Глава 2
Утро первого полноценного дня наступило в кромешной тьме, под глухой сигнал будильника Джеффа. Переход от приглушенного слепого сумрака к электрическому свету обжег глаза.
- Когда на душе тоска, - напевала Алекс в уборной. - Та-ра та-да-да.
Лиз достала сковородку и принялась выпускать яичные желтки в колечки жареного хлеба. Яму наполнил густой аромат кипящего свиного сала.
- Какая ты хозяйственная, - восхитилась Фрэнки. - У меня всегда получается все серое, пресное.
- Волосы убери, - проворчал Джефф. - Мне не нужен завтрак с высоким содержанием волокон.
- Что? А, - Лиз заткнула волосы за ворот рубашки.
Они поели; Майк обнаружил, что все еще голоден. Джефф нашел яблоко и разломил его пополам.
- Очень вкусно, - похвалил Майк. - А что-нибудь еще есть?
- Вечно голодный Майк готовится отомстить за заключение, съев своих сокамерников. О нет, - с завыванием изрекла Алекс, - нет, это слишком страшное зрелище! Он сожрет их одного за другим, словно пряничных человечков.
- Спасибо, Алекс. Век не забуду твоей доброты.
- К твоим услугам. Уверена, ты бы сделал то же самое.
- Осторожно, ребята. Сегодня утром она опасна, - заметил Джефф. - До полудня нашу Алекс не узнать.
- Знаете, чего мне хочется? - Алекс мечтательно зажмурилась.
- Наклюкаться? - мило подсказал Джефф.
- Очень смешно. Я хочу стул. Я бы отдала... ну, многое отдала бы, чтобы у нас появился удобный стульчик.
- Очень по-домашнему, - ответил Джефф. - Ты вечно напоминаешь мне чью-нибудь мамашу.
- Почему же ты не взяла стул? - спросила Лиз.
- Как-то не пришло в голову. Не думала, что мне будет так не хватать стула. Ведь когда мы утром встаем, то садимся на стул, так? А здесь сесть некуда. И мне неспокойно.
- Мне тоже неспокойно, - загадочно проговорил Джефф. - Но вовсе не из-за стула.
- Ладно, - сказал Майк. - Тогда я хочу ванну. Большую чугунную ванну с коваными ножками и большими медными кранами. И много горячей воды.
- Вот уж не думала, что мужчинам такое позволяется, - поддела его Алекс.
Майк нехотя улыбнулся.
- Что, мыться?
- Да.
- Хорошая шутка.
Алекс сморщила нос.
- Три дня без ванной. Фу.
- Я люблю принимать ванну, - протянул Джефф. - Но проживу и без нее.
- Конечно. Но сможем ли мы с этим мириться? - улыбнулась Алекс. - Знаете, это будет очень нелегко. Мне будет так не хватать всяких удобных вещей, что есть у меня дома. - Она на мгновение задумалась. - Например, чистых соседей.
- Что-то Фрэнки сегодня притихла, - заметил Джефф.
- Фрэнки чувствует себя разбитой, - буркнула Фрэнки. - Фрэнки не помешало бы поспать еще часика четыре. Но нет, Фрэнки должна делать то, что хотят другие, и терпеть их нападки за то, что она молчит.
- Вот и настали солнечные деньки, - радостно подытожил Майк.
Лиз понесла грязную сковородку в туалет. Вода из единственного крана с холодной водой капала в решетку на полу. Раздался громкий всплеск: Лиз сполоснула сковороду. На полу Ямы тихо посвистывала походная горелка. Фрэнки подозрительно ее разглядывала.
- У одного парня под кроватью стояла такая горелка, а потом взорвалась, - мрачно изрекла она. - Из окон стекла повылетали, и весь дом разрушился.
- Он умер? - с любопытством спросил Джефф.
- Его тогда в комнате не было.
- А.
- Никто не захватил жидкость для мытья посуды? - позвала Лиз.
- Нет, - крикнул Майк. - На трубе у двери кусок мыла.
- Хочешь сказать, что я только что ела из тарелок, вымытых этим мылом? - ужаснулась Фрэнки. - Отвратительно! Так можно подцепить какую-нибудь мерзость. Заразу или что похуже. В этой дыре веками не убирали!
- Я тоже давно не мылся, - бодро сообщил Джефф.
- Ты нарочно так говоришь, чтобы меня стошнило, - разозлилась Фрэнки.
- К тому же, - добавил Майк, - даже если здесь и есть микробы, зараза к заразе не пристает. - Фрэнки швырнула в него пустой коробкой от рахат-лукума, и та неровной спиралью завертелась в воздухе, рассеивая вокруг тонкие облачка белой пудры.
- Если уж Фрэнки так взъелась, может, выключим эту штуковину? - предложил Джефф, кивнув на горелку. - По-моему, горелки похожи на космические корабли из низкобюджетных фантастических фильмов. Нужно только перевернуть ее вверх дном, покрасить серебряной краской - и межгалактический звездолет готов.
Алекс убавила огонь, и вскоре жесткое голубое пламя задрожало и погасло. Вошла Лиз с чистой сковородой, и Майк, почувствовав в неподвижном воздухе Ямы запах несгоревшего газа, вспомнил, как однажды вытащил газовую горелку на лужайку на заднем дворе, чтобы поменять баллон. В старом баллоне еще оставался газ, и из клапана вытекла тонкая холодная струйка жидкости, растворяясь в воздухе. Травинки под тающим газом сразу же затлели. Майк мысленно улыбнулся: это было - дай бог памяти - лет десять назад. Может, и раньше.
- Вот бы сейчас подушку, - вздохнул Джефф.
* * *
Помню, я сидела на кровати в кабинете Мартина, стену заливало летнее солнце, вдали тихо играла старая песня золотых семидесятых. Нас было восемь; Вернон протирал листья одного из многочисленных растений, симметрично расставленных по комнате; Джефф изучал надпись на обложке одного из альбомов Мартина; сам Мартин с бокалом красного вина в руке улыбался и говорил о конце семестра.
- Меня просто немного... уязвляет, что в школе думают, будто я заинтересуюсь подобным делом. И директор такого же мнения. Заметили, как он старается не напрягаться сверх программы?
- Ему, как и всем, не терпится домой, - пробормотал Стив.
- Но наш уважаемый замдиректора - вот это исключение.
- Лоу - осел, - бросил Вернон поверх цветка. - Кажется, кто-то однажды почти сказал ему об этом.
- Лоу - не просто осел, а напыщенный осел, который заражает напыщенностью любого в пределах досягаемости, - поправил Мартин. - Думаю, пора заставить старину Лоу хоть раз посмеяться.
- Лоу не понимает даже грубого юмора, - заметила Лиза.
- Может, да, а может, и нет. Но, как не устает повторять наш директор, немудрено проиграть, если даже не пытаться выиграть.
- Золотые слова, - благоговейно пробормотал Вернон. - Можно мне еще вина? Спасибо.
- Это вино, - Мартин поднял бокал, - из Венгрии. И пусть оно не такое изысканное, как те напитки, к которым мы привыкли - не смейся, Стив, - одно нельзя отрицать: оно очень дешевое, и у меня его много.
- Откуда ты его взял? - поинтересовалась Лиза.
- Так-так, правила тебе известны.
- Ладно. Но очень дешевое - это за сколько?
Вернон прекратил терзать цветок и выпрямился.
- Вероятно, бесплатно. Главное - знать, где искать.
- Гиббон на территории, - сообщил Джефф. - У тупого ублюдка весьма злобный вид.
- До сих пор дуется из-за машины, - предположила Лиза.
- Гиббон, - тихо сказал Мартин. - Вот еще один, кому не мешало бы слегка повеселеть.
* * *
Без суеты обычных дел, заполняющих день, привычный каркас нашей жизни стал расползаться; в Яме прошедшие часы, утро и вечер, паузы в разговорах превратились в текучую субстанцию, меняющую форму и смысл вместе с обитателями. Майк осознал, что наблюдает за остальными гораздо внимательнее, чем раньше. В то первое утро он притих больше обычного; он и не подозревал, что узнает так много нового о людях, с которыми в школе сталкивался каждый день. Он научился различать их дыхание, запомнил, как они сидят - Алекс скромно, скрестив ноги; Фрэнки чаще всего сворачивалась калачиком на боку; Лиз молчала и время от времени пролистывала маленький блокнот.
Кое-что его раздражало, а другое - неожиданно радовало и трогало. Краем глаза он все время видел дверь высоко в стене, над головой Алекс. Еще три дня - и они выйдут из Ямы.
- Мне кажется, - рассуждала Фрэнки, - что неважно, врешь ты нарочно или по ошибке. Результат в обоих случаях одинаков.
Алекс нахмурилась.
- Вовсе нет. Ведь если я соврала, значит, сознательно поступила плохо. Если же просто ошиблась, никто не виноват.
- Я понял, в чем разница, - обрадовался Джефф. - Если соврешь кому-то и потом человек об этом узнает, ты в дерьме. Но если ты просто ошибся, он не обидится.
- Нет, обидится, - возразила Фрэнки.
Джефф задумался.
- Пожалуй, - согласился он. - Наверное, может и обидеться.
- А как же ложь во спасение? - вмешался Майк.
Алекс сдвинула на кончик носа маленькие очки в металлической оправе.
- Не знаю, - она пожала плечами.
- Это то же самое, - решила Фрэнки. - Какая разница, сознательно ты врешь или нет: главное, что ты говоришь неправду.
Лиз оторвалась от блокнота.
- Разница есть, - тихо сказала она.
- Я один раз соврал, - начал было Джефф.
Но Алекс его прервала.
- Погоди, Джефф, дай послушать, что скажет Лиз.
- Я говорю, что разница есть, - немного удивленно повторила Лиз.
- И в чем же?
- В том, какое действие твои слова оказывают на тебя самого. Думаю, Фрэнки права: врешь ты нарочно или по ошибке, смысл сказанного не меняется. И Алекс тоже права: ведь если мы врем сознательно, этот выбор влияет на нашу личность.
И снова Майк понял, что многого не знал о своих друзьях.
- Не-а, - отмахнулся Джефф. - На меня ничто не повлияет.
- Может, ты просто не замечаешь, - улыбнулась Лиз.
- Только не надо задирать нос.
- Вот все и уладилось, - вмешался Майк. - Споры улажены, конфликты исчерпаны, представлены обе точки зрения.
На лице Лиз промелькнула легкая досада, и он немедленно пожалел о своем несерьезном тоне.
- Гадкая тянучка с розовым вкусом, - объявила Фрэнки, вынимая коробочку с рахат-лукумом. - Кто-нибудь хочет? Ладно, сама съем.
- Я один раз соврал, - опять начал Джефф. - Но мне за это ничего не было. Досталось мне за то, что я сказал неправду, которую на самом деле не говорил.
- Нам обязательно выслушивать эту историю, ребята? - скривилась Фрэнки. - Черт, ладно. Валяй, Джефф.
- Я сказал учительнице, что ей и не разливал чернила. Мне было всего восемь лет.
Майк задумался.
- Погоди, это и была та ложь, за которую тебе ничего не было?
- Именно. Понимаешь, я вовсе не врал насчет чернил. Их действительно разлил кто-то другой. Я соврал, что соврал.
- И зачем ты это сделал?
- Что, разлил чернила? Я же тебе говорю, это был не я. Это был...
- Нет, я не об этом. Зачем ты соврал?
- А. - Джефф пожал плечами. - Чтобы узнать, кто это сделал. И потом, она же была учительницей. Я думал, что она и так догадается.
- Зачем ты сказал, что соврал насчет своего вранья?
Джефф изобразил дебильную улыбочку.
- Думаешь, она бы мне поверила? Ха!
- Ну и зачем это было делать, - Алекс поморщилась. - Никто не верит твоим дурацким россказням.
- Ха! Как бы не так!
- Может, поговорим о чем-нибудь еще? - взмолилась Фрэнки.
- О сексе, - тут же вякнул Джефф.
- Будь у меня два стула, я бы поставила их рядышком и спала бы на них. Стулья - чудесная вещь, - вздохнула Алекс. - Обожаю стулья с широкими подлокотниками, на которые можно поставить чашку.
* * *
Вчера я гуляла по берегу реки и в конце прогулки стала вспоминать прежние компании и старых друзей: Яму пережили единицы. Думаю, многие из нас со временем обнаруживают, что совсем не знают себя. Наши представления о людях упрощены и неполны, и большинство из нас отдает себе в этом отчет. Но мы не понимаем, что наши представления о себе так же скудны. В один прекрасный день оглядываешься, может, сказав или сделав что-то не так, и видишь в зеркале совершенно нового человека, о котором не знаешь ничего.
Я была знакома с парнем, который убил себя. В каком-то смысле. Сменил имя, переехал, получил новую работу завел новую семью и обрел новую жизнь в светлом новом городке вдали от своих родных мест. От него ничего не осталось. Ведь если оставить включенным мотор в задраенном гараже или шагнуть с обрыва, физическая оболочка все равно сохраняется, и ты уходишь достойно. Не думаю, что когда-нибудь прощу ему это.
Я сидела у реки и думала об этом. Тягучий летний воздух обволакивал спину и плечи. Мимо прошли две девочки, ведя на поводке собаку.
- Привет, - сказала одна из девочек.
Я помахала им рукой.
- Гуляйте на здоровье.
Они рассмеялись.
- Так и сделаем! - крикнула другая.
Они свернули на боковую тропинку и пошли в лес.
Я подобрала камень, зашвырнула его далеко в реку и задумалась: что он потревожил при падении? Потом вернулась домой.
Около шкафа стоит картонная коробка, полная вещей, которые нужно отнести на чердак. Фрагменты истории, пределы которой мне до сих пор неизвестны; истории о Мартине, о том, кем он был. Поверх бумаг, блокнотов, школьных докладов, контрольных и прочих важных материалов, что я собрала за время нашего знакомства, - две маленькие стопки аудиокассет и портативный магнитофон.
Где-то на этой пленке записана истина, абсолютная правда, если таковая существует. И меньше всего на свете мне хочется слушать эти кассеты. Прошло немало времени со дня их записи; с того момента, как на магнитном слое отпечатались слова. Это не моя история, но она соприкасается с моей; и это единственное доказательство того, что Яма - не изощренный вымысел, не глупая игра, не несчастный случай. Потому что это не так. Ведь я была там.
Ждать осталось недолго. Детство формирует нас и делает такими, какие мы есть. Как только определена основная идея, жизнь движется согласно законам, которые мы сами себе установили. Взрослея, мы осознаем эти законы и строим свое дальнейшее существование на их основе. Где и как случается переход от одного состояния к другому - субъективно для каждого. Некоторым так и не удается повзрослеть и узнать себя. Они теряют половину жизни, думая, что чего-то достигли; они не знают, где искать корень, основу существования, в то время как достаточно всего лишь заглянуть в себя.