Персимон

Она привыкла быть тенью. Жить в ритме города, но не принадлежать ему.

Её дни проходили легко, почти неуловимо, как будто сама судьба не могла её схватить. Она училась искусству, но на самом деле училась забывать. Смешивать цвета так, чтобы воспоминания терялись в мазках. Сочинять образы, прятаться в линиях, скрываться за полутонами.

Город не знал её настоящей. 

Она была словно картина, написанная мягкими, но уверенными мазками. Светло-русые волосы с медовым оттенком спадали мягкими волнами, придавая её образу легкость и естественную небрежность. Светло-зелёные глаза казались то задумчивыми, то искрящимися хитрой улыбкой, а лёгкий прищур придавал её взгляду любопытство и скрытую иронию.

 Её черты были женственными, нежными – ровная кожа с лёгким румянцем, аккуратные брови, чуть заострённый подбородок. Губы розоватые, часто с полуулыбкой, будто она знала больше, чем говорила. В её образе было нечто парадоксальное — сочетание открытости и таинственности, кокетства и недосягаемости. Она умела быть разной, но всегда оставалась собой.

Она была девушкой, которая могла очаровать, но оставаться недосягаемой. В ней было что-то лёгкое, игривое, но это было лишь оболочкой. Взгляд, слишком внимательный, слишком изучающий, выдавал больше, чем она хотела. Она легко смеялась, умела поддерживать беседу, но всегда оставалась настороже. Люди думали, что видят её, но на самом деле лишь ту версию, которую она разрешала им видеть.

Она любила вечерние прогулки. Когда город укрывался сумерками, когда свет в окнах домов начинал мерцать, и можно было затеряться среди прохожих. Она наблюдала за людьми — влюблёнными, спешащими, одинокими. Она угадывала их истории, представляла, кто они, куда идут, что скрывают. 

Это было её игра — видеть больше, чем другие. 

Чувствовать то, что остаётся за словами.

Она часто меняла маршруты. Иногда сворачивала на узкие улочки, где фонари отбрасывали тёплый свет на старую брусчатку. Иногда уходила туда, где город шумел и жил, позволяя ей раствориться в толпе. Она была частью этого мира, но в то же время оставалась в стороне.

Иногда ей казалось, что она убегает. Нет, не от места, не от людей — от прошлого, которое цеплялось за неё, как тень. Оно всегда было рядом, в случайных звуках, в запахе сигаретного дыма, в огоньках игральных карт, мелькавших в сознании. 

Оно напоминало о себе во снах, в моменты тишины, в редкие секунды, когда она позволяла себе расслабиться.

Но она больше не та девочка. Та, что знала, как читать людей, та, что жила в мире риска и азарта, та, что когда-то верила в силу удачи. 

Теперь она строила себя заново. Она училась быть обычной. 

Жить просто.

Не смотреть на людей, как на комбинации жестов и эмоций. Не просчитывать ходы наперёд.

Но иногда, особенно ночью, когда город замирал, а тишина становилась слишком громкой, она сомневалась. Может ли человек действительно убежать от себя?