Глава 8-линия огня
25 ноября 2000 года. 10:00. Главный офис агентства, Южное крыло.
Комната была холодной, несмотря на гудение кондиционера.
Трое сидели напротив. Кёртис, аналитик. МакДэниэл, глава внешнего наблюдения. И Хоуп, куратор прикрытий. Все смотрели на Оливию.
— Где вы видели Луиса Картера в последний раз?
— Шесть лет назад, — ответила она чётко. — Мы учились вместе в колледже. Он не имеет отношения к делу.
— Странное совпадение, — холодно заметил Кёртис. — Он входит в список контактов фигуранта. Вы не считаете, что должны были предупредить?
Оливия молчала. Руки под столом были сжаты в кулаки.
— Возможно, она сознательно скрыла, — заметила Хоуп, бросив взгляд на досье.
И тогда вошёл Эван.
Он бросил папку на стол.
— Достаточно.
— Агент Дейвис, — МакДэниэл нахмурился. — Это не ваш допрос.
— А должен быть, раз вы ведёте его как обвинение.
Хоуп прищурилась.
— Вы уверены, что ваша личная вовлечённость не мешает объективности?
— Моя личная вовлечённость — это работа, — ответил Эван. — Я с ней на каждом задании. Если бы она была утечкой, я бы это знал.
Оливия сжала челюсть.
Он её прикрывает.
Почему?
— Агент Ритчи не совершила ни одной ошибки в этой миссии, — продолжал он. — Вы хотите исключить её, потому что она эмоциональна? Тогда исключите и меня. Мы работаем в паре. Или вы забыли?
Кёртис обменялся взглядами с остальными.
— Хорошо, — холодно сказал он. — Но если всплывёт хоть что-то ещё — миссию сворачиваем, а её временно отстраняем.
И они вышли.
⸻
В коридоре.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, догоняя его.
Он не обернулся.
— Потому что ты — моя напарница. Пока мы в деле, я отвечаю за тебя.
— Это всё?
Он остановился. Медленно повернулся. Его глаза были тёмными, тяжёлыми.
— Нет, Оливка. Это потому, что когда ты дрожишь, я это чувствую.
Она отшатнулась.
— Ты меня чувствуешь?
— Против своей воли. Да.
Он снова сломал дистанцию. И снова убежал.
⸻
Позже. Вечер. Дом под прикрытием.
Оливия снова шила. На этот раз — пальто. С плотным воротником. Тёмно-синее.
Она шила его не для себя.
Он вошёл в комнату.
— Это для кого?
— Для тебя.
Он замер.
— Я не просил.
— Я знаю. Но ты всё равно будешь его носить.
Он сел напротив.
— Почему ты вообще в агентстве?
Она подняла глаза.
— Потому что я не умею быть нормальной. Потому что врать родителям проще, чем сказать, что ты почти умерла в девятнадцать и не знаешь, как жить дальше. Потому что люди, как ты, раздражают меня... но с вами спокойно.
Он молчал. Смотрел на неё.
И вдруг сказал:
— Мне нравится, когда ты шьёшь.
Она оторопела.
Он поднялся. Вышел.
И дверь за ним закрылась мягко, не как обычно.