Незримое

Стоя в одиночестве на крыше, Рабиоль пытается принять важное рокове решение для ее существования: убить себя и встретиться лицом к лицу с будущим крахом цивилизации, либо продолжать жить, слепо веря в скорое пришествие счастливой белой полосы.

Звёздный небосклон сливается с огромным, серым мегаполисом. Взрослые возвращаются после рабочего дня к любимой семье, старики беспечно прогуливаются по улицам, наблюдая за озорной ребятней, что насидали на уши своих родителей. Лишь невысокая девушка четырнадцати лет стояла на краю крыши, мечтая наконец обрести крылья и вознестись к небесам.

Как же больно смотреть на счастливые взаимодействия детей с их родителями, прекрасно осознавая, что ты никогда не сможешь почувствовать этой любви и ласки. Всю жизнь Рабиоль прожила в строжайшем контроле и горе запретов, начиная от банальных прогулок и заканчивая появлением собственных эмоций. Конечно же, жесткое подавление индивидуальности своего ребенка в скором времени приведет к его гибели, особенно, когда чадо понимало, что в своем окружении оно совершенно одно. Никогда рядом не было никого, кто мог бы понять ее боль, утешить и сопереживать. Это разрывало ноющую грудь изнутри.

Жажда свободы в ее оскорбленном сердце разжирала душу, совращала и сгущала мысли все в более и более мрачные днепри. Светлые волосы спадали на плечи милой девушки с такой гадкой и бесконечной тоской в янтарных глазах. Свет из соседских домов отражался от хрустальных слез Рабиоль, что застыли на ее очах, словно по очередному велению.

Пытаясь дотянуться до смерти, она продолжала фантазировать, как в момент вся агония и апатия пропадут. Наконец вся боль, вина, отчаяние спадут с ее плеч. Ничего из пережитого уже не будет иметь значения. И это "ничего" - то самое запретный плод искушения, в который хочется впиться со всей силы, выпить все соки.

Ветер подталкивает ее вперед, но разум говорит: "пока слишком рано умирать". Вакуум внутренней бездны одинокой девочки не скопил достаточное количество храбрости и уверенности. "Рабиоль Буа - слабейшее и мерзейшее существо на свете. Такое отродье не заслуживает жизни, " - именно так рассуждала ее запутавшаяся душа.

Давно иссохшие губы лишь редко подрагивают от обиды и гнева, переполняющих потресканный сосуд эмоций Рабиоль. Здесь она, словно маленький птенец. Никто даже не заметит, как ее крохотное тельце выпадет из гнезда, никому нет дела до того, чтобы исцелить израненное и брошенное сердце, закованное в золотую клетку.

На ум приходил лишь один человек, который всегда оказывался рядом с ней в критических ситуациях – ее покойная бабушка, что оставила Рабиоль наедине в борьбе с этим суровым миром примерно две недели назад. Потеря самого дорогого члена семьи негативно сказалась на ментальном состоянии подростка. Бабушка была единственной, кто хотя бы не принижал горькие слёзы Рабиоль и любила ее такой, какая она есть, со всеми недостатками. Ей всегда было все равно на слабости юной Буа, только рядом со старушкой девочка могла чувствовать себя действительно нужной и живой. Рабиоль находила свое место в доме своей бабушки за кружкой чая и приятным разговором. Но теперь все это невозможно из-за ее гибели. Вновь все секреты Рабиоль принадлежат только ей, как и переживания с душевными терзаниями. Это так тяжело, так невыносимо, что Буа пришла к очень серьезному решению: раз ее бабушки больше нет на этой планете, то и для нее не осталось места здесь.

Люди внизу казались такими счастливыми. Как они могли улыбаться без причины, просто идя по улице? Как у них получалось находить новых знакомых, друзей и любимых? От зависти Рабиоль зеленела, все сильнее поддаваясь гневу и ненависти, сжирающую ее изнутри.

Гул машин внизу проигрывался похоронным реквиемом. Серые дома резко контрастировали на фоне искрящегося неба, покрытого миллионами крошечных огоньков. Рука Рабиоль невольно тянется к свету, будто мотылек, что хочет согреться от лучей мертвой лампы, пытаясь найти в звездах спасение от болючего чувства вины, которое раковой опухолью поглощала все ее существо. Тьма нефтяным пятном уничтожала и без того ослабшее от апатии и ненависти тело.

Нет, в этом грязном, протухшем мире не осталось ничего; люди прогнили в алчности и жадности, альтруизм и сострадание оставлены позади. Теперь каждый здесь сам за себя. Буа не может терпеть этой грязи, не имеет возможности смириться с обреченностью своего существования.

Поэтому Рабиоль выбрала легкий путь - умереть. Она не понимала, как можно было так спокойно жить с этим хламом, а не людьми на одной планете. Избавление от ответственности и оков точно помогут распахнуть крылья и из гадкого утенка обратиться в прекрасного белоснежного лебедя. Рабиоль закрывает глаза, впервые за всю жизнь наполняясь чувством надежды и решительности. В гибели она видела спасение. Жизнь - бессмысленная чепуха. Ее вопросы сами нашли ответы, обесценив все страхи и сомнения.

Она расставляет руки в стороны, будто бы они магических образом обратились в птичьи крылья. Шаг к свободе безумно страшен, но не менее желаем и соблазнителен. Рабиоль не может пойти против этого искушения. Глубокий вдох наполняет ее легкие загрязненным от городской промышленности кислородом. В этот момент все казалось таким малозначимым и ненужным. Один шаг подарит ей шанс на новую жизнь в кого-то более полезного, желаемого и любимого. Единственное, чего Рабиоль хотела - быть услышанной и увиденной.

Теперь шум дорог и толпы раздражали до дрожи, виды далекого центра величественного Фэнтома - гордой столицы элегантного и процветающего Изиаса - вымораживали. Старые панельные дома уже вызывали тошноту, пробивали до костей, холодом убивали желание оставаться здесь хоть на секунду. Все ее амбиции рухнули в ту же яму, которая была разрыта посреди двора, где должны проводиться какие-то строительские работы, что, естественно, было забыто. Внутри рвется маленький ребенок Рабиоль, который так хочет, чтобы кто-то увидел ее прямо сейчас, спас и успокоил, тепло прижал к себе и больше никогда не отпускал.
Но единственную ласку, которую она ощущала, дарил манящий холодный ветер. Рабиоль медленными, словно самыми первыми в жизни, шажками приближалась к краю, запрещенной грани, после которой наступит тьма. Жажда свободы будто бы взяла ее за руку и трепетно вели к иллюзорному счастью.

Шаг. Рабиоль наконец вспархнула, словно роскошная бабочка, желавшая в первый и последний раз показать красоту всему свету. Она представляла, как ее тело отдается воздуху и становится таким легким, словно перышко. Чувство свободного падения вызвало целое цунами эйфории на иступленное ненавистью и печалью сердце Рабиоль. Уставшие от слез глаза распахиваются, чтобы в последние минуты жизни разглядеть просторы Изиаса, увидеть, как ее каменное тело вот-вот разобьется в щепки об асфальт, словно хрусталь. С каждой секундой она сходила с ума от нетерпения покончить со всем, скрыть все свои потухшие мечты и амбиции за черным занавесом смерти.

Удар. Мгновенная темнота и гробовая тишина. А после гам еще пуще, чем в центре торжественной площади во время летнего фестиваля. Рабиоль смущенно поднимается с асфальта, не понимая, где она оказалась и почему ее тело вообще цело.
Это не ее будничный Фэнтом. Здесь все пестрило самыми разнообразными красками, даже теми, которые прежде Рабиоль никогда не видела. Она оглядывает себя и понимает, что ее тело больше не имеет физической формы. Отныне это бесформенный силуэт, дух, лишь беглое напоминание о том, что когда-то Буа была жива.

Осознание приходит моментально. Рабиоль испуганно оглядывается назад и видит мрачный и неразборчивый силуэт, размытый по асфальту. Это было ее тело. Тот же коричневый кардиган, только уже заляпанный кровью, длинная розовая юбка и высокие ботинки, полностью скрывающие ее ноги. В одной руке мертвого тела был сжат ее любимый амулет в виде золотой звезды, который Рабиоль всегда носила с собой.

Жизнь после смерти существует. Теперь Рабиоль точно убедилась в этом на своем опыте. И это открытие ужасающие. Рабиоль надеялась, что если убьет себя, то тут же переродиться в кого-то нового и более ценного, начнет новую жизнь, но, видимо, этим действием она обрекла себя на большие испытания и страдания.

Страх и отчуждение накрывают ее с головой, заставляют захлебываться в непонимании и отчаянии. Вокруг ни одной живой души. Даже если Рабиоль могла представить для себя загробный мир, то никогда не видела его таким загадочным, пугающим, но неожиданно ярким и крайне завораживающим.