Четвёртый конец. Записки Оракула

Заливистый смех расплескался в тесной повозке. Четыре пленницы — красавицы на любой вкус — расслабленно щебетали о важном и не очень.

Лишь пятая девушка сидела обособленно и смотрела туда, где вместо окна зияла дыра — вот и весь вид на мир. Её длинные чёрные волосы спадали на плечи мягкими волнами. Взгляд изумрудно зелёных глаз был отстранённым. Ей порядком поднадоели пустые, как она считала, разговоры сплетниц которые крутились в основном вокруг «спутников жизни». Но разве сейчас было до этого? Неужели сейчас до платьев? До флирта?

Они правда обсуждают всё это — после всего, что случилось?

Девушка сжала маленький изумруд холодными пальцами и вздохнула. Хотя дышать в этой тесной коробке было почти оскорбительно. Ещё недавно она убегала из собственного дома — внезапно превратившегося в огненный лабиринт. Но что было самым обидным, так это то, что она не погибла там как остальные, а была захвачена в плен. Она - дочь благородного рода Геката, была скручена в два счета и позорно брошена в эту ветхую повозку. Вместо окна — просто дыра в деревянной стене. Дыра! А другие пленницы болтали. Не о чем то важном, а о парнях!

Окружающее её казалось бредом. Особенно то, что у неё настоятельно выпрашивали имя. А ведь брат предупреждал: Имя — ключ к её душе и отдавать его никому нельзя. Иногда казалось, что он знал слишком многое и всегда оказывался прав.

В итоге она сказала первое, что пришло в голову. Что за разница, в самом деле? Кирана она или кто-то ещё?

— Кира? — позвала девушку рыжеволосая пленница, подойдя ближе и опускаясь рядом. — Чего сидишь, скучаешь? Присоединяйся к разговору, — предложила она с мягкой улыбкой.

— Нет, — отрезала та. — И для тебя — Кирана. Леди Кирана. — Губы девушки дрогнули.

Сказать настоящее имя — значит отдать им последнее, что осталось от себя.

Когда-то она бы извинилась и сослалась на плохое самочувствие. Может даже улыбнулась бы. Но не сейчас.

Она отвернулась, не желая продолжать беседу с той, чьё имя даже не запомнила.

Лейлита? Розалита? Демонита, дух её возьми?.. Она закатила глаза. В любом случае — пустоголовая кокетка, которая обсуждает охранника, едущего рядом с их развалюхой.

— Жаль... — девушка нервно намотала кудрявый локон на палец. — Мне показалось, мы могли бы найти общий язык... Леди Кирана.

— Лейлин, — позвала её белокурая пленница с ледяным взглядом, Роксана кажется. — Не трогай её. Не видишь? Ещё ничего не знает. Пф, строит из себя невесть кого. А потом, как только включат, будет вешаться на первого встречного.

Остальные подхватили: перешёптывались, усмехались, щебетали, будто ничего не случилось.

Кирана едва сдержала шок.

Она резко отвернулась и облокотилась на деревянную стену повозки.

В каком смысле — включат? Как включат? Меня?

Нет, ну очевидно, что её...

Но как?!

Перед глазами всплыл образ матери, изящно сидящей с бездушным взглядом в глазах. Точно статуя. Но стоило появиться отцу, она будто оживала... Включалась...

Кирана сжала кулаки.

Я им что, игрушка, чтобы меня включать?!

Все разговоры вокруг казались бредом. Даже в самом страшном сне она не услышала бы ничего подобного.

Но если это не бред?

Если всё правда — как избежать этого «включения»?

Вдруг, единственная, уже покосившаяся дверь распахнулась с резким скрипом — будто её выбили ногой.

На пороге появились двое охранников в чёрно-серой форме. Оба — высокие, широкоплечие. Их вполне можно было бы назвать привлекательными, если бы не отстранённые, застывшие лица.

Мужчины уверенно шагнули внутрь. В пространстве повозки стало еще меньше воздуха.

Роксана и остальные лишь коротко кивнули, приветливо улыбаясь — будто подобное случалось каждый день.

Лишь Кирана, не оборачиваясь, сжала зубы и медленно прикрыла глаза - притворилась спящей. С каждым шагом их приближения холод будто врастал в кожу. А сердце билось чаще.

Кирана услышала едва слышное перешоптывание охранников, при этом болтовня пленниц постепенно стихла.

Странно. 

Пронзительный, чёткий мужской голос разрезал пространство.

— Господин Алфей, можете проводить осмотр.

Ответом стал тягучий, бархатный голос с ноткой довольства.

— Прекрасно. Офир, Флойд, покиньте помещение.

Грубые шаги охранников отдалились и дверь захлопнулась. Повисла тревожная тишина.

Алфей ровной, тихой поступью прошёл вперед встав между девушками, словно кот притаившийся для резкого рывка.

— Роксана, Мила, Лейлин, Кирана, Сабрина. Проснитесь.

Кирана встрепенулась. Голос был как яд, растекающийся по позвоночнику. Даже притворяться спящей стало трудно.

Проснитесь? Они тоже спящими притворились?

Послышалась возня. Она медленно повернулась, открывая глаза. Тело дрожало, словно не принадлежало ей. А неутомимое сердце так и рвалось наружу.

Спутницы Кираны все так же сидели на полу повозки. Однако теперь их лица были стоическими, безэмоциональными. Самым удивительным было то, что все молчали. Ни единого звука или хотя бы шороха.

Девушки точно завороженные смотрели в одну точку.

Кирана проследила за их взглядами. И увидела статного мужчину с чёрными, начинающими седеть волосами и колючими, безжалостными глазами. Она попыталась повторить выражения лиц спутниц и засунуть все эмоции к себе в душу. Вышло как-то не очень - пришлось смотреть на всё из подлобья прикрыв лицо распущенными волосами.

Хоть какая-то польза от них.

Алфей проводил взглядом каждую из девушек, застывших на месте. Его губы тронула едва заметная улыбка, но Киране она показалась зловещим оскалом.

— Роксана, встань. — Громко скомандовал он.

Она подчинилась без малейшего колебания.

— Повернись. Сделай реверанс. — Продолжал он. А некогда холодная красавица выполняла все его приказы без заминки. Смотря на него с таким благоговением, что это было не просто неприятно — пугающе, до дрожи. Глаза защипало от наступающих слёз - сдержалась.

— Молодец. Роксана, отдыхай. — Заключил он с тем самым удовлетворением, с каким любуются на хорошо отлаженный механизм.

Роксана ожила. Она вздрогнула и посмотрела на Алфея ясными глазами.

— А... Господин, создатель... Давно не виделись. Рада вновь с вами встретиться. — Вся прежняя холодность девушки моментально пропала, а на её очаровательном лице красовалась улыбка. На удивление, это ей даже шло. Если не учитывать обстоятельства.

Она смиренно отошла за его спину. Но метнув насмешливый взгляд на Кирану, та поняла. Её сознание явно вернулось — в её взгляде мелькнула осознанность, хитрость и странное удовольствие.

От увиденной сцены Кирана напрягалась ещё больше. Она отчаянно старалась сохранить самообладание.

Алфей провёл похожие манипуляции с двумя другими пленницами. Они также послушно себя вели и даже тогда, когда просыпались.

Четвёртой. Алфей выбрал Кирану.

— Кирана, встань, — тихо произнёс он, сцепив руки за спиной и направив на неё хищный взгляд.

Странностей она не ощутила. И это казалось хуже всего. Сейчас было бы как ни кстати просто «включиться» как остальные, а не разыгрывать сценку перед предполагаемым врагом.

Она поднялась. Предчувствие было плохим — возможность спасения казалась призрачной. Но главное, что она была. А значит, стоило бороться.

— Подними взгляд.

Холодные слова заставляли подчиняться даже без «включения». И Кирана подчинилась. Алфей стоял прямо перед ней, глядя так, будто оценивал экспонат в музее, а не живого человека.

— Посмотри наверх.

Она перевела взгляд на потрёпанный потолок их «кареты». Казалось, он вот-вот обрушится — и даже это не было самым страшным из возможных исходов.

— Покрутись. — Команда дана. Выполнено.

— Остановись. Опусти взгляд. Улыбнись.

Последнее оказалось труднее всего. Чтобы выполнить приказ, Киране пришлось собрать остатки сил... Улыбнуться — так же, как это делали остальные: мягко, кротко.

Обычно так она смотрела на отца. Иногда — на деда, главу рода. Теперь же — на этого господина. Но отец погиб в огне, а деда она ненавидела всей душой.

Вдох. Губы дрогнули. Улыбка — хрупкая, как лёд весной. Вышло немного неловко, но Алфей не знает, как она улыбается на самом деле. Верно?

— Прекрасно. Кирана, отдыхай.

Есть!

Она справилась. Выиграла в этой игре. Маленькая победа — первая за долгое время.

Теперь она позволила себе тонкую тень настоящей улыбки — не для него, а для себя.

— От всего сердца благодарю вас, господин Алфей. Я — Кирана Геката. Рада наконец познакомиться с вами.

Она поклонилась так, как учили на уроках этикета. И, пожалуй, лучше, чем когда-либо — отточенно, точно, сдержанно. Страх и решимость шли ей на пользу.

— Не стоит благодарить меня. Пока рано, — благородно усмехнулся мужчина, сузив глаза, как довольный кот.

Кирана внутренне передёрнулась. Но в этот миг она поняла: внимание Алфея уже на другой.

— Сабрина. — Он не смотрел на Кирану. Взгляд скользнул дальше.

Когда, наконец, все испытания закончились, повозка застучала по дороге.
_____________________________________________
Алфей остался ехать с пленницами. Хотя можно ли было их так называть теперь? Стоило ему щёлкнуть пальцами, и разваливающаяся повозка преобразилась в достойную карету. Хлипкие деревянные стенки стали новыми, лакированными и блестящими. Места хватило на всех шестерых и ещё вместились бы пара человек. Всё стало красочнее, дороже и удобнее.

— Господин Алфей, правда ли, что замок Хаоса такой страшный, как говорят? — Не унималась простодушная русоволосая Мила, она выглядела самой младшей среди них — наивной и нежной, как подснежник на фоне ледяного ландшафта.

— Хм, хороший вопрос. — Кивнул он. — Замок Хаоса... Он не место для нежных девушек вроде вас. Слишком темный и холодный. Но не беспокойтесь, вы будете жить в моем поместье пока не выйдите замуж.

— Вот как? Любопытно, — протянула Кирана, будто взвешивая каждое слово. Она резко заинтересовалась диалогом.

— Если честно, у меня тоже есть вопрос... Господин, года четыре назад, к вам прибыл мой родной брат, Седрик Геката... — Она немного замялась. — Знаете ли вы о его дальнейшей судьбе? Я смогу увидеть его?

Вопрос был важным, а интерес искренним. Седрик был самым дорогим человеком в жизни для неё. Они росли вместе не разлей вода. Но потеряли связь когда он уехал.

Опустилось молчание, как пелена. Алфей чуть заметно нахмурился — но тут же снова стал непроницаем.

Кирана буравила мужчину взглядом. Другие девушки тоже с интересом наблюдали за развитием «семейной драмы».

— Седрик Геката... Он был.. Неплохим кандидатом в советники, но слишком сопротивлялся перепрограммированию. — Вздох. — Прими мои соболезнования, Кирана.

— Что?! Нет... Да такого быть не может!

Внутри разбушевался огонь, но осознание быстро его потушило. Опять!? Куклы! Включение! Теперь перепрограммирование? Она замерла. Да что здесь происходит?..

Оглянулась. Молчали все, даже сплетницы ничего не сказали понимая, что не время.

— Как так?..

Кирана растерянно хлопнула глазами. С щеки скатилась предательская слеза. Она понимала, что подобное могло быть, но слышать об этом - было больнее. 

Уж лучше бы Алфей соврал.

Всё оставшееся время ехали молча. Лишь Мила один раз уточнила что-то у Лейлин.

Кирана уставилась в окно кареты, смотря не на проносящийся серый пейзаж, а куда то в даль. Сил на слезы не осталось. А боль так и разрывала душу на части, точно дикий зверь.

Хотелось сбежать, спрятаться в укромном месте и расплакаться. А лучше найти Седрика, обнять, расспросить о всяком, как когда то в детстве. Но разве у неё было на это право? Было ли у неё право быть здесь собой?

А что чувствовал брат когда также оказался здесь?

Нет, конечно они были в совершенно разных положениях. Он ехал в бездну учиться. Кирана едет в бездну как чья-то собственность. Вот только чья? Алфея? Или самого царя?

Она облокотитилась на резную стену кареты. Усталость брала верх. Но внезапная кочка тряхнула так, что она едва не ударилась. Её удержали.

Кирана повернулась к неожиданному спасителю. Она ожидала кого угодно, но... Роксана?

— Ложись ко мне на плечо если хочешь. — Чуть нахмурившись и отведя взгляд пробормотала она. — Отдохни, ты переволновалась сегодня. Я знаю как тяжело бывает терять...

Теперь Кирана уставилась уже на неё, но немного поколебавшись - послушалась. Опустив голову на плечо Роксаны, она впервые за долгое время ощутила не жалость, а понимание и сочувствие... Она задремала.

Так они и добрались до особняка советника Алфея.
_____________________________________________
«Смирение и сомнения»
Запомни: смирение редко идёт рука об руку с покоем. Оно чаще соседствует со страхом — но рождает стойкость.
Именно в цепях люди впервые видят свои крылья — и не сразу осмеливаются расправить их.

— Оракул.