Персимон

Проект был завершён. Осталось только написать рапорт, закончить всю документальную работу — и всё. Лето впереди.

А может, мне снова стоит убежать?

Последние месяцы были выматывающими. Ночи слипались с днями, сменяя друг друга в рваном ритме. Бессонные, напряжённые, полные сомнений и разочарования. Всё, что я делала, казалось недостаточно хорошим. Но теперь, когда всё было закончено, вместо облегчения внутри пустота.

Как будто стою на берегу, где только что бушевал шторм.

Я вышла из университета, пальцы крепко сжимали папку с бумагами. В кармане телефон — заметки, списки дел. Всё, что нужно было доделать, зависело только от правильных слов.

День был светлый, но пронизывающе холодный.

Город жил своей жизнью. Машины, голоса, движущиеся рекламные экраны.

Я опаздывала.

Бежала, перебирая мысли. Что ещё? Какие правки? Как выстроить структуру?

И вдруг...

Голос клаксона разорвал воздух.

Всё замедлилось.

Шины визжали по асфальту.

Я успела обернуться.

Удар.

Мир перевернулся.

Я ударилась головой. Глухая боль пронзила череп, как будто внутри всё сдвинулось на сантиметр. Асфальт обжёг кожу. Колени содраны, ладони горят.

Я слышала голоса, но они были будто из-под воды.

— Мисс, вы меня слышите?

Попыталась вдохнуть — лёгкие сдавило.

В ушах звенело.

Телефон... разбит вдребезги.

Папка разлетелась по тротуару, бумаги, над которыми я работала месяцами, валялись в грязи.

Я жива.

Но внутри что-то сжалось.

Меня повезли в ближайшую больницу. Запах антисептика, белые стены.

Я сидела на каталке, вытирая пальцами кровь с ладоней.

Меня спрашивали имя.

Я молчала.

Я не могла давать свои данные.

Сердце колотилось.

Я не могла остаться здесь.

Нужно выбираться.

Я сбежала.

Рука горела от содранной кожи, ноги подкашивались, но я заставила себя идти.

Позвонила ему.

— Мне нужна твоя помощь.

Голос был тихим, но я знала, что он поймёт.

Пауза.

— Где ты?

— Больница.

— Ты ранена?

— Я... Просто забери меня.

— Через десять минут буду.

Он приехал на чёрной Audi A8.

Машина идеально чистая, салон пропах кожей и его парфюмом.

Он вышел, и на секунду я почувствовала, как земля подо мной дрожит.

Его уверенность, его взгляд.

— Садись.

Я послушалась.

В салоне было тепло.

Он бросил на меня взгляд — быстрый, оценивающий.

— Что случилось?

— Меня сбила машина.

— Чёрт.

Руки сжали руль сильнее.

— Тебе нужно в больницу.

— Нет.

Он скользнул по мне взглядом, замечая раны.

— Почему ты сбежала?

Я посмотрела в окно.

— Неважно.

Он молчал.

Машина мягко тронулась с места.

Я закрыла глаза, чувствуя, как лёгкое головокружение накрывает меня.

Он привёз меня к себе.

Его дом

Он открыл дверь, и я шагнула внутрь, ощущая, как усталость оседает на плечах тяжёлым грузом.

Тёплый воздух дома резко контрастировал с ночной прохладой снаружи. Здесь пахло кожей, древесиной и чем-то неуловимо знакомым.

Я услышала приглушённый звук шагов, когда он снял пальто и повесил его на крючок. Затем раздался щелчок выключателя, и мягкий свет залил комнату.

Я стояла у порога, ощущая, как ноги подкашиваются.

— Садись, — его голос прозвучал тихо, но без возможности возражений.

Я не стала спорить.

Села на край дивана, осторожно положив руки на колени. Ладони саднило, каждый порез отзывался острой болью.

Он подошёл ближе, и я почувствовала, как его тепло накатывает волной.

— Покажи руки.

Я не двигалась.

Он опустился на корточки передо мной, выжидающе глядя снизу вверх.

— Давай, — его голос был низким, спокойным, но настойчивым.

Я нехотя разжала пальцы, позволяя ему взять мои руки в свои.

Его прикосновение было прохладным, уверенным.

Он осмотрел ссадины, оценивая повреждения.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

Я опустила взгляд, наблюдая, как его пальцы аккуратно обрабатывают мою кожу влажным ватным диском.

— Это просто царапины.

— Царапины? — он усмехнулся. — Ты ударилась головой, тебя сбила машина, но ты думаешь, что это пустяки.

Я молчала, чувствуя, как спирт обжигает кожу.

Он продолжал работать — методично, сосредоточенно, как будто это был ритуал.

Я смотрела на его руки.

На их уверенные движения.

— Ты всегда так заботишься о посторонних?

Он замер на секунду, а потом посмотрел на меня.

— Ты не посторонняя.

Что-то внутри сжалось.

Я отвела взгляд, скользнув взглядом по комнате.

Тёмные стены, массивные полки, книги, приглушённый свет лампы.

Его пространство.

Он достал из аптечки новую ватку и взял мою левую руку.

— Тебе нужно принять душ.

Его голос был тихим, но в нём не было вопроса.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он уже встал и направился к шкафу.

Через несколько секунд он бросил мне чистую рубашку.

— Ванная там.

Я смотрела на него, чувствуя странное сопротивление.

Хотела сказать, что могу сама о себе позаботиться.

Хотела сказать, что не нуждаюсь в его заботе.

Но вместо этого просто взяла рубашку.

Вода стекала по коже, смывая страх, но не тревогу.

Когда я вышла, он уже ждал.

Я ощущала его взгляд.

Чувствовала, как он изучает меня.

Я перевела дыхание.

— Ты ведёшь себя так, будто я хрупкая фарфоровая кукла.

— Ты сейчас — именно она.

Я сжала губы.

— Я не люблю быть обязанной.

— Хорошо. Тогда считай, что ты мне что-то должна.

Я вздрогнула.

Его голос звучал медленно, с намёком.

Я хотела сказать что-то колкое.

Но он уже отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Или только начинается.