Я так и знала. Не волнуйся, я не тороплю. Просто, когда ты будешь готов... я всегда рада. Особенно если она у тебя останется на завтрак.
— Мам!
— Шучу-шучу. Пирог на кухне, я пошла. Не буду мешать вашему... утру.
И, как пришла, так и ушла — легко, по-доброму, оставив за собой запах выпечки и... какую-то уютную теплоту.
Майкл вернулся через минуту, прислонился к дверному косяку, глядя на меня.
— Видишь? Всё хорошо.
— Она правда... хорошая, — пробормотала я, всё ещё прячась под одеялом, но с улыбкой.
— Очень, — кивнул он. — И она уже тебя любит. Ещё даже не познакомились.
Он подошёл, сел на край кровати и провёл пальцами по моей щеке.
— Завтрак?
— Только если с пирогом, — прошептала я.
— С пирогом, — подтвердил он. — И с мамой... когда-нибудь потом.
И мы оба знали: это утро — точно было особенным.